Главная страница «Первого сентября»Главная страница журнала «География»Содержание №31/2001

Хрестоматия

Вулканы

Составитель Ю.Н. Лазаревич

 

Извержение, погубившее Помпею, Геркуланум и Стабию
23—24 августа ст. ст. 79 г.

Плиний Тациту привет.

Ты просишь меня описать тебе гибель моего дяди*, чтобы ты мог вернее рассказать об этом потомству. Благодарю: его смерть будет прославлена навеки, если люди узнают о ней от тебя...

Дядя мой находился в Мизене и лично командовал флотом. За десять дней до сентябрьских календ... мать моя указала на появление облака, необычного по величине и по виду. Облако поднималось из какой-то горы (смотревшие издали не могли разобрать, откуда; позднее узнали, что это был Везувий); ни одно дерево лучше пинии не передавало его формы. Оно поднималось кверху, словно высокий ствол, и расходилось ветвями, вероятно, потому, что напор воздуха, только что его выбросивший, слабел, и облако таяло, расходясь в ширину. Было оно местами белым, местами в грязных пятнах, словно подняло с собой землю и пепел.

Явление это показалось ему, как человеку ученейшему, важным и заслуживающим ближайшего рассмотрения. Он собирался выйти из дому, когда получил записку от Ректины, которую перепугала надвигающаяся опасность (усадьба ее лежала у подошвы Везувия, и бежать оттуда можно было только морем). Он изменил тогда свое решение: начав как ученый, он кончил как герой. Он распорядился спустить квадриремы и поехал сам подать помощь не только Ректине, но и многим (это прелестное побережье было очень заселено). Он спешит туда, откуда бегут другие... и настолько свободен от страха, что диктует и отмечает все изменения в этом страшном явлении, все его виды, как только уловит их глазом.

На суда уже падал пепел, и чем ближе они подъезжали, тем он становился гуще и горячее. Падали уже куски пемзы и черные, обожженные, растрескавшиеся от огня камни. Вдруг неожиданная мель, и доступ к берегу прегражден обломками горы; дядя мой заколебался, но затем сказал рулевому: «Смелым бог владеет, поезжай к Помпониану». Последний находился в Стабиях, на другой стороне залива. Между тем по Везувию во многих местах широко разлилось пламя и высоко поднялся огонь от пожаров. Дядя успокаивал напуганных... затем он отправился спать... Пространство, ведущее к его помещению, было уже так сильно засыпано пеплом с кусками пемзы, что стоило еще задержаться, и выйти было бы невозможно. Дядю разбудили... Дома качались от частых продолжительных толчков; под открытым небом было страшно от падавших кусков пемзы... Уже в других местах наступил день; здесь была ночь, чернее и гуще всех ночей... Решено было выйти на берег и посмотреть вблизи, допустит ли море переезд: оно оставалось бурным и враждебным. На берегу дядя лег на разостланный парус. Пламя и предшествующий пламени запах серы обращают других в бегство, а его заставляют встать. Опираясь на двух рабов, он поднялся и тут же упал, задохнувшись, как я предполагаю, от плотных паров, закрывших ему дыхательные пути... Когда наступил день (третий после того, который он видел последним), нашли его тело, нетронутое и неповрежденное...

Плиний Младший. Из писем к Корнелию Тациту.
Перевод М. Сергеенко

* Дядя — Плиний Старший, автор «Естественной истории» в 37 книгах и др. соч.

 

 

Извержение Этны

...Тут в отдаленьи из вод Тринакрийская видима Этна,
И ужаснейший гул морской и удары каменьев
Слышим издали мы и у берега звуки с отрывом;
Отмели вдруг восстают, и мешаются всплески с песками.

< . . . >

Солнце и ветер меж тем покинули нас, утомленных,
И, не зная пути, к берегам подошли мы Циклопов.
Сам-то огромнейший порт для напора ветров недоступен,
Но ужасным вблизи разрушением Этна грохочет
И порою в эфир прорывается черною тучей,
Вихрем дымя как смола и раскаленной золою;
Мечет каменья она и лижет небесные своды;
Иногда же скалы’, что оторваны в горной утробе,
Изрыгает и в воздухе растопленные камни
Накопляет стеня и от самого дна закипает.
Есть предание, что обожженное молнией тело
Энцелада гнетет эта груда, и, взвалена сверху,
Этны громада огни выдыхает из прорванных горнов.
И лишь только он бок повернет, усталый, трепещет
С громом Тринакрия вся, и небо покроется дымом...

Вергилий (70 г. до н. э.—19 г. н э.).
Энеида.
Перевод А.А. Фета

 

Стромболи горит!

Ночь. Раздается голос юнги: «Проснитесь! Проснитесь! Стромболи горит! Идите смотреть!» Закутанные в плащи, стоим мы у борта и смотрим через море, вспыхивающее фосфорическим блеском. Там на горизонте взлетают ракеты — красные, зеленые, голубые... Вот вздымается целый столб пламени. Это Стромболи, горящий остров, внезапно поднявшийся со дна моря. Он сын Этны, вынырнувший со своими братьями из морской глубины, подальше от родного материка. В восточных сказаниях говорится о Синдбаде, высадившемся со своими спутниками на кита, которого они принимали за песчаную отмель; они развели на нем огонь, животное нырнуло в глубину. Липарские острова* тоже своего рода киты: люди строятся и живут на их спинах, а киты в один прекрасный день возьмут да и нырнут с ними в глубину. Мы подходим к Стромболи все ближе и ближе... Звезды блещут, волны пламенеют!.. Какое наслаждение плыть по волнам морским!

Ганс Христиан АНДЕРСЕН. «На пароходе». 1840
(Из «Путевых очерков»)

* Липарские о-ва — группа из 17 вулканических о-вов в Тирренском море; в их числе Вулькано и Стромболи — действующие вулканы.

 

Вулканическое...

В обычной речи часто надолго закрепляется первый неверный взгляд на вещи и, однако, нередко инстинктивно, в ней выражается и истина — так, язык называет «вулканическим» следующее: все извержения подземного огня и расплавленной материи; столбы дыма и пара, которые спорадически поднимаются из гор; сальзы или грязевые вулканы, которые выбрасывают влажную грязь и водород; горячие гейзеры, поднимающиеся под давлением упругих паров; словом, все действия грозных сил природы, которые таятся глубоко в недрах нашей планеты.

Александр ГУМБОЛЬДТ. Картины природы, 1807

 

Не ходи на край залива...

...В сумрак вечера далеко
От вулкана будь:
Грозный дико и жестоко
Раздувает грудь.

Все кругом его трясется,
Он лишь недвижим.
Громом речь его зовется,
А дыханье — дым.

Страшной силою владеет,
Хоть снаружи лед.
Кто от лавы уцелеет, —
Пеплом занесет...

Дмитрий ДАВЫДОВ. 1858

 

Огонь

Я — огонь. Мой лик случаен,
Вольной прихоти послушен.
Целый мир не мной ли спаян?
Мною будет мир разрушен!

Я ползу. Я дик и злобен;
Спать умею в камне малом.
Лгать, притворствовать способен,
Но встаю до неба жалом.

Сестры, братья! Славьте пламя!
(Очи блещут, очи красны.)
Я — над миром битвы знамя,
Вас гублю, но мной вы властны.

Валерий БРЮСОВ.
Из цикла «Царю Северного Полюса». 1898—1900

 

Карадаг

Я впервые увидел Кара-Даг*.

Величие этого зрелища могло сравниться только со зрелищем Сахары, неизмеримых рек, беснующихся океанов, громадных водопадов и разрушительных извержений.

Я увидел окаменелое извержение, поднявшее к небу пласты земной коры. Могучие жилы лавы вздымались столбами из зеленых морских глубин и останавливали далекие облака. Море не набегало волнами на каменные стены, а вспухало и медленно подымалось вверх, заливая с гулом пещеры. Потом оно так же медленно уходило вниз, как бы падало в пропасть. Вода выливалась шумными пенистыми водопадами из пещер, выносила в водоворотах водоросли, медуз и высасывала острый воздух подземелий, уходивших под многие миллиарды тонн окаменелой магмы.

Я впервые ощутил головокружение не от взгляда вниз, а от взгляда вверх. Облака проплывали над кручами. Под облаками парили орлы...

Вся местность вокруг была полна дикости и величия...

Стены Кара-Дага смыкались, образуя тесные бухты, — не полукруглые, как обычно, а стиснутые плоскостями гранита многоугольники разнообразных размеров и форм. В одной из таких бухт мы и качались на шлюпке.

Бухта походила на глубокое озеро в кратере вулкана. В прорезь арки была видна пена волн на подводных рифах и стаи чаек...

Стены Кара-Дага были во многих местах рассечены от вершины до поверхности моря прямыми трещинами. Иные утесы стояли одинокими колоннами высотою в сотни метров. Было непонятно, почему они не обрушиваются от малейшего колебания воздуха.

Кара-Даг еще недавно был действующим вулканом. Он прорвал нагромождения геологических пластов, лежащих над жидкой земной магмой, вспучил их, раздвинул и поднял над морем.

Скалы были черные, красные и желтые; изредка их перерезали пласты зеленых, белых и синеватых пород. Но у всех этих красок было общее свойство — их покрывал сизый налет, свойственный окалине. Очевидно, это были следы космического огня и пепла.

В сотый раз я пожалел, что не родился художником. Надо было передать в красках эту геологическую поэму. В тысячный раз я почувствовал вялость человеческой речи. Не было ни слов, ни сравнений, чтобы описать могущество кратеров, дыхание моря, влитого в их пропасти, крики орлов и тысячи малейших ласковых вещей — всплесков воды, прозрачных струй, солнечных зайчиков и нежнейших водорослей и медуз, сообщавших величавому пейзажу оттенок простоты и безопасности...

Константин ПАУСТОВСКИЙ. Черное море. 1935

* Географические названия приводятся в авторском написании.

 

Карадаг

Преградой волнам и ветрам
Стена размытого вулкана,
Как воздымающийся храм,
Встает из сизого тумана.

По зыбям меркнущих равнин,
Томимы неуемной дрожью,
Направь ладью к ее подножью
Пустынным вечером — один.

И над живыми зеркалами
Возникнет темная гора,
Как разметавшееся пламя
Окаменелого костра.

Из недр изверженным порывом,
Трагическим и горделивым,
Взметнулись вихри древних сил.
Так в буре складок, в вихре крыл,

В водоворотах снов и бреда,
Прорвавшись сквозь упор веков,
Клубится мрамор всех ветров —
Самофракийская Победа!

Максимилиан ВОЛОШИН.
Из цикла «Киммерийская весна». 1918

Спонсор публикации статьи: интернет сайт, посвященный жизни и творчеству Поля Сезанна. Посетив сайт, который располагается по адресу - http://Sezann.ru/, Вы найдете книгу о Поле Сезанне, узнаете его подробную биографию, и сможете ознакомиться с картинами мастера. А так же к Вашему вниманию, всевозможные материалы, и ссылки о культурных событиях, художниках и произведениях искусства, которые помогут интересно и с пользой провести время.


Карадаг — горный массив вулканического происхождения близ Коктебеля в Крыму.