Три угодья в нем

Этот атлас эстетически приятен, он доставляет языковое удовольствие, он географически информативен.

Атлас хорошо издан, его приятно взять в руки: чистые тона, четкие линии, разумные размеры карт, хорошо читающиеся условные знаки и подписи. В этом отношении Атлас Украины намного лучше наших базовых атласов для средней школы последних лет издания с их грязными красками и плохой читаемостью**. Листаешь украинский атлас и оптимистично думаешь, что раз на Днепре научились хорошо печатать массовые школьные карты, то и у нас на Яузе тоже научатся.

При знакомстве с атласом получаешь изысканное диалектологическое удовольствие. Читая украинские названия стран, географические и экономические термины, льстишь своему общерусскому национальному чувству, упиваешься многогранностью своего могучего языка, столь изобретательного в его региональных диалектных проявлениях. И впрямь, как не порадоваться от души, найдя на карте мира Сполученi Штати Америки, Пiвденну Африку, Схiдний Тимор, Пiвнiчну Корею, Туреччину та Угорщину. Как не ощутить себя почти что в поле, когда вместо наших казенно-книжных возвышенностей и низменностей начинаешь странствовать здесь по исконно славянским височинам и низовинам, когда вместо наших канцелярских полезных ископаемых обнаруживаешь бесхитростные кориснi копалини. Проносишься мыслью над водоразделом Днiпра и Пiвденного Буга, и легкие вам наполняет не манерный, в духе Тредиаковского, воздух, а повiтря, и даже от перепадов погоды у вас не болит голова, потому что атмосферное давление здесь не лабораторное «...ение», а простодушный тиск. И экологические страшилки не так страшны: грозные выбросы вредных веществ превращаются в забавные викиди шкiдливих речовин.

Листаешь украинский атлас и радуешься, когда решаешь мини-загадки, определяя на етничной карте, кто такие угры (венгры) или вiрмени (армяне), а на карте «Промисловiсть» — что же такое паливна (топливная) или скляна (стекольная) галузi (отрасли). Умиляешься, когда с карты «Тваринний свiт» (животный мир) на вас выползают пжак (причем как звичайний, так и вухатий) и миша польова, выпрыгивает заєць или вылетает тетерук.

От всего этого тоньше и острее чувствуешь свой великорусский язык и всерьез начинаешь думать, что, если всякий украинец должен прилично знать русский, всякий великоросс должен учить хотя бы начатки украинского.

Вспоминаю, как в конце 80-х, когда отрабатывал сборы переводчиком при группе алжирских военных техников на авиаремонтном заводе во Львове, мой сверстник белобрысый капитан, на вид совершенно рязанский паренек, но наполовину украинец, взялся прочесть львовским рабочим лекцию об устройстве МИГов. И читал ее по-украински. Лекция звучала странным диссонансом с той русско-французско-арабской языковой средой, которая была тогда в цехах. Но как светились глаза украинских рабочих, с какой искренней благодарностью потом они подходили к добровольному лектору, как лестно было им, что капитан Советской Армии с голубыми авиационными петлицами все так понятно объясняет им.

Вспоминая того капитана, моего первого учителя украинского, я думаю, что это был один из подлинных, разумных проводников действенного, живого интернационализма. И если сегодня львовские жители творят многочисленные глупости, то только потому, что таких капитанов в нашем военном и гражданском (а наверное, и церковном) офицерстве было меньшинство.

Пройдет время, и наш народ, выздоравливая, с отвращением отрыгнет ельцинско-кравчуковско-шушкевичские шлаки. Русскому офицеру во Львове (равно как и украинскому мастеру где-нибудь в Нижневартовске) снова придется налаживать дело, и его работа будет тем эффективнее, чем больше он сможет вписаться в страну, в географическую (включая и ее языковую ипостась) среду Днепровского, Днестровского и Бугских бассейнов. Вряд ли современная власть в РФ окажется достаточно разворотливой и сообразительной, чтобы самой сделать важный шаг — ввести в русских школах изучение основ нашего юго-западного, украинского диалекта. Но этот шаг может сделать дальновидный учитель географии, пробуждая в своих учениках всесторонний интерес к самой близкой, самой родной нам стране, самой нашей на свете территории*** — Украине. Нужны ли для этого специальные учебники, вроде изданного «Просвещением» «Российского порубежья»? Может быть, и нет. Может быть, стоит повнимательнее присмотреться к самим украинским, белорусским, эстонским и т. п. географическим пособиям. И что-то импортировать для наших кабинетов географии. В частности, этот Атлас Украины был бы нелишним в наших школах. По-хорошему, его не следовало бы даже переводить: ведь не переводили же никогда в старых русских географических книгах обширные цитаты украинского или белорусского фольклора. Само понятие «перевод с украинского» было почти нонсенсом, как, например, перевод с архангелогородского, рязанского или южносибирского.

Набор карт в атласе (всего около 90 картографических произведений) в общем-то стандартный, и нет нужды перечислять весь спектр. Остановимся лишь на наиболее интересных по тематике или особенно выразительных в страноведческом отношении картах.

Хороши карты Черного и Азовского морей (с. 14—15): это единственные для Украины морские отдушины, и к ним естественно повышенное внимание. Карты дают не только сведения о глубинах, течениях, морской фауне, но и о распределении температур и солености поверхностных вод летом и зимой. Для января (сiчень) дана и граница прибрежных льдов (нерухома крига). Ими зимой зарешечено все азовское побережье (кроме северного берега Керченского полуострова) и почти все северное побережье Черного моря к западу от Крыма.

Наглядна и познавательна карта деления территории Украины на речные бассейны (с. 16). Не следовало бы, правда, на ней же показывать и водность рек, это снижает наглядность. Лучше было бы сделать две меньшие по размеру карты — каждую со своей нагрузкой спецсодержания.

На карте водных ресурсов (с. 17) методом картодиаграммы показаны объемы водохранилищ (водосховища) и прудов (ставкиґ). Но что-то здесь, кажется, напутано: сравнение реальной географии водохранилищ со столбиками картодиаграммы заставляет усомниться в достоверности карты.

Подробная почвенная карта («рунти», с. 18), как и большинство почвенных карт, трудночитаема, сложна по классификации в легенде и явно не для школьника. Зато небольшая врезка при этой карте «Плодородие почв» (родючiсть рунтiв) делает картину намного яснее: вся почвоведческая каббалистика сводится к понятным результатам: высокое, среднее и низкое плодородие. Этому примеру нужно, без сомнения, последовать и нам в наших школьных атласах. Конечно, наши физикогеографы найдут против этого много возражений, пустившись в рассуждения о том, что плодородие почв зависит от системы земледелия. Но черноземы все-таки плодороднее подзолов, а серые лесные — более «родючие», чем тундрово-глеевые. И именно эти общие количественные соотношения должны быть акцентированы на школьных почвенных картах. Именно тогда почвенная карта станет не вещью в себе, а инструментом познания, трамплином для дальнейшего изучения территории. Основываясь на такой карте, ученики смогут рассуждать о размещении населения и его плотности, о развитии сельского хозяйства и этногеографии, о хозяйственной специализации и исторических судьбах районов.

Очень выразительны карты розмiщення населення (с. 22): на одной дана плотность сельского населения (картограммой) и размещение городов (масштабными значками); на другой (врезке) — общая плотность. Бросаются в глаза два полярных очага — примыкающий к Карпатам (и тянущий к Западу) сгусток сельского населения на линиях Львiв—Iвано-Франкiвськ—Коломия—Чернiвцi и Ужгород—Мукачеве—Хуст и созвездие городов (тянущее к России) к северо-востоку от Донецька и далее на север по линии Iзюм—Балаклiя—Харкiв. Балансирующий между ними Кипв кажется одиноким в этой борьбе селян Галичины, желающих быть периферией Европы, и рабочих и инженеров Донбасса и промышленного Харькова, привыкших позиционировать себя на передовых рубежах российской экономики. Некоторую устойчивость Киеву придает, конечно, срединный днепровский стержень, но вокруг украинской столицы нет ничего подобного Подмосковью, нет мощного сформированного «подкиевья». Киеву не на что опереться, и поэтому центральная украинская власть будет лавировать между западным и восточным противовесами, склоняясь к более активному. А активны ныне, конечно же, карпатские пидмонты, что видно по картам рождаемости (в западных областях народжуванicть составляет 10—12‰, в Левобережной Украине — лишь 7—8) и естественного прироста (лишь в Волынской, Ровенской, Львовской, Ивано-Франковской, Черновицкой и Закарпатской обл. природний прирiст положителен или близок к нулю; на всей остальной Украине — сильная естественная убыль — до –10‰ в Черниговской обл.). Двигатель активности западных областей становится понятным при взгляде на карту религий (с. 25): через Карпаты накатывается мощный вал западной экспансии: католицизм и ренегатская уния (греко-католики) рвутся на восток. Западная подпитка находит благоприятную почву в дремучей сельской Галичине: уровень образования здесь намного ниже, чем в инженерно-аристократических Донецкой и Харьковской обл. (карта высшего образования на с. 25). Но в переломные периоды истории, увы, не интеллект и образование, а крестьянская сметка и нахрап (сдобренные западной финансовой поддержкой) оказываются более действенными инструментами борьбы за общественное влияние. Поэтому сегодня все эти лишенные интеллигентских комплексов Галичина, Волинь, Бойкiвщина, Лемкiвщина, Гуцульщина, Буковина, Подiлля громче заявляют о себе, чем Донщина, Сiверщина и Лiвобережжя. (Названия этих и других историко-этнографических областей Украины даны на с. 24).

Не знаю, является ли автор карты высшего образования на с. 25 выпускником прикарпатских или восточных вузов, но в качестве экономико-картографа он дремуч, как горец. Обычно студентам-третьекурсникам преподаватели вдалбливают: абсолютные показатели ни при каких обстоятельствах не могут картироваться способом картограммы, только картодиаграммой. Вотще, автор карты, ничтоже сумняшеся, красит области Украины разными цветами, означающими «20 тыс. студентов», «50 тыс. студентов», «250 тыс. студентов». «Географии» придется специально посвятить статью вопросам применения способов картограммы и картодиаграммы при отображении различных статистических показателей, хотя уж об этом писано-переписано. Та же ошибка и на карте внешней торговли (Зовнiшньоекономiчнi зв’язки).

К сожалению, и автор карт на с. 27—29 и 32—37 повторяет ту же грубую картографическую ошибку. В целом это очень интересные и детализированные карты размещения хозяйства (Господарство) и отраслей промышленности, но по форме они безграмотны. Автор в качестве «фона» под значки промцентров решил подложить показатель доли той или иной области в общеукраинском производстве той или иной отрасли. Этот показатель выражен в процентах, но он вовсе не стал при этом относительным: это тот же абсолютный объем производства, но просто выраженный не в гривнах (если бы картограммой была показана доля данной отрасли в общеобластном промышленном производстве, все было бы верно: это действительно был бы относительный показатель, отнесенный к свойству территории). И автор, и рецензент этих карт — доктора наук. Впрочем, и в серьезное советское время ученая степень давала лишь 49-процентную гарантию профессиональной грамотности. Что говорить о нынешних опереточно-фарсовых временах украинской самостоятельности и российской незалежности... Однако не будем делать всеобъемлющих выводов: карты сельского хозяйства на с. 41—42 безукоризненны с точки зрения корректности использования разных способов картографирования****. К тому же, нарушение картографической логики в украинском случае не слишком режет глаз. На счастье авторов атласа украинские области примерно равновелики, здесь нет таких территориальных диспропорций, как Чувашия—Красноярский край или Россия—Монако, при которых некорректность применения картограммы для абсолютных показателей буквально жжет глаза. Поэтому дефект не очень заметен, что, впрочем, не извиняет виновников. Ведь если я, например, напишу словосочетание, требующее дефиса, слитно, но критическое место как раз попадет на конец строки и там сам собою возникнет перенос, скрывший мою неграмотность, — это не оправдание для меня.

Если отвлечься от неграмотного фона, а сосредоточить внимание на одних значках, на промышленных картах есть чем полюбоваться. Вы найдете здесь исчерпывающие сведения не только о таких мощных украинских отраслях, как металлургия (с. 31), угледобыча и электроэнергетика (с. 30), но и о разнообразных подотраслях находящегося в упадке машиностроения, о прекрасных украинских фарфоровых заводах, продолжающих поставлять украшения для наших столов и сервантов (Полонное, Коростень, Барановка; не показан, правда, лучший завод в Вишневом Киевской обл.), и т. п. Промышленные карты сохраняют былой недостаток советских экономических карт: не соблюдена реальная пропорциональность размеров значков размерам производств (хотя в легенде на с. 1 и утверждается, что размеры значков соответствуют количеству занятых или объемам производства, нельзя понять, в какой шкале выражено это соответствие). Очевидно, что значки малых промцентров преувеличены, крупнейших — преуменьшены. В результате создается иллюзия большей повсеместности и равномерности размещения, чем это есть на самом деле.

К явным недостаткам атласа, имея в виду, что он учебный, следует отнести отсутствие линейного и именованного масштабов на картах. Наивно полагать, что все школьники без труда смогут пользоваться только численным масштабом.

В целом же атлас хорош, это плод очень большого и успешного труда. Это издание следует иметь в каждой русской школе хотя бы в одном экземпляре. А если принять во внимание информацию карты «Розселення украпнцiв у свiтi» (с. 26), согласно которой в РФ 4363 тыс. украинцев (столбец от нижней рамки карты до Баффиновой земли!), и эта цифра явно занижена, потому что украинская кровь течет в жилах гораздо большего числа жителей России, то Украине следовало бы допечатать для России по меньшей мере миллион экземпляров этого издания.

* Напомним, что украинское и читается примерно как великорусское ы, а п — как йи.

** Неважно, идет ли речь о «Дрофе» или ПКО «Картография» — базовые школьные атласы сделаны ими плохо. Это не означает, что у нас разучились делать хорошие карты, — вовсе нет: выпущенные той же «Дрофой» в последние годы региональные школьные атласы — по Республике Коми, по Татарии, Кубани и др. — просто великолепны.

*** Если вдуматься — более нашей, чем сама территория РФ.

**** На сельскохозяйственных картах, правда, подкачали диаграммы на полях. Фигурками (коровы, свиньи, яблоки и т. п.) разного размера показаны изменение поголовья скота, площадей под садами и т. п. в 90-е годы. Ясно, что если поголовье крупного рогатого скота (велика рогата худоба) сократилось за 1986—1999 гг. вдвое, то и фигурка коровы 1999 г. должна быть вдвое меньше, чем 1986 г. Вдвое меньше — зрительно, то есть по занимаемой на бумаге площади. Ан нет, на диаграмме коровку-99 сделали вдвое короче, то есть вдвое меньше по длине, следовательно, по площади она теперь вчетверо меньше чем корова-86. Отсюда иллюзия вдвое большего трагизма ситуации, чем это есть на самом деле. Вот уж и впрямь худоба.