Место

Российский Север в опасности

Надо исправлять государственную политику

Г.А. АГРАHAT
доктор географических наук, профессор,
Почетный полярник, консультант Института географии
Российской академии наук,
член Научного совета РАН по Арктике и Антарктике

Окончание. См. № 1, 2/2004

Особая печаль: Арктика, Севморпуть

Судьба этого региона, нашей национальной гордости, в высшей степени драматична. Он оказался наиболее чувствительным к ударам реформ. Перевозки по Северному морскому пути уменьшились с 6—7 млн т до 1,5—2 миллионов. Полярная авиация практически ликвидирована, число научных обсерваторий и наблюдательных станций сократилось
в 3 раза, сейчас их в Арктике примерно 30, это очень мало. Мощнейший атомный ледокольный флот через 5—6 лет, а может быть, и раньше выработает свой технический ресурс, и страховые компании запретят судам выход в море. За 15 лет пополнения ледоколов не было; единственный строящийся ледокол, заложенный еще до реформ, до сих пор стоит на верфи.
Нефтегазовые и горнодобывающие монополии решительно оттесняют из Арктики государство. Они обзаводятся собственным транспортным флотом, используют спутниковые системы навигации и ледовой разведки, а также судовые вертолеты, освобождаясь от услуг береговой инфраструктуры. Основа арктической мощи — флот, пароходства — в значительной мере становится частнособственнической.
Проникновение иностранцев здесь особенно заметно. Заинтересованные в Северном морском пути как международной транзитной магистрали норвежцы, шведы, финны, японцы постепенно захватывают инициативу в решении его судьбы. Возникают при этом прямо-таки неприличные ситуации. В 1993—1998 гг. Норвегия при участии Японии и России осуществляла программу комплексного изучения Северного морского пути. Российские специалисты составили подавляющую и наиболее квалифицированную часть исследователей и разработчиков. Опубликовано 167 (!) книжек, однако они были изданы только на английском языке. За время разработки программы ход ее выполнения периодически обсуждался в Осло и Токио, но ни разу — в России.
Значительная, если не подавляющая, часть исследований Северного Ледовитого океана, в том числе проводимых нашим главным научным центром — Арктическим и Антарктическим научно-исследовательским институтом, выполняется на иностранные деньги. Как сказал один из крупных ученых-полярников, мы стали в Арктике «интеллектуальными рабами». Как и в ряде других областей науки и практики, Россия отдает Западу многими десятилетиями, если не веками, накопленные идеи и опыт реальных достижений. Тому Западу, который
20—30 лет назад был совершенным новичком в арктической жизни.
Несть числа международным арктическим научным организациям, соглашениям, программам, в которых наша страна принимает участие. Но всюду мы являемся ведомыми, а не ведущими. Возможно, многие довольны и этим: других мест приложения сил нет, сказывается также не утоленная в советское время жажда «выхода в мир». Но и они, как можно судить по высказываниям авторитетных специалистов, деликатно, но признают, что «недостаточно обеспечиваются наши национальные интересы». Что поделаешь, объем финансирования арктических исследований у нас в 10—15 раз меньше, чем в США
(150—160 млн долл. в год). А Россия куда более северная, полярная страна, чем США.
Иностранные флаги во все большем числе появляются на Севморпути, практически он стал открытым для иностранного судоходства. Немецкое судно ледового класса «Полярштерн» долго плавало по Северному Ледовитому океану, китайский ледокол «Снежный дракон» достигал приполюсных районов. Перестал действовать так называемый секторальный принцип деления Арктики, в международно-правовом отношении предоставлявший СССР особые преимущества.
Есть еще одна досадная сторона дела. Север, Арктика всегда отличались необычайной духовной привлекательностью, которая манила людей, особенно молодежь. И это способствовало прочному обживанию северных просторов, облегчало исследование и освоение суровой Арктики. До сих пор вспоминают об этом старожилы. Недавно вышла книга магаданского строителя 70-х годов Э.Райского («Каждый выбирает для себя», о ней с симпатией писала «Литературная газета» в № 36, 2003). В книге убедительно рассказано о самоотверженности тогдашних северян, об их стремлении работать «не столько для себя, сколько для дела», о «мистически-притягательном духе Севера, о тревожащей многих его тайне». Столь же романтично относятся к Северу за рубежом. Видный канадский полярник К. Бергер писал (2001 г.): «Прилагательное «северный» означает энергию, силу, самостоятельность, чистоту; «южный» — упадок морали, тревогу, неустойчивость». Простим не очень обоснованное мнение о «южанах», но с «географическим» ходом мысли надо согласиться.
В России такой возвышенный полярный дух постепенно исчезает, новые прагматические ценности жизни с ним несовместимы. Давно забыты слова арктического патриарха Ивана Дмитриевича Папанина: «Нигде так не проявляется величие человека, его мужество, его героизм, как на Севере». Дело дошло до того, что работа на полярных станциях официально считается одним из вариантов так называемой альтернативной службы, освобождающей от призыва в армию. Полярников приравняли к уборщикам, санитарам.
Далеко не все ученые способствуют возрождению прежнего духовного облика Севера, более того, многие, прямо или косвенно, способствуют его разрушению. Тюменские философы и социологи ввели специальный предмет исследования «Этика Севера». Это в общем хорошо, но, к сожалению, они занимаются главным образом поисками следов деструктивного, по их мнению, влияния советского периода на морально-нравственный комплекс северян и потому приветствуют его разрушение. Все это никак не способствует прочному развитию Севера.
Возвратимся к более осязаемым предметам, увы, еще более тревожным.

Осажденный остров

В.Т. Давыдов.
Метеоролог. 1964

Да, Север, прежде всего Арктика, в последние 10—15 лет оказался действительно осажденным островом в кругу военных баз США и НАТО. Они упрямо выдавливали Россию к северу, их вооруженные силы занимают позиции в Восточной Европе, в Прибалтике, в азиатских странах СНГ; вполне возможно, они появятся на Кавказе и на Украине.
Сама Российская Арктика по своим флангам непосредственно окружена военными плацдармами. В конце 80-х — начале 90-х годов руководство страны бездумно разрушило созданную по арктическому периметру от Кольского полуострова до Чукотки и Камчатки сеть мощных военно-морских, авиационно-ракетных, радиоэлектронных комплексов, баз сухопутных войск, пограничных застав; мало что осталось. В это же время Аляска наращивала свой широкий военный плацдарм. Там сейчас, в районах Фэрбенкса и Анкориджа, — две мощные военно-воздушные базы, база сухопутных войск, а на острове Кадьяк и Алеутских островах — морские базы. Всего, согласно официальному американскому справочнику, 54 военных объекта, гарнизон более 20 тыс. военнослужащих, годовой бюджет 1,5—2 млрд долл¹¹. В Туле, на северо-западе Гренландии, — одна из крупнейших авиаракетных баз США.
Два года назад начался очередной этап укрепления этого плацдарма. В соответствии с программой новой так называемой Национальной противоракетной обороны (НПРО) США, на Аляске, в Форт-Грили, близ Фэрбенкса, строится один из двух крупнейших комплексов этой системы. Об ее грандиозности говорит факт стоимости строительства — 25—30 млрд долл. Размещение основных комплексов на Аляске и в Гранд-Форксе в штате Северная Дакота на севере США говорит о направленности системы военно-стратегического базирования на север, в сторону России. Казалось бы, уже несколько лет американская внешняя военная политика направлена в сторону южных стран. Вначале это были страны-«изгои» — Ливия, Северная Корея, Афганистан, после 11 сентября 2001 г. и провозглашения мировой антитеррористической кампании к ним прибавились тоже южные — арабские и мусульманские страны, первая из них — Ирак. Как считают специалисты, при такой политике передовые ракетные установки надо было бы строить на юге США и на юге Западной Европы. Однако пространственная структура НПРО никак не менялась.
Видимо, перспективной стратегической задачей США остается богатейший и пока еще не очень заполненный северовосточный евразийский массив, это главным образом Россия, ее Сибирь, Север, Дальний Восток. Вспомним, что такова же была ориентация предыдущей системы военно-воздушной обороны США. Основной ее частью была построенная
в 60—70-x годах цепь радиолокационных станций «раннего обнаружения» по 70-й параллели, от Аляски до Гренландии, а главные базы — на тех же Аляске, Гренландии и, сверх того, на севере Шотландии.
На другом, западном, северо-атлантическом фланге наши арктические владения также окружены крупными морскими и воздушными силами США и НАТО. Сопоставление с российским Северным флотом удручает: на боевое дежурство западные державы могут выставить в 8—10 раз больше кораблей, самолетов, крылатых ракет¹². На северном побережье Норвегии созданы радиоэлектронные базы разведки, крупнейшая из которых, Киркенес, легко просматривает наши североморские плацдармы. Та самая Киркенес, которая должна быть, по обещанию американцев, ликвидирована взамен снятой российским руководством базы Лурдес на Кубе; увы, это сделано не было. Видимо, на основе впечатлений от киркенесских снимков норвежские офицеры из натовских штабов бахвалились в своих газетах, что им достаточно трех тысяч солдат, чтобы захватить Североморск.
Со времен холодной войны американцы ввели в практику чуть ли не ежедневные патрульные, по существу разведывательные, полеты к советским берегам. Практика эта продолжается до сих пор. В восточной Арктике патрулирование выполняют самолеты с аляскинских баз, в Баренцевом море и у Камчатки — американские и натовские надводные и подводные корабли.
Такова сохраняющаяся военная напряженность, которая никак не способствует спокойной жизни в Арктике.
Как известно, американцы главным поводом оккупации Ирака объявили наличие у Саддама Хуссейна оружия массового поражения, которого, однако, не нашли. А как назвать то оружие, к производству и запуску которого готовятся на Аляске? Объявлено, что здесь, рядом с пусковым комплексом НПРО в Форт-Грили, строится база по запуску так называемого геофизического оружия. Такую же базу намечено построить в Туле. Снова в Арктике — чтобы поближе к России? По формулировке специалистов, геофизическое оружие представляет собой исключительно мощный высокочастотный радиоимпульс, который приводит к мгновенному разрушению всякого рода электронных систем земных, воздушных и космических аппаратов, а также производственных и бытовых электросистем. Но, пожалуй, главное — оружие очень болезненно действует на человека, постепенно выводя его из строя. А в 60-х годах, по сообщению американского радио «Свобода» (22 октября 2002 г.), на Аляске проводились испытания бактериологического оружия. Опыты велись под милым кодом «Черная дыра». Так где же искать оружие массового поражения?
После всего сказанного логично утверждать: Арктику мы можем потерять не только экономически, но и физически, как говорят правоведы — де-юре и де-факто.

Что же делать?

Извечный русский вопрос: «Сбились мы! Что делать нам?» (А.С. Пушкин). Нужна внятная государственная политика для Севера и на Севере. Дело очень нелегкое, придется взвешивать многие, подчас противоположные, позиции в области природопользования, экологии, экономики, геополитики, провести инвентаризацию всех «за» и «против» и найти какие-то компромиссы. Бесспорно одно: надо спасать Север, политика должна быть защитной, протекционистской.
Ликвидация в 2000 г. Госкомитета по делам Севера была ошибкой, актом, идущим вразрез с отечественной и мировой практикой. В Канаде в этом году отмечается 50 лет министерства по делам Севера.
Образование семи федеральных округов, вероятно, дело правильное, но они усиливают меридиональный вектор управления, главные интересы сосредоточены в южных, наиболее освоенных частях регионов. Может быть, логичен был бы восьмой, северный широтный округ, координирующий усилия меридиональных округов.
Исключительное внимание нужно обратить на Арктику, Северный морской путь. Регион должен стать таким, каким он всегда был: полностью государственным, национальным. Приятно отметить в связи с этим создание в 2003 г. дрейфующей станции «Северный полюс-32» — первой после закрытия «СП-31» в 1991 г. Это видный знак продолжения героических традиций в Арктике.
Наконец, надо укреплять, точнее, восстановить обороноспособность (это старое понятие, но оно здесь очень подходит) Арктики. Этот регион в оборонной системе России должен быть выделен, как говорят, «отдельной строкой». До недавних пор, как это ни покажется странным, Север, Арктика просто не упоминались в документах и исследованиях, относящихся к концепции национальной безопасности России¹³.
Россия обязана снова стать мировым арктическим, вероятно надо сказать шире, северным лидером. Может быть, это — основа возрождения России как ведущей державы мира.