Как изменилось экономическое
пространство России за последние
полтора десятилетия?

Н.В. ЗУБАРЕВИЧ
доктор геогр. наук, доцент кафедры экономической и социальной географии
России географического факультета Московского государственного университета
им. М.В. Ломоносова, директор региональной программы Независимого института социальной политики

Переходный период 90-х годов прошлого и первых лет этого века показал, что динамика развития регионов зависит от того «коридора возможностей», который задают две главные группы факторов. Во-первых, это унаследованные от прошлых лет природные, материальные и человеческие ресурсы. Каждый регион или город обладает разной структурой экономики, человеческим капиталом и качеством населения, разными природными ресурсами и географическим положением. Во-вторых, это воздействие глобализации — с 90-х годов российские регионы стали частью мировой экономики, хотя и в очень разной степени, усилилось влияние глобальных рынков товаров, услуг, информации. Гораздо меньшую роль играла политика государства по отношению к регионам, в ней не было ни ясных приоритетов, ни значительных финансовых средств. Влияние политики региональных властей в 90-е годы было еще слабее, хотя в период роста экономика стала более чувствительной к институциональным условиям в регионах.

Концентрация экономики в пространстве

Доминирующим фактором развития в переходный период стала отраслевая структура экономики, прежде всего промышленности, так как темпы спада и последующего роста производства различались по отраслям многократно (рис. 1). Особенно показателен кризисный период 1990—1996 гг. За те годы объем промышленного производства в целом сократился вдвое, при этом газодобывающая промышленность сохранила 95% от уровня 1990 г., а текстильная промышленность буквально рухнула под давлением конкуренции и сократившегося спроса населения, объем ее производства сократился в 8 раз (до 12% от уровня 1990 г.). Востребованными на мировом рынке оказались сырьевые отрасли ТЭК и отрасли первого передела, производящие полуфабрикаты (черная и цветная металлургия, нефтехимия, целлюлозно-бумажная промышленность), в основном это экологически грязные производства. Продукция большинства видов машиностроения сократилась очень сильно (например, комбайнов — в 20 раз!), «островками» относительного благополучия остались только отдельные предприятия ВПК, переориентировавшиеся на экспорт, и АвтоВАЗ, благодаря сохранившемуся спросу на дешевые отечественные легковые автомобили.
В период экономического роста 1999—2003 гг. лидерами становились разные отрасли. Вначале это была импортозамещаюшая пищевая промышленность, затем — машиностроение, получившее заказы экспортных отраслей. В последние годы благодаря росту цен на мировом рынке быстрее всего растут ведущие экспортные отрасли — нефтяная промышленность и металлургия, а также пищевая промышленность, мотором развития которой стал рост доходов населения.

Рис. 1. Динамика производства по отраслям промышленности России (уровень 1990 г. = 100%)

Структурные изменения российской экономики имеют пространственную проекцию. Кризисный спад промышленного производства сильнее всего проявился в наименее развитых регионах — республиках Северного Кавказа, Калмыкии, Еврейской АО, в них к 1996 г. сохранилось только 16—25% промышленного производства от уровня 1990 г. Почти втрое сократилось производство в старопромышленных и машиностроительных регионах Центра и Северо-Запада, в Ивановской, Московской и Псковской областях осталось менее 30% производства. В федеральных городах Москве и Санкт-Петербурге промышленный спад был не менее сильным, сохранилось менее трети производства, но развитие сектора услуг, особенно в Москве, позволило компенсировать кризис в промышленности. Медленнее сокращалась промышленность в традиционных экспортно ориентированных регионах — газодобывающем Ямало-Ненецком а. о., Якутии. С середины 90-х годов наметилась стабилизация в новых экспортных регионах, со специализацией на металлургии, целлюлозно-бумажной и химической промышленности (Белгородская, Вологодская, Липецкая, Самарская, Пермская области, Башкирия, Татарстан, Красноярский край).
Несмотря на пять лет положительной динамики, нынешний уровень промышленного производства в большинстве регионов все еще определяется в основном не идущим ростом (он небольшой), а глубиной кризисного спада первой половины 90-х годов. Экспортные регионы, избежавшие сильного спада промышленного производства, быстрее приближаются к уровню 1990 г. (табл. 1). Его уже превысили Ненецкий автономный округ, где в переходный период начала развиваться нефтедобывающая промышленность, Ленинградская область, получившая значительные инвестиции в последние годы благодаря выгодному положению вблизи крупнейшей агломерации и морских путей экспорта ресурсов, а также Белгородская область, где сочетаются черная металлургия и быстро растущая пищевая промышленность. Фактор близости к крупнейшим рынкам сбыта способствовал ускоренному росту промышленности не только Ленинградской, но и Московской области. Среди аутсайдеров — слаборазвитые республики и автономные округа с неконкурентоспособной промышленностью, машиностроительные и текстильные регионы импортозамещения, которые не смогли преодолеть депрессивность, а также наиболее проблемные регионы Дальнего Востока.
Промышленность России все более концентрируется в сильных регионах. Эти видно по росту доли регионов-лидеров в объемах промышленного производства за 1997—2002 гг. На 15 ведущих субъектов РФ приходится уже 2/3 всего промышленного производства страны (табл. 2). Особенно быстро увеличивается вклад ведущего нефтедобывающего региона страны — Тюменской области.
В целом за переходный период пространственная структура промышленности изменилась в пользу ресурсно-экспортных регионов, эти изменения приобрели устойчивый характер. Как отмечал А.И. Трейвиш, «старый Центр во главе с Москвой уступил срединному поясу России, вытянутому по оси Таймыр—Ямал—Урал—Волга»². В конце 90-х годов этот профиль немного сдвинулся на запад из-за опережающего роста импортозамещающих производств, но сдвиг не стал устойчивой тенденцией и был недолгим. Новый рывок нефтедобывающих экспортных регионов в 2001—2003 гг. показал, что ресурсно-экспортная Сибирско-Урало-Поволжская ось³, концентрирующая более половины промышленного производства, — «становой хребет» экономики России на длительный период.
Динамика промышленности повлияла на всю структуру экономики регионов. В более благополучных регионах специализация на экспортных отраслях стала еще более выраженной, как флюс на лице. В индустриальных регионах с более проблемными отраслями промышленности (текстильная, машиностроение) их доля, наоборот, понемногу снижается. В слаборазвитых регионах произошла фактическая деиндустриализация, они выживают за счет федеральной помощи, в структуре их экономики доминируют нерыночные услуги, финансируемые из бюджета.
В экономике крупнейших городов доля промышленности также сократилась, но при этом быстро росли рыночные услуги, компенсируя промышленный спад. Доля услуг в валовом региональном продукте (ВРП) Москвы достигла 82%, Петербурга — 61%, регионы с другими крупными городскими агломерациями пока заметно отстают (Нижегородская, Новосибирская области — 52—54%).

Таблица 1

Динамика промышленного производства в регионах России
2003 г. к уровню 1990 г., %*

* В среднем по РФ — 67%

Таблица 2

Ведущие промышленные регионы России:
доля субъекта федерации в общероссийском промышленном
производстве в 1997 и 2003 гг., %

Таблица 3

Ведущие регионы в суммарном ВРП* России, %

* Суммарный ВРП всех субъектов РФ меньше валового внутреннего продукта (ВВП) России, так как часть федерального ВВП не распределяется по регионам.

Поляризация экономического пространства:
и да и нет

Процессы концентрации характерны не только для промышленного производства, еще сильнее они проявляются во всей экономике. На долю десяти крупнейших субъектов РФ приходится уже не 41% всего суммарного ВРП, как это было в 1994 г., а более 54% (табл. 3). Это связано в первую очередь с ростом доли федеральной столицы, в которой сосредоточены штаб-квартиры крупнейших российских компаний, более половины банков. Центро-периферийные различия существуют в любой стране, но в России они достигли огромного размаха и продолжают усиливаться в период экономического роста.

Процесс концентрации экономики в ареалах с более благоприятными для развития условиями, как и обострение в переходный период центро-периферийного неравенства на всех уровнях (между регионами и внутри них), имеет объективный характер, хотя вряд ли от этого легче большинству жителей страны. Фактически в современной России место жительства определяет экономические возможности человека. Особенно видны контрасты, если сравнивать показатели душевого ВРП. На рисунке 2 они рассчитаны в долларах США по паритету покупательной способности и с корректировкой на стоимость жизни в регионах. Это сделано специально, чтобы не только сравнивать регионы между собой, но и посмотреть, как далеко от них находится Португалия, к которой нам предложено стремиться. Душевой ВВП Португалии, скорректированный по той же методике, составлял в 2001 г. более 18 тыс. долл., в России только Тюменская область (с автономными округами, разумеется) имела более высокие показатели. Приближалась к уровню Португалии и Москва. Понятно, что ВРП ведущих нефтегазодобывающих округов Тюменской области сравнивать с отдельным государством некорректно, поскольку регионы имеют открытую экономику — большая часть произведенного продукта у них изымается в федеральный бюджет и затем перераспределяется. Но все же такое сравнение полезно для понимания дистанции: для остальных регионов страны, даже относительно развитых, путь к показателю Португалии предстоит очень длинный, пока они отстают в 2—4 раза. Для наименее развитых республик РФ уровень Португалии выглядит Джомолунгмой, показатели Тывы и Ингушетии пока гораздо ближе к таким странам, как Монголия и Узбекистан.
При огромных различиях в показателях лидеров и аутсайдеров, большинство регионов России схожи по уровню экономического развития. Большинство россиян живет в схожих экономических условиях, которые примерно на треть хуже средних по стране, поскольку средние показатели завышены из-за гигантского отрыва лидеров — Москвы и тюменских автономных округов.

Глобализация и экономическое
пространство России

Влияние глобализации также усиливает поляризацию пространства, это можно проследить по разным ее формам. Во внешней торговле роль федеральной столицы остается чрезвычайно высокой, это связано со сверхконцентрацией управленческих функций в Москве. Это и управление бизнесом, и государственное управление, включая и таможенные функции. На долю столицы приходится почти четверть российского экспорта, в то время как на Тюменскую область — менее 18%, хотя нефтяных скважин в Москве нет. Суммарно первая десятка регионов-лидеров обеспечивает более 60% российского экспорта. В импорте роль столицы (вместе с Московской областью) еще выше, через крупнейшую агломерацию страны ввозится 41% всего объема импорта, а через Петербург с Ленинградской областью — еще 13%. Всего на первую десятку субъектов РФ приходится 2/3 импорта, при этом доля каждого из крупных портовых регионов — Калининградской области, Краснодарского и Приморского краев — не превышает 2—3%. Самые выгодные функции федеральные города не отдают никому.

Наиболее яркую картину дают душевые показатели внешней торговли. Если на каждого жителя Тюменской области приходится почти 6 тыс. долл. экспортно-импортного товарооборота, Москвы — около 4 тыс., Калининградской области — более 2 тыс. долл., то душевые показатели в Тамбовской, Костромской областях не превышают 100—200 долл., а в слаборазвитых республиках Северного Кавказа и юга Сибири — 20—40 долл. Эти регионы практически не участвуют в глобальной торговле.
Прямые иностранные инвестиции также идут в основном в федеральную столицу и ее агломерацию, в регионы с городами-миллионерами и пограничные края и области, расположенные на основных путях внешней торговли (рис. 3). Из ресурсно-экспортных регионов крупные иностранные инвестиции пока получил только Сахалин, в остальных в развитие производства инвестируют в основном отечественные компании, которые препятствуют «входу» глобальных конкурентов. Ситуация все же меняется в лучшую сторону, и сверхконцентрация иностранных инвестиций в столице снижается; до дефолта на долю Москвы приходилось 2/3 всех прямых иностранных инвестиций в Россию.
Измеряя пространственное воздействие экономической глобализации, можно сказать, что ее плоды ощутили около трети жителей страны, обитающих в регионах с более развитыми внешнеторговыми связями и более значительным притоком иностранных инвестиций. Да и в этих регионах есть периферийные зоны, для которых эффект включенности в глобальную экономику выражается пока только в более значительной бюджетной обеспеченности. Остальная Россия с глобализацией пока на «вы», знакома с ней плохо и видит в первую очередь ее негативные стороны. Трудно ожидать иного, если положительные эффекты глобальной экономики распределяются столь неравномерно.
Информационная глобализация также крайне неравномерно распространяется по регионам России, но этот процесс более динамичен и быстрее охватывает регионы. По данным Ю.Перфильева, доля пользующихся Интернетом в 2001 г. была значительна только в Москве (26% населения)⁴, в Петербурге она едва превышала 10%, а в других наиболее продвинутых регионах (все они либо приграничные, либо крупногородские) — 5—7% населения. Но сдвиги все равно колоссальные: еще в конце 90-х годов на долю двух федеральных городов приходилось более половины всех пользователей Интернета в России, а в начале 2000-х самой многочисленной группой стали жители крупных городов с населением более 250 тыс. человек, то есть распространение Интернета ускорилось.
Бурный рост и мощную диффузию в регионы демонстрирует сотовая связь, причем отрыв федеральных городов уже не так велик, среди лидеров вновь выделяются приграничные регионы, расположенные на основных торговых путях, и регионы с крупными городскими агломерациями, прежде всего с ведущими центрами высшей школы (рис. 4).

Рис. 4. Охват населения сотовой связью некоторых регионов России на конец 2003 г., % (по данным Минсвязи)

Именно процессы распространения информационной глобализации и глобальных коммуникаций показывают, что центро-периферийное неравенство в России начинает понемногу смягчаться. Ускорилась диффузия инноваций из крупнейших городов вниз по иерархической системе поселений. Она проявляется по-разному. Это и модернизация потребительского поведения, возникающая при распространении крупных международных и российских торговых сетей, но пока такие сети проникли в основном в города-миллионеры. Более заметна диффузия сотовой связи, широко распространившейся в региональных столицах. Самой продвинутой инновацией оказался Интернет, только он продвинулся дальше региональных центров, в менее крупные города регионов, хотя это заметно не везде.
Барьер между федеральной столицей и остальной Россией еще очень велик, но главный модернизационный разрыв уже не здесь. Из глобального информационного пространства выпали жители малых и средних городов вместе с сельским населением, дистанция между крупными городскими центрами и периферией остается огромной. Для того чтобы преодолеть этот новый и более трудный барьер, очень важно сохранить все города — региональные центры. Они за переходный период сконцентрировали региональные ресурсы и поэтому начали модернизироваться быстрее. До них уже дошла волна инноваций из крупнейших городов, и теперь именно региональные центры транслируют инновации дальше, на периферию своих регионов. Этот процесс идет с большим трудом, помехой являются барьеры сильнейшего экономического неравенства уже на внутрирегиональном уровне. И если административным путем сократить число регионов, а следовательно и региональных центров, именно сейчас начавших выполнять функцию ретрансляторов инноваций на свою периферию, скорость модернизации в России неизбежно замедлится⁵.

Если читателям будет интересно больше узнать о проблемах неоднородности российского пространства, приглашаем всех заглянуть на сайт Независимого института социальной политики, найти там страницу нашего «Социального атласа российских регионов», где есть и тематическая аналитика, и детальные описания ситуации в пилотных регионах, число которых непрерывно растет, и разные интегральные индексы, позволяющие измерить экономическое и социальное развитие. Путь к нашему атласу несложен: www.socpol.ru

¹ Печатается с авторскими обновлениями и дополнениями. — Прим. ред.
² А.И. Трейвиш. География российских кризисов//Известия РАН. Сер. геогр. № 2/99,
с. 7—16.
³ В качестве иллюстрации можно использовать структурную картодиаграмму «Валовой региональный продукт» в статье: Д.В. Заяц, С.В. Рогачев. Как провести интересные и содержательные итоговые уроки по экономической географии России//География,
№ 16/2003, с. 16—17. На картодиаграмме бросается в глаза сгущение черных (промышленных) оснований столбиков ВРП в полосе от Обского Севера до Самары и Оренбурга. — Прим. ред.
⁴ Ю.Ю. Перфильев. Российское интернет-пространство: развитие и структура. —
М.: Гардарики, 2003. См. также: Ю.Ю. Перфильев. Российский Интернет. Пространственная картина паутины//География, № 30/2000.
⁵ О попытках укрупнения регионов и, соответственно, уменьшения числа региональных центров см.: «География», № 42/2004, с. 4—9. — Прим. ред.