Русские в Уругвае

Уругвай — одна из первых латиноамериканских республик, с которой Россия установила дипломатические отношения. Почин сделал император Александр II, известивший в 1857 г. «Нашего Великого и Доброго Приятеля» — уругвайского президента — о признании его страны. Реально отношения начали складываться спустя 30 лет, когда российский посланник в Аргентине А.С. Ионин стал по совместительству посланником в Уругвае. Выдающийся дипломат, автор удостоенных премии Российской академии наук четырехтомных очерков «По Южной Америке» А.С. Ионин доказал благотворность для России развития связей, прежде всего торговых, с южной оконечностью Нового Света. Реализации его замыслов помешали географическая дистанция, Первая мировая война и революция.
Независимый характер внешней политики Уругвая проявился в том, что эта страна в 1926 г., первая в Южной Америке, установила дипломатические отношения с СССР. В том же году между двумя странами были установлены торговые связи. В годы мирового экономического кризиса традиционные экспортеры резко сократили закупку мяса, шерсти и кожевенного сырья, но советско-уругвайские торговые отношения продолжали развиваться по восходящей линии. Когда в ответ на национализацию Уругваем предприятий по переработке ввозимых нефтепродуктов последовал бойкот со стороны партнеров, «нефтяной голод» в стране предотвратили именно советские танкеры.
Уже первые годы развития отношений показали их полезность для обеих стран. По инициативе руководства Уругвая (в 1934 г.) в Москве было учреждено постоянное дипломатическое представительство этой страны на уровне миссии, в том же году — аналогичное советское представительство в Монтевидео. Процесс развития отношений сорвал военный путч — первый, совершенный в Уругвае в XX в.
В Уругвае с начала Великой Отечественной войны развернулось массовое общенациональное движение солидарности с Советским Союзом. Популярный в те годы лозунг — «Москва спасла Монтевидео» — не был преувеличением: вермахт разработал план высадки десанта из Дакара в Бразилию с последующим вторжением в другие латиноамериканские страны, в том числе и Уругвай. Единодушным стало требование уругвайской общественности о восстановлении дипломатических отношений с СССР. В 1943 г. они были восстановлены. На началах взаимности советская дипломатическая миссия в Монтевидео и уругвайская в Москве в 1964 г. были преобразованы в посольства.
Интенсивно развивались торговые отношения. В 1946 г. в Москве был подписан договор о дружбе, торговле и мореплавании, установивший принцип наибольшего благоприятствования в отношениях между СССР и Уругваем; в 1954 г. подписано платежное соглашение. В отдельные годы СССР являлся главным покупателем экспортных товаров Уругвая, а сама страна лидировала, вплоть до победы кубинской революции, в торгово-экономических отношениях СССР с государствами Латинской Америки. Когда в период «холодной войны» отношения с СССР разорвали по указке США большинство латиноамериканских стран, их сохранили только Аргентина, Мексика и Уругвай.
Среди первых государств мира Уругвай признал Российскую Федерацию правопреемницей СССР. Вскоре, однако, обнаружился наш откат в отношениях со странами Латинской Америки. Последовавший крах иллюзий о бескорыстии Запада ускорил процесс переориентации внешней политики России в ее национальных интересах, способствовал активизации отношений с государствами Латинской Америки, включая Уругвай. Между нашими странами в 1997 г. был подписан и в 1998 г. ратифицирован Договор о дружбе и сотрудничестве.
Особо следует сказать о роли нашей диаспоры. Потомки эмигрантов, покинувших Россию в начале XX века в поисках хлеба насущного, из-за религиозных преследований, были мелкими землевладельцами, арендаторами и батраками, рабочими мясохладобоен столичного пролетарского района Серро (там есть улица России), скромными ремесленниками. Славились честностью, трудолюбием, но в своей массе были малограмотными. Были и исключения, например, поколения уругвайцев изучали географию и родного края, и всемирную по учебникам Хорхе Чебатарофф, или Георгия Чеботарева, именем которого названа улица в Монтевидео. Урна с прахом знаменитого писателя Орасио Кироги покоится в скульптуре работы нашего соотечественника Степана Эрзи. К сожалению, уже тогда выходцы из России начали забывать родной язык; лучше они знают его в сельской местности.
Кстати, наши соотечественники завезли в Аргентину и Уругвай высокосортную «русскую пшеницу», ячмень, гречиху, лен, подсолнечное масло, сметану (называют «русский крем»). В ресторанах и закусочных Монтевидео популярное блюдо — «русский салат».
В канун Первой мировой войны в южных губерниях России некий Рислинг сулил златые горы тем, кто переселится за океан. Рислинг набрел на главу секты «Новый Израиль» Василия Лубкова, и тот увез в Уругвай несколько сот своих «братьев» и «сестер», безземельных русских и украинских крестьян.
Если выехать из Монтевидео в сторону города Пайсанду, сойти с автобуса в местечке Трес-Бокас — Три глотки и добраться до аргентинской границы, то на берегу реки Уругвай, ниже Пайсанду по течению, открывается живописный вид на городок Сан-Хавиер. 90 лет назад там было голое место, которое начали осваивать русские переселенцы. История их такова.
Василий Лубков держал своих единоверцев в строгости. Их скудные личные сбережения были конфискованы. Строптивых ожидал окрик: «За околицу!» Это означало, что согрешивший «брат» должен собрать свои пожитки и отправляться куда глаза глядят. Люди не решались перечить главе секты: они не знали языка чужой страны и чувствовали беспомощность перед Лубковым, который водил дружбу с изредка наезжавшими чиновниками и полицейскими. В конце 20-х годов Василий Лубков неожиданно снялся с места, забрал несколько десятков семей и увез их в Советский Союз, на Маныч. Там затерялся след главы «новоизраильской» секты. Шли годы, а златые горы были так же недосягаемы, как в день погрузки в трюм трансатлантического судна.
Сан-Хавиер стал уголком России на далекой уругвайской земле. Какого-нибудь Хуана, Мигеля, Педро или Базилио хочется назвать Ваней, Мишей, Петей и Васей не только за рыжие вихры и фамилии Смирнов, Лушкин, Куценко и Пилипчук, но главное — за хороший русский и украинский говор.
Жители Сан-Хавиера экономили на всем, собирая деньги на клуб, и «всем миром» построили великолепное помещение со зрительным залом, комнатами для школы русского языка, библиотеки, танцевального и хорового кружков. Годовщина открытия клуба, названного именем Максима Горького, и поныне ежегодно отмечается как большой праздник, на который съезжаются люди со всех концов страны.