5. ЛЕС

Почему лесной ландшафт здесь так приметен, хотя лесу и не так много?

Пятый аналитический срез

Ландшафт. Экология человека

5.1. Топонимы

Вчитаемся в географические названия: Вязьма, Ельня, Дубровка, Стародуб... А если вспомнить еще и о бытующих объяснениях топонимов: Смоленск от смолы, Брянск от дебрей (старинное название города — Дебрянск), Суземка от сузёма — дальнего хвойного леса, Карачев то ли от тюркского «черный лес», то ли от славянского «корчевать [лес]», то ландшафтный портрет территории уже обрисуется.

5.2. Дом

Почему Смоленщина и особенно Брянщина вошли в историю как стойкие партизанские края. Потому что лесная растительность создает многочисленные и трудноприступные естественные убежища.

Когда верхи дерев горят,
В низинах синь туман, —
За рядом ряд встает отряд,
Смоленских партизан.

Мы по глухой тропе идем,
В траве шумит роса.
Просторный дом, надежный дом —
Смоленские леса.

Наш край, поруганный врагом,
Потоптан и сожжен.
Поля засеяны кругом
Слезами наших жен.

Но есть у нас в краю родном,
Пока гремит гроза,
Просторный дом, надежный дом —
Смоленские леса…

(Николай Рыленков)

Партизанские символы на гербах обнаруживают пространственную корреляцию с символами лесными.

На открытых, сильно распаханных землях, а также в давно и прилежно урбанизированных местностях (например, в Клинцах, с. 33) не было условий для значительной партизанской деятельности.

В открытых районах трудно было наступать и нашим регулярным войскам. Особенно тяжелым было продвижение в юго-восточных, остепненных районах Брянщины, где нашим солдатам при освобождении этого края приходилось наступать на открытой местности, а немцы опирались на лесной тыл. Благодатный тяжелый золотой сноп Севска, знаменующий переход от леса к степи, для наших солдат-освободителей был скорее маркером особой тяжести и кровопролитности боев:

Ни до, ни после корпус не понес таких потерь... Десятки тысяч ребят лежат под Комаричами, Севском, Карачевом… Только за один месяц боев в «севском рейде» в марте 1943-го мы потеряли более 15 тысяч казаков и сибиряков из лыжных бригад усиления. Каждый метр улиц Севска полит их кровью.

(Г.А. Мирошников)

5.3. Размещение

Попросите школьников на бланковке (ее мы напечатаем в одном из следующих номеров) фломастером обвести эмблемы, на которых недвусмысленно читается древесная растительность. В глаза бросается концентрация деревьев в виде некоторой меридиональной ленты, тянущейся вдоль восточного края листа. От Ельни.

О Ельне уже все известно: 7 верст от истока Десны («СВЯЗЬ», с. 4). Это может дать ключ к объяснению. И действительно, обращение к физической карте помогает понять: большинство «древесных» гербов выстроились вдоль Десны. Река на карте геральдически поддержана волнами Десногорска, голубым, в золотом обрамлении, столбом нового герба Дубровки и золотыми волнами Жуковки: Десна-красавица. Десна угадывается и на гербе Выгонич: пересечение с «Дружбой» («СВЯЗЬ», с. 12). Можно сделать даже более точное наблюдение: лесные гербы тяготеют не просто к Десне, а к ее левому (восточному) берегу и левым притокам.

А чем левый берег отличается от правого, ваши ученики уже знают: они ведь здесь мысленно отступали и наступали с Красной Армией, форсируя водные преграды и на все лады поминая старика Кориолиса («ФРОНТ», с. 31). Левый берег, тысячелетиями перемывался наступающей рекой, а до нее — талыми водами ледника («Прадесной»), заносившими местность неплодородными песками. Лес здесь расти может, а для земледелия места не лучшие. Поэтому леса здесь сохранились. Правобережье же, плодородный коренной берег, распахано сильно.

Левый приток Десны — Навля свой лесной характер на образной карте обозначила шпалопропиточным заводом Навли («СВЯЗЬ», с. 12).

Лесная Нерусса, пройдя под елью Локтя (Брасовский р-н), впадает в Десну у южного Трубчевска, города уже стоящего на малолесном высоком правобережье. На трубчевском гербе леса Подесенья уже не маркированы настоящими лесными породами, но все-таки отмечены древесной растительностью: три груши (дули) — как-никак плоды дерев. Это могут быть даже и лесные, дикие груши, встречающиеся в подлеске. От малолесного Трубчевска, где много времени провел Даниил Андреев, с крутояра Десны открывается вид на подступающие леса, и они кажутся безбрежными:

Заросли багульника и вереска.
Мудрый дуб. Спокойная сосна...
Без конца, до Новгорода-Северска,
Эта непроглядная страна.
С севера, с востока, с юга, с запада
Хвойный шум, серебряные мхи,
Всхолмия, не вскопанные заступом
И не осязавшие сохи.
С кронами, мерцающими в трепете;
Мощные осины на юру...
Молча проплывающие лебеди
В потаенных заводях, в бору...
Лишь тростник там серебрится перистый,
Да шумит в привольном небе дуб —
Без конца, до Новгорода-Северска,
Без конца, на Мглин и Стародуб.

(Даниил Андреев. Брянский лес)

Другая лесная полоса Брянщины тянется вдоль Ипути, и тоже в основном по левобережью. Самые значительные массивы — в верховьях, у брянско-смоленской границы в районе Клетни: «агломерация» трех елей — дом Клетянских партизанских бригад (1, 2 и 3-й). Ниже по течению, в районе Мглина, лесов уже меньше, но на более южном безлесье и это леса. Поэтому на гербе Мглина, словно у какого-нибудь вологодского или иркутского лесопромышленного центра, сверкает золотом циркулярная пила*.

У водораздельного же Стародуба (он как раз на полпути между Десной и Ипутью) лесов осталось мало, о чем говорит усыхающий пожилой дуб герба. Здесь уже нечего делать деревообработке, но можно работать на деревообработку. Золотая полушестерня в соседнем Новозыбкове символизирует завод деревообрабатывающих станков.

...В этих душных ночах, что настоялись на запахе лип и были полны далеким гулом Брянских лесов — бездорожных, непроходимых, врачующих сердце от хандры и измены.

(Константин Паустовский. Книга о жизни)

5.4. Южный край

Почему на сильно распаханной Брянщине так много леса на гербах, а на более лесной, почти уже таежной Смоленщине лес едва выражается в масштабе образной карты?

Ах, вы, лесы, лесы темные!
Подходили лесы к городу Смоленскому...

(«Соловей Будимирович»)

Мы уже не раз рассматривали такие ситуации в предыдущих выпусках: объекты, свойства становятся заметными, начинают бросаться в глаза, когда они подходят к пределу своего распространения, оказываются на грани дефицита. Для человека, въезжающего в пределы нашего листа с севера, лес предстает обычным фоном. Но образ леса буквально овладевает человеком, если он движется сюда из остепненного Черноземья, то есть въезжает на Брянщину.

Нам еще под Карачевым бросаются в глаза леса, совершенно видоизменяющие ландшафт; они обещают совсем иные впечатления, не те, которыми дарит черноземная и хлебородная часть. Группы деревьев не накрапаны темными пятнами на желтом фоне неоглядных полей, а идут серьезными сплошными насаждениями, останавливая взор и не давая ему большого простора.
Леса, однако, все еще лиственные, преимущественно березовые; есть даже селения и станция под названием «Девять дубов». Земля стала приметно хуже. В покинутой нами Малоархангельской стороне [юг Орловской обл., граница с Курской] отошла земляника, — здесь еще только начинают ее продавать, яблоки немногих сортов — стало быть, здесь и садоводство гораздо плоше. За две станции до Брянска выступил навстречу настоящий густой лес, в котором резко выделялась сосна, хотя и смешанная с другими видами лесных дерев. В Брянских борах стали обнаруживаться песчаные холмы «белого» песку. Этот песок сделался далее по пути настолько же господствующим, как там, за Орлом к Ельцу и Ливнам, чернозем.
Дерева так много, что им совсем не дорожат: по улицам города Брянска валяются щепы и гниющие бревна без всякого внимания призора. На городских мостах перила и накаты из толстых бревен, комнатные столы из толстых брусьев, тогда как по ту сторону Оки, в черноземной полосе, как говорят, «нечем в зубах поковырять».

(Сергей Максимов. Белорусская Смоленщина)

Положение в лесу, но у степной границы, проглядывает и из знаменитых строк А.К. Толстого (Красный Рог, Почепский р-н):

Гой ты, родина моя!
Гой ты, бор дремучий!
Свист полночный соловья,
Ветер, степь да тучи!

Если путь со Смоленщины на юг идет по Днепру через лесную Белоруссию, то Брянщина имеет прямой, непосредственный выход на малолесную Украину — по Десне. И это издавна фокусировало на Брянский лес особое внимание.

Десна-река несет на себе караваны плотов. На плотах дымят костры. В крепко скрученных рядах бревен плывут на Украину будущие дома и домашние пристройки.

(Н. Грибачев, А. Кривицкий, С. Смирнов.
Десна-красавица. 50-е годы)

5.5. Видовой состав

Любимым деревом брянских гербов оказалась ель, хотя она вовсе не является здесь ни лесообразующей, ни самой распространенной породой. Еловых лесов здесь почитай что и нет. В реальных, а не геральдических, лесах с большим отрывом лидирует сосна (всё те же левобережья с песками, а сосна песколюбива).

Песок сыпучий по колени...
Мы едем — поздно — меркнет день,
И сосен, по дороге, тени
Уже в одну слилися тень.
Черней и чаще бор глубокий —
Какие грустные места!
Ночь хмурая, как зверь стоокий,
Глядит из каждого куста!

(Федор Тютчев, овстугский помещик)

Брянские сосновые леса всегда были лучшими в стране... До революции брянская сосна ценилась и на внутреннем, и на европейском рынке дороже всякой другой.

(К. Паустовский. Повесть о лесах)

Красоту и солидность брянским лесам придает дуб (Стародуб, Дубровка), сильно, правда, сведенный.

Эх,
лес,
дуб-сосна!
Развесёлая весна!
Завтра песню запою
Про лозинку зыбкую,
Про сады в родном краю —
В Брянске, в Новозыбкове.
Жизнь вольготна, жизнь красна,
Рукава засучены, —
Ты, река моя, Десна,
Жёлтые излучины.

(Даниил Андреев. Плотогон)

Но брянские геральдмейстеры знай себе рисуют елки. Конечно, им проще нарисовать узнаваемую ель, чем мучиться с изображением сосны. Но дело еще и в том, что ель (как и обширные леса вообще; см. 5.4) здесь подходит к южной границе своего распространения и оказывается особо примечательной.

Еловые леса почти отсутствуют в Малороссии, даже отдельными экземплярами ель попадается только в Черниговской губ., да и то в самых северных уездах (Суражском и Мглинском), не образуя самостоятельных чистых насаждений, а являясь лишь в более или менее значительной примеси к сосне. Ее южная граница распространения совпадает с самой северной границей распространения чернозема.

(Россия. Полное географическое описание...
Малороссия)

Может быть и еще одно объяснение «неприязни» к сосне. Это дерево занимает неплодородные пески, и потому непосредственное соседство с ним для брянского крестьянина символизирует голодное существование. Другое дело дуб, растущий на лучших почвах, или даже ель, к почвам все-таки требовательная.

Видовой состав и роль разных деревьев в жизни человека хорошо прочитываются в гимне Брянской области.

Шумел сурово Брянский лес,
Спускались синие туманы,
И сосны слышали окрест,
Как шли...
Как шли тропою партизаны.

И грозной ночью на врагов,
На штаб фашистский налетели,
И пули звонко меж стволов
В дубра...
В дубравах брянских засвистели.

(А. Софронов)

Как видим, партизанские базы — в сосновых лесах, на бедных почвах, то есть в малообжитых и малодоступных для врага районах. На задание же отряд идет в дубравы, то есть на плодородные земли, обжитые, с развитой инфраструктурой, куда оккупанты проникли в первую очередь и где закрепились.

В гимне фигурируют сосна и дуб. Может быть, именно поэтому, для «равновесия», на герб Брянской области посадили золотую ель, как «символ Брянского леса»?

5.6. Ландшафт пуще бассейна

Лесные гербы позволят нам ответить на вопрос, который, возможно, уже возник у наших учеников: «Если рассматриваемая территория отделена от Московской Руси водоразделами, и водоразделы эти играют такую значительную роль в жизни людей, то почему все-таки Смоленщина и Брянщина — не Украина в этнокультурном отношении?» Речные бассейны и разделяющие их водоразделы — очень важные объекты, определяющие географию человечества. Но не единственные. Есть еще ландшафты, природные зоны, и их роль как этнографических колыбелей еще выше. Смешанные и хвойные леса, конечно, куда больше роднят Брянско-Смоленские земли с Москвой, нежели с лесостепным Киевом и степями Нижнего Днепра. Попадающий сюда из Подмосковья видит, что он дома. Попадающий сюда с Украины видит, что он на Руси — в среднерусской стороне. Вот ощущения крупнейшего ценителя русской природы от первого соприкосновения с Навлей, с тамошними Рёвнами:

Дорога на Брянск была тогда круговая и длинная — через Льгов и Навлю... Я высовывался из окна, потому что знал — сейчас же за семафором пойдут откосы, заросшие клевером и колокольчиками, а потом сосновый лес. Я впервые видел Среднюю Россию. Она мне нравилась больше Украины. Она была пустыннее, просторнее и глуше. Мне нравились ее леса, заросшие дороги, разговоры крестьян.
С этого лета я навсегда и всем сердцем привязался к Средней России. Я не знаю страны, обладающей такой огромной лирической силой и такой трогательно живописной — со всей своей грустью, спокойствием и простором, как средняя полоса России. Величину этой любви трудно измерить. Каждый знает это по себе. Любишь каждую травинку, поникшую от росы или согретую солнцем, каждую кружку воды из лесного колодца, каждое деревцо над озером, трепещущее в безветрии листьями, каждый крик петуха и каждое облако, плывущее по бледному и высокому небу.

(Константин Паустовский. Книга о жизни)

Эти бедные селенья,
Эта скудная природа —
Край родной долготерпенья,
Край ты русского народа!

Не поймет и не заметит
Гордый взор иноплеменный,
Что сквозит и тайно светит
В наготе твоей смиренной...

(Федор Тютчев, написано под Рославлем,
по пути из Москвы в Овстуг)

* Вторая циркулярка — в Суземке.