Главная страница «Первого сентября»Главная страница журнала «География»Содержание №11/2008

Проблемные и отраслевые вопросы
экономической географии


На http://marafon.1september.ru формируется видеокопилка уроков лучших учителей Москвы.

Проводя для видеомарафона свой интересный урок по географии России, Почетный работник образования, учитель московской гимназии № 1554 Валентина Михайловна Волынкина обратилась к ученикам — студентам Московского педагогического государственного университета с провокационным учебным вопросом: «Послушайте, а может быть, правы те, кто говорит, что России не нужны ее просторы?». Русская молодежь, завтрашние педагоги, всесторонне обсудив проблему вместе с учителем, вынесла вердикт о ценности всей национальной территории — освоенной больше или меньше, удаленной менее или более, насыщенной ресурсами или, на первый взгляд, «пустой».

Между тем дискуссия о том, как нации надлежит распоряжаться своим пространством, среди географов продолжается. Ниже предлагаем ознакомиться с точкой зрения специалиста по региональной политике проф. Леонида Викторовича Смирнягина (в 1993—2000 гг., при Б. Н. Ельцине, — член Президентского совета; в 1994—1997 гг. — зав. отделом аналитического управления администрации Президента РФ).

Дальний Восток: новые подходы
к старым проблемам

Л.В. СМИРНЯГИН
доктор геогр. наук, профессор географического факультета
Московского государственного университета им. М.В. Ломоносова

В нашей стране растет беспокойство по поводу судьбы Дальнего Востока. Принято считать, что экономика региона в глубоком упадке, социум разлагается коррупцией и преступностью, население стремится оттуда уехать, зато растет иммиграция китайцев, а сам Китай вынашивает планы аннексии. Крайняя удаленность региона способствует гипертрофии подобных опасений. Благодаря приграничному и приморскому положению произошла резкая переориентация связей на Китай, Южную Корею и Японию, и это смягчило для региона трудности 90-х годов (по сравнению, например, с Сибирью). На крайнем юге региона (от Комсомольска до Посьета) сохранился достаточно сильный потенциал для использования факторов приморского географического положения, а население обрело ценные навыки контактов с мощными экономиками Китая, Кореи и Японии. Никаких признаков «ползучей китайской аннексии» не обнаружено. Почти нет признаков чрезмерного китайского присутствия, будь то китайские рестораны или сами китайцы; в быту господствует отторжение китайской культуры, опросы же показывают гораздо более высокий уровень бытового патриотизма, чем в Сибири. Обследование показало, что эта гипертрофия мифов зашла слишком далеко и стала препятствием для решения тех серьезных проблем, которые действительно существуют в этом регионе. Главные из этих проблем: резко повышенный (на общероссийском фоне) уровень коррупции и преступности, удаленность от основных регионов страны (как для хозяйства, так и для населения), острая нехватка рабочих рук, слабость инфраструктуры, «пионерный» характер общественной жизни. Главные стимулы развития: приморское положение (восточные ворота России в Азиатско-Тихоокеанский регион), обилие природных ресурсов, повышенная рыночная активность населения, навыки международных контактов. Главные особенности нового подхода: пост-индустриальный, акцент на социально-политические аспекты, Дальний Восток как Тихоокеанская Россия, а не просто часть АТР, Дальний Восток как Европа на Тихом океане (вариант — Евразия). Дальний Восток должен стать полигоном для разработки федеральной региональной политики нового типа. Этому может послужить национальный проект «Дальний Восток».

Дальний Восток как проблема России

Дальний Восток стал одной из излюбленных тем наших СМИ, и даже Северный Кавказ, похоже, уступил ему первенство среди больших регионов России. Тон сообщений при этом отличается редкостным единообразием: он почти всегда очень тревожный, а порою просто панический. Дальний Восток — громадная часть страны, расположенная на дальней ее окраине, переживает глубокий экономический кризис, который заставляет население, и без того страдающее от суровых природных условий, уезжать в западные регионы России, возникает опасность захвата Дальнего Востока соседними перенаселенными странами ради обладания богатейшими ресурсами этого российского края.

Экспортный нефтяной порт Де-Кастри в Хабаровском крае

Экспортный нефтяной порт Де-Кастри
в Хабаровском крае

Для подобной тревоги есть веские основания. Дальний Восток — это почти треть нашей территории, 6,7 млн км2, и среди двух сотен государств мира есть только шесть (в т.ч. Россия), у которых площадь больше. Регион обладает гигантскими природными ресурсами планетарного масштаба. Так, извлекаемые запасы природного газа здесь оцениваются примерно в 3 трлн м3, в том числе на шельфе — 1,3 трлн м3, а нефти — около 1,3 млрд т (на шельфе — 680 млн т). Огромны запасы угля, железной руды, алмазов, золота, серебра. Дальневосточный рыболовный флот поставляет России почти две трети ее морского улова. Если прибавить к Дальнему Востоку Забайкалье, как это часто делают эксперты, то на эту часть России придется почти половина потенциальных гидроэнергетических ресурсов страны, из которых две трети пригодны для получения электроэнергии, причем 99% этих ресурсов еще ждут своего освоения.

Дальний Восток играет особо важную стратегическую роль для нашего государства. Все исследователи отмечают уникальное экономико-географическое положение региона, его периферийность, огромную удаленность от центра России и близкое соседство с крупнейшими странами АТР. Дальний Восток обеспечивает геополитическому положению России трансконтинентальный характер и делает непосредственными соседями России такие могучие государства, как Китай и Япония. Поэтому российское государство издавна не только строило здесь военные заводы и содержало вооруженные силы, но и осуществляло настойчивый и порою дорогостоящий патронаж над развитием всех сфер жизни Дальнего Востока.

Дальний Восток очень важен для России как в экономическом, так и геополитическом отношении, и опасность его потери не может не беспокоить ее граждан и руководство, несмотря на то, что здесь живет менее 5% россиян (по данным на 2007 г. — 6,5 млн жителей).

Строительство волоконно-оптических линий связи (ВОЛС) на Сахалине

Строительство волоконно-оптических
линий связи (ВОЛС) на Сахалине

Эти опасения порождены тремя факторами. Во-первых, регион тяжело пережил годы перестройки и реформ и впал в затяжной социально-экономический кризис. В советское время хозяйство региона во многом строилось исходя из геостратегических целей, без особой заботы об экономической эффективности; рабочую силу завлекали сюда повышенной зарплатой и множеством льгот, а потери от перевозок пассажиров и грузов на сверхдальние расстояния, в западные и южные регионы СССР, покрывались особой системой льготных тарифов. Неудивительно, что переход на рыночные отношения проходил особенно болезненно. Многие дальневосточные предприятия, в том числе головные для ряда городов, оказались нерентабельными, их персонал лишился работы. Началась массовая миграция россиян из региона. К 2005 г. из него уехало около 16% жителей, имевшихся здесь в 1990 г. И без того малочисленное (особенно на фоне гигантской территории) население таяло на глазах, и складывалось впечатление, что недалек тот год, когда российский Дальний Восток вообще опустеет.

Во-вторых, тревожит социальная обстановка в регионе. Дальний Восток — самый молодой регион нашей страны, его первый город — Хабаровск празднует свое 150-летие в 2008 г. (для сравнения напомним, что сибирская Тюмень была основана на 300 лет раньше, в 1586 г.). Общественная жизнь здесь еще не устоялась, в ней много черт, типичных для новоосвоенных районов с их «пионерным» бытом.

Наконец, в-третьих, Дальний Восток стал выглядеть самой неустойчивой частью России — и не только потому, что он «Дальний». Сверхдальние расстояния между ним и основной частью страны сыграли фатальную роль в развитии связей региона с остальной Россией. Доля транспортных услуг в ВРП региона сейчас примерно вдвое выше, чем в среднем по России. На экспорт идет в 6 (!) раз больше продукции, чем в остальную Россию. Невольно создается впечатление, что Дальний Восток как бы вываливается из российского экономического пространства и все более втягивается в орбиту экономик соседних государств (табл. 1).

Таблица 1

Распределение валового регионального продукта
Дальнего Востока,
(оценки), %

Показатели 1987 г. 1996 г. 2006 г.

Внутреннее потребление

75 77 79

Вывоз в другие регионы России

19 7 3

Экспорт

6 16 18

Когда же в годы перестройки на Дальнем Востоке стали появляться китайцы, притом во все большем числе, это сразу было воспринято многими как признак «ползучей экспансии» многомиллионного народа. «Накачивание» тревоги насчет ситуации на Дальнем Востоке немало способствовало тому, что в последние годы центральные российские власти занялись проблемами этого региона с такой активностью, которая, пожалуй, вполне сравнима с их вниманием к Северному Кавказу в конце прошлого столетия.

Настало время восстанавливать реальный облик Дальнего Востока, этого богатейшего российского региона, обладающего не только обильными ресурсами, но и прекрасным географическим положением, а в южных своих частях — и превосходными природными условиями для проживания человека, которыми не так уж и богата наша страна. А для этого необходимо, прежде всего, развенчивать те негативные социальные мифы о Дальнем Востоке, которые сложились в сознании российского общества за последние годы.

По данным акад. П.А. Минакира

Мифы о Дальнем Востоке

Дальний Восток в полном упадке. Самый распространенный миф о Дальнем Востоке — это миф о тягчайшем кризисе, разразившемся в этом регионе, притом о кризисе самом жестоком в стране. В подобном свете экономика региона выглядит словно смертельно больной, которого едва ли удастся вернуть к жизни. Другой популярный образ Дальнего Востока — чемодан без ручки: нести трудно, а бросить жалко.

Однако статистика показывает, что в трудные для всей страны годы реформ положение на Дальнем Востоке отнюдь не было наихудшим. Спад промышленного производства не был самым тяжелым среди 11 экономических районов страны. На Северо-Западе, в Поволжье и даже в Центральном районе упадок был куда сильнее, чем на Дальнем Востоке.

Переориентация дальневосточной экономики на экспорт оказалась стремительной и полномасштабной. Она помогла с лихвой перекрыть потери, порожденные жесткими и растущими тарифами на вывоз продукции в западном направлении. Из отдаленного тупика межрегиональных связей, каким был Дальний Восток, регион стал распахнутыми воротами России в Азиатско-Тихоокеанский регион мира.

Баржа с импортным товаром возвращается из Китая на Родину

Баржа с импортным товаром
возвращается из Китая на Родину

Правда, с первых лет реформ эти ворота стали активно использовать для контрабанды, притом в размерах, вполне сопоставимых с официальной внешней торговлей. Широко известно, что дальневосточные рыболовы сплошь и рядом отгружали и отгружают улов прямо из моря в японские порты, а взамен берут на борт подержанные японские автомобили для сбыта на родине. Недаром Япония фиксирует импорт рыбы из России в количестве, которое в 2,5 раза превышает данные российской таможни. До недавнего времени такие же статистические чудеса происходили и с экспортом леса из России в Китай. Все это служило важным дополнительным источником дохода для жителей, притом не только для непосредственных участников этой незаконной деятельности. Разумеется, такая широкая контрабанда питает преступность и коррупцию, отравляет социальную атмосферу региона, так что убытки для региона наверняка оказались больше выигрыша от контрабанды. Однако в тяжелые годы реформ этот выигрыш оказался как нельзя кстати. К тому же он породил широкий спектр полулегальных и вполне легальных занятий, которые дали источник дохода десяткам тысяч жителей региона. Это и торговля японскими подержанными автомашинами, и перегон их в западные регионы страны, и челночная торговля с Китаем, и разные формы мелкого бизнеса.

Все это заставляет полагать, что реальный региональный продукт Дальнего Востока существенно выше официальных оценок. Ведь государство наше до сих пор не научилось не только разумно управлять этой частью рыночной экономики страны, но даже хотя бы фиксировать ее размеры и функционирование с необходимой точностью. Эта часть — теневая экономика — существует во всех регионах страны, но есть веские основания считать, что именно на Дальнем Востоке она особенно велика, потому что широкий выход региона к океану и границам, за которыми расположены мощные, динамично развивающиеся экономики и громадные рынки, открывает перед подобной деятельностью особенно широкие возможности.

Регион может гордиться тем, что на его территории расположены самые передовые по технологии заводы, которым могут позавидовать самые развитые районы России. Это, прежде всего, предприятия, производящие современную военную технику, которая недаром пользуется огромным спросом за рубежом: самолеты КБ «Сухой», вертолеты «Черная акула»; подводные лодки и их капитальный ремонт. Эти предприятия постепенно осваивают выпуск гражданской продукции (буровые платформы, средние авиалайнеры, рыболовные суда и т.п.), а главное — они помогают воспитанию в регионе кадров самой высокой квалификации, ценнейших профессий сегодняшнего и завтрашнего дня. Да и пресловутый сырьевой сектор, специализация на котором часто подается как признак отсталости отраслевой структуры региона, давно уже перестал быть местом приложения примитивного ручного труда. Он становится не менее наукоемким, чем иные отрасли машиностроения, и в этом свете нелепыми выглядят разговоры о сырьевом проклятии, которое якобы тяготеет над экономикой Дальнего Востока.

Повальное бегство населения. Пожалуй, больше всего тревожат россиян сообщения о том, что население Дальнего Востока, отчаявшись наладить сносную жизнь в регионе, спешно его покидает, так что район скоро перестанет быть российским просто по факту своей безлюдности. Это типичный пример социального мифа, порожденного не ложной информацией, а резким преувеличением реальных процессов негативного свойства.

Действительно, демографический ущерб на Дальнем Востоке оказался самым большим в стране: за 1990—2007 гг. численность населения здесь сократилась почти на одну пятую. Для периода менее чем в 20 лет это очень много: темпы депопуляции оказались вчетверо выше, чем в среднем по России. Однако по данным табл. 2 легко увидеть, что в основном (на три четверти) этот процесс состоялся за первую половину периода, до 2000 г. Самое тяжелое в этом смысле для Дальнего Востока уже позади.

Таблица 2

Динамика населения в макрорегионах России

Регион

Год

Россия Цент-
ральный
Северо-
Запад-
ный
Юж-
ный
Приволж-
ский
Уральс-
кий
Сибирс-
кий
Дальне-
восточ-
ный
Численность, млн чел.
1990 147,67 38,02 15,31 20,70 31,76 12,73 21,11 8,04
1991 148,27 38,15 15,31 21,02 31,84 12,75 21,14 8,06
2000 146,89 38,23 14,32 22,74 31,70 12,52 20,46 6,91
2007 142,22 37,22 13,55 22,78 30,35 12,23 19,59 6,51
Изменение численности, %
1991—2007 –4,08 –2,46 –11,50 8,37 –4,68 –4,06 –7,34 –19,28
В том числе
1991—2000 –0,93 0,19 –6,45 8,21 –0,42 –1,82 –3,20 –14,27
2000—2007 –3,18 –2,64 –5,40 0,15 –4,28 –2,28 –4,27 –5,85

Рассчитано по данным Росстата

Значительная часть сокращения людности Дальнего Востока была связана не с местными бедами, а с общероссийским процессом депопуляции, который еще сорок лет назад предсказал наш знаменитый демограф Б.Ц. Урланис. Две трети сокращения людности региона давало превышение смертности над рождаемостью и лишь треть была порождена механическим оттоком населения, то есть миграцией. О пресловутом повальном бегстве нельзя говорить уже потому, что каждый год на Дальний Восток все же приезжает 20—30 тыс. россиян (табл. 3). Правда, уезжает вдвое больше, так что чистый отток все же есть, но он, во-первых, неуклонно сокращается; во-вторых, он уже упал до уровня около 20 тыс. чел. в год, а это всего лишь 0,33% численности населения региона на 1 января 2007 г. Ничтожная величина!

Таблица 3

Внешние миграции на Дальнем Востоке в 2001—2005 гг.

Показатель

Год

2001 2002 2003 2004 2005 Итого
за 5 лет
Численность, тыс. чел.
Численность на 1 января предыдущего года 6743,0 6679,7 6634,1 6593,0 6546,9
Изменения за год –89,0 –63,3 –45,6 –41,2 –46,0 –285,1
Естественный прирост –57,8 –35,8 –21,3 –19,1 –23,7 –157,8
Механический прирост –31,2 –27,5 –24,3 –22,1 –22,3 –127,3
в том числе: отъезд –60,3 –55,6 –52,9 –46,2 –44,8 –259,8
приезд 29,1 28,2 28,6 24,1 22,5 132,5
Доля в сокращении людности, %
Естественная убыль 65,0 56,5 46,7 46,3 51,6 55,4
Миграции 35,0 43,5 53,3 53,7 48,4 44,6

Рассчитано по данным Росстата

В советские годы многие из приехавших сюда ставили своей целью заработать деньги, а не обосновываться здесь на всю жизнь, так что их отъезд в 90-е годы был в известной мере предопределен. Миграция часто играет оздоровляющую роль — и в жизни самих мигрантов, и в жизни регионов. Среди нынешних жителей Дальнего Востока гораздо больше, чем прежде, доля тех, кто связал свою судьбу с регионом навсегда.

Нужду в притоке людей обычно связывают с необходимостью создать на юге региона город-миллионник, то есть довести до этого уровня людность Владивостока. Для этого потребуется определенный приток населения извне, однако главный путь решения лежит в другом направлении — географического перераспределения жителей самого региона и создания Владивостокской агломерации.

Поскольку на значительной территории Китая введен мораторий на вырубку леса, вывоз кругляка из региона — одна из золотых жил для местного бизнеса. Однако большой проблемой остается «черный» экспорт, когда недобросовестные китайские фирмы закупают кругляк у недобросовестных российских хозяйств за бесценок по наличному расчету и вывозят в обход таможни. С 2009 г. на территории РФ вводятся заградительные пошлины на вывоз круглого леса. Разрабатывается целевая программа по развитию мощностей по глубокой переработке древесины. Планируется строительство заводов в Дальнереченске и Находке, фабрики в поселке Чугуевка, а также фанерного завода в поселке Пластун

Поскольку на значительной территории Китая введен мораторий на вырубку леса, вывоз кругляка из региона — одна из золотых жил для местного бизнеса. Однако большой проблемой остается «черный» экспорт, когда недобросовестные китайские фирмы закупают кругляк у недобросовестных российских хозяйств за бесценок по наличному расчету и вывозят в обход таможни. С 2009 г. на территории РФ вводятся заградительные пошлины на вывоз круглого леса. Разрабатывается целевая программа по развитию мощностей по глубокой переработке древесины. Планируется строительство заводов в Дальнереченске и Находке, фабрики в поселке Чугуевка, а также фанерного завода в поселке Пластун

Край суровой природы. Эта мысль повторяется почти во всех текстах, посвященных Дальнему Востоку. Постоянно муссируются образы непроходимой тайги, громадных гор, бушующего моря, лютых морозов, и образы эти обязательно сопровождают заверения в том, как богат этот край, как он важен для Родины и т.п. Словом, суровая природа — непременный атрибут имиджа Дальнего Востока, и даже при позитивной подаче такого имиджа возникает облик страны, богатства которой подвластны только сильным людям с крепким духом.

Этот миф сослужил хорошую службу тем, кто организовывал освоение новых районов Дальнего Востока в советское время. На нем строилась романтика дальневосточных комсомольских строек и прежде всего Комсомольска-на-Амуре. Помимо облегчения вербовки рабочей силы и мигрантов, он помогал оправдать вовсе не обязательную бытовую неустроенность первопроходцев, экономию на людском здоровье ради чисто экономических целей.

В самом деле, основная часть Дальнего Востока лежит в природных зонах, пригодных для обитания человека только с помощью дорогостоящих жилищно-коммунальных объектов. Принято считать, что длительное проживание севернее 65-й параллели приводит, по причине кислородного голодания, к необратимому перерождению кровеносной системы, из-за чего последующий переезд в более южные широты чреват тяжелыми нарушениями кровообращения; на этом, собственно, основано представление, согласно которому природные богатства Крайнего Севера следовало бы осваивать в основном вахтовым методом, без постоянного заселения этой части страны (коренное население, разумеется, не в счет, так как оно уже приспособлено к проживанию здесь биологически).

Было бы, однако, грубой ошибкой приписывать подобные черты всем территориям Дальнего Востока — гигантского по размерам края, самого большого по площади региона самой большой в мире страны. На само`м Дальнем Востоке широко принято различать как минимум три части: «Севера`» (в составе Якутии, Чукотского округа и Магаданской области), «Острова» (Сахалинская область и Камчатский край) и «Юг» (Хабаровский и Приморский края, Амурская и Еврейская области). Эти части разительно отличаются друг от друга. Все рассказы о суровости дальневосточной природы вполне приложимы к «Северам», в большой мере — к «Островам», а также к северной части Хабаровского края. В то же время «Юг» — это зона, достаточно комфортная для проживания человека, а юг Приморского края вполне может быть сочтен подлинно курортной зоной, особенно в пору «золотой осени»; последнее, кстати, относится и к южной оконечности Сахалина, и к островам малой Курильской гряды, особенно к Шикотану (именно их оспаривает у нас Япония).

В этой вполне благоприятной зоне расположились почти 70% жителей Дальнего Востока. Именно на эту зональность реагируют жители региона, принимая решения о своей миграции. Выезд из южных частей Дальнего Востока был не так уж и велик — около 8% за 15 лет, а вот выезд с «Северов» и «Островов» действительно напоминал пресловутое повальное бегство (потеря 32% и 27% жителей соответственно).

Многие эксперты полагают, что демографиче-ская трагедия Дальнего Востока заключалась в том, что этот отток из «Северов» не удалось направить в южные части региона, а это, мол, показывает, что и в этих южных частях условия для проживания были не настолько благоприятны, чтобы соблазнить северян. Отчасти это верно, почти все мигранты-северяне предпочли Европейскую Россию Тихоокеанской, однако природные условия играли в этом механизме только выталкивающую роль, тогда как роль привлекающую играли факторы экономические. К тому же этот поток мигрантов был сравнительно невелик в абсолютном выражении — немногим больше 500 тыс. чел. за 15 лет, и даже если бы он весь пошел на юг Дальнего Востока, то смог бы компенсировать лишь около трети той потери численности населения, которую понес регион за это время (более 1,5 млн чел.).

Японцев завалили дешевым деликатесом — крабами. Зато на рыбном рынке Владивостока цены взлетели

Японцев завалили дешевым деликатесом — крабами.
Зато на рыбном рынке Владивостока цены взлетели

Повидимому, настало время поставить вопрос о том, чтобы разделить дальневосточную проблематику по географическому признаку и проектировать развитие его разных частей по-разному. Пора разделить ее хотя бы на две части, каждая из которых обладает слишком сильной спецификой, чтобы строить программы их развития по разным рецептам. Эти части — «Севера» и остальной Дальний Восток.

Вытеснение россиян китайцами. Это наиболее сильнодействующий миф о Дальнем Востоке. Подобные опасения не подтверждаются ни статистикой, ни документами, ни прямым обследованием ситуации на Дальнем Востоке. Некоторый прилив китайцев в регион, прежде всего в виде торговцев и чернорабочих, и в самом деле наблюдался в 90-х годах; на рынках Хабаровска можно было встретить буквально сотни китайских продавцов. Однако с тех пор (и особенно в последнее время) положение в корне иное. Контроль за пересечением российско-китайской границы стал значительно строже, и приезд китайцев в Россию на работу довольно четко регулируется системой квот, выделяемых каждому субъекту РФ. Так, для Хабаровского края эта квота равнялась в 2006 г. примерно 12 тыс. китайских иммигрантов, и даже эта небольшая порция, по словам вице-губернатора края, не была полностью выбрана (речь шла только о временной миграции). Даже такие косвенные формы присутствия, как национальные рестораны или кафе, распространены здесь ничуть не больше, чем, скажем, в Москве.

Ни один здравомыслящий житель Дальнего Востока не станет сегодня утверждать, что региону угрожает заселение китайцами. Напротив, его может обеспокоить скорее обратное — то, что все больше россиян переселяются в приграничные города Китая, где стоимость жизни и жилья заметно ниже. Китайцы легко выдают въездные визы на 30 дней, и это весьма удобно для пенсионеров, например, Благовещенска, переселившихся в соседний китайский город Хэйхэ: в конце каждого месяца они возвращаются в Благовещенск, чтобы и новую визу получить, и очередную пенсию. Экономические отношения между приграничными районами Китая и России исключительно интенсивны, если говорить о таких формах, как челночничество, мелкий опт или торговля автомобилями, и это делает неизбежным пребывание сотен и даже тысяч граждан каждой из этих стран на иностранной территории. Однако пребывание это носит временный характер.

Для китайцев гораздо дешевле и выгоднее инвестировать деньги в добывающую промышленность России. Для Китая, по мнению экспертов, Дальний Восток — совершенно чуждая экологическая ниша, слишком холодная, требующая необычных навыков освоения. На Дальнем Востоке отмечается значительно более высокий уровень общероссийского патриотизма, нежели в Сибири. Вот характерный пример. Жителям Красноярска, Иркутска, Хабаровска и Владивостока задавался такой провокационный вопрос: «Часто ли вы бываете в России?» (имелось в виду выявить соотношение общероссийской и региональной идентичности). В Красноярске 60% отвечали удивленно, что они и так живут в России, в Иркутске так ответили около 40%, а в дальневосточных городах — почти все (!). На Дальнем Востоке опросы населения четко показывали господство неприязненного отношения россиян к китайской бытовой культуре, а заодно и к самому китайскому государству.

Объявление на одном из зданий Владивостока. В русский язык проникают слова похожие на корейские. Пянсе — паровой пирожок с мясом и капустой — повсеместно продается на Дальнем Востоке. Основой рецептуры послужила корейская кухня

Объявление на одном из зданий Владивостока. В русский язык проникают слова похожие на корейские. Пянсе — паровой пирожок с мясом и капустой — повсеместно продается на Дальнем Востоке. Основой рецептуры послужила корейская кухня

Раздувание угрозы из-за границы — типичный, к сожалению, синдром почти всех приграничных регионов России. Вместо того чтобы служить инициатором добрососедских отношений с прилегающей страной и проводником контактов с нею, эти регионы становятся подчас источниками конфликтов и напряжений в межгосударственных отношениях России. «Китайская угроза» на Дальнем Востоке — типичный тому пример. Она выглядит особенно нелепо сегодня, после тех значительных усилий и даже жертв с российской стороны (включая передачу части спорных земель китайской стороне), которые практически ликвидировали какую-либо остроту на российско-китайской границе и в целом значительно оздоровили отношения между двумя странами.

Подобная мифология не обходится даром. Она заметно осложняет решение дальневосточных проблем, мешает освоению тех возможностей, которые таит полнокровный контакт с могучими соседями региона. Об этом красноречиво свидетельствует стремительное процветание соседних с Россией китайских городов. Захолустный Хэйхэ, расположенный на Амуре напротив Благовещенска, благодаря торговле с Россией превратился в город-миллионер с небоскребами и кипучей жизнью в сполохах неоновых реклам, а Благовещенск, который еще 20 лет назад многократно превосходил Хэйхэ и по населению, и по облику, так и остался тихой и милой провинциальной столицей.

Развивать новые подходы

Экономические цели, которые должно преследовать российское государство на Дальнем Востоке, можно описать так:

— эффективное использование природных ресурсов региона (ископаемых, рыбных, лесных);

— создание транспортно-логистического коридора как для российских, так и для европейских хозяйственных связей со странами АТР;

— модернизация хозяйственной структуры Дальнего Востока за счет частичной переработки транзитного сырья и полуфабрикатов и достройки «верхних» этажей народохозяйственного комплекса.

В развитии Дальнего Востока наступает новый этап. Растет экономика региона, и хотя это все еще недостаточно зримо сказывается на благосостоянии его жителей, прогресс налицо. Издавна испытывавший нехватку электроэнергии, Дальний Восток на грани того, чтобы стать ее чистым экспортером. В регион идут очень крупные инвестиции, как государственные, так и частные (в том числе зарубежные).

В последние годы жители Дальнего Востока стали все негативнее воспринимать название своего региона. Слово «Дальний», по мнению многих из них, излишне акцентирует внимание на удаленности региона от основных, наиболее населенных частей России, как бы изолируя его от главных событий российской жизни и тем самым снижая его значимость и право равного участия в этой жизни. Слово же «Восток» чрезмерно сближает регион с типичными азиатскими странами. Местные интеллектуалы любят рассуждать о том, что в русской культуре термин «Запад» несет позитивную окраску (прогресс, продвинутость, свобода), а термин «Восток» — негативную (дикость, мрачность, отсталость), поэтому сочетание слов, слитых в термин «Дальний Восток», становится обозначением некоей глухой российской провинции, медвежьего угла, то есть своего рода народной дразнилкой, которых так много в русском языке (наподобие «пермяки — соленые уши»).

Замещением «Дальнего Востока» становится термин «Тихоокеанская Россия». Сейчас уже трудно выяснить, как он родился, кто употребил его первым, но популярность его в регионе очень высока. Смысл этой замены — акцентирование слова «Россия». Термин «Дальний Восток» широко применяется в географии, истории, других общественных науках для обозначения огромного региона, охватывающего едва ли не всю Восточную Азию (кроме Юго-Восточной), поэтому для обозначения нашей части этого региона приходится добавлять «российский Дальний Восток». В этом свете утрата Россией суверенитета над своей восточной окраиной ничего не изменила бы в мировой географии: был российским, да перестал им быть, но Дальним Востоком, мол, остался. Новый термин этого не допускает, он недвусмысленно указывает на государственную принадлежность данной части Азии. Весьма позитивно слово «Тихоокеанская»: оно вызывает в памяти образы Китая, Японии, Кореи, оно связано с представлениями о шири, мощи, экзотике. В связи с этим рассматривается развитие города Владивостока как центра международного сотрудничества в Азиатско-Тихоокеанском регионе.

Ученые пока что избегают использовать этот термин; верность термину «Дальний Восток» считается признаком академичности тона. Однако термин «Тихоокеанская Россия» стал настолько популярным у жителей Дальнего Востока, а его восприятие настолько позитивным, что следовало бы не только ученым, но и властям рассмотреть возможность его широкого внедрения как в СМИ, так и в официальные документы.

Строительная площадка завода по производству сжиженного природного газа в районе пос. Пригородное на побережье залива Анива, в 15 км к востоку от г. Корсаков (о. Сахалин). Проектная мощность завода составляет 9,6 млн т СПГ в год

Строительная площадка завода по производству сжиженного природного газа в районе пос. Пригородное на побережье залива Анива, в 15 км к востоку от г. Корсаков (о. Сахалин). Проектная мощность завода составляет 9,6 млн т СПГ в год

Сродни «Тихоокеанской России» еще одна идея, которая тоже обсуждается культурной элитой региона. Это идея представительства Европы на Тихом океане. Суть ее в том, что Россия — единственная по-настоящему европейская держава, выходящая к Тихому океану. Соединенные Штаты и латиноамериканские страны, выходящие к нему по другую сторону, тоже, казалось бы, принадлежат к европейскому культурному кругу, однако их исторические судьбы слишком сильно отличаются от европейской, а культуры слишком специфические; более того, они в немалой степени строились на противопоставлении Европе, а порою даже на вооруженной борьбе с нею за свою независимость. В этом свете Россия оказывается единственным реальным представителем Европы в Азиатско-Тихоокеанском регионе, а ее Дальний Восток обретает, образно выражаясь, статус азиатского фронтира общеевропейской цивилизации.