Русские за рубежами России

Эмиграция из России

Первая волна эмиграции русских из России с ярко выраженной религиозной окраской приходится на конец XVII в. (1685 г.), когда старообрядцы, не принявшие церковную реформу, бежали из страны, спасаясь от преследований. Они переселялись в Австрию, Венгрию, Румынию и Восточную Пруссию, а также в мусульманскую Османскую империю.

Вторая волна переселений из России возникла в конце XIX в., но теперь мигранты направлялись в США, Канаду, Аргентину, Бразилию и другие страны Америки. Причины эмиграции были разные — как религиозные (выехало примерно 30 тыс. членов различных религиозных групп, преследуемых за вероисповедание: молокане, мормоны, менониты и т. д.), так и экономические. Среди выходцев из России преобладали поляки, евреи, украинцы, немцы, литовцы. Многие мигранты регистрировались как «русские», хотя реальная численность этнических русских была незначительна. По данным В. Кабузана, в конце XIX в. за рубежом проживало около 400 тыс. русских, из них около 300 тыс. в Царстве Польском, 20 тыс. — в Канаде, остальные в США, Австро-Венгрии и Румынии.

Массовая эмиграция русских началась вместе с Первой мировой войной и продолжилась в годы революции и гражданской войны, захватив начальный период утверждения советской власти, когда причиной выезда было несогласие с новым политическим режимом.

По данным Лиги наций, после революции Россию покинуло 1,6 млн чел., около четверти из них воевали в рядах Белой армии. Процесс эмиграции из России продолжался вплоть до второй половины 20-х годов, когда численность русских за рубежом достигла 2,5 млн чел. Основная масса политических эмигрантов осела в Польше и Чехии (около 1 млн чел.), в США (около 732 тыс. чел.), Германии (около 560 тыс. чел.), Франции (около 175 тыс. чел.), Канаде (около 100 тыс. чел.). Часть обосновалась в Прибалтике и Бессарабии, то есть на территориях, исторически являвшихся частью Российской империи. Большая русская колония сформировалась в Маньчжурии, где еще до революции проживало до 200 тыс. русского населения, обслуживавшего строительство и эксплуатацию Китайско-Восточной железной дороги. Маленькое «русское государство» в Китае имело свои охранные войска, суд, учебные заведения, многочисленные средства массовой информации, церкви и четыре монастыря.

Следующая волна массовых перемещений русских была связана со Второй мировой войной и перекройкой политической карты мира. Русские белоэмигранты активно выезжали из стран, вошедших в состав СССР (республики Прибалтики и Западная Украина). Была ликвидирована колония русских на Дальнем Востоке. Советизация Восточной Европы и образование социалистического лагеря привели после войны к исчезновению очагов русской эмиграции в Берлине, Праге, Белграде, Варшаве. Одновременно из числа русских, воевавших в армиях генералов Власова и Корнилова на стороне Германии, а также военнопленных и перемещенных лиц в СССР не вернулось около 130 тыс. русских, украинцев и белорусов.

Приводимая цифра не отражает в полной мере реальную ситуацию. Численность невозвращенцев могла бы быть значительно больше, если бы не строгое следование Запада союзному договору, предполагавшему выдачу пленных. Для многих людей, волей судьбы оказавшихся за рубежом и прекрасно представлявших, что их ждет на родине, репатриация была насильственной. В книге М. Назарова «Миссия русской эмиграции» описан следующий случай. В Форт-Диксе (США), после «двух кровавых попыток погрузки на советский пароход весь лагерь сопротивлявшихся советских пленных напоили кофе с сильным снотворным и погрузили в бесчувственном состоянии». К 1947 г. практика принудительной высылки прекратилась, однако многие страны Запада, чтобы избежать осложнений с СССР, принимали русских на постоянное или временное место жительства лишь в исключительных случаях, при наличии родственников или поручителей. В результате многие русские предпочитали при регистрации менять национальность. Так, из 300 тыс. советских пленных и перемещенных лиц, желающих эмигрировать в Америку, после всех проверок и комиссий, русскими по документам оказались только 6 тысяч.

Эмиграция из России, 1987—1998 гг.

Источник: Ж. Зайончковская. Россия: миграция в разном масштабе времени. — М.,1999.

Большинство русских устремилось в страны Нового Света, прежде всего в США, Канаду и Австралию. Это было вызвано резким расширением зоны советского влияния. Если до войны в Европе проживало более 80% русских эмигрантов, то после войны эта доля снизилась до 30%.

Следующий, принципиально иной этап эмиграции из России связан с развитием диссидентского движения в конце 60-х годов. В этот период возможность эмигрировать имели лица, несогласные с коммунистическим режимом и имевшие «историческую прародину»: евреи, немцы, армяне, греки, испанцы. В 1970—1987 гг. из страны выехало 300 тыс. евреев, 56,5 тыс. армян, 122 тыс. немцев. В этот процесс оказалась вовлечена и некоторая часть русских, которые эмигрировали либо как члены семей, либо меняя национальность. Таким образом, основу эмиграционного потока из России составляли представители этнических меньшинств, которые в странах, куда они прибывали, воспринимались как русские.

В конце 80-х годов выезд из России (СССР) резко активизировался. Если в 1988 г. было подано только 33,7 тыс. заявлений на выезд, то в 1990 г. — 316,1 тыс.

Рост эмиграционного потока дал основание для катастрофических прогнозов массовой эмиграции из России после вступления в силу 1 января 1993 г. Закона о свободном въезде и выезде из страны. Однако этого не произошло. Заявленная эмиграция на протяжении уже почти десяти лет держится примерно на одном уровне — около 100 тыс. чел. в год. Правда, следует оговориться — фактическая эмиграция из страны превышает зарегистрированную, так как не учтены лица, выехавшие из России на короткий срок с целью учебы или работы, но оставшиеся за рубежом.

Направления эмиграции из России достаточно стабильны: бо’льшая часть выезжает в Германию, Израиль и США. Так, в 1993 г. в эти страны выехало соответственно 61,7, 12,8 и 9,2 тыс. чел., в 1998 г. соотношение почти не изменилось — 48,4, 12,9 и 9,1 тыс. чел.

Основные направления миграции русских — Германия (47%), Израиль (22%), преимущественно в составе смешанных семей, США — 17%, Канада — 3,4% и Финляндия — 1,5%.

Среди выехавших из России в начале 90-х годов резко преобладали жители Москвы и Санкт-Петербурга, давшие около 40% эмигрантов. К 1998 г. их доля сократилась до 18%. Однако в потоке в США она осталась почти без изменений. Если в 1995 г. москвичи и петербуржцы составляли половину эмиграционного потока в США, то в 1997 г. — около 40%.

Современная эмиграция из России носит характер «утечки умов»: 20,6% эмигрантов имеют высшее образование, среди выбывших в Израиль их доля составляет 30%, а в США — 42%. Это при том, что доля лиц с высшим образованием в населении России составляет 13,3%. Особенно болезненной является проблема эмиграции наиболее перспективных молодых ученых — стабильно уезжают 10—15% выпускников аспирантуры.

В настоящее время с учетом ассимиляционных процессов численность русских в странах старого зарубежья составляет 1,3 млн чел. Из них: в США — 1 млн, в Бразилии — 60 тыс., в Канаде и Аргентине — по 50 тыс., во Франции — 40 тыс., в Румынии — 35 тыс., в Австралии — 20 тыс. чел.

* * *

История эмиграции из России (Российской империи, СССР, Российской Федерации) показывает, что выделение чисто русской эмиграции представляет серьезную методологическую трудность. Русское население во все времена проявляло незначительный интерес к жизни за рубежом, и поэтому его удельный вес в потоке эмигрантов сравнительно невелик. В развитии эмиграции русских почти невозможно вычленить эволюционные тенденции, зато отчетливо проступает зависимость от социальных стрессов, конфликтов и катастроф. Из всех многочисленных волн эмиграции из России только послереволюционная была преимущественно русской. Выехавшие в то время люди составили основу русской общины за рубежом. Последующие ее пополнения были несравнимы по численности.

Важнейшей особенностью русской общины за рубежом является интеллектуальность. Это подтверждается как элитарностью постреволюционной эмиграции, состоявшей из наиболее культурных слоев российского
общества с непропорционально высокой долей военных, так и современной «утечкой умов».

Русские выталкивались из страны под давлением исторических обстоятельств. Одной из главных причин выезда было инакомыслие, что в дальнейшем предопределило трудные, даже враждебные отношения русских эмигрантов и Российского государства. Именно это противостояние вплоть до настоящего времени служило главным фактором консолидации социально разнородной русской общины в эмиграции.

Чувство враждебности было взаимным. На протяжении всей российской истории эмигранты воспринимались как предатели, и российскому обществу не удалось сформировать из них «отряд друзей», которые могли бы в тяжелые времена оказывать моральную и материальную поддержку своему народу из-за границы. Примеры такой помощи, конечно, были и есть, но они единичны. Политические эмигранты, выехавшие из страны в результате революций и войн, а также под давлением режима или жизненных обстоятельств, психологически и экономически оказывались не готовы к такому сотрудничеству.

В 20—40-х годах русская эмиграция видела смысл собственной жизни за пределами родины в том, чтобы передать следующим поколениям подлинные русские ценности, традиции, самосознание и культуру. Стержневой идеей, определявшей деятельность русской диаспоры, было сохранение исторической памяти, а главным институтом, консолидировавшим диаспору, была Зарубежная Русская Православная Церковь.

Высочайший культурный потенциал русских определил необычайно интенсивную культурную жизнь русской эмиграции, несмотря на все экономические трудности выживания, проблемы с натурализацией и адаптацией.

В 20—30-х годах возникло множество русских высших учебных заведений: в Праге — 5, в Харбине — 6, в Париже — 8. Высшие военные курсы работали в Париже и Белграде. Почти во всех европейских столицах имелись русские академические группы, из них две — в Праге и в Париже — имели право присуждения ученой степени. Картографический институт в Белграде почти сплошь состоял из бывших русских штабных офицеров. Берлин стал центром русского издательского дела за рубежом, здесь располагалось 87 из 130 русских издательств.

Кроме перечисленных учебных заведений, в эмиграции действовали многочисленные союзы, общества и федерации, культурные центры, объединявшие различные профессиональные группы русских. Эмиграция жила и отмечала праздники по русскому православному календарю. Ежегодно в день рождения Пушкина проводились Дни русской культуры. Широко известна и деятельность представителей мира искусства — русский балет, русская опера, русские писатели и т. д.

Еще более обширен список русских общественно-политических организаций. В «гражданском обозе» отступающих Белых армий оказался представлен весь спектр общественно-политических партий и движений дореволюционной России, которые возобновили свою деятельность в эмиграции, включая съезды, выпуск периодических изданий и т. д. Многие политические организации русских видели цель своей деятельности в консолидации усилий для активной борьбы на территории России. В ходе Второй мировой войны сформировалось «Русское освободительное движение», которое объединяло самые разные организации, включая и «Русскую освободительную армию» генерала
А. Власова.

Несмотря на общность цели — возрождение России, — внутри русской эмиграции существовали серьезные политические разногласия, которые резко усилились с началом войны. Перед людьми встал выбор — бороться на стороне России против фашизма, а значит морально и физически поддерживать старого врага — коммунистический режим, или же в союзе с Гитлером воевать против режима, а значит и против собственного народа. Трагедия подобного выбора сломала хрупкое единство русской эмиграции. Консолидирующее значение противостояния большевизму ослабло.

Экстремальные условия военных и послевоенных лет, необходимость помощи соотечественникам (не только русским, но и всем выходцам из России), оказавшимся в положении беженцев, удерживали русскую диаспору от дезинтеграции. Однако этот процесс шел. Белая эмиграция заметно постарела. Хотя ее представители по-прежнему сохраняли высокий авторитет, их политическое влияние заметно уменьшалось. К тому же, победа в войне показала, что освобождение и возрождение России возможны только в самой России, с помощью внешних вторжений эту задачу решить нельзя. Следовательно, необходимо было искать и поддерживать силы, которые были способны бороться с режимом, внутри страны, а не за рубежом. Национальность в данном случае не имела никакого значения. В результате этнокультурный принцип консолидации русской эмиграции уступил место правозащитному, а русская диаспора, расколовшись на многочисленные группы, в значительной степени оказалась замещена диссидентским движением и диссидентскими организациями.

На смену Святой Руси, воплощавшей идеал белых эмигрантов, пришел новый символ: «СССР — империя зла», противостояние русского зарубежья и Советского государства наполнилось новым смыслом. Теперь миссия эмиграции носила не охранительный, а разрушительный характер.

Новое поколение русских эмигрантов, покинувших страну в 90-е годы, принципиально отличается от всех предшествовавших. Во-первых, они не переживали психологический кризис при отъезде, связанный с разрывом родственных и дружеских связей и невозможностью возвращения на родину. Во-вторых, у них практически отсутствуют мотивы, заставляющие их стремиться к компактному расселению, консолидации и формированию диаспоры.

Русские, выехавшие за рубеж в составе смешанных семей, стремятся к ассимиляции с коренным населением, прежде всего в интересах детей. Если выезд из России происходит по этническим каналам (евреи в Израиль, немцы в Германию и т. д.), то сами условия эмиграции, получение различных пенсий и пособий, оказание помощи в освоении языка и обучении детей предопределяют для русских нецелесообразность формирования собственной диаспоры. Это лишило бы их положенных для репатриантов льгот. Поэтому в условиях компактного проживания инициатива русскоговорящего меньшинства не простирается дальше создания русских клубов, магазинов и т. д. для удовлетворения потребности в общении на родном языке и бытовых привычек.

«Утечка умов», а точнее эмиграция русской интеллигенции, включая и молодых специалистов, связана с географией университетских и культурных центров. Этот поток разобщен и распылен в пространстве. Социальная среда принимающих стран, в которой оказываются выходцы из России, образованна, космополитична и толерантна. Русским не приходится сталкиваться с враждебным отношением или этнической неприязнью. Результаты почтового опроса ученых, работающих в научных центрах США, Канады, Западной Европы и Австралии, приводимые В. Валюковым, показали, что более 70% опрошенных легко адаптировались к новой для себя ситуации, хотя у них и были проблемы, связанные с недостаточным знанием иностранных языков (75%), трудностями в общении с коллегами (21%), студентами или персоналом (67%), плохим знанием зарубежной научной литературы (17%). Русские интеллектуалы тратят свое время и силы на успешное вхождение в новую для себя социальную среду, полагая при этом, что чем быстрее они дистанцируются от сообщества русских эмигрантов, тем меньше времени будет потрачено на адаптацию в новом месте жительства и тем скорее они перестанут быть чужаками.

Вместе с тем русские ощущают неустойчивость своего положения, но путь к его стабилизации они видят не в формировании «институтов поддержки» на месте (диаспоры), а в сохранении контактов с Россией. Русские ученые продолжают публиковаться в российских научных журналах, многие пытаются хотя бы на первое время сохранить за собой место работы в России. Широкое распространение получила практика создания совместных творческих коллективов, когда руководитель научной группы или лаборатории, эмигрировавший за рубеж, вовлекает в сотрудничество своих бывших коллег.

Единственной группой русских за рубежом, испытывающей потребность в диаспоре, являются экономические эмигранты, выезжающие из России под разными предлогами, не имея за рубежом родственников и приглашения на работу. Чаще всего они вынуждены сменить сферу деятельности и снизить свой социальный статус. В поисках средств существования они ориентированы, как и все эмигранты из бедных стран, на низший сектор сферы обслуживания. Часто они стремятся использовать свою русскость — знание языка, традиций, специфики общения и т. д., обслуживая потребности русского бизнеса за рубежом или семей русских эмигрантов предшествующих поколений. Однако экономическая, духовная и социальная слабость этой группы не позволяет им вдохнуть новую жизнь в русскую диаспору.

Таким образом, русская диаспора за рубежом просуществовала относительно короткий исторический срок — 20—50-е годы. Она ставила перед собой не столько экономические, сколько политические и духовные задачи — противостоять коммунистическому режиму и продолжить жизнь потерянной родины в отрыве от России. Элитарность, интеллектуальность и индивидуализм русских эмигрантов, отсутствие противоречий с культурами принимающих стран не позволили им создать консолидированное и устойчивое иерархическое сообщество. По мере старения поколений послереволюционной эмиграции и изменения жизненных реалий русская община утратила черты диаспоры, сохранив лишь внешние проявления ее прежнего существования.

Новые русские эмигранты впервые в истории России не чувствуют себя изолированными от родины. Многие из них нацелены на прямое сотрудничество с Россией и поддерживают постоянные деловые и бытовые контакты.

Итак, русские за рубежами России не следуют ни одной из общепринятых моделей поведения национальных меньшинств — китайской, арабской, греческой, армянской и т. д. Впервые за всю историю нашей страны они не испытывают чувства враждебности к политическому режиму своей этнической Родины и являются не столько головной болью для России, сколько проводником народной дипломатии, наводящей мосты через окопы, прорываемые национальными элитами в их стремлении к независимости и самоопределению. В интересах России максимально развивать эти человеческие контакты, создавая для них режим наибольшего благоприятствования.