Карстовые пещеры
Мы под землею.
Кавказ
Мы под землею. О зеница ока!
О бедный глаз!
Как жадно ловишь ты
Колеблющийся в море темноты
Свет факела. Держа его высоко,
Идя вперед, нам освещает штрек
Полуседой, без шапки человек.
Здесь сталактиты
бивнями сошлись
(Багрово светит
факельное пламя),
А там собор,
натекший сверху вниз,
Готический, весь белый,
как в Милане.
Подземная вода и доломиты, —
И вот какие чудеса намыты.
Без лепета,
без плеска и журчанья
(Такой мы не видали никогда),
Глухонемая черная вода, —
Ее мы обнаружили случайно.
Хотели мы испробовать глоток —
И не могли. Никто из нас не мог.
Подальше от такой реки.
Дрожим,
Как будто мы опасности
избегли;
И снова сталактитовые кегли;
Их гроздья нависают.
Их режим —
Паденье капли в час
или в минуту.
Кто знает?
Здесь нетрудно время спутать.
Когда же мы,
охолодев во мраке,
С вертящимися пятнами в глазах,
С дрожащим сердцем,
с влагой в волосах,
Вернулись к солнцу,
погасивши факел,
Как палуба родного корабля,
Нас встретила просторная
земля.
Вера ИНБЕР.
Путевой дневник. 1938
Пещеры на Волге
Мы скоро дошли до Сюкеевских гор*, в которых находятся примечательные пещеры, и остановились у берега.
Снаряжаясь в пещерную экспедицию, мы должны были надеть тулупы, несмотря на жаркое время. Запасясь всем, что было нужно, и выбрав из своего экипажа более смелых в сопутники, отправились в подземные странствия.
Небольшое отверстие, в которое едва можно пролезть, составляет вход пещеры. Запасшись огнем, мы пролезли в отверстие и по крутому скату спустились в углубление ее. Усиля свет огня, мы были поражены необыкновенным внутренним устройством этой пещеры. Белые алебастровые столбы, поднимаясь из глубины ее, стояли, как привидения, скрываясь один за другими; пропасти, находящиеся между столбами, не позволяли нам проникнуть далеко вглубь, к тому же скользкость, происходящая от большой здесь сырости, затрудняла путь, а серный запах был силен. Один из рабочих продолжил путь и добрался донельзя, где столбы имеют между собою большие расстояния, что пресекло средство пути далее. Возвратясь из сей опасной экспедиции в поте лица, он доставил нам сведения о своем путешествии по-своему: «Ну, печора!** Наиздевленье, да и только, конца не видать! Это настоящие тартарары. Ай-ай, какая стрась там, сердце-то так все еще и йокает! Вылезем-ка отсюда; неровен час, как гора надсядет, так мы тут и останемся веки вековать...» Эта мысль рабочего заставила нас поспешить выбраться из этой пещеры.
< . . . >
В горах есть много отверстий или щелей; видны пустоты, образованные, вероятно, действиями весенних вод. У подошвы гор и по берегу удивителен наплыв алебастра, который, точно растопленное стекло, остывшее на потоке, покрывает большую часть берега в этом месте. Отдельно от гор в разных местах по берегу находятся большие массы алебастра; без сомнения, это отпадшие части от общей массы гор, которые весьма обильны алебастром. При подошве скал в некоторых местах сякнут небольшие нефтяные струйки, нефть скопляется в выдолбленные каменные гнезда, откуда ее берут. Нам попадались здесь куски асфальта, надо думать, что в горах его находится довольно.
< . . . >
Расставшись с Сюкеевскими горами и отплывя немного, мы поравнялись с Монастырскими горами, красота коих заставила нас остановиться. Любопытство опять увлекло нас в подземное путешествие; когда вошли в отверстие, нам открылся какой-то огромный зал, загроможденный отвалившимися каменными массами; стены и свод имеют тот же зеленоватый цвет и тот же серный запах, что и в Сюкеевских, но сырость в этой пещере весьма неприятна. Против входа, в углублении, находится небольшое озерко глубиною в один аршин***. Пространство от наружного входа до стены за озерком имеет 17**** сажен, а ширина 7 сажен, высота же ее около двух сажен. Направо идет коридор на протяжении 32 сажен, при конце которого находится лед...
Григорий и Никанор ЧЕРНЕЦОВЫ.
Воспоминания из путешествия по Волге.
1838—1862
* Авторы плывут по Волге; описан
участок между устьем Камы и городом Тетюши.
** Печора — пещера (диалектное).
*** Аршин — 0,71 м.
**** Сажень — 3 аршина, 2,13 м.
Пещеры Пинежья
Наш теплоход пробирался вниз по Пинеге — реке широкой, но удивительно мелкой. Судно, пыхтя, переползало через мели. Выйдя на относительно глубокую воду, оно развивало приличную скорость, — и тогда начинался тупой грохот от расшвыриваемых в стороны бревен, которыми заполнена река...
Ко мне подходит товарищ.
— Приближаемся. Видишь обрывы? Это там...
Бело-розовые кручи светились, как будто озаренные восходом. Где-то в них притаились пещеры.
Пещеры Пинежья... Сколько времени искали мы никем не занятый, не застолбленный другими спелеологами пещерный район. Искали всюду, но кто мог предположить, что наша обетованная земля окажется на Севере? Пещеры в тайге, где и гор никаких нет? Смешно!
< . . . >
Пещера начиналась высоким, суживающимся кверху коридором; он привел нас в небольшой зал, где повеяло зимним холодом. Нас изумила эта пещера: свод ее был из голубого прозрачного льда, ровного и гладкого, как потолок в комнате. Как будто какой-то шутник-великан залил пещеру водой, заморозил, а потом перевернул ее вверх дном. Промерив высоту этого потолка, мы нашли разгадку. В высокие паводки пещера заливается водой почти до самого верха. Стены ее — промерзшие — действуют как холодильная камера. Вода замерзала, а когда уровень ее спадал, слой льда так и оставался на своде.
< . . . >
Косая трещина — из нее тянет холодом.
Поворот — и в лучах фонариков вспыхивает
уходящая вдаль вереница ледяных сталактитов...
...Кончаем работу ночью. Взяты образцы воды,
проведены микроклиматические наблюдения, снят
план. Мы плетемся к выходу, замерзшие,
облепленные грязью, уставшие до дрожи в коленях
— и счастливые. Пещера не так уж велика — 183 метра
— но красива она удивительно, и мы первые увидали
эту красоту, нам предстоит рассказать о ней...
И о сказочных ледяных облаках, повисших под
потолком, и о голубой прозрачности льда, и о
розовых гипсовых стенах...
Виталий ТАНАСИЙЧУК.
Под землей с фотоаппаратом (рассказы спелеолога).
1974
Провал.
Флорида, США
Джоди сделал последние несколько шагов к краю известняковой промоины.
Целый маленький мир лежал у него под ногами, глубокий и вогнутый, словно большая чаша. Сенокрыл* говорил, что это большой, как бог, медведь ковырнул лапой землю, откапывая корень лилии. От отца Джоди знал правду. Глубоко в теле земли бегут реки, они бурлят под поверхностью воронками и водоворотами, — только и всего. Особенно много их в таких местах, где проходят полосы известняка, — как здесь. До того, как воздух тронет и отвердит его, известняк рассыпчат и рыхл. Время от времени, безо всякой видимой причины, без предупреждения, возможно, после долгих дождей часть земной поверхности проваливается мягко, почти беззвучно, и то место, где когда-то, темная и невидимая, текла река, отмечается глубокой пещерой. Иногда провал бывает всего в несколько футов** глубины и ширины. Провал на земле Бэкстеров был в шестьдесят футов глубиной и такой широкий, что отец не мог достать из своей шомполки белку на другом его краю. Был он такой круглый, словно кто нарочно его выкопал. Глядя в него, Джоди невольно думал, что правда о его творении фантастичнее, чем россказни Сенокрыла.
Провал этот был старше отца, Пенни Бэкстера. Пенни говорил, что помнит еще то время, когда деревья на его крутых откосах были немногим больше молодых деревцов. Теперь же они достигали внушительных размеров. Ствол магнолии, росшей на восточном склоне провала, был в поперечнике с жерновой камень, на котором Бэкстеры мололи зерно. А ореховое дерево гикори — с ногу толщиной. Половину провала прикрывал шатром ветвей живой дуб. Вверх и вниз по крутизне буйно разрослись деревья помельче: ликвидамбр и кизил, железное дерево и падуб. Среди них, словно высокие копья, торчали гигантские папоротники. Джоди глядел в большой чашевидный сад, опущенный зелеными листьями, влажный и прохладный, всегда таинственный. Провал находился посреди засушливого скрэба***, в самой середине соснового острова, — его сочное зеленое сердце.
Тропа на дно ямы сбегала по западному склону. Она была глубоко врезана в песок и известняк годами и ногами Пенни Бэкстера, водившего скотину на водопой. Даже в самую сухую погоду из земли тут не переставала сочиться вода; она каплями стекала по склонам и собиралась на дне в мелкий прудок.
Марджори К. Ролингс. Сверстники. 1970
* Прозвище мальчика, приятеля Джоди
Бэкстера.
** Фут — 0,3 м.
*** Скрэб — заросли вечнозеленых
ксерофитных кустарников, характерны для
Юго-Западной и Восточной Австралии, но
встречаются также в Южной Африке и на юге США.