Нужны ли России ее просторы?

Г.А. Агранат

Окончание. См. № 35/2001

Безбрежие сибирских и северных просторов иногда, впрочем, сулило неоправданные надежды. Уповая на них, заключенные редко, но все-таки отваживались на побег даже из затерянного в дебрях Норильска. Как правило, беглецов вылавливали, некоторые умирали в енисейской тайге; спустя месяцы, а иногда годы, в дуплах деревьев находили скелеты. Немногих смельчаков тайга все-таки спасала: эвенки — оленеводы и охотники — укрывали их в своих стойбищах и сторожках, которые редко посещались властями. Впрочем, далеко не все эвенки на это решались.

 

* * *

История российских пространств — необычайная, многоцветная. Они, эти пространства, создавали величие России, подчас, правда, через страдания. В целом же спектр полезных функций свободных территорий постоянно расширялся. При всей сложности и противоречивости позиций и суждений несомненно главное: большие территории нужны, нужны очень, и нужда эта будет расти. Да собственно, так и вопрос ставить нельзя: они, наши пространства, давно стали неотъемлемой частью организма страны, без них просто немыслима, невозможна ее жизнь.

Так почему же движение против них не затухает? В его списках числились выдающиеся люди разных профессий и политических предпочтений, такие, как покойные академики А.Д. Сахаров и С.П. Залыгин, числятся Ф. Искандер, многие известные ученые. Особенно досадно, что в них значатся видные творческие географы — А.И. Алексеев, Н.С. Мироненко, А.И. Трейвиш.

Что же привлекает людей? Не верится, что серьезных ученых могут манить эпатажные, красивые лозунги типа «сжатие освоенного пространства», принадлежащие, кажется, географу Ю.Л. Пивоварову, самому яростному противнику Севера, беспощадному по отношению к его защитникам. Или, что еще «круче»: «Если бы у восточных склонов Урала плескался океан, то Россия давно бы стала высокоразвитой страной».

Вряд ли также можно считать в научном отношении корректным «доказательство» ненужности больших пространств сравнением с благоденствующими малыми странами, такими, как Нидерланды или Дания: вот-де лилипуты, а живут куда лучше российского гулливера. По всем статьям это несопоставимые весовые категории.

Так что же? Вероятно, придется возвратиться к истокам, вспомнив тяготение русской интеллигенции к Западу, Европе. Возможно, прав упомянутый А.С. Панарин, утверждающий, что «у нашей, воспитанной Западом интеллигенции ослаблено чувство пространства, она обесценивает его, все свои надежды возлагая на историческое время, на новые этапы научно-технического прогресса. Простой народ больше ценит пространство, землю, от которых он зависит больше, чем интеллигенция. Элита видит свой интерес в вещах опосредованных, отделенных от природы». К интеллигенции нельзя безоговорочно отнести ту «власть пространства над душой», о которой говорил Н.А. Бердяев.

А.С. Панарин заключает: «Я верю в творческие возможности русской культуры, в ее способности найти ответ на беспрецедентные вызовы нашей эпохи. Но для этого требуется, чтобы разорванность двух социокультурных полюсов — народа и элиты — была наконец преодолена, чтобы пространственное (выделено А.С. Панариным) чувство народа и историческое — интеллигенции — спаялись воедино».

Вот конкретный пример связи идеологии и пространства. А.Д. Сахаров — склонный к западным моделям, прохладно относившийся к проблемам севера и востока страны. А.И. Солженицын — активнейший их защитник, славянофил.

Может быть, стоит обратиться также к трудам А.А. Зиновьева35, известного своим анализом, по его выражению, «западнистской» эволюции российской интеллигенции, все более отходящей от взглядов на ценности жизни, свойственных старой России. Впрочем, это все чаще признают и менее оппозиционные авторы.

Рискну утверждать: имеет значение и тот факт, что научная, в том числе и географическая интеллигенция недостаточно усвоила факт повсеместной коренной ломки политико-экономических реалий и взглядов. Мир на распутье, он все дальше отходит от мерок свободного рыночного капитализма. Дело доходит, к примеру, до утверждений (и их немало), что под влиянием Интернета, стремительного проникновения во все сферы жизни «информационно-коммуникационной психологии» капитализм идет к усилению и без того очень сильной власти мощнейших транснациональных корпораций, и в конечном счете — к тоталитаризму. Вместе с тем очевиден рост социального начала во внутренней политике развитых стран. Ученые приходят к выводу о хаосе в процессах развития. Конечно, не очень видимом простыми людьми. Подавляющему большинству представляются, например, совершенно неправдоподобными утверждения, что в цитадели капитализма США далеко не все прочно и надежно и по совокупности разных причин они идут к глубочайшему кризису; на этот счет имеется немалая литература36.

Между тем именно в решении таких сложных проблем, как глобализация, роль государства и определяемая всем этим политика для новых районов, объективная нужда в нетрадиционных подходах особенно ощущается. Может быть, потому наш консерватизм, или, скажем мягче, инерционность суждений здесь более всего заметны.

В этой связи очень пагубным оказывается извечная, генетическая что ли, привычка россиян кланяться Западу. Вот два авторитетных свидетельства. Известный деятель России XIX в. П.Я. Чаадаев утверждал, что «наша история начинается прежде всего странным зрелищем»: подчинением чужой культуре, чужой практике управления страной, чужим ценностям жизни. Это «факт, единственный в летописи всего мира».

Строки А.С. Грибоедова, написанные чуть ли не двести лет назад, звучат очень актуально:

Ах, если рождены мы все перенимать,

Хоть у китайцев бы нам несколько занять

Премудрого у них незнанья иноземцев.

< . . . >

Чтоб истребил Господь нечистый этот дух

Пустого, рабского, слепого подражанья.

Впрочем, с этой привычкой мы оказываемся сейчас в своеобразном, в общем весьма трудном, положении. Как сказано, не успеваем следить за крутыми поворотами в жизни и делах этого самого Запада. И это совсем запутывает наши дела — получается, что гонимся уже не за ним, а за его тенью.

 

* * *

Так что же делать? Думаю, что в сложившихся условиях нужно прежде всего обратить внимание на то, чтобы сберечь наше наследие, наши земли, наши пространства. Это не должно звучать банально, лозунгово, это — горькая необходимость.

Рискуя быть обвиненным в имперском мышлении, не могу вначале не обратиться к истории. В пору потери Россией международного авторитета и национальной гордости это кажется совершенно необходимым. За многие века Россия сумела создать величайшую империю. По площади она чуть уступала Британской империи, в период расцвета достигшей 27—28 млн км2. Но Британская империя состояла из разрозненных частей материков и островов, а Российская — представляла собой единый, колоссальный европейско-азиатско-американский массив. От восточных границ Германии и Швеции до Канады, не считая узенького Берингова пролива, можно было пройти сушей путь более чем в 9—10 тысяч верст.

Прав писатель, думавший о России тех времен: «Россия — это родина пространств, живая их ткань и гармония, создаваемая тысячелетиями, где опушка в Брянском лесу созвучна и соразмерна ковыльной казахской степи, где дюны Балтии слышат ручьи Памира, где музыка огромных и малых пространств складывается в единый хор, делая эти пространства неповторимой частью планеты» (Александр Проханов).

Первый удар по империи был нанесен продажей Аляски (Русской Америки) США. Российская общественность изначально не могла примириться с ее потерей. Второй всплеск ностальгии был отмечен в 1967 г., в столетие со дня продажи37. Наконец, буквально взрыв по этому поводу произошел в связи с саморазрушением Советского Союза.

Отвлекаясь, расскажу, что попытки использовать российские просторы во внешнеполитических играх были и после Аляски. Из архивов стало известно, что в 1918 г. А.Ф. Керенский предлагал Антанте Сибирь в оплату за «разгром коммунизма»38. Еще один пример вопиющего небрежения территориальным наследием.

В Русской Америке, в том, что не учли ее уроки, многие видят истоки всех нынешних бед. Вышла трехтомная «История Русской Америки», и она не успокоила общественность. Известный историк Российского Севера В.Н. Демин39 упрекнул авторов в недостатке патриотизма и в том, что в оценке деятельности русских на Аляске они во многом следуют американским схемам.

Расширился фольклор, связанный с Аляской. К ставшей широко известной песенке Н. Расторгуева «Не валяй дурака, Америка... Алясочку отдай» прибавилась частушка: «Ах ты, Саша, глупый Саша (Александр II), /Продал ты Аляску нашу/, Продал лучше бы Чечню,/Все равно не в корм коню».

Шутка шуткой, а долгие проводы Аляски все еще продолжаются. Теперь она стоит в одном ряду с потерянным тоже по ошибке, если не сказать сильнее, Крымом, особенно Севастополем...

Здесь я отступлю от хронологической последовательности и расскажу о некоторых доисторических, скорее палеогеографических, событиях, которые подтверждают величие России, значительность истории ее пространств. Давно ходили мифы о том, что Север, Арктика были прародиной человечества, во всяком случае — в Северном полушарии. Еще в 1910 г. в Санкт-Петербурге вышла книга Е. Елачина — «Крайний Север как родина человечества», а в 1983 г. ректор Бостонского университета В. Уорнер написал целую монографию с еще более интригующим названием — «Найденный рай, или Колыбель человека на Северном полюсе».

Однако лишь в последние годы усилиями Н.Р. Гусевой40 и В.Н. Демина41 этот загадочный вопрос был прояснен, мифы превратились в гипотезы и сделались доступными широкому читателю. Считают, что в очень далекие времена, измеряемые десятками и сотнями тысяч лет, Арктика, в том числе значительная часть нынешнего Северного Ледовитого океана, представляла собой теплую, обжитую сушу. Такая метаморфоза научно считается вполне возможной, она объясняется смещением полюсов Земли, изменением ее эклиптики, наклона к оси вращения. С наступлением циклов похолодания и оледенения полярные жители мигрировали на юг, образовав индоевропейскую группу, ядром которой были славяне.

Кстати, отсюда же пошли арьи (арии), которых нацисты считали прародителями немцев. Они очень гордились своим «арктическим происхождением», «нордическим характером». Вспомним «Семнадцать мгновений весны». Они забывали, скорее, не желали помнить, что корни лежат в земле древних славян. В 1993 г. в Англии вышла книга «Полярные мифы и нацистская идеология».

Все это, конечно, слишком смелые версии, основанные, впрочем, на обширных археологических изысканиях (в последние годы на Кольском полуострове), культурологических и лингвистических сопоставлениях. Книги Гусевой и Демина читаются как романы, чуть подернутые детективным флером. Поражает обнаруженное корневое сходство древнейшего языка индусов — санскрита и северо-славянских наречий, близость обрядов Индии и русского Севера, а также обоюдная узнаваемость разных предметов обихода.

На фоне рассказов о событиях, чуть ли не вселенских масштабов, осталась в тени гипотеза о том, что и сама Россия занялась не в южных, занятых кочевниками, местах, а на просторном Севере.

И, может, Русь пошла отсюда,

От этих северных широт,

От этих зорь. От этой воли.

От той немереной версты.

Сергей Островой

Таково дальнее прошлое российских просторов, и это то наследие, которое уже по значимости для хода цивилизации надлежит беречь и опекать.

Возвратимся к нашему времени. После развала Советского Союза и потери почти 20% его площади началась полоса «мелких территориальных уступок». Соединенным Штатам отдали большой кусок шельфа Баренцева моря, Китаю — участки материкового побережья и несколько островов на Дальнем Востоке, Грузии — часть Дарьяльского ущелья. Оживились территориальные и акваториальные претензии Норвегии, Эстонии, Украины.

Резко сократив объем экспедиционных и стационарных работ, Россия теряет лидерство в Антарктиде, где началась подспудная подготовка к возможному разделу минеральных богатств. Что касается Арктики, то после долгих переговоров Россия в 1997 г. присоединилась к Конвенции по морскому праву, отказавшись при этом от так называемого секторального принципа, дававшего нам серьезные международно-правовые выгоды. Специалисты считают, что этот принцип хорошо было бы применить в Черном и Каспийском морях при разделе сфер влияния и собственности между приморскими государствами. Надо было бы следовать примеру США и Канады, которые смогли сохранить в упомянутой конвенции особые права.

Резко уменьшилось присутствие России на Шпицбергене. Судьба легендарного Северного морского пути становится зависимой от норвежских, финских и других иностранных судовладельцев и государственных учреждений, а также от международных организаций.

Особенно досадно то, что наша научная интеллигенция не проявляет должной твердости при обсуждении проблем, связанных с сохранением национальных ресурсов и территорий. Более того, в соответствующих исследованиях подчеркиваются главным образом преимущества, выгоды от приглашения чужеземцев к эксплуатации российских недр, лесов, вод, территорий, морских и воздушных пространств. Возможные, скорее, вероятные, отрицательные последствия обсуждаются крайне недостаточно.

Даже в болезненном для России курильском вопросе добротные в общем исследования заканчиваются расплывчатыми выводами42. Слишком либерально, снисходительно отношение ряда экономистов, географов, демографов к китайской экспансии на юге Сибири и Дальнем Востоке, которую, вслед за А.И. Солженицыным, считаю очень опасной. 8—10 млн людей против сотен миллионов! А вот пример рыхлой постановки этого вопроса: «Угрожает ли России китайская миграция?43. И ответ на него дается столь же неопределенный.

Более того, позиции ученых подчас, не побоюсь сказать, просто непатриотичны. Новосибирский академик (!) В. Накоряков44 настаивает на целесообразности уступки Японии Курильских островов. И делает более общий вывод: Россия, чтобы выжить, должна продавать иностранцам свои территории, ведь «мы слишком просторно живем».

Серьезно обсуждается вопрос о сдаче БАМа в аренду японцам. Такой хотят видеть судьбу всенародной романтической стройки?

Приведенные факты являются как бы продолжением названных выше теоретических споров: нужны нам или нет наши великие просторы, можем ли сами их освоить. Результат, как видим, не очень четкий, скорее, увы, в пользу скептиков.

Опасность этих тенденций увидел А.И. Солженицын: «Невозможно представить себе, что перегруженная планета будет и дальше терпеть запущенную неосвоенность российских пространств». И это не публицистическая тирада. Специалисты, да впрочем, любой непредвзятый наблюдатель, скажут, что ООН, НАТО, другие международные организации, вплоть до экспансивного Гринписа, легко могут найти правовые основания для всякого рода «предупреждений», «санкций», далее — «протекторатов», «опеки», а там и оккупации. Неоколониализм — цель, которая на Западе давно в ходу. Балканы, Югославия — тому прекрасная иллюстрация.

В одной из центральных российских газет45 появилась статья: «Будет ли Америка прирастать Сибирью?» Грустное напоминание о знаменитом ломоносовском предсказании, относящемся к России. Основанием для постановки такого вопроса стали все чаще встречающиеся в США призывы к американскому правительству купить Северо-Восток России, прилегающий к Аляске. Цены называются вполне приличные: от нескольких сотен миллиардов до трех триллионов долларов, выплачиваемых, правда, в длительную рассрочку. «Товар», конечно, стоит того, но какова наглость обезумевшего от своих триллионов купца, считающего, что все продается и покупается!

В создавшихся условиях выдвигается задача надежной охраны российских территорий, государственных границ, протяженность которых более 60 тыс. км. Наибольшая их часть — на Севере, в Арктике, где Советский Союз создал надежную систему обороны. Новые власти ее разрушили.

Тем временем американцы укрепляют свои бастионы на флангах наших северных владений. На двух крупнейших авиабазах и других объектах Аляски дислоцировано более 20 тыс. солдат и офицеров. Вместе с обслугой и семьями ее военный контингент превышает 35 тыс. чел., что в расчете на душу населения намного больше, чем в любом другом штате США. На Алеутских островах место для главной базы, рекламируемой в США системы «Новой национальной системы противоракетной обороны», выбиралось давно; главным критерием была, похоже, близость к российским границам. Вначале объявлялось об Алеутских островах, теперь — о центре Аляски Форт Грили. Здесь будет сосредоточено 120 противоракетных комплексов.

В Северной Атлантике, на подступах к Арктике, базируется американский 5-й флот, мощь которого просто несопоставима с давно захиревшим российским Северным флотом.

«Окраинные» вооруженные силы США и НАТО уже сегодня весьма активны. С аляскинских баз, как во время холодной войны, самолеты новейших типов (Ф-19 с дозаправкой топливом в воздухе) осуществляют круглосуточное дежурство поблизости от сухопутных и морских границ России46. Американские и английские атомные подлодки столь же интенсивно гуляют в водах приграничного Баренцева моря. Трагедия атомной подводной лодки «Курск» это показала.

Вроде бы в последнее время принимаются какие-то меры по восстановлению нашей былой военной мощи в отдаленных районах, и это хорошо.

 

* * *

Я нарисовал не очень отрадную картину. Будем надеяться на лучшее. Что-то похожее на ожидания библейского пророка Исайи: «Сторож! Сколько ночи? Сторож! Сколько ночи?» Сторож отвечает: «Приближается утро, но еще ночь. Если вы настоятельно спрашиваете, то обратитесь и приходите».

По какому бы пути ни пошла Россия, ее регионы, незыблемым должно быть одно: любовь к родине.

Борис Слуцкий в память о поэте Михаиле Кульчицком, погибшем под Сталинградом, написал:

Одни верны России потому-то,

Другие же верны ей оттого-то.

А он не думал — как и почему,

Она была отечеством ему.

В этом — залог будущего.

 

 

³⁵ На пути к сверхобществу. — М., 2000; Гибель русского коммунизма. — М., 2001.
³⁶ См., например: О.А. Платонов. Почему погибнет Америка. — Краснодар, 2001. Это образец крайне оппозиционной литературы. Но если в книге только половина — правда, в остатке окажется достаточно фактов и суждений для того, чтобы серьезно задуматься.
³⁷ Подробнее см.: «География», № 42, 43/97.
³⁸ «Литературная газета», № 7/95.
³⁹ «Мир Севера», № 2/2000.
⁴⁰ Русские сквозь тысячелетия. Арктическая теория. — М., 1998.
⁴¹ Гиперборея. — М., 2000.
⁴² Системный подход к проблеме Южных Курил. Отв. ред. О.А. Коссов. — М., 2000.
⁴³ «Мировая экономика и международные отношения», № 11/2000.
⁴⁴ «Литературная газета», № 31—32/99; 2000, № 18/2000.
⁴⁵ «Завтра», 2001, № 27/2000.
⁴⁶ Alaska Almanac. Anchorage, 2000.