Главная страница «Первого сентября» • Главная страница журнала «География» • Содержание №37/2001

НЕПРИЗНАННЫЕ ГОСУДАРСТВА

ТИМОР ЛОРОСАЕ

Timor Loro Sa'e

Д.В. ЗАЯЦ

Намеченное к созданию государство Тимор Лоросае (в переводе с языка тетум лоросае означает восходящее Солнце — поэтическая метафора, связанная с восточным положением страны) занимает восточную часть острова Тимор, которая до 1974 г. находилась в колониальном владении Португалии, а в 1975 г. была оккупирована Индонезией. В настоящий момент Восточный Тимор переживает переходный период от индонезийской оккупации к суверенитету. До формального провозглашения независимости, планирующегося на конец 2001—начало 2002 г., административное управление территорией осуществляет ООН.

Территория

 Восточный Тимор охватывает восточную часть одноименного острова в группе Зондских островов, между морями Саву и Тиморским. В состав этого политического образования входят полуанклав Окуси (отделен территорией Индонезии), а также острова Камбинг и Жако. Общая площадь будущего государства Тимор Лоросае — 14,9 тыс. км2. Западная часть Тимора (15,9 тыс. км2) входит в состав индонезийской провинции Восточная Нуса-Тенгара, здесь же находится и центр этой провинции — Купанг.
Тимор, самый крупный из Малых Зондских островов, обладает гористым рельефом. Высшая точка острова — гора Тата-Маилау (или Рамелау), достигающая абсолютной высоты 2963 м. Низменные равнины тяготеют в основном к побережью острова. На них сформировались природные комплексы мангровых зарослей.
Климат Тимора объясняется особенностями муссонной циркуляции. Во время юго-восточного муссона, несущего зной и пыль из внутренних пустынь Австралии, наступает сухой сезон. Осадки выпадают во время действия северо-западного муссона, господствующего в здешних широтах с декабря по март. В год выпадает около полутора тысяч миллиметров дождей. Особенности климата привели к формированию на побережье Тимора переменно-влажных тропических лесов из эвкалиптов, бамбука, казуарин и сандалового дерева. Во внутренних районах острова — высокотравные саванны. Флора и фауна острова беднее, чем на большинстве Зондских островов, более разнообразных в природном отношении, но на Тиморе обитают некоторые виды растений и животных, характерные для Австралии.

Особенности исторического развития

 История Тимора до XVI в. пока еще подробно не исследована. Остров находился на периферии тогдашних политических и торговых связей. В то время Тимор посещали яванские, малайские и китайские торговцы, выменивавшие у местного населения сандаловое дерево, пользовавшееся спросом и в Азии, и в Европе. Первые португальские колонисты, также привлеченные сандалом, поселились на Тиморе в 1520 г. Спустя почти столетие, в 1613 г., западную часть Тимора закрепила за собой Голландская Ост-Индская компания. С того времени остров на многие века оказался разделенным между двумя колониальными державами — Португалией и Нидерландами. Тимор с 20-х годов XIX в. (время провозглашения независимости Бразилии) был единственным местом в мире, где проходила нидерландско-португальская граница. В 1812—1815 гг. на острове недолгое время хозяйничали англичане, однако Венский конгресс 1815 г. восстановил сложившийся ранее порядок колониального раздела Тимора. Граница между Восточным (португальским) и Западным (нидерландским) Тимором была окончательно установлена договорами 1860 и 1893 гг. Во время Второй мировой войны весь остров был оккупирован Японией, которая проигнорировала таким образом нейтралитет Португалии.
В 1945 г. (фактически позднее, с 1950 г.) Западный Тимор вошел в состав Индонезии, получившей независимость от Нидерландов. Восточный Тимор еще 30 лет продолжал оставаться португальским владением. Апрельская революция 1975 г. в Португалии, выразившаяся в свержении тоталитарного режима диктатора А. Салазара, создала предпосылки для получения суверенитета бывшими колониями Лиссабона. Перед Восточным Тимором забрезжила перспектива создания независимого государства. В то же время другая часть населения португальской колонии при поддержке Индонезии добивалась объединения с этой страной. Столкновения между сторонниками независимости и проиндонезийскими вооруженными формированиями привели летом 1975 г. к гражданской войне. 28 ноября того же года военно-политическое движение ФРЕТИЛИН провозгласило создание независимой Народно-Демократической Республики Восточный Тимор. Спустя всего 9 дней республика была уничтожена вторжением индонезийских войск.
Оккупация Индонезией Восточного Тимора вызвала крайне негативную реакцию со стороны ООН, социалистических стран и стран — участниц движения неприсоединения. Страны Запада во главе с США отнеслись к факту агрессии более спокойно. Возможно, эти державы даже подталкивали тогдашнего индонезийского президента Сухарто присоединить к «Стране тысячи островов» половину острова Тимор. Косвенно о подобной договоренности может свидетельствовать тот факт, что Индонезия ввела на восток Тимора свои войска спустя всего лишь пару дней после посещения Джакарты американским президентом Дж. Фордом. Не нужно долго говорить о том, что США имеют свои интересы в Юго-Восточной Азии. Тем более что в планы Вашингтона после потери в 1975 г. Южного Вьетнама, своего стратегического союзника в регионе, явно не входило толерантное отношение ко вновь образованной народно-демократической республике, не скрывавшей своих симпатий к Советскому Союзу и Китаю.
Восточный Тимор уже в 1976 г. получил статус двадцать седьмой провинции Республики Индонезия, ставшей по-индонезийски называться Тимор Тимур (то есть почти как «масло масляное» — Восточный Восточный [остров].* Тогда же на полях советских карт появилось небольшое примечание, имевшее прямое отношение к интерпретации в нашей стране статуса Восточного Тимора: «В настоящее время Восточный Тимор оккупирован Индонезией и включен в состав этой страны вопреки резолюциям Генеральной Ассамблеи и Совета Безопасности ООН». Сама же восточная часть острова на советских, да и современных российских, картах сохранила темную окраску, совпадающую с цветом заливки Португалии.
Несмотря на ввод индонезийской армии, вооруженные формирования ФРЕТИЛИН** продолжали войну за независимость, нападая на индонезийских солдат, чиновников администрации, тиморцев-коллаборационистов, нередко используя при этом террористические методы борьбы. В ответ индонезийские власти пытались подавить народное движение волнами репрессий. Для контроля за населением в пересеченной горной местности, преобладающей на острове, создавались специальные лагеря, где восточные тиморцы находились под наблюдением военных. По некоторым западным оценкам, видимо сильно завышенным, за четверть века индонезийского господства было уничтожено до 200 тыс. тиморцев (т. е. 25% всего населения). Цифра потерь индонезийских вооруженных сил за 25 лет проведения «контртеррористической операции» варьирует от 5 до 12 тыс. человек убитыми. Тимор за 70—90-е годы стал одновременно и «индонезийским Афганистаном», и «индонезийской Чечней». В вооруженных силах Индонезии трудно найти офицера, который не имел бы опыта боевых действий против повстанцев на Тиморе.
Однако не следует однозначно негативно оценивать четвертьвековое господство Индонезии на востоке Тимора. Не нужно забывать, что индонезийское правительство пыталось развивать этот отсталый регион. В годы оккупации 97% бюджета Восточного Тимора дотировалось центральным правительством. Это в восемь раз больше, чем для среднеарифметической индонезийской провинции. Здесь было построено 3800 км шоссейных дорог (за 300 лет португальской власти — всего 20 км), промышленные предприятия, школы. Экономический рост на Тиморе всегда был больше, чем в среднем по стране. Но, несмотря на это, стремление тиморцев к независимости и не думало слабеть: в 1996 г. Нобелевский комитет присуждает премию мира двум тиморцам — католическому епископу Карлосу Бело и лидеру движения за независимость Хосе Рамосу-Хорта, живущему в эмиграции.

Население

По оценке статистической службы Индонезии, в 1997 г. в провинции Тимор Тимур проживало около 880 тыс. человек. Восточный Тимор — полиэтничная территория. Большинство населения имеет смешанные антропологические черты, в которых преобладают папуасские, малайские и полинезийские расовые элементы. Крупнейший этнос Восточного Тимора — тетумы. Появившись на острове лишь в XVI в., этот народ, находясь на более высокой ступени развития культуры, сумел консолидировать вокруг себя многочисленные прочие народности и племена острова, в числе которых мамбаи, макассаи, бунак, токоде и др. Язык тетум сегодня — средство межнационального общения на востоке Тимора. Уже объявлено, что официальным языком будущего независимого государства Тимор Лоросае станет португальский.
Со времен португальской колонизации господствующая религия в стране — католицизм. Выходцы с Явы, Суматры и других крупных островов Индонезии — мусульмане. Во внутренних районах Восточного Тимора высока доля анимистов. Для Восточного Тимора характерна высокая безработица — 3,5% всего населения (1997).
Крупнейший город и административный центр Восточного Тимора — Дили, будущая столица государства Тимор Лоросае. Прочие значительные городские поселения — Окуси, Викеке, Баукау.

Хозяйство

Экономическое развитие Восточного Тимора затрудняется периферийным положением острова, а также сухим и жарким климатом, осложняющим ведение сельского хозяйства. Среди проблем острова — сильное распространение эрозии почв и прогрессирующее обезлесивание. Главные сельскохозяйственные культуры, возделываемые на острове, — рис, кукуруза, сладкий картофель, кофе, кокосовая пальма, гевея, сахарный тростник, сандаловое дерево, хлопчатник. Развиты скотоводство, рыболовство и лов морских животных. В сельском хозяйстве господствует архаичный традиционный уклад.
Промышленность представлена небольшими кустарными предприятиями, изготавливающими хлопчатобумажную одежду, расписные корзины, мыло и другие предметы парфюмерии, глиняную посуду. Добывающие отрасли экономики — это небольшие нефтяные и газовые промыслы.
Долю Восточного Тимора во внешних экономических связях Индонезии оценить довольно сложно: Джакарта не публикует подобной статистики. В Индонезии вообще не принято подробно освещать состояние экономики в провинциях. Однако есть сведения, что до 1975 г. более 80% внешнеторговых поступлений тогдашнего Португальского Тимора давал экспорт кофе. Продолжают поступать на мировой рынок тиморские сандаловое дерево, растительное масло, копра и кожи. Импорт охватывает такие дефицитные здесь группы товаров, как продовольствие, машины, оборудование.
Основной и единственный вид внутреннего транспорта — автомобильный. Железных дорог и внутренних водных путей на острове нет. Внешние связи поддерживаются авиарейсами, связывающими аэропорт Дили с австралийским Дарвином (3 рейса в неделю).

Существующий статус и проблемы будущей государственности

 Сложившееся на Тиморе положение в 1998 г., как и четверть века назад, было изменено внешними факторами. Подобно событиям 1974 г., трансформация политических условий была связана с падением тоталитарного режима, но на этот раз не в Лиссабоне, а в Джакарте. В результате «индонезийской перестройки», выдвинувшей требования демократизации общественной жизни, президент Сухарто, правивший целых три десятилетия, был замещен умеренным реформатором профессором Хабиби. Новый глава государства предложил варианты мирного решения тиморской проблемы и гарантировал восточной части острова предоставление широкой автономии вплоть до признания отделения региона. 30 августа 1999 г. в Восточном Тиморе состоялся референдум по вопросу о его будущем. Остававшиеся в местах постоянной дислокации части индонезийской армии пытались оказать давление на волеизъявление народа. Тем не менее оглашенные результаты оказались не в пользу Джакарты: 78,5% из участвовавших в референдуме высказались за независимость Восточного Тимора. Плебисцит был отмечен высокой активностью населения, на опросные участки пришло 98,6% зарегистрированных тиморцев.

Последствия референдума вызвали в общем-то ожидаемую реакцию: сторонники сохранения связей с Индонезией (а они были представлены главным образом выходцами
с Явы) попытались с оружием в руках защитить свои права. Этот слой тиморского общества был поддержан индонезийской армией, что, конечно, также можно было предположить заранее. Яванские переселенцы — это, как правило, правительственные чиновники разного уровня, учителя и врачи, специалисты в различных отраслях промышленности и сельского хозяйства, военные пенсионеры, то есть люди, приехавшие в чужие края по призыву государства и государством же в итоге и брошенные (как это происходит, думается, никому в нашей стране пояснять не надо, примеры прибалтийских республик и других постсоветских стран — перед глазами).

В результате вооруженных столкновений более половины жителей Восточного Тимора были вынуждены бежать из своих родных мест, укрывшись от кровопролития в центральных гористых районах острова или же на оставшемся в составе Индонезии Западном Тиморе (там в лагерях осели около 250 тыс. переселенцев с востока, но уже к новому году половина из них вернулась в места постоянного проживания). Многие из беженцев укрылись на других островах Зондского архипелага и на Новой Гвинее. Характерно, что в Индонезию бежала не только та часть населения, которую можно было назвать «пятой колонной» Джакарты, но и те восточнотиморцы, что еще вчера голосовали за независимость. Имевшие место военные столкновения были мгновенно раздуты мировой «демократической» печатью до размеров геноцида Индонезии против народа Восточного Тимора. То, что происходило на информационном пространстве вокруг Тимора, поразительно походило на опробованный несколькими месяцами ранее косовский сценарий ведения медийной войны***. Во всех репортажах, показанных в «развитых странах Запада», проиндонезийские ополченцы и поддерживающие их военные преподносились как палачи, допустившие в «эпоху глобализации» «гуманитарную катастрофу», в то время как из тиморских повстанцев, отнюдь, кстати, не ангелов, старательно делали бескорыстных мучеников идеи свободы острова. Апогеем развития этого «театра» стали манифестации австралийских и новозеландских домохозяек, разбавленных некоторым числом тиморских иммигрантов, прошедшие в Окленде, Сиднее и Мельбурне под лозунгами «Свободу Восточному Тимору!», «Индонезия — страна победившего фашизма» и т. д.

Парламент Индонезии уже 19 октября 1999 г. признал итоги референдума и согласился на переход восточной части Тимора под управление ООН. Во многом это было связано со сложной политической обстановкой в стране, сложившейся в результате финансового кризиса 1998 г. и отставки президента Сухарто. Многонациональная Индонезия затрещала по швам. Вспыхнули с новой силой межнациональные конфликты в Ачехе (на севере Суматры), на Калимантане (мигранты-яванцы против коренных жителей — даяков), на Молуккских островах (кровопролитные столкновения христиан с мусульманами), на индонезийской части Новой Гвинеи, называемой Ириан-Джаей (проживающие здесь папуасские народы уже с 60-х годов ведут борьбу за автономию или независимость).

Переходная администрация ООН для Восточного Тимора (УНТАЕТ) была сформирована уже 25 октября 1999 г. Целью этой структуры провозглашалось создание условий для проведения независимых выборов в парламент будущего государства Тимор Лоросае (запланированы на конец 2001 г.) и осуществление передачи власти легитимному восточнотиморскому правительству. Главой УНТАЕТ и специальным полномочным представителем генерального секретаря ООН в Восточном Тиморе был назначен бразилец Сержио Виейра ди Меллу (выбор кандидатуры португалоязычного руководителя миссии ООН обусловлен исторической и культурной спецификой территории, имевшей ранее теснейшие связи с Португалией). Последний индонезийский солдат покинул Восточный Тимор 1 ноября 1999 г., и охрана правопорядка на востоке острова стала осуществляться формированиями УНТАЕТ. На 30 апреля 2001 г. под командованием УНТАЕТ, возглавляемым таиландским генералом, находилось более 8 тыс. военнослужащих из 31 страны мира, 1360 гражданских полицейских и более сотни военных наблюдателей из 38 стран, в том числе из России и Украины. За период с образования администрации до начала 2001 г. УНТАЕТ потеряла убитыми 16 военнослужащих и сотрудников, среди погибших имеются граждане США.

12 июля 2000 г. в Восточном Тиморе сформировано переходное правительство, состоящее из 4 восточнотиморцев и 4 представителей ООН. Согласно недавно принятому избирательному закону, формирующееся учредительное собрание (88 членов) будет иметь три месяца на подготовку и принятие конституции независимого Восточного Тимора. Каждый из 13 районов страны выберет в учредительное собрание одного представителя на основе большинства голосов. Остальные 75 членов будут избраны по пропорциональной системе. По-видимому, 13 муниципалитетов, не прекращая своего существования, объединят в три области, или планировочных района: Северную, Восточную и Южную. Плуанклаву Окуси-Амбено и острову Камбинг обещана автономия.

Если не произойдет никаких неожиданностей, Тимор Лоросае будет первым государством, образовавшимся в XXI в. Перспективы достижения этой территорией полной самостоятельности, подтвержденной международным правом, более чем реальны. Это единственное из современных непризнанных государств, имеющее высокие шансы получить мировое признание. Процесс деколонизации, запущенный в 1999 г., не так просто прервать. Но сроки окончательного оформления государственности могут затянуться. И это уже происходит. Первоначально планировалось, что национальный флаг Тимора Лоросае будет торжественно поднят в Дили 28 ноября 2001 г., однако, по последним сообщениям, восток острова пока еще не готов к этому ответственному моменту в своей истории. Причины переноса даты создания независимого государства на 2002 г. прежде всего экономические, хотя вмешивается и фактор политической нестабильности.

Восточнотиморское государство еще не провозглашено, а за право считаться его главным «опекуном» уже развернулась нешуточная борьба между Португалией и Австралией. Оказалось, что Тимор Лоросае, несмотря на всю свою бедность, имеет большой потенциал развития: приостровной шельф таит в себе громадные запасы нефти. Традиционно именно Австралия негласно поддерживала повстанцев на Тиморе, именно в этой стране укрывались политические эмигранты и диссиденты, критиковавшие национальную политику индонезийского режима. В городах Австралии на постоянной или временной основе работают многие уроженцы острова. Австралия не скрывает своей заинтересованности в разработке минеральных ресурсов Тимора.

Португалия же, со второй половины 70-х годов, казалось, забывшая о существовании своей прежней заморской колонии, в последнее время тоже стала проявлять к Восточному Тимору серьезный интерес. Восточный Тимор до сих пор слишком многое связывает с бывшей метрополией, чтобы можно было говорить о несущественности португальского фактора. Правительство Португалии в качестве посредника уже несколько лет участвует в переговорном процессе между Восточным Тимором и Индонезией. Лиссабон постарается не допустить австралийской монополии на острове. А первое правительство самостоятельного Тимора Лоросае, которое, возможно, возглавит многолетний лидер движения сопротивления Шанана Гужмау, не преминет воспользоваться помощью и торговыми преференциями со стороны обеих этих развитых стран, играя на противоречиях между ними. Можно уже сейчас сказать, что внешнеполитический курс нового азиатского государства будет многовекторным. Его лидеры заявляют о своем желании войти в качестве полноправного члена в АСЕАН и АТЭС.

** В переводе с малайских языков слово тимор означает восток. Остров получил такое название благодаря тому, что к востоку от него в Зондском архипелаге больше нет крупных островов.

** ФРЕТИЛИН (Fretilin, Frente Revoluciona’ria de Timor Leste Independente — Революционный фронт за независимость Восточного Тимора).

*** Сферой борьбы за независимость стал и Интернет. Как показывает пример Восточного Тимора, в борьбе за независимость Сеть может служить лучшим оружием: любой мыслимый веб-адрес, содержащий слова «Восточный» и «Тимор», занят информационным или пропагандистским сайтом. Сочувствующие со всего света даровали маленькой стране грандиозную известность и новое средство информационного давления.