Вперед или по кругу?

Книга с таким названием вышла в июле 2001 г. под редакцией Т. Нефедовой, П. Поляна и А. Трейвиша. Два главных «виновника» ее появления — это двадцатый век и представитель знаменитой династии русских географов Вениамин Петрович Семенов-Тян-Шанский. Вернее, его классический труд «Город и деревня в Европейской России» (1910 г.), рисующий географию населения и торгово-промышленной жизни на рубеже ХIХ и ХХ веков. Нынешние географы не устояли перед соблазном сделать свои сравнения с размышлениями и результатами исследований Вениамина Петровича, а главное — понять, как изменились система городов и межгородские пространства на территории современной Европейской России.

Первую часть составили две главы. Одна — это экскурс в эпоху, когда жил Семенов-Тян-Шанский. ХХ век вступает в свои права со второй главы и представлен в ней через призму демографических катастроф. За век население России удвоилось: этим она обязана могучему в начале века естественному приросту своего, в основном сельского (более 85%), населения. На этом демографически мажорном фоне разыгрались как минимум три катастрофы. Первая мировая и Гражданская войны унесли 12 млн чел., коллективизация — 5 млн, Великая Отечественная — 21 млн чел. Если учесть и косвенные потери (предположив, что темпы прироста сохранялись бы на уровне, предшествовавшем катастрофам), то потери составят 50 млн чел. Не будь их, население за 100 лет могло бы утроиться. Но теперь оно сокращается, несмотря на то, что в Россию приезжают наши бывшие соотечественники из СССР. В главе есть и географическая «привязка» катастроф, выделены главные зоны голодоморов, военных потерь, приведена карта насильственного переселения народов.

Вторая, самая обширная часть состоит из семи глав и посвящена городам. Глава «Города Европейской России в конце XIX века» уводит нас в прошлое на несколько столетий. Полторы сотни лет до реформ 60-х годов XIX в. города пребывали в застое. И та скромная доля горожан, что была достигнута к концу XIX в. (около 13 %), — всего лишь повторный выход на рубежи, взятые еще в начале XVIII в.

В.П. Семенов-Тян-Шанский провел своеобразную ревизию городов начала ХХ в. и выделил, помимо официальных, города «истинные». Их в пределах современной Европейской части России было 709, а официальных — лишь 323. Списки этих городов с населением и торгово-промышленным оборотом заняли чуть ли не половину его книги. Называясь заводами, станицами, поселками, посадами, местечками, селами, они, по существу, выполняли функции городов, являясь промышленными и торговыми центрами. Вениамин Петрович попытался наметить и будущие города. Оправдались ли прогнозы первого русского геоурбаниста? Увы, далеко не всегда. В частности, потому, что он переоценил торговлю и недооценил административные (центральные) функции как факторы роста городов. Да и кто мог предугадать судьбу тогда еще неприметных селений, ставших, скажем, столицами национальных республик в составе РФ? Достоверность прогноза выше в старых промышленных районах, где заводские и другие «истинные» города потом получили официальное звание города.

Как за 100 лет изменилась концентрация торговли и промышленности, рассказывает глава «Города как экономические центры: вековая эволюция». Мало что осталось от былой бистоличности России, но удивительно, что доля Москвы при этом не изменилась. В конце века, как и в его начале, она концентрирует 11% населения и четверть торгово-промышленного оборота Европейской России. А вот «вклад» Петербурга как бы поделили между собой другие центры. Порой их взлет феноменален. Так, Тольятти, некогда безвестный Ставрополь-на-Волге, превратился в третий по торгово-промышленному значению центр Европейской части РФ. Успех регионов — это тоже прежде всего успех их городов. Благодаря им за столетие так выросла роль Урала и Поволжья. На картах, составленных по внутриобластным микрорайонам (по 3—6 в каждом регионе России), сравниваются города, их население и экономический оборот в начале и конце ХХ в.; приложение к главе содержит более подробную информацию по этим районам. В другом приложении дан список 1189 городов: всех рассмотренных Семеновым-Тян-Шанским и возникших в ХХ в. Прослежены судьба каждого города, перемены статуса, изменения численности жителей, торгово-промышленного оборота.

Глава «Урбанизация в Европейской России: процессы и результаты» повествует о том, как создавались новые города в ХХ в. В ней приведены карты больших городов в разные периоды, наукоградов и так называемых закрытых оборонных городов. Изменение функций городов и переход от единичных городов к агломерациям — главные признаки века. Но в этом развитии были перекосы, за экономическим ростом слишком часто не поспевала городская среда, сохранившая много чисто деревенских черт. К этой главе тоже есть приложение — список городских агломераций и изменение их населения по десятилетиям.

Урбанизация в Европейской России была географически неравномерной. Этим различиям посвящена специальная глава. В ней выделены типы регионов по времени так называемого урбанизационного перехода, то есть перешагивания регионом через условный порог — 50% доли горожан. РСФСР в целом одолела его в 1958 г. В первой половине столетия это удалось шести регионам — Ленинградской области с Ленинградом, Московской с Москвой, Мурманской, Ивановской, Свердловской и Челябинской (три первые, преодолев отметку 90%, лидируют и сегодня). А некоторые южные республики РФ в ХХ веке так и не стали городскими.

В отдельной главе сделана попытка приложить к России теории западных урбанистов, разложив процесс урбанизации на отдельные стадии. Для их определения используются данные динамики населения и его миграций в города разных размеров. Вывод: страна трижды переживала старт урбанизации и ее ранние стадии, ибо их прерывали катаклизмы ХХ века. В конце XX века картина не совсем типичная, ее осложняют кризис 90-х годов и некоторые наши особенности. При этом разные регионы живут как бы в разных эпохах. Тестирование на сей счет пяти крупных районов Европейской России дает широкий диапазон: от застрявшего на стадии зрелой урбанизации Центрально-Черноземного до воспарившего к ранней контрурбанизации Северо-Западного.

В последней главе второй части книги «Динамика и состояние городов в конце ХХ века» сделана попытка оценить их состояние. В Европейской России нет регионов, где все города поголовно депрессивны, хотя есть такие, как, например, Ивановская область, где все они теряют жителей. На картах показаны города с наиболее выраженным ростом и сокращением населения за последние десятилетия. Не ограничиваясь демографическими признаками, авторы выделяют благополучные и бедствующие города по ряду показателей (экономический спад, безработица, уровень жизни и т. п.), исследуют их связь с «профессией» и размером города. Обнаруженные ими «неформальные экономические лидеры», конкуренты административным центрам регионов, по их мнению, смягчают представление о России как о стране неискоренимой централизации.

Третья часть (шесть глав) посвящена селу. Исторические главы показывают, как менялось сельское расселение Европейской России в первой и во второй половинах XX в. Еще в довоенное время наметилось оскудение нечерноземных областей и смещение центра тяжести сельского населения на юг и на восток. Положительной динамика была лишь на Урале и на Северном Кавказе, ставшем к концу века самым заселенным сельским районом. Для большинства регионов характерно свертывание сети деревень и депопуляция периферии областей; лишь в окрестностях самых крупных городов отмечен рост сельского населения. Уникальные карты сельского населения и поселений Европейской России в 1897, 1959 и 1989 гг. выполнены по внутриобластным административным районам. Отдельная глава посвящена сельским пунктам несельскохозяйственного профиля.

В книге Семенова-Тян-Шанского описаны не столько села как таковые, сколько ландшафтные типы сельской местности и особенности сети расселения в разных географических зонах. Приведенные им картографические примеры этих типов заново рассмотрены и представлены уже в современной книге в специальной главе. В ней старые карты сравниваются с современными топокартами тех же самых территорий. При всей характерности и ощутимости выявившихся при этом сдвигов еще больше впечатляет явная стабильность, преемственность многих черт рисунка расселения, хотя и неодинакового в разных типах местности.

Главной экономической базой села остается сельское хозяйство, которому и посвящена глава «Хозяйство российской деревни: тотальное переустройство». Итоги века сводятся к усилению перепадов в его интенсивности и продуктивности по направлениям с запада на восток и от центров к периферии и к появлению нового градиента между Севером и Югом. Бурный рост городов и перестройка их сети вызвали невиданное запустение сельской местности: за век зоны с плотностью населения более 10 человек на км2 уменьшились в Европейской России вдвое, или на 1 млн км2. Особенно сильно это запустение проявилось в Нечерноземье, где сельское хозяйство вслед за населением «сжалось» к пригородам, деградировав на обширной внутренней периферии (в глубинке).

Кризис и реформы 90-х годов так серьезно изменили развитие сельской местности, что это потребовало специального рассмотрения. Как и вторую часть книги о городах, деревенскую часть завершает глава с анализом противоречивых явлений последнего десятилетия. Самой неожиданной была приостановка многолетнего процесса сокращения числа селян и даже его рост, вызванный притоком в села Европейской России мигрантов (в основном из стран СНГ, северных и восточных районов), а также возвращение многим городским поселкам сельского «звания». Однако вскоре спад миграций на фоне естественной убыли стареющего сельского населения все вернул на круги своя: к депопуляции, оттоку жителей села в города и пригороды, сокращению занятости на агропредприятиях. Реформы конца века лишь ускорили расслоение коллективных хозяйств и концентрацию производства в наиболее сильных. Спонтанные преобразования в деревне пошли по пути не фермерства, а расширения роли личных хозяйств населения. Последние к концу ХХ века давали более половины сельхозпродукции, зачастую получая от ее продажи основную часть доходов.

Четвертая часть — комплексная и эклектичная — пытается охватить самые разные связи города и деревни. Если ХIХ век завершил отделение города от деревни по функциям и занятиям, то век ХХ повел деревню в город, поближе к нему и вдогонку за его структурой. Это подтвердил анализ «сельских» и «городских» занятий города и деревни в главе «Город, село и региональное развитие». Там же аналогично физическому центру тяжести рассчитаны центры населения и экономики. Их вековое движение иллюстрирует, как шел сдвиг на восток. Современные демоэкономические центры тяжести России находятся в Предуралье. Серия карт на 1897, 1951 и 1997 гг. показывает долю отраслей первичного (сельское и лесное хозяйство), вторичного (промышленность и строительство) и третичного сектора экономики (услуги). Проверка макрогеографических выводов Семенова-Тян-Шанского, представленных им в виде схемы «сгущений городской жизни», привела к заключению о поразительной стабильности самих этих сгущений и их роли. Главу сопровождает приложение с цифрами городского (официального и «истинного», по В.П. Семенову-Тян-Шанскому) и сельского населения, привязанными к современным регионам РФ на 1897, 1951 и 1998 гг.

Говоря о городе и его окружении, он подчеркивал условность ограничения города, скажем, административной чертой. Его истинный город «...в своем бесконечном свободном развитии, постепенно поглощая деревни, теоретически может охватить хоть площадь целого уезда и даже более, причем городская жизнь будет сгущаться по мере приближения к центру и расплываться незаметно в сельскую к окраинам уезда и даже далее» (В.П. Семенов-Тян-Шанский. Город и деревня в Европейской России. 1910, с. 85—86).

ХХ век, с одной стороны, увеличил разрыв между городом и деревней, а с другой — связал их множеством новых нитей. Зонами их взаимопроникновения стали пригороды крупных центров — предмет соответствующей главы. Весь век они активно стягивали население, создав особый мир, свойства которого определяют близость к городу и тесный контакт с ним, а также специфически российская «агрорекреация» горожан в сельской местности. Именно в пригородах к концу века возродился реальный, хотя и теневой рынок земли, порождаемый спросом горожан на дачные участки. И там же наблюдаются головокружительные перепады социально-экономических показателей, отражающих разные аспекты жизни пригородных зон.

Каков же уровень урбанизации России? Официально в городских поселениях живет 73% россиян, но если учесть уровень их благоустройства, то получится, что мало-мальски городскими условиями жизни реально пользуется лишь 59% населения. Быстрая урбанизация, наполнившая города вчерашними селянами, дефицит жилья и простейших удобств сохранили в них признаки сельской жизни. Глава «Благоустройство городов и сельской местности. Деревня в городе» показала, что городам конца ХХ века присущи не только неустроенность или сельский облик, но и сельскохозяйственная деятельность. Исключением не является даже столичная Москва.

Политико-идеологический «цикл» ХХ века подвигнул редакторов книги включить в нее сюжеты, отсутствовавшие у В.П. Семенова-Тян-Шанского. Анализ географии политического поведения и этнорелигиозного состава населения тем более важен, что мы имеем дело с традицией, оборванной на семь десятилетий и возродившейся уже в совсем других условиях. Сравнение первых двух и последнего десятилетий века в этих полузабытых и возрождающихся сферах нашего бытия поучительно: они близки друг другу как периоды политического и религиозного структурирования общества, становления партийной системы.

В заключение подводятся некоторые итоги вековых перемен не только в расселении россиян, но и во всем развитии страны. Насаждавшиеся сверху модернизация, централизация и унификация долго заменяли саморазвитие и добровольную интеграцию районов, людских поселений и самих людей. Российским реформаторам порой удавалось ускорить и даже обмануть время, но дорогой ценой, в том числе ценой «деформации» и утраты социального пространства. Вперед или по кругу? Потери или обретения? Как все или по-своему? Добровольно или принудительно? Эти и другие вечные для России вопросы затронуты тут наряду с чисто географическими.

Книга поступила в продажу в магазины Москвы и Санкт-Петербурга. Она велика (560 страниц, около 100 рисунков, таблицы, приложения) и потому дороговата — 140—150 рублей.