Ландшафт, пространство, Россия

Вышло в свет собрание избранных сочинений одного географа — не умершего классика и не престарелого академика, а ныне активного, отнюдь не пожилого ученого и публициста. В сборник вошли статьи, написанные в 1992—2000 гг. и опубликованные во многих научных и научно-популярных изданиях, в том числе в журналах «Общественные науки и современность», «Век ХХ и мир», «Знание — сила», «Неприкосновенный запас», в ежегодных сборниках «Куда идет Россия?..». Статьи объединены предисловием и введением, сцементированы новыми, ранее не публиковавшимися текстами.

В книге представлен неожиданный и оригинальный взгляд на современную Россию, переживающую, по мнению автора, усиление и обострение всех болезней, которым она была подвержена в советское время. Одним из проявлений этого кризиса стала пространственная трансформация страны. А между тем сфера пространства сегодня, как считает автор, остается своеобразной terra incognita, она не отрефлектирована и присутствует в культуре как бессознательное. Как устроено пространство повседневности, культурный ландшафт? Чем было пространство СССР и что с ним происходит? Что в пространстве нашей страны новое, а что старое? Каким видит свое пространство современная Россия? На все такие вопросы автор пытается ответить с позиций теоретической географии — научного направления, которое придает большое значение относительному географическому положению, не столько на земном шаре в целом, сколько среди ближних и дальних поселений и административных центров, транспортных линий и узлов.

Ключевые слова в концепции автора — центр, провинция, периферия, граница; этими терминами он виртуозно манипулирует, от их столкновения и скрещивания получает новый материал для размышлений. Один из выводов состоит в том, что судьба российского ландшафта и его обитателей в наше время зависит не столько от климата и прочих природных условий, сколько от качества связи с внешним миром, от степени центральности и периферийности в пространственном положении.

В первом разделе книги излагается теория культурного ландшафта, разворачивается система понятий. Во втором разделе характеризуется и уникальное, своеобразное советское пространство, в котором мы живем и сегодня, после распада СССР. В третьем разделе описывается трансформация советского пространства, его децентрализация и особенно регионализация — возрастание роли регионов, предопределенное советским административно-территориальным делением. Четвертый раздел знакомит с мифологией российского пространства, с наиболее распространенными иллюзиями о месте России в мире и о ее будущей судьбе. В последнем небольшом разделе, «Культурология от географа», автор обнаруживает немалую долю мифологичности в понятии «экологический кризис»; обогащает пространствоведение развитием социологического понятия «маргинальность»; касается влияния российской географии на русскую поэзию.

Среди нескольких десятков статей, включенных в сборник, отмечу показавшиеся самыми яркими: «Города как горы — горы как города»; об Арзамасе-16 и о Норильске; «Вторые города регионов современной России»; два очерка с критикой евразийства — геополитической концепции, трактующей Россию как особый мир между Европой и Азией; наконец, интересный анализ образа России на денежных купюрах. Кроме того, сам автор выделил в особый жанр и разместил в разных разделах книги «теоретико-географические этюды»: о российском Севере, о городе Тарту (в Эстонии), «Смоленск и Тверь», «Степной Санкт-Петербург» (об Оренбурге), «Украина: география и судьба страны». Все эти очерки украсили бы хорошую географическую хрестоматию.

Владимир Каганский — мастер парадоксов, метафор, сравнений. Он ставит неожиданные вопросы и получает еще более неожиданные ответы. Его сравнения головокружительны, когда симметричными аналогами оказываются не только Смоленск и Тверь, древние Киев и Новгород, современные Тарту и Псков, Нарва и Выборг, но даже Смоленск и Харбин! Теоретическая география в книге переплетается с исторической. Автор — оригинальный наблюдатель: в первую очередь видит то, чего не замечают другие, обсуждает темы, которых его коллеги избегают. Парадоксальна и манера изложения, соединение (но не смешение и не подмена) науки и публицистики в одних и тех же текстах, иногда требующих от читателя большого умственного напряжения, но никогда не скучных.

Источниками информации для книги послужили путешествия. За прошедшие 10 лет автор провел вне Москвы в сумме около двух лет, хотя и не покидал столицу дольше чем на месяц; десятками маршрутов затронул около 30 регионов России, Украины, Казахстана; наблюдая, наездил около 15 тыс. км и прошел пешком не одну тысячу (перечень маршрутов помещен в «Приложении»). То были не поездки собирателя статистики и журналиста-интервьюера (хотя имело место и такое), а путешествия мыслителя-теоретика, нанизывающего визуальную информацию на свои модели. Автор читает ландшафт как книгу о живущих в нем людях. Такой путь исследований и обобщений в наши дни крайне редок, и не случайно результаты кажутся удивительными.

Книга адресована и географам, и прочим гуманитариям: историкам, экономистам, социологам, психологам, искусствоведам, архитекторам, философам; с особой надеждой — тем из них, кто поступил на службу в государственный аппарат с искренним желанием что-то улучшить. Кому, как не новоиспеченным российским политикам и чиновникам, следовало бы читать такие книги.

Вот уже четверть века В. Каганский знакомит с идеями теоретической географии российскую интеллектуальную элиту, но за разрозненными докладами и статьями трудно было уловить целостную концепцию. Теперь она более обозрима в одной обложке, да и круг читателей расширился; дай бог, чтобы среди них оказался и учитель географии.