Олег Куваев —
рассказчик последней территории

1. Русская геополитика — стратегия освоения

В 1915 г., во время Первой мировой войны, в Петрограде была опубликована книга известного русского ученого-географа В.П. Семенова-Тян-Шанского «О могущественном территориальном владении применительно к России. Очерк по политической географии». Среди многих интересных положений, обоснованных ученым и воспринимаемых сейчас в качестве классических идей русской геополитики, есть одна чрезвычайно конкретная — это необходимость создания в России культурно-экономических колонизационных баз. Такие базы определят прочность территории страны, ее более или менее равномерное заселение и культурно-экономическое развитие. Воплощая эту идею в жизнь, никто в СССР не называл ее геополитической — сначала это было «индустриализацией», а затем «развитием народного хозяйства». В любом школьном атласе по экономической географии СССР существует карта «Основные стройки ...той пятилетки». Часть из них — огромные территории, освоение которых и есть создание семеновской культурно-экономической базы.

Освоение территории — великое дело, у которого есть рассказчики. В одних местах так: есть много рассказчиков, но нет одного, главного. Много, например, писали о Колыме — Е.К. Устиев, Б.И. Вронский, В.Т. Шаламов и др., но одного, самого-самого, выделить не удается. У других территорий есть. У Дальнего Востока — В.К. Арсеньев, у Восточной Сибири — Г.A. Федосеев*, у Хибин — А.Е. Ферсман, у Плещеева озера — М.М. Пришвин... И у самой восточной части страны, Чукотки, позже всех изученной в геологическом и географическом отношении, такой рассказчик есть. Это Олег Михайлович Куваев (1934—1975). Четверть века, прошедшая после его смерти, не только не стерла память о нем, но, наоборот, связала его напрямую с Чукоткой, с геологией, с последними героическими маршрутами — на собаках, утлых лодках, на своих двоих; с чукотским золотом, тундрой, горами, с великим советским прошлым. С тем временем, когда это было надо, потому что государство жестко требовало результатов, и выдерживали только сильные люди: так появлялись личности и рождались легенды.

«...Если была бы в мире сила, которая вернула бы всех, связанных с золотом Территории, погибших в маршрутах, сгинувших в “сучьих кутках”, затерявшихся на материке, ушедших в благополучный стандарт “жизни как все”, — все они повторили бы эти годы.

Не во имя денег, так как они знали, что такое деньги во время работы на Территории, даже не во имя долга, так как настоящий долг сидит в сущности человека, а не в словесных формулировках, не ради славы, а ради того непознанного, во имя чего зачинается и проходит индивидуальная жизнь человека».

Территория — это Чукотка. А непознанное рождает свободную личность тогда, когда у нее есть чувство родины, служа которой она делает невозможное и живет в гармонии с миром.

2. Коричневый угол карты

Олег Куваев родился 12 августа 1934 г. в Костромской области**. Детство и юность его прошли на западе Кировской области; в районном центре Свеча сейчас музей Куваева. Леса, темные, густые, еловые, мокрые, ведь земля-то — глина. Таковы они на сказочных картинах уроженца Вятской земли художника В.М. Васнецова, таковы и наяву. Охота — первое детское увлечение Куваева, второе — книги.

Дичи хватало, но ведь и какие тогда, в 40—50-е годы, издавались книги! Толстые тома, выпускавшиеся Географгизом и издательством Главсевморпути, и сейчас производят сильное впечатление. С заставками, тщательно выполненными рисунками, вклейками с фотографиями, с аккуратно сложенными отдельными листами карт, схваченными склеенной полоской бумаги, с парадными портретами авторов на фронтисписе: Н.М. Пржевальский, В.М. Головнин, Ю.Ф. Лисянский, Н.А. Северцов, Г.Е. Грумм-Гржимайло, В.В. Юнкер... ну и весь мир, конечно: Д. Кук, В. Стефанссон, Г. Стэнли, Д. Ливингстон. Книга Д. Ливингстона «Путешествие по Африке» была первой, купленной Куваевым в книжном магазине на станции Свеча, книги Н.М. Пржевальского стали любимыми на долгие годы.

После Великой Отечественной войны Советский Союз стал великой державой. Это величие кто-то должен был осваивать и поддерживать. Кто? А вот сотни тысяч таких мальчишек, которые стремятся за горизонт.

Куваев поступил на геофизический факультет Московского геологоразведочного института. Учился хорошо, занимался спортом. Первое большое путешествие — производственная практика после III курса — Тянь-Шань, Таласский хребет. Невиданные ранее горы, ледники, ущелья. Зимой был опубликован его первый рассказ «За козерогами». Через год — верховья Амура. Большого впечатления эти лесные места на Куваева не произвели. А еще через год, в 1957 г., — встреча с Чукоткой.

«В общежитии геологоразведочного института в Дорогомиловке разного рода карты Союза висели почти в каждой комнате. Моя кровать стояла так, что когда я лежал на спине, взгляд мой неизменно упирался в правый верхний угол громадной географической карты — «в девятку», если пользоваться футбольной терминологией.

...Он был закрашен в ровный коричневый цвет».

Неизвестная Чукотка поразила Куваева своей небесной открытостью, пространством, тяжелой мужской работой и абсолютной непохожестью на то, что было видено ранее.

С февраля 1958 г. Куваев в Певеке. Позже в романе «Территория» Певек выступит под псевдонимом Поселок. Три года постоянных экспедиций. Вся надежда только на себя. Тундра — в разное время года, со всеми радостями и невзгодами.

Певек вырос на олове — на Чукотке есть касситеритовые россыпи. Но в 50-х годах здесь было открыто россыпное золото — целая золотая провинция, самая дальняя в СССР. Шла активная разведка, поступали техника, стройматериалы, приезжали люди. Куваев попал сюда в очень удачное время.

Он служил геологии верой и правдой, но ведь интересовался бытом чукчей и эскимосов, записывал чукотские слова, вел дневник. Мир, который его восхищал, он стремился познать и делал это с максимальным увлечением.

А как?

3. Анатомия экспедиции

Вот «Отчет о работе Чаунской рекогносцировочной геофизической партии за 1959 г.». Результаты работы партии тогда, в 1959 г., были весьма нужны и роль свою в геологической изученности Чукотки сыграли. А вот то, что происходило в стране в далеком 1959 г. (школьники ходили в гимнастерках и фуражках, на сезонном билете для проезда на электричке помещалась фотокарточка владельца, на кухнях в городских квартирах стояли керосинки, в Мавзолее рядом лежали Ленин и Сталин, несмотря на рекламу, никто не хотел пить кофе, а срочная служба в Советской армии длилась три года), представляет интерес весьма актуальный. С учетом же того, что за последние 10 лет в стране выросло поколение геологов и географов, вообще не знающих, что такое экспедиция, — совершенно особый интерес.

«Чаунская геофизическая партия была организована при Чаунском РайГРУ СВГУ с целью комплексного изучения четвертичного чехла и тектонического строения Чаунской впадины». РайГРУ СВГУ — это районное геологоразведочное управление Северо-Восточного геологического управления Главного управления геологии и охраны недр при Совете министров РСФСР. Ранее же на всей территории Северо-Востока вся полнота управления осуществлялась трестом «Дальстрой» НКВД СССР. Это государство в государстве было последним в ряду прославленных мировых колониальных компаний: Ост-Индская компания, Компания Гудзонова залива, Русско-Американская компания, — и самым могущественным. Правила жизни здесь отличались от правил, принятых в остальном мире, и главным было непременное выполнение приказа, нормы, программы работ, обязательства. В 1959 г. уже не было «Дальстроя», но традиции были живы.

«Партия была организована в следующем составе: начальник партии инженер-геофизик О.М. Куваев, техник-оператор, дипломированный техник А.А. Шилов, инженер-оператор, инженер-геофизик А.А. Бекасов, рабочие 4-го и 5-го разрядов 7 человек».

Работы начались 25 апреля — переездом на тракторах из Певека в поселок Усть-Чаун. С 7 мая одновременно с устройством базы начались маршрутные работы. В мае был осуществлен рейс на собаках по льду Чаунской губы на о. Айон, а затем вдоль берега Чаунской губы. В начале июня началась распутица.

6 июня вертолетом забросили половину груза и четырех человек в верховья р. Чаун. Более вертолет не явился, и через 6 дней ожидания пришлось весь груз переносить на себе. «Этот рейд протяженностью 110 км занял 8 суток ввиду чрезвычайной трудности прохода по весенней тундре».

Далее сплав по рекам Угаткын и Чаун, исследования на побережье Чаунской губы, в августе — маршрут на лодке на о. Айон. 15 сентября партия катером возвратилась в Певек.

«Чтобы выполнить всю работу сотрудникам партии пришлось пройти пешком в маршрутах более 500 км, около 250 км было сделано по рекам на лодке, пятьсот по морю и свыше 300 км пройдено в маршруте на собаках.

Успешное решение поставленной задачи стало возможным лишь в результате значительного трудового энтузиазма всех сотрудников и рабочих партии».

Специалист, безусловно, поймет, что это такое — километры маршрутов по тундре, когда кругом мокро, бесконечные кочки, не хватает хлеба и надо тащить на себе тяжелый груз, чувствительные приборы. Но и специалисту нужны детали.

4. Преломление в душе

О деталях экспедиции Куваев делал записи в дневнике.

«12.VI. Наша шаланда качалась и прыгала, а в довершение всего заглох мотор. Пристали, 2 часа заводили».

«2.VII. Перемеряли продукты. 37 кружек гречки, 15 заварок макарон. Хлеб кончился. С самого начала по 0,5 лепешки на человека. Сахар кончается. При экономии можем протянуть 10 дней».

«Дождь. Ветер... Ребята в маршруте. 30.VI был памятный день: перевернулась лодка с продуктами. За день перед этим и так все вымокло. Расползается сахар, кисель. Спальные мешки пропитались водой — не поднять. Сушимся — и снова в путь. Со дня выхода не было ни одного дня с сухими ногами».

«7.VII. Сплавлялись вниз [по Чауну] вдвоем. Чуть пригрело солнце, и снова все хорошо. Утром плыли, температура была +3°. Ветер тянет лодку назад, против течения, и от мокрого весла невообразимо стынут руки. Пухнут пальцы. Мокрые ноги сводит, и спина болит. Но днем стих ветер, пригрело солнце, и опять все хорошо. Плывем дальше. Радостно причалить лодку и бежать по косе, собирая дровишки на «чифирок»!

«16.VIII. [Рейс на о. Айон] Солнце печет. Вот так август! И нерпы высовывают любопытные обтекаемые головы из воды. Глаза будто подведены для красоты тушью.

...Север Айона — царство чаек. Стоячие желтые болота переплелись между собой в кружево. Гниющие водоросли, удушающий запах сероводорода, оголтелые крики чаек. И лишь дальше начинаются пески».

«25.VIII. Надумали вскипятить чай. Налили в ведро воды, на ведро — миску с бензином и сверху чайник. Все это повесили на веслах поперек бортов. Граммов 400 бензина хватило, чтобы чайник закипел».

Но дневник — это наблюдение личное, сиюминутное, штрих к экспедиционной работе. А вот люди, Чукотка, появляются позже, через осмысление, воспоминание. Так появлялись герои и территория.

В повести «Два цвета земли между двух океанов» несколько страниц посвящено и работам 1959 года. Работы начались переходом от Певека в Усть-Чаун...

«Трактор швыряло на снежных застругах, обломки всторошенного льда крошились под гусеницами. В кабинке стояла адова жара от перегревшегося двигателя, солярки, табачного дыма. Через каждые полчаса дядя Костя останавливал трактор и клал на потную голову комки снега. Потом вынимал из-под сиденья термос с дегтярной заваркой чая. Потом садился за рычаги.

На загруженных доверху санях, забравшись с головой в спальные мешки из оленьего меха, лежали рабочие. Смешно сказать, все они пять дней назад прилетели самолетом из-под города Мурома. Владимирские мужички. Никто из них не видел ни Севера, ни тундры, не знал геологической жизни. Сейчас ребята были просто ошарашены быстротой смены событий: село — самолет — Апапельхино, и вот их везут черт-те куда, в невиданную глушь, для неведомой работы.

Базу мы устроили быстро. Жилой дом, выстроенный еще в те времена, когда Олаф Свенсон открыл здесь торговый пункт для чаунских чукчей, состоял из двух комнат. В одной из комнат размещалась никогда не гаснущая плита, на которой вечно кипела громадная кастрюля с чаем, пекся хлеб, здесь был клуб и техсовет партии. В бывшей пекарне удалось приладить нары и организовать общежитие. Какую-то неизвестного назначения фанерную будочку мы приспособили под баню».

Это уже литература, а любое литературное произведение — история о том, как... И эта история должна быть интересной, создавать образы героев, мест и событий. И чем они понятней, тем быстрее оживают и берут читателя в компанию...

Не только в дневниках, но и в письмах, в автобиографических заметках Куваева мало упоминаний о писательстве — больше о тундре, геологии, жизненных проблемах. Между тем писательство сидело в нем, конечно, изначально. Геология, работа в тундре, фантастическая Чукотка отшлифовали самую яркую грань его таланта — верность факту.

5. Подъем

Сначала было литобъединение при «Чаунской правде», ранние рассказы. В 1962 г. его рассказы напечатал журнал «Вокруг света». И в 1962 г. Куваев работал уже в Магадане, который он в романе называет Городом. Сначала в Центральном управлении СВГУ, затем в СВКНИИ (Северо-Восточном комплексном научно-исследовательском институте). Ежегодные полевые работы — собаки, вертолеты, байдары, море, тундра, реки... Какие удивительные географические названия: острова Серых Гусей, мыс Сердце-Камень, мыс Шалаурова Изба, бухта Преображения, залив Креста, загадочные чукотские реки: Амгуэма***, Паляваам, Пегтымель, озеро Эльгыгытгын и хребет Пэкульней!

Работы было непочатый край, но... Совершенствование в геологии означает служебный рост, открытия месторождений, утверждение своего положения и значимости. Это славный путь, но он виден и ограничен. Отсюда попытка Куваева сначала расширить территориальный горизонт (переезд в Магадан), затем — общий кругозор (уход в науку). Между тем вышла книга рассказов, вторая...

«Человек как объект, — писал Куваев, — самое сложное из всего, что выдумано природой, и процесс создания, допустим, рассказа, который заранее рассчитанным образом подействует на читателя, — задача неизмеримой сложности и увлекательности. Идеал ее недостижим...»

Кругозор литературы не имеет пределов.

Куваев переехал в Подмосковье. А главной книгой, занявшей десять лет жизни, стала книга о первооткрывателях чукотского золота.

Писал в Москве, Магадане, Приэльбрусье. В то же время поднимался выше — Территорией становилась вся страна: искал на Чукотке Большого медведя, катался на горных лыжах на Кавказе, сплавлялся в одиночку по Омолону, охотился в Полесье, бывал в Якутии, на Мангышлаке, на Памире. Строил планы путешествий на Курильские острова и на Камчатку...

Опубликованный в 1974 г. роман «Территория» сделал имя Куваева всесоюзно знаменитым. Читающая страна за страницами романа увидела и полюбила Чукотку.

Книга насквозь географична, здесь превосходно подобранные характеристики золота как явления — «Всестороннее описание предмета», здесь «Примечание к маршруту» и три части, соответствующие трем ежегодным сезонам жизни геолога: лето (полевые работы), осень и зима (камеральная обработка материалов и организация нового поля), весна (заброска грузов, продовольствия, шурфовка — пока мерзлота не поплыла). Книга чрезвычайно редкая по благоговейному отношению к труду и земле. Недаром и премию на конкурсе ВЦСПС (Всесоюзный центральный совет профессиональных союзов) и Союза писателей СССР в 1977 г. она получила как лучшее произведение художественной прозы о современном советском рабочем классе.

Ее неоднократно переиздавали, причем в разных частях страны, по ней был снят художественный фильм. В геолого-географической среде роман был встречен и с пониманием, потому что все, в принципе, так и было, и с недоверием, особенно в центре страны. Хоть и двадцать лет назад, но все же... в одиночный маршрут на несколько сот километров... да с такой слабой материальной базой... да такие интриги... В книге от бескормицы герои стреляли из пистолетов полярных сусликов и ели их, драли с вытаивающих в береговых обрывах трупов мамонтов шерсть, мыли ее, а потом вязали свитера, выбрасывали подальше золотые самородки, с таким трудом намытые, — в это не очень верилось. Однако, учитывая особенный мир Северо-Востока, особые качества золота (которое золотом называлось только в беллетристике, а в отчетах писалось «металл»), с этим приходилось соглашаться. Да и память корифеев помогала — еще и не такое случалось в маршрутах по необъятной стране...

Пришло признание, а у Куваева в работе еще два романа — «Правила бегства» и «Последний охотник».

Слава оказалась посмертной.

...В одном из писем 1963 г. Куваев сообщал о своем здоровье: «Да, был на рентгене. Все эти бредни насчет туберкулеза, как и следовало ожидать, оказались плешью. По заключению врача для взрослого слона мои легкие не годятся, но для маленького слоненка вполне подойдут. Есть расширение сердца — видимо, от злоупотребления трубкой и крепким чаем. Ну, лет на двадцать еще хватит».

Хватило на двенадцать.

6. Территория

Во второй половине 70-х годов на Чукотке открываются месторождения рудного золота, в частности знаменитое Майское****, запасы которого оценены в 300 тонн (законсервировано). Неподалеку от реки Омолон, описанной Куваевым в повести «Дом для бродяг», в 1978 г. было открыто золоторудное месторождение на р. Кубака. Его запасы оценены в 100 тонн.

Край открыт, но там все по-новому. О стародавних временах существуют легенды. Давней историей стали уже 70-е.

Предчувствовал ли Куваев будущее?

Отвечая в 1970 г. на вопросы анкеты магаданского телевидения, он говорил: «Мещанский конформизм, который проникает в нашу жизнь, — страшная сила... Получается сплошь и рядом система ложных ценностей, в которой нет главного — идеи и смысла его (человека) индивидуальной жизни».

Позиция жесткая, основанная на личном опыте последних героических лет освоения последней территории страны и последующем осмыслении неповторимого бытия человека, полностью раскрывающего себя лишь во время беззаветного служения великой идее.

Позиция провидческая. Эпоха благополучия стала тяжелым испытанием для страны, и она его не выдержала. XXI век начался со стремления к материальному обогащению — в лучшем случае, к биологическому существованию — в худшем. Где государство, где страна, ради которой выкладывались люди в те баснословные пятидесятые годы? Ее нет.

Но есть куваевский вопрос из чертвертьвекового далека: «День сегодняшний есть следствие дня вчерашнего, и причина грядущего дня создается сегодня. Так почему же вас не было на тех тракторных санях и не ваше лицо обжигал морозный ветер, читатель? Где были вы, чем занимались вы все эти годы? Довольны ли вы собой?»

* О Григории Анисимовиче Федосееве см.: А.А. Алексеев. Создававший карту, оставшийся на карте. К 100-летию со дня рождения Г.А. Федосеева//География, № 2/99, с. 1, 7—10. — Здесь и далее прим. ред.

** На станции Поназырево (у границы с Кировской областью), на пути транссибирских поездов.

*** Напомним, что по этой реке назван тип ледоколов, по прочности и проходимости не имеющих себе равных в гражданском флоте. См.: Т.А. Адашова, В.В. Ковалев. Комсомольск-на-Амуре//География, № 3/2001, с. 8.

**** Карту месторождений золота России и сведения о месторождениях Магаданской области и Чукотки см.: «География», № 35/99 (спецвыпуск: Золото: запасы, добыча, аффинаж), с. 5—7.