Название нашей страны

По кн.: Р.А. АГЕЕВА. Страны и народы:
происхождение названий. — М.: Наука, 1990.

О других версиях происхождения нашего хоронима — в следующих номерах

Прошло то время, когда кипели страсти вокруг концепций норманистов и антинорманистов: бурная полемика главным образом вызывалась тем, что вопрос о происхождении названия Русь увязывался с концепцией возникновения само’й древнерусской государственности. Те ученые, которые считали, что без пришельцев-норманнов Киевская Русь как государство не могла бы образоваться, во что бы то ни стало стремились доказать и германское (скандинавское) происхождение этнонима и хоронима (названия территории). Патриотов-русофилов такая постановка вопроса не устраивала, и они пытались обосновать исконно славянское, или скифское, или какое угодно, только не германское происхождение этнонима русь (это несколько упрощенная трактовка ученого спора, но суть его была именно такова).

Варяжская и западнофинская версии

Пути возможного проникновения термина русь в Среднее Поднепровье с севера неоднократно описывались историками. Одним из таких путей был проложенный готами не позднее середины IV в. путь в Причерноморье через Финский залив, озера Ладожское и Онежское, далее через верхнее Поволжье, Волго-Окское междуречье, Оку, Сейм, Псел, Днепр. О существовании указанного пути говорит хорошее знакомство готов с прибалтийскими финнами и балтийской голядью¹. Историк Д.А. Мачинский предполагает, что названия русь и рос, известные из разных источников, — две формы одного и того же этнонима: прибалтийские финны, уже в первые века нашей эры хорошо знакомые со скандинавами, называли последних ruotsi, rots (из древнегерманского drott «дружина»). В связи с этим автор предполагает, что служившее готам племя rosomoni (возможно, rosomani, то есть «люди рос») проникло на юг по описанному пути через причерноморские земли. В дальнейшем прокладывались и другие торгово-военные водные пути, в том числе знаменитый путь «из варяг в греки»; в этом большую роль играли скандинавы. Конец VIII — середина IX в. были решающей эпохой в разработке водных маршрутов, определивших пути развития Руси.

В середине IX в. как восточные славяне, так и европейский Запад знали о скандинавском происхождении пришельцев — русов (варягов) и отличали их от славян. Отличали их от славян и византийцы; арабы еще плохо дифференцировали русов и славян. Именно самые северные окраины обитания славян были, по мнению Д.А. Мачинского, первоначальной базой русов. Исследователь вполне доверяет летописной легенде об изгнании варягов и приглашении другой их группы на договорных началах. «После изгнания варягов начались племенные усобицы и славяно-финно-балтская племенная верхушка скоро осознала, что для нормального функционирования уже проложенного балто-волжского торгового пути, дававшего ей определенные доходы, необходима некая организующая суперэтничная сила, которой в данном историческом контексте могли стать варяги, прирожденные корабельщики, воины и торговцы. Приглашенная на договорных началах группа скандинавов, так же как и предшествовавшие, именовалась “Русью”, но поскольку она навсегда связала свою судьбу с судьбой местного населения, а ее потомки вошли в состав русской аристократии и дали великокняжескую династию, имя “Русь” закрепилось именно за этой группой скандинавов. Первичное этническое содержание термина “Русь” быстро сменилось социальным, когда, по сообщению летописи, и варяги, и славяне, и прочие “прозвашася русью”, то есть образовали тот слой полиэтничной военно-торговой аристократии, во главе которой Олег двинулся на Киев, а потом оттуда — на Царьград. В Поднепровье процесс славянизации Руси усилился, хотя наряду со славянским языком еще употреблялся и шведский и преобладали скандинавские имена. С середины Х в. процесс славянизации Руси возобладал, и к концу Х — началу XI в. на землях среднеднепровского “домена Руси”, вокруг Киева, Чернигова, Переяславля² складывается славянская “русская земля” — ядро Древней Руси... Древняя Русь складывалась на полиэтничной основе... варяги-русь, находившиеся в IX в. в зените своей политической и творческой активности... сыграли роль катализатора начавшихся процессов, роль дрожжей, брошенных в тесто, которому приспело время стать многослойным пирогом-государством. Правда, все социально-экономические предпосылки для возникновения государственности имелись в IX в. и в чисто славянской среде и можно было бы обойтись и своей закваской, но с варяжскими дрожжами получилось быстрее и лучше», — пишет Д.А. Мачинский.

В мнении Мачинского роль варягов кажется преувеличенной. К моменту появления варягов существовала уже восточнославянская государственность. Несмотря на всю важность древних торгово-военных водных путей (которыми пользовались готы, варяги и другие пришельцы, а также, безусловно, само местное население), экономику и политику восточнославянских земель и складывавшегося на них государства определяли и многие другие факторы.

Один факт остается непреложным: прибалтийские финны действительно до сих пор называют Швецию Ruotsi, а шведов — ruotsalaiset. В карельском и вепсском языках этот этноним в форме ruots был даже перенесен на финнов евангелического вероисповедания. Финское обозначение норманнов проникло и в пермские языки: коми-зырянское (роч) и удмуртское (з..уч) названия русских заимствованы не из русского языка, а, скорее всего, через вепсский — около 900 г. Саамское слово ruos’sa «русский» — тоже старое заимствование из западно-финского ro–tsi, ruotsi в значении «Швеция, шведский язык, швед». Тот факт, что у саамов это имя стало обозначать русских, а не шведов, показывает, что термин употреблялся на восточной периферии западнофинской территории. Э. Итконен полагает, что первоначально термин обозначал варягов, или шведских викингов. Саамы знали варягов не как морской народ, а как обитателей района Ладожского озера. Варяги смешались со славянами, и постепенно это имя перешло и на славян.

Тот факт, что прибалтийские финны называют Швецию Ruotsi, не может не учитываться сторонниками северного происхождения этнонима русь. Но интерпретируется этот факт по-разному. Некоторые исследователи придерживаются той точки зрения, что русь и варяги — одно и то же и, следовательно, русь и Ruotsi — слова скандинавского происхождения. Другие полагают, что прибалтийские финны могли заимствовать название Ruotsi из германских языков гораздо раньше эпохи викингов. Славяне могли воспринять термин русь не от самих шведов, а от прибалтийских финнов, как от населения контактной области. Это заимствование произошло точно так же, как, например, венгры восприняли термин nemet «немец» через посредство славянского населения³ на своей новой дунайской родине; в позднем Средневековье то же славянское обозначение немцев вошло и в тюркские языки.

Лингвисты, исследовавшие происхождение термина Русь, в отличие от историков, занимающихся этой же проблемой, стремятся оперировать конкретными языковыми фактами, а не общеисторическими аргументами. Факты языка свидетельствуют, что этноним русь в древнерусском языке стоит, во-первых, в ряду иноязычных этнонимических образований; во-вторых, он тяготеет к северной зоне — к территориям, населенным финскими и балтийскими народами.

В самом деле, собирательные этнонимы древнерусского языка в форме женского рода и единственного числа сосредоточены в лесной зоне, в ареале финно-угров и балтов; они, как правило, являются передачей самоназваний этих народов: весь, ямь (емь), пермь, либь, корсь, жмудь или же мордва, литва, меря и т. д. Другую группу составляют иноязычные этнонимы южных, степных областей (хазары, болгары, ясы, касоги и др.) — названия в мужском роде и во множественном числе. И уж совсем по иному типу образуются названия собственно славянских племен — с суффиксами -ене(-ане) для множественного числа и -енин (-анин) для единственного числа мужского рода: словtoне, словtoнинъ. Другая характерная форма славянских этнонимов — на -ичи (вятичи, дреговичи).

Таким образом, обращение к языковым фактам, в первую очередь анализ словообразования этнонима русь, привело многих лингвистов к выводу о западнофинском источнике заимствования термина русь. Подкрепляет этот вывод и различный характер употребления терминов русь и словене.

Летопись, определенно указывая на связь первоначальной руси с варягами, в то же время отличает ее от варягов: «Игорь же совкупивъ вои многи. Вар(я)ги [и] Русь и Поляны [и] Словtoни...» (944 г.) и т. п. Г.А. Хабургаев помещает очаг первоначального употребления термина русь у восточных славян в северо-западные — новгородские земли: процесс формирования новгородской диалектно-этнографической группы мог включать и ассимиляцию славянскими поселенцами закрепившихся здесь выходцев из Скандинавии. Процесс смешения восточных славян с норманнскими поселенцами к югу от Ладоги в IX—Х вв. трудно представим во всех деталях. Тем не менее ясно, что в районе Новгорода, во-первых, возобладала славянская речь, на которую постепенно перешли и потомки местных скандинавов. Во-вторых, эти, уже ставшие славяноязычными, скандинавы, видимо, долгое время сохраняли культурные традиции своих предков: отсюда и предания о происхождении новгородцев «отъ рода варяжьска», и сохранение скандинавских имен среди старейших знатных людей в дружинах первых русских князей. Но не существует никаких доказательств отличия этих вельмож, как и князей с норманнскими именами, от остального древнерусского населения в языковом отношении.

Потомков норманнских переселенцев Южного Приладожья местные финны продолжали называть, как и прежде, Ruotsi, так как смена этим населением шведской речи на славянскую не имела для финнов существенного значения. Название русь затем постепенно распространилось и на восточных славян.

¹ Голядь — древнее балтийское племя, жившее в бассейне р. Протвы (левый приток Оки, впадающий в нее между Тарусой и Серпуховом).
² Речь идет о поднепровском Переяславле. Это нынешний Переяслав-Хмельницкий на юге Киевской обл.
³ Аналогию образованию раннеславянского этнонима Русь «шведы» из прибалтийско-финского Rotsi (фин. Ruotsi, эст. Rootsi) языковеды давно заметили и в других парах этнонимов; ср. древнерусское Сумь «финны»: фин. Suomi и эст. Soome Maa.