Непреодолима страсть человечества к роению. То и дело на поверхности планеты словно бы включаются таинственные магниты, притяжение которых тут и там приводит в движение тысячи, десятки, сотни тысяч двуногих, направляющихся к одному манящему полюсу: на ярмарку или богомолье, на фестиваль или, говоря молодежным языком, тусовку. Огромные — по меркам иных малонаселенных местностей — массы людей вдруг собираются где-нибудь под Самарой на Грушинском фестивале или на «Казантипе» (который теперь уже не на азовском Казантипе, но «тусовочное» свое название сохранил). Подобных спонтанных человечьих сборищ — большей или меньшей массовости — в стране множество, а в мире...

Инопланетный наблюдатель, отстраненно смотрящий на броуновское движение человеческих молекул в тонком слое поверхностного натяжения земной капельки, вдруг обнаруживает, что часть этих молекул неожиданно выделяется из беспорядочного мельтешения и стройными и сплоченными рядами телеологически устремляется в одну точку. Марсианские ученые могли бы построить теории, объясняющие этот феномен (тут бы в марсианских книгах нашлось место и комплексам, и оболочкам). На эту тему защищались бы оболочечные марсианские диссертации. Да и на Земле — тот, кто взял бы на себя труд свести и систематизировать всю информацию о крупнейших молодежных, взрослых и общечеловеческих периодических «роениях», был бы, очевидно, достоин настоящей докторской географической степени.

Крупнейшее ежегодное собрание людей на Земле, регулярно происходящее на протяжении столетий, — хаджж, паломничество мусульман в Мекку*, в последние годы собирающее в месяц зу-ль-хиджжа каждый раз не менее 2 млн. Но и Мекка во время хаджжа, и китайская Таньаньмынь во время демонстраций, и мощный молодежный фестиваль-отрыв где-нибудь на балеарской Ивисе** — хомячки по сравнению с аллахабадским динозавром — Кумбхой Мелой***.

25°28’ с. ш. 81°52’ в. д. — эти точные координаты точки падения на Землю божественного эликсира амриты год назад стали местом скопления 30 миллионов людей
Временный город для паломников, прибывающих раз в 12 лет по индуистскому календарю на Кумбху Мелу к месту слияния Ганга, Джамны (Ямуны) и мифической «невидимой» Сарасвати, создается на низменных участках, почти у самого уреза воды. На космическом снимке хорошо видно, что эти участки практически лишены зелени. Там, где (по краям снимка) уже видна растительность, — это постоянные поселения или сельхозугодья. А четко распланированные, словно вычерченные на песке кварталы близ рек — 30-миллионный палаточный лагерь. Город-лагерь делится реками на три части: Сангам (на стрелке) Юнси и Арайл. По улицам лагеря во время Мелы курсировал пассажирский транспорт. В западной части снимка (у рамки), на берегу Джамны — сохранившиеся укрепления старинного форта Аллахабада. Форт был заложен в 1583 г. мусульманским правителем Индии Акбаром, из династии Великих Моголов. Он и переименовал древний Праяг в Аллахабад, то есть город Аллаха. Достойно внимания, что по прекращении мусульманского владычества индийцы не произвели возвратного переименования. Индуизм веротерпим и утверждает себя не столько отрицанием других вер, сколько растворением их в себе. Миллиардная Индия слишком велика, чтобы ее можно было изменить внешними инъекциями. Кумбха Мела — своего рода демонстрация индийской идентичности, подтверждение незыблемости индуистского духа, идущего из тысячелетних глубин. Знаменательно, что с Аллахабадом связаны биографии величайших индийцев XX столетия: здесь длительное время жила семья Неру, здесь в родовом особняке «Ананд Бхаван» родилась в 1917 г. Индира Ганди. От стрелки на юг тянется цепочка лодок, а у берега, близ юго-восточного угла форта видны толпы людей, вошедших в воду. Они смывают с себя грехи в том месте, где некогда во время противоборства богов и демонов за Сосуд с амритой на землю упала капля эликсира бессмертия.	Временный город с населением не менее 30 млн человек, возникший в начале 2001 г. в индийском штате Уттар-Прадеш у слияния рек Ганг и Джамна подле Аллахабада НАЖМИТЕ ДЛЯ УЛУЧШЕНИЯ КАЧЕСТВА НА СНИМКЕ Космический снимок со спутника Ikonos
	Во временном городе
	Поток людей на понтонном мосту

Уподобить Кумбху Мелу динозавру можно и по ее не вписывающимся ни в какие рамки размерам (единовременная концентрация людей здесь измеряется не миллионами, а десятками миллионов!), и по ее неспешности (она не частит ежегодными сборищами, а являет себя миру раз в двенадцатилетие, зато и празднуется не день, не неделю, а почти полтора месяца), и по ее древности. По некоторым данным, слияние Ганга и Джамны было местом массового паломничества уже в IV тысячелетии (!) нашей эры. Первое неоспоримое письменное свидетельство о Меле относится к 643 г. н. э.: это сделанное китайским путешественником описание праздника в Аллахабаде. Тогда он еще, впрочем, не был Аллахабадом — Городом Аллаха (тогда и ислам-то делал лишь первые шаги за пределы Аравии), а именовался древним индийским именем Праяг****.

Кумбха Мела буквально означает «Кувшинное сборище», «Праздник горшков». Происхождение праздника связано с древнеиндийским мифом. В незапамятные времена боги из-за проклятия одного праведника утратили бессмертие. Чтобы вернуть его, они должны были осуществить «пахтанье» океана, чтобы потом извлечь со дна священный сосуд (Кумбху*****), наполненный амритой, чудодейственной жидкостью. Амриту попытались отнять демоны, и в ходе борьбы, продолжавшейся 12 лет, несколько капель эликсира бессмертия упали на землю — там, где сейчас находятся Аллахабад, Хардвар (верховья Ганга, там где река выходит из Гималаев на равнину, образуя подобие внутренней дельты), Удджайн
(в центральной Индии, там, где река Сипра прорезает горы Виндхья-Каймур) и Насик (или Нашик, в западной Индии, у истоков реки Годавари, к северо-востоку от Бомбея).

В этих четырех городах и отмечается периодически праздник Сосуда с амритой — Кумбхи Мелы. Несомненным лидером среди этих городов выступает Праяг—Аллахабад, где верующих притягивает священный Ганг****** (который здесь намного шире и величественнее, чем в верховьях у Хардвара; на космическом снимке на с. 4 видно, что Джамна даже шире Ганга и придает ему немалую дополнительную мощь). К тому же у Праяга можно совершить омовение не только в водах Ганга и Джамны (Ямуны), но и невидимой реки Сарасвати, третьей реки, которая, согласно индуистской мифологии, сливается здесь в единый поток с двумя обозначенными на карте реками. А главный ритуал Кумбхи Мелы — именно омовение в водах священных рек, куда якобы попали капли амриты. Вошедший в реку у Праяга во время Кумбхи Мелы смывает с себя грехи. Причем, по поверью, не только свои, но и 80 поколений предков. Само место слияния Ганга с Джамной, стрелка двух рек, называется Сангам.

На то, что именно Аллахабад стал местом главной (полной, 12-летней) Кумбхи Мелы, несомненно, оказало влияние и его географическое положение: он расположен почти ровно посередине Гангской низменности — самого густозаселенного ареала Индии, примерно на полпути между Калькуттой и Дели.

Полная Кумбха Мела проводится один раз в 12 лет, когда Юпитер оказывается в том же положении, что и при падении выплеснутой капли амриты (внутри 12-летнего цикла раз в четыре года праздник проводится в других удостоившихся амриты городах). Индуистский календарь, по которому исчисляется наступление Мелы, отличается от общепринятого солнечного, и праздник перемещается по сезонам года. В 2001 г. Кумбха Мела пришлась на январь — начало февраля, длится праздник 44 дня. Главный день омовения, избавляющий, по убеждению индуистов, не только от грехов, но и от болезней и даже дарующий вечную жизнь, пришелся на 24 января. И в этот день был пик паломничества.

В 1954 г. в Меле участвовали 6 млн чел, в 1966 — 7, в 1977 — 10, в 1989 г. — 15 млн чел. Кумбха Мела 2001 г. собрала, по самым скромным оценкам, 30 млн паломников. Некоторые источники называют цифру 50; в самых смелых публикациях указывается 70 млн. Первая цифра наиболее реалистична, но вполне возможно, что около 24 января 30-миллионная численность населения города Мелы была превышена. 70-миллионная оценка представляется явно преувеличенной, хотя ясно, что удовлетворительного учета организовать не представляется возможным, причем не только из-за гигантского наплыва людей, но и из-за их «качества». На праздник наряду с благовоспитанными индусами собираются представители далеких от городской цивилизации племен с Гималаев и из внутренне-периферийных районов Индии. Мало того, эти племена, периферийные религиозные ордены и секты играют на Меле первую скрипку, придавая экзотичность и красочность празднику. Лишь они имеют право совершать омовение и вообще ходить обнаженными (только мужчины). Именно из-за этих гигантских колонн обнаженных мужчин Кумбха Мела вызывает скандальный интерес западных журналистов. Следует поэтому оговорить, что никакой сексуальной окрашенности эти шествия не имеют; напротив, шествующие обнаженными — это аскеты и отшельники (исключение, конечно, составляют хулиганы, которые есть во всех странах).

Чтобы разместить неимоверную массу людей (население самого Аллахабада составляет лишь около 1 млн чел.), власти штата Уттар-Прадеш начали строительство временного города за полгода до празднеств. Этот главным образом палаточный, эфемерный град строится по большей части на низменных, периодически затопляемых участках, которые не могут быть заняты постоянной застройкой. Но инфраструктура здесь создается как в настоящем городе: прокладываются линии водопровода (к 2001 г. специально было построено 28 водонапорных башен и проложено 340 км водопроводной сети, оборудовано более тысячи пожарных гидрантов: ведь палаточный лагерь горит как порох) и канализации (две сотни тысяч туалетов), линии электропередачи (450 км), обеспечивающие питание тысяч уличных фонарей и свет в палатках. Строятся временные электрические подстанции, медицинские учреждения, специальные полицейские участки. Во время праздника с помощью специальных машин производилось окуривание города от москитов и мух. По улицам палаточного города проложено 90 км мостовых, через реки переброшено 15 понтонных мостов.

Кумбха Мела в Аллахабаде — одно из важнейших действ, в ходе которого регулярно как бы подтверждается индуистская вера и духовная сплоченность (хотя в празднике участвуют индуисты самых разных направлений, друг на друга очень не похожих). В отличие от мусульманского хаджжа, строжайшим образом закрытого для немусульман, Кумбха Мела открыта для всех желающих (и ее посещает, например, довольно много индийских буддистов). Требуется только соблюдать принятые правила поведения и не оскорблять верующих назойливым любопытством. В отличие от хаджжа, который считается непременной обязанностью мусульманина, Мела таковой не является, она — более добровольное мероприятие, и тем больше цена ее неимоверно высокой посещаемости.

Мела намного многолюднее хаджжа. Но примем во внимание, что хаджж совершается ежегодно, а Мела — раз в двенадцатилетие. Если умножить современное среднегодовое число паломников в Мекку (ок. 2,5 млн) на 12, то получим те же 30 млн, что и в Аллахабаде. Если учесть, что численность мусульман и индуистов примерно одинакова (первых чуть больше миллиарда, вторых — чуть меньше), то среднегодовое число стоящих перед лицом Аллаха у горы Арафат во время хаджжа и совершающих омовение в Ганге во время Кумбхи Мелы непостижимым образом оказывается общей, 3-процентной константой роения.

В заключение — чтобы яснее представить себе, что такое Индийский субконтинент и что такое Кумбха Мела как его концентрированное выражение — одно географическое сравнение: по численности населения разместившаяся на нескольких квадратных километрах Мела — это наша Западная Сибирь + Восточная Сибирь + Дальний Восток.

* См., в частности: С.В. Рогачев. Вот я перед Тобой! Хаджж//География, № 39/99, с. 5—6, 11—12. См. также космический снимок на с. 16—17 в этом номере.
** Ивису современные журналисты называют Ибицей.
*** См.: С.Ю. Ригин. Пурна Кумбха Мела — один раз в 12 лет//География, № 5/96, с. 3, 16.
**** См.: И.А. Ефремова. Социокультурные образы Индии//География, № 6/95 (спецвыпуск Индия), с. 15.
***** По-видимому, слово «кубок» восходит к той же древнеиндийской основе, что и Кумбха.
****** Вернее Ганга: у индийцев эта река женского рода, как у нас Волга.