Главная страница «Первого сентября»Главная страница журнала «География»Содержание №35/2002

Хрестоматия

Птичий базар

Составитель Ю.Н. ЛАЗАРЕВИЧ
Предшествующая подборка по теме «Птичий базар» — в № 30/2002

 

Шпицберген

Еще далеко от берега, который зубчатой голубой стеной вырисовывался на горизонте, стали во множестве попадаться птицы; чем ближе к берегу, тем их больше. У входа в залив (Горн-Зунд) птиц так много, что кажется, будто кто-то густо усеял беспредельно расстилающуюся вокруг судна и сверкающую миллионами искр поверхность океана черными точками — это бесчисленные стаи люриков, кайр, чистиков и топориков, занятые дневным промыслом, ловлей пелагических животных, то есть животных открытого моря. Небольшие стайки тех же птиц почти непрерывным потоком стремительно проносятся мимо судна, направляясь преимущественно из залива в открытое море... Уже в начале горной цепи, ограничивающей прибрежную долину с северо-востока, мы услышали громкие крики «кри-ри-ри» и увидели стаи мелких черных птиц, кружившихся около горных вершин; сквозь туман и полумрак летней полярной ночи вправо от нашего пути вырисовывались конусы крутых гор, склоны которых только высоко под вершинами были скалисты и падали вниз изъеденными обрывами; ниже они представляли груды нагроможденных друг на друга величиной в 1—2 аршина (около метра) и больше угловатых обломков светло-серого доломита. Внизу, у самой подошвы горы, все эти хаотически нагроможденные острогранные камни были уже прикрыты довольно толстым серым ковром мхов, на середине же склона и выше обломки скал лежали свободно, образуя между собой промежутки и дыры. На этих камнях сидели группами люрики, выставив вперед свои белые груди и беспокойно озираясь кругом; одни из них суетливо переползали с места на место, другие как-то неуклюже соскальзывали вниз, скрываясь в зияющих меж камней отверстиях нор. Над полчищами люриков, черневшими на камнях, тучей кружились в воздухе громадные стаи тех же птиц; стая за стаей проносились они с резким криком перед нашими пораженными взорами. Иногда стая делала на лету крутой поворот к земле и часть ее вдруг исчезала в дырах между камнями; но вместо этих птиц из хаоса камней выпархивали все новые и новые тысячи их и присоединялись к кружившимся над гнездовьем стаям. Местами птицы мало-помалу успокаивались и усаживались на камнях, но новый выстрел, гулко раздававшийся среди скал, опять взметывал вверх стаи черным вихрем. Над гнездовьем все время раздавались, не смолкая, резкие крики. Высоко над ним, на отвесных выступах скал, сидели две чайки-бургомистры, спокойно наблюдая с высоты эту суматоху.

А.А. БИРУЛЯ,
цит. по Н.А. Бобринскому. 1960

Просто толкучка...

Средние Курилы

...Теперь нам виден весь пролив Надежды. Вокруг катера неисчислимое множество птиц: чаек, кайр, топорков, буревестников. Соседний с Матуа островок-спутник даже называется Топорковым.

Мне уже приходилось видеть птичьи базары — скалы, усаженные тысячами, десятками тысяч морских птиц. Писк, визг, карканье, гам. Но такой картины, как в проливе Надежды, не было нигде. Здесь тоже шумел птичий базар, но не на скалах, а прямо на воде. Иначе, как базаром, и не назовешь это множество плавающих, летающих и ныряющих птиц.

Очевидно, по проливу шли в это время крупные косяки рыбы. Иначе чем объяснить, что вода на десятки километров была усеяна сплошной массой птичьих тел? Перед катером они нехотя, но с тревогой вспархивали, а плывшие сбоку и внимания не обращали на мчащуюся мимо них машину.

— Смотрите, в птичник попали! — шутили матросы.

Юрий ЕФРЕМОВ.
Курильское ожерелье. 1946

Новая Земля

Колонии птиц на скалистых морских берегах — одна из характерных примет Арктики. На большинстве европейских языков такие «общежития» пернатых зовутся «птичьими горами» или «птичьими скалами». Однако гораздо более удачным мне кажется их старинное поморское название — «птичьи базары». Действительно, суета в воздухе и на воде под берегами, на самих скалах, шум птичьих голосов, слышный дальше чем за километр и заглушающий рокот прибоя, — разве это не похоже на воскресный базар, на какое-то грандиозное торжище?

«Приближаясь к новоземельским берегам, приходится видеть перед собой длинную черную полосу, тянущуюся вдоль всего видимого горизонта. Эта полоса не что иное, как несметное множество плавающих птиц. Когда пароход врезывается в эту массу, то ближайшие к нему птицы поднимаются вверх, но... тотчас же опускаются и, летя с криком над поверхностью моря, бьют крылами о воду, поднимая необычайный шум, заглушающий стук пароходной машины и не дающий возможности говорить друг с другом на самом близком расстоянии», — так писал об обилии у Новой Земли морских птиц М.С. Робуш в конце прошлого [XIX] века.

Всего на Новой Земле находится около пятидесяти птичьих базаров, которые населяют больше двух миллионов пернатых. Общая протяженность их составляет десятки километров. Самое крупное колониальное гнездовье на южном берегу губы Безымянной (Южный остров) тянется непрерывно на двенадцать километров. Всего же в губе селится около полумиллиона морских птиц.

Самые обычные жильцы этих «общежитий» — толстоклювые кайры, птицы шумливые, крики их похожи на вороньи, а в общем хоре им принадлежат «басовые» партии. «Тенора», даже «дисканты» в этом хоре — чайки-моевки, которые селятся почти на каждом птичьем базаре не только на Новой Земле. Здесь можно встретить и чистиков, услышать их негромкий свист. Иногда они образуют целые колонии, но чаще гнездятся отдельными парами в расщелинах скал, среди каменных россыпей. Там, где особенно ощутимо влияние Гольфстрима*, селятся наиболее теплолюбивые из обитателей колоний — тонкоклювые кайры и тупики. На самых северных базарах Новой Земли обитают люрики и белые чайки, кое-где гнездятся глупыши. И всюду, на каждом птичьем базаре, поселяются чайки-бургомистры.

Все эти «квартиранты» добывают корм в море, и поэтому богатство и щедрость морских вод — одно из обязательных условий возникновения птичьих базаров. Второе условие — берег, удобный для устройства гнезд. Действительно, если моевкам обосноваться нетрудно — они делают свои гнезда из ила, травы и водорослей и лепят их на отвесных утесах, — то кайры оказываются разборчивыми жильцами. Карнизы, которые они занимают, не должны иметь наклона ни к морю (иначе яйца с него будут падать), ни в противоположную сторону (будет скапливаться вода, что губительно отразится на зародышах в кайровых яйцах). Кайры не могут селиться ниже, чем в пяти-шести метрах от уровня моря: только падение с такой высоты позволяет взрослым птицам набрать необходимую для полета скорость. Птенцы кайр, покидая базар, еще не имеют маховых перьев и на своих коротких крылышках должны спланировать с карниза в воду. Поэтому для поселения кайр непригодны скалы, отделенные от моря широкими пляжами, так же как и побережья, не освободившиеся летом ото льдов.

Птенцы чистиков и люриков, покидая гнезда, уже имеют полуразвернувшиеся маховые перья и легко преодолевают полосу суши. Поэтому колонии этих птиц могут быть удалены от моря на несколько километров. Чистики и люрики к высоте относятся безразлично и могут гнездиться как на вершинах скал, так и низко над морем. Однако без расщелин в скалах и пустот среди россыпей обойтись и те и другие не могут. Наконец, бургомистр, как и всякий пернатый хищник, предпочитает занимать «командные высоты» — безопасные места с хорошим обзором.

< . . . >

Раздел «сфер влияния» между обитателями птичьего базара происходит не только на суше, но и в воде во время кормежки. Чистики промышляют вблизи побережья и питаются преимущественно донными животными. Они лучше других пернатых приспособились к жизни во льдах и довольствуются небольшими полыньями, трещинами, разводьями среди ледяных полей.

Кайры, как и чистики, прекрасно ныряют, но ловят рыбу и рачков дальше от берегов, на больших глубинах. Случалось, что рыбаки доставали этих птиц, запутавшихся в сетях, с глубины в тридцать и даже в сорок метров. Моевки нырять не могут и ловят добычу только в поверхностных слоях воды, зато они лучшие летуны и обладатели самых больших охотничьих угодий. Люрик кормится только мелкими рачками и вообще беспозвоночными животными, и он не конкурент жильцам соседних колоний.

...Совместное гнездование дает пернатым явные преимущества. Прежде всего сообща легче отбиться от хищников (бургомистров, поморников); в полярных странах обитатели птичьих колоний успешнее экономят тепло. В крупных и плотнонаселенных колониях птенцы кайр не только реже замерзают, но и быстрее растут.

< . . . >

Громадные скопления морских птиц, конечно, оказывают заметное воздействие на окружающую природу, на обитающих вблизи животных, на растительный покров. По приблизительным подсчетам, одни лишь кайры за четыре месяца вылавливают у западных берегов Новой Земли более двадцати пяти тысяч тонн различных морских организмов... Высказывались даже предположения: не слишком ли дорого обходятся нам такие скопления прожорливых пернатых?

Однако воздержимся от поспешных выводов. Общие запасы рыбы в этих морях велики. Добычей кайрам, чистикам, моевкам обычно служат малоценные и непромысловые виды рыб (главным образом полярная тресочка-сайка). Наконец, птицы удобряют своим пометом морские воды, вносят в них минеральные соли, микроэлементы и вызывают здесь обильное развитие органической жизни. Тем самым жильцы «птичьих общежитий» как бы сами обеспечивают себя кормом.

Нельзя, наконец, не сказать, что в течение столетий на этих птичьих базарах шел промысел — сбор яиц, главным образом кайровых, добыча самих птиц на мясо, шкурки, перо и пух. Еще в военные годы новоземельские колонии птиц давали в год сотни тысяч яиц, многие тонны мяса... Но это было в прошлом. С 1956 года «базарный» промысел был прекращен.

Савва Успенский.
Живая Арктика. 1987

* Все-таки правильнее говорить не о Гольфстриме, а о Норвежском течении — ветви Северо-Атлантического. — Прим. ред.