Аляска

новая модель развития ресурсного региона

Г.А. Агранат

профессор, доктор географических наук, Почетный полярник,
член Научного совета РАН по Арктике и Антарктике

Окончание. См. № 37/2002

Главный кампус университета штата Аляска расположен в Фэрбанксе

У. Хикл — бывший губернатор Аляски — видит определенные недостатки в решении финансово-экономических проблем северного штата. Недостатки, видимо, неизбежные. Бесплатная помощь государства притупляет инициативу людей, не способствует поиску новых сфер деятельности. «Публика смотрит на государство, — пишет он, — как на источник подачек, а не как на средство решения коллективных задач».

Очень похоже на проблемы и Советского Союза, и постсоветской России. К месту вспомнить библейского проповедника Екклезиаста с его словами, которые стали хрестоматийными: «Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем. Бывает нечто, о чем говорят: “смотри, вот это новое”; но это было уже в веках, бывших прежде нас».

У.Хикл, судя по всему, понимает, что ставка на деньги, финансы, как на главный рычаг общественного прогресса, не очень надежна, даже опасна. Так ли уж хорошо держать замороженными миллиарды, не лучше ли вкладывать их в реальное производство? Как указывалось, через четверть века в Постоянном фонде будет сосредоточено 75 млрд долл. свободных денег, за это время он увеличится почти на 50 млрд, а заметного экономического роста Аляски не предвидится; более того, до 2010 г. ожидается спад. Таким образом, фонд составит восемь-девять, а то и больше, объемов валового продукта штата. Можно ли считать здоровым такое соотношение?¹⁸

Впрочем, это — одна из главных бед современной капиталистической экономики вообще: по чьему-то выражению, «финансово-информационная опухоль» покрывает метастазами весь экономический организм. Экономика действительно становится чем-то нереальным, виртуальным, накопленные миллиарды, триллионы долларов, евро, иен не имеют «обратной связи». По официальным подсчетам, валовой национальный продукт США лишь на 15% имеет обеспечение в реальной экономике. Давно заметны признаки девальвации доллара как мировой валюты¹⁹. Показательно, что даже при сравнительно небольших потрясениях на биржах, как это было в июле 2002 г.²⁰, солидные обозреватели тут же пишут: «Экономика США вышла из-под контроля». Не обесценится ли когда-то аляскинский фонд?

Возвратимся к У.Хиклу. Он неоднозначно подходит к сложной, противоречивой проблеме диверсификации экономики сырьевого региона. Автор не считает, что Аляска не сможет хорошо жить, оставаясь сырьевой территорией. Но из его строк следует, что хорошо бы все-таки расширить структуру хозяйства. Он рассказывает при этом об известной специалистам так называемой «голландской болезни», когда Нидерланды, увлекшись обилием долларов и гульденов, идущих с нефтегазоносных шельфов Северного моря, чуть не довели свою цветущую (в данном случае в буквальном смысле; как известно, цветы — немаловажная статья хозяйства в этой стране) экономику до кризиса.

Уязвимость аляскинской модели подтвердилась временем. Прототип Аляски — Швеция переживает серьезные трудности как «государство социального благоденствия». Многие ее социальные достижения тускнеют, размываются, как считают специалисты, под натиском глобализационных процессов. Впрочем, уязвимость эта не объективного характера, она связана с эгоистической политикой США, продвигающих этот процесс в выгодных для себя направлениях²¹.

Собачьи бега собирают всю Аляску

* * *

Несмотря на зигзаги мнений, суждений, сомнений, опыт Аляски можно считать весьма поучительным примером освоения ресурсных регионов. Он показал возможность эффективного решения здешних политико-экономических, социально-экономических и социально-культурных проблем; в этом отношении он служит упреком России, недооценившей свою же, в недалеком прошлом социалистическую практику, которую Аляска подхватила. Он, этот опыт, показал, что не нужно слишком страшиться односторонне сырьевой специализации территории. Он показал, что дилемму «власть и бизнес» надо категорически решать в пользу власти. И он же показал, что до сих пор окончательно не преодолены многие противоречия сложного процесса освоения северных ресурсных регионов, к ним по-прежнему надо обращаться на «Вы».

Исключительное значение опыт Аляски имеет для решения проблемы ренты. Собственно, она составляет суть американской политики на этой территории, хотя публично, вероятно, по соображениям коммерческой тайны или иным, это не всегда подчеркивается. Впрочем, во многих документах и научных работах экономику Аляски прямо называют «рентной».

Значение ренты для России куда больше, чем для США и Аляски. Хоты бы потому, что мы намного богаче. По последним подсчетам Д.С. Львова, природно-сырьевой потенциал страны измеряется 320—380 трлн долл., на душу населения получается 2,5 млн долл., что, по разным оценкам от 2—3 до 4—5 раз больше, чем в США. На Север приходится приблизительно 60—70% потенциала страны. Вообще-то оценки потенциала разными исследователями по разным методикам заметно расходятся, но по любому варианту цифры столь велики, что для наших рассуждений эта неувязка не имеет большого значения.

Сумма рентных платежей, которую можно было бы собрать на сегодняшнем уровне эксплуатации природного потенциала, составляет, по расчетной оценке, 129 млрд долл. в год — цифра, не требующая особых комментариев, она почти в 2 раза, если не больше, превосходит государственный бюджет России. Север, вероятно, мог бы вложить в эту сумму не менее 50—60 млрд долл.

Опыт Аляски очень важен в связи с высказываемыми нашими учеными, и прежде всего Д.С. Львовым, идеями «закрепления за обществом прав титульного, или верховного собственника национального имущества, в том числе и в первую очередь природных богатств. При этом должна быть установлена система социального дивиденда, механизма публичного управления общественными доходами, рентными платежами». Похоже на то, что делается на Аляске, на которую, кстати, академик часто ссылается.

Пока что, однако, если говорить о Севере, на фоне той же Аляски, мы выглядим не очень привлекательно. Очевидна прежде всего принципиальная разница: американцы видят в Аляске поступательно развивающийся регион, историческое звено непрерывно идущего цивилизованного процесса, мы стремимся получить богатства на Севере малой ценой, поступая как временщики. Как сказал А. Назаров, член Совета Федерации от Чукотского автономного округа: «Север для нас — это чековая книжка»²².

Итак, вот что происходит на нашем Севере: депопуляция территории; чуть ли не принудительное отселение «лишних» северян на «материк»; заброшенные поселки; ставка на освоение территории вахтовым методом; ликвидация значительной части социальных привилегий; резкое падение реальных доходов населения; крайне медленные темпы геологических и поисково-разведочных работ, значит, быстрое проедание старых запасов; разрушение многих отраслей хозяйства, особенно инфраструктуры; упадок Северного морского пути — нашей национальной гордости; постепенная потеря веками завоеванного мирового лидерства в исследовании Арктики; неразборчивость, недальновидность политики привлечения иностранного капитала к эксплуатации северных богатств; недостаточное внимание к Северу с позиций национальной безопасности страны, игнорирование угрозы внешней экспансии; невнятная, если не сказать недоброжелательная, по отношению к Северу государственная политика; связанное с этим условие господства олигархов, подчинение ими государственной власти.

Все так, но, вероятно, давно пора перейти от критики к делу, прекратить ссылаться на то, что мы живем в «переходное» время, когда трудно-де принимать какие-то определенные решения. В позапрошлом веке по этому поводу писал поэт князь Петр Вяземский:

Идут ли впрок дела, иль плохо,
Успех, заминка ли в труде,
Все переходная эпоха
За все ответствует везде...
Как будто новая эпоха
С небес сошла на нас врасплох.
Но со времен царя Гороха
Непереходных нет эпох.

В быстром и эффективном решении возникших проблем мы нуждаемся очень сильно. Наш Север для финансов и экономики России куда больше, чем Аляска для США. До 60—70% всех валютных поступлений страны идет за счет экспорта сырья и топлива с Севера. «Кормилец и пасынок» — лучше о Российском Севере не скажешь.

На Аляске пятнадцать национальных парков,
в том числе «Лейк-Кларк» — один из самых больших в США

И вот еще что имеет прямое отношение к нашей теме. Некоторые теоретики постиндустриализма, и среди них авторы «теории догоняющего развития», считают, что природные ресурсы, территория перестают играть решающую роль в общественном развитии. Наша газета уже не раз писала: это совсем не так²³. Стоит повторить, потому что вопрос очень важный: новомодные теории эти не так уж безобидны, объективно вредны, они отвлекают от заботы о природных ресурсах, от проблем их рационального использования, от проблем ресурсных регионов.

Особенно досадно, что таким теориям косвенно помогают некоторые ученые, это главным образом географы, которые утверждают, что освоение Севера — скорее зло, чем добро. Я не вспоминал бы об этом, но не раз жестоко раскритикованные — от Москвы до Комсомольска-на-Амуре²⁴, они вновь добираются до высоких научных трибун (см. статью лидера «движения» Ю.Л. Пивоварова в журнале²⁵). По-прежнему призывают к «сжатию освоенной ойкумены». Звучит красиво, эпатажно, но на фоне того, что рассказано об Аляске, одном из северов, — выглядит просто не очень грамотно, если не сказать сильнее.

Великая наша матушка-природа не раз выручала старую Русь, выручала Советский Союз, выручит и Российскую Федерацию. Во всяком случае богатейший природно-сырьевой потенциал поможет выстоять 15—20 лет, покуда страна прочно не станет на рельсы нового, научно-информационного общества. Таково мнение виднейших наших ученых; упомяну экономистов академиков Д.С. Львова и Н.П. Федоренко, председателя Сибирского отделения РАН геолога академика Н.Л. Добрецова.

Интереса ради сообщаю, что уже раздаются голоса умных специалистов, например видного экономиста Г.К. Широкова²⁶, не считающих, что постиндустриальное, информационное общество не имеет альтернативы, а старый индустриальный мир обречен. Кто знает, что через названные 15—20 лет преподнесет нам история...

В ответ на лозунги постиндустриализма известный историк и социолог А.С. Панарин, лауреат Солженицинской премии, пишет: «И вот теперь носители новой идеологии заявили большинству (советского народа), что созданная его руками индустриальная система является неправильной, неконкурентоспособной и должна быть демонтирована. Причем, как вскоре обнаружилось, все это делалось для того, чтобы объявить “совков” людьми второго сорта, для которых европейский прогресс — заведомо недоступное, господское дело»²⁷.

Природа, ее ресурсы, ее территория — единственное, что не имеет ни подмены, ни замены. Особенно — территория. Вслед за Николаем Алексеевичем Некрасовым поблагодарим судьбу:

Все рожь кругом, как степь живая,
Ни замков, ни морей, ни гор...
Спасибо, сторона родная,
За твой чарующий простор!

В настоящее время, по надежным расчетам, 70—80% (!) национального дохода Российской Федерации формируется за счет природы. Нет у нас пока других возможностей компенсировать чудовищные потери, принесенные реформаторами. Только за первые четыре года своей работы они нанесли ущерб экономике, измеряемый в 3,5 трлн долларов. Для сравнения: за все четыре года Великой Отечественной войны сумма потерь Советского Союза составила 375 млрд долл. А по объему валового внутреннего продукта на душу населения страна отброшена с первой десятки на 98-е место в мире²⁸.

А.С. Панарин уверяет, что Россия возьмет реванш в XXI в, войдет в число самых передовых стран. И произойдет это исключительно благодаря богатейшим природным ресурсам и огромной территории²⁹.

Эту «российскую инициативу» поддержит, должен поддержать, Север, главная кладовая страны и крупнейший ее территориальный полигон. В освоении Севера ни по историческому опыту, ни по масштабам достигнутого, американцы не смогут соперничать с русскими, прошедшими многовековой, многотысячеверстный путь по северному периметру обитаемой суши — от Скандинавии до Канады! Американцы пришли на Север чуть более ста лет назад, да и то на плечах русских, заложивших первые камни цивилизации на Аляске.

Напомним: русские появились на берегах Аляски в 30-х годах XVIII в., с 1799 по 1867 г, до ее продажи США, Аляска была официальным владением Российской империи и называлась она тогда Русской Америкой. Несмотря на свою малочисленность, русские не только заготавливали пушнину и меха — это был основной источник доходов казны, — они создали многоотраслевое хозяйство: добывали железо и медь, открыли золото и уголь, экспортировали такой минерал, как лед, в жаркую Калифорнию, разводили скот, выращивали овощи, строили корабли. Это были замечательные страницы русской истории, любопытных отсылаю к описаниям того героического времени³⁰.

Этот давний опыт освоения далеких земель, опыт Аляски, сохранил свое значение; оптимальных решений, как мы видели, до сих пор не нашли, их ищут. Ни одна территориальная потеря не сохранила столь долгую и, хочу подчеркнуть, очень чувствительную память россиян. О печальной судьбе Русской Америки, о том, была ли оправдана ее продажа, о характере освоения ее русскими людьми, об их отношениях с аборигенами продолжают спорить ученые³¹. Аляску часто поминают с высоких трибун, вплоть до трибун Федерального собрания.

«Наша» Аляска вроде бы бросила нам социальный и экономический вызов. Мы должны принять этот вызов и достойно ответить на него. По всем статьям, как мы видели, реванш Российского Севера необходим, закономерен и справедлив!

Должно быть, прав поэт, так определивший долгую и упрямую судьбу Российского Севера:

И как бы тут ни стыло льдище,
Как на ветру ни свищет снег,
А север все чего-то ищет,
Он все в пути,
Который век!

(Сергей Островой)

При написании статьи меня не оставляли сомнения: а нужно ли загружать учителя, а тем более ученика, сложными, подчас сугубо профессиональными, политическими, социальными, экономическими проблемами? По долгом размышлении пришел все-таки к выводу: все это не только не помешает, но необходимо учителю, и в какой-то мере и ученику.

По двум причинам. Первая причина: практически все регионы и страны, мир в целом стоят на политическом и социально-экономическом распутье. На распутье, на развилке находится вся общественная жизнь планеты — это хорошо известно. В учебниках и учебных пособиях, как бы замечательны они ни были, трудно, да и не нужно, в деталях показывать всю стремительную динамику и конъюнктуру жизни мирового сообщества. Но без знакомства с ними по другим, более оперативным источникам можно не заметить пробивающиеся новые генеральные тенденции. И что не менее важно: не стоит проходит мимо подчас весьма любопытных, если не сказать занимательных, хотя вроде бы второстепенных фактов, событий, они облегчают учебный процесс, возбуждают живой интерес ребят к географии.

Вторая причина: географическая наука, география — до сих пор методологически, методически не совсем сложилась, окончательно не устоялась; в некоторой степени спорно и ее место в школе. Дискуссии продолжаются, в том числе и на страницах нашей газеты. К примеру, давно высказываемые мною взгляды о желательности серьезной «экономизации» и «социологизации» географии продолжают находить сторонников, упомяну ростовского географа А.Г. Дружинина, выступившего со специальной работой по этому поводу³².

Вместе с тем тревожат не очень редкие довольно пессимистические мнения о будущем географической науки, о ее месте в школе; например, видного географа А.Д. Арманда³³.

В таких условиях очень важно показать, что понимание причин территориального разнообразия общественной жизни — а это суть географии — невозможно без глубинного, всестороннего анализа. Анализа, часто далеко уходящего от методов географических исследований, которыми ограничивались несколько десятилетий назад.

¹⁸ Institute of Social and Economic Research. Review. June 2002.
¹⁹ Распад мировой долларовой системы. — М., 2001.
²⁰ «Финансовые известия», 25 июля 2002.
²¹ «Мировая экономика и международные отношения», № 3/2002.
²² «Известия», 25 июня 2002 г.
²³ См.: Г.А. Агранат. География, экономика, общество//География, № 19/2000; В.М. Котляков, Г.А. Агранат, Г.М. Лаппо. Россия на рубеже веков//География, № 33/2000.
²⁴ См.: Г.А. Агранат. Нужны ли России ее просторы?//География, № 35, 37/2001.
²⁵ «Мировая экономика и международные отношения», № 4/2002.
²⁶ Г.К. Широков. Парадоксы эволюции капитализма. – М., 1998; «Вестник Ран», № 2/2002.
²⁷ А.С. Панарин. Православная цивилизация в глобальном мире. — М., 2002.
²⁸ «Свободная мысль — XXI», № 7/2002.
²⁹ А.С. Панарин. Реванш истории: российская стратегическая инициатива XXI века. — М., 1998.
³⁰ С.Г. Федорова. Русское население Аляски и Калифорнии. Конец XVIII века — 1867 год. — М., 1971; История Русской Америки. Тома I—III. — М., 1997—1999; Русская Америка: По личным впечатлениям миссионеров, землепроходцев, моряков, исследователей и других очевидцев. — М., 1994.
³¹ См.: Г.А. Агранат. Русская Америка — долгая память России//География, № 42, 43/1997.
³² География и экономика: актуальные проблемы соучастия. — Ростов-на-Дону, 2000.
³³ География информационного века//Известия РАН. Серия географическая, № 1/2002.