Экономическая география

Лесная промышленность

Русский Север

И первое, что довелось нам увидеть [среди промышленных предприятий Архангельска. — Ред.], был лесокомбинат им. Ленина.
Главное здание комбината — лесопильный цех — стоит вплотную к воде, поворотясь к ней своей торцовой кирпичной стеной, с низвергающимся водопадом нескольких рукавов лесотасок, по которым лес, однако, идет не вниз, а вверх, из воды.
Транспортеры лязгают, сдвигаются и замирают, из дуговых труб над каждым транспортером бьет белопенная вода, направляемая на бревна, омывающая их и порождающая радуги.
Внутри лесопильного цеха беспрестанно гудит, визжит — так что даже мостики, на которых мы стоим, ощутимо дрожат. А здесь дует свежий ветер, пахнущий рекой, смолой, таинственным духом сырого дерева, колеблется вода в бассейнах, сортируются, кружатся бревна, подталкиваемые с роковой неумолимостью к белым крюкам транспортеров.
По трапу, по полукруглой дороге, ведущей вверх вдоль транспортеров, поднимаемся и мы во второй этаж, ныряем в низкую фанерную дверцу и останавливаемся со свету, пораженные ненасытным яростным ритмичным гулом, острым запахом скипидара и сумерками огромного помещения. Рядом с нами то отъезжает, таща за собой резиновый шланг электрокабеля, то медленно, терпеливо и упорно подает в пасть лесорамы зажатое бревно рабочий на длинной машине, похожей на автокар. И когда он стремительно откатывает назад, к стене, транспортер приходит в движение, очередное бревно подвигается, встречает на своем пути косо направленный, смачно блестящий, затертый железный бортик, тяжко низвергается вниз, в желоба длинной машины, которая тут же влечет его к лесораме, едва успевшей поглотить предыдущее бревно. И лесорама вновь начинает неуемно и
яростно визжать и выть, и новое бревно так же беспомощно дрожит в ее зубах, как и предыдущее.
Очарованные, слегка оглушенные движением леса, стуком досок, похожим на хлопанье кнута, ревом дереводробилки, лесорам, обрезных станков, торцовых пил, то бешено несущимися, то едва влачащимися транспортерами, — мы отдыхаем, курим в курилке, в то время как сопровождающий нас секретарь партбюро комбината говорит о производстве, называет цифры, объясняет нам сущность потоков, называет сорта досок.Под его объяснения хорошо думается о городе, воображаются десятки лесозаводов, колоссальные биржи сырья, лесовозы всех стран, бороздящие моря, беспрерывные вереницы составов, идущие из Архангельска на юг, бесконечные плоты, буксируемые вниз по Двине...
Мы выходим опять на жаркий воздух, идем по территории завода, лавируя в лабиринте между уложенных досок, в каком-то душистом маленьком городе с улицами и переулками, с движущимися вагонетками и лесовозами, проходим под погромыхивающими, постукивающими эстакадами, мимо надписей «Не курить», мимо ярко-красного пожарного инвентаря, заходим в мебельный цех с его беспрерывным стуком, заглядываем в цех тары, заваленный плотными пачками ящичной доски, и выходим опять к Двине, на пирс, к которому швартуются морские лесовозы.

Юрий КАЗАКОВ.
Северный дневник. 70-е годы

Железорудная промышленность

Шведский Север

Кируна лежит в распадке меж двух пологих гор — Кирунавара (Куропатка-гора) и Луоссавара (Лосось-гора), взрытых рудными разработками с поверхности. Сейчас руду берут глубоко под землей, и берут немало — больше двадцати миллионов тонн в год. Правда, когда я вернулся домой, то по-иному посмотрел на производственную мощь Кируны, прочитав в газете, как рядовой украинский рудник отпалил единовременным взрывом миллион тонн железняка и этой руды ему хватило только на месяц работы...
И все же Кирунский рудник внушителен. Под землей там триста километров туннелей, его руда оказывает немалое влияние на промышленную жизнь Европы. Значительная ее часть идет на экспорт через Лулео и главным образом через норвежский порт Нарвик, куда проложена по северу железная дорога. Шведскую руду с высоким содержанием железа и незначительной примесью фосфора охотно покупают Англия, ФРГ, Люксембург, Бельгия, Франция, Чехословакия, Польша, другие страны. Рудного тела, которое сейчас со всех сторон подрывается взрывчаткой, хватит при теперешних размерах добычи лет на сто. Все тут — рудники, обогатительные фабрики, производство окатышей, транспорт — принадлежит акционерному обществу ЛКАБ, девяносто пять процентов акций которого держит государство.
Население в Кируне — всего двадцать пять тысяч человек. Городок благоустроен. Дома крепкие, в основном одноэтажные, и стоят свободно, перемежаемые зеленью. Березки по-северному низки. Огромное светлое небо над городом и покатыми горами опахивает местность освежающими ветрами. Меня приятно поразило, что вдоль по улицам Кируны, под березками, растут «огоньки» — чудесный дикий цветок купальница, распространившийся по умеренным широтам Евразии, и оказывается, проникший каким-то своим подвидом сюда, за Полярный круг. Эти маленькие модели солнышка здесь не так жарко цветут, как, скажем, на Алтае, но тоже хороши!

Владимир ЧИВИЛИХИН.
Шведские остановки. 1977

Когда пройдешь по эстакадам, что через море пролегли, поймешь соленую отраду людской работы вне земли. И скажешь: так оно и надо. И хоть привычный здешний труд достоин славы космонавта — не слава празднуется тут, — а из-под волн, со дна морского по трубам — таинство огня, непостижимое, как слово, вдруг осенившее меня. Когда намучены, усталы, стихи не просятся в полет — как по холодному металлу, по ним поэзия забьет! Но в трубах скрытое богатство, что так мучительно ждалось, собой не даст полюбоваться, оно — работа, риск и злость. Не зря сердито гонит Каспий на сваи стаи грубых волн, и мастер — в черном масле аспид — кричит сквозь ветер: — Танкер полн! — Не зря — железного покроя здесь начинали дело те, живые, павшие герои — и вырос город на воде! Машины — можете не верить — на деревянных мостовых по сто, по двести километрят до вышек дальних буровых... Когда звезда на Каспий брызнет сквозь небо, черное, как нефть, и — хоть не часто в шумной жизни ему прикажет не шуметь, то тишина взойдет такая, что слышно: палубы журчат, и боги нефти отдыхают в кино, среди богинь-девчат. Как будто бы курорт на водах, и вовсе не было труда... В суровых радужных разводах лежит геройская вода. Феликс ЧУЕВ. Город Нефтяные Камни. 70-е годы

Каспийский шельф

Нефтедобывающая промышленность

Нефтяные Камни – поселок подлинно городского типа посреди моря

Нефтяные Камни — поселок в азербайджанской части Каспия, в 40 км от Апшеронского полуострова, расположенный на металлической эстакаде, сооруженной советскими строителями в 1949 г. в связи с началом добычи нефти со дна Каспийского моря.
Ровно 53 года назад нефтяники Советского Союза совершили революцию в мировой нефтедобыче. 7 ноября 1949 г. с глубины 942 метра забила нефть из разведочной скважины, пробуренной с первого в мире морского нефтяного промысла — «Нефт Дашлары» («Нефтяные Камни») в Каспийском море.
Работы на небольшой группе островков в Каспийском море начались еще в 1948 г. Тогда судно «Победа» высадило на маленькие скалистые участки суши первый десант советских геологов и буровиков. Тогда же и приступили к строительству буровой установки и временного домика для вахтовиков. Здесь бригада известного на всю страну легендарного бурового мастера Михаила Каверочкина и начала бурение разведочной скважины, которая 7 ноября 1949 г., в 32-ю годовщину Великой Октябрьской социалистической революции дала приток нефти. Суточный дебит этой скважины очень быстро дорос до 100 т, и уже в начале 1951 г. к причалу нефтеналивного порта Дюбедни подошел для разгрузки первый танкер, заполненный нефтью с Нефт Дашлары. Подводный нефтепровод от Нефтяных Камней, по которому нефть доставляется теперь на берег, был построен только в 1981 г.
В середине 1951 г. на Нефтяных Камнях уже полным ходом шло строительство эстакад, буровых и технологических площадок. К середине 60-х годов были построены 5-ти и 9-этаж-ные дома для вахтовиков и специалистов, и Нефтяные Камни превратились в морской чудо-город. К концу 60-х годов общая длина эстакад, охвативших Нефтяные Камни и выполнявших роль своеобразных «улиц», превысила 200 км.
За полвека Нефтяные Камни отдали людям свыше 170 млн т черного золота.

По материалам статьи: И. Перец.
Забытые праздники, или Повод для гордости,
о котором мы не вспоминаем
//Независимое нефтяное обозрение
«СКВАЖИНА», 12.11.2001