Некоторые результаты
реформ в России

конца XX — начала XXI века^*

В.Л. Бабурин
канд. геогр. наук,
доцент кафедры социально-экономической географии России
географического факультета
Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова

Скалистый край Фоторабота Д. Графова (Челябинск)

Эффективность любых реформ определяется достигаемыми уровнями социальной и территориальной дифференциации. Возрастание различий и разрывов между людьми и между территориями означает неэффективность реформ для общества и нации. Если при этом происходит и абсолютное снижение ВВП, то это неэффективность в квадрате. В этом смысле неудача избранной в России рыночной модели реформирования, которую пытались реализовать в первой половине 90-х годов, очевидна. И это вновь подтверждает истину — рынок предпочитают «сильные», а за все его изъяны платят «слабые». Страны СНГ, включая Российскую Федерацию, сегодня — самое слабое звено в цепочке индустриальных государств. И именно за счет нашего «содружества» решаются и будут решаться проблемы, возникающие в связи с глобализацией. Выгоды от рыночных отношений получают те, кто контролирует мировые финансовые и информационные ресурсы, а платят за все издержки мирового рынка те, у кого преобладает реальный сектор экономики.
Представляется важным понять причины отрицательного результата проводимого на пространстве СССР курса «реформ». С точки зрения автора, одним из основных просчетов в «стратегии реформирования» явилось полное игнорирование географических, геополитических и исторических особенностей нашей страны. Не были учтены: объективно высокая стоимость воспроизводства рабочей силы, повышенная энергоемкость национального продукта (даже в самых южных республиках СССР она была выше, чем в среднем по миру), высокие транспортные издержки, удаленность от мировых рынков, наивность большинства управленцев и граждан, воспитанных в социальной среде априорной заботы о человеке, и др.
Гигантская мировая держава, Советский Союз был в состоянии решать следующие задачи:
— обеспечивать функционирование мощной экономики, чья доля в мировом производстве, даже по американской методике расчета ВВП (с завышением веса сектора услуг), превышала 6% (при населении 4%), а в промышленности — 20%;
— поддерживать продовольственную безопасность на уровне 80% самообеспечения;
— содержать самую мощную в мире систему социальных гарантий, включающую высокоэффективное бесплатное образование и здравоохранение, пенсионную систему с одним из самых низких возрастных цензов в мире, занимать лидирующие позиции в физической культуре и спорте, организации массового досуга;
— эффективно играть роль цементирующего ядра мировой социалистической системы, лидера СЭВ и Варшавского договора;
— оказывать на десятки миллиардов долларов помощь многим странам мира;
— поддерживать национально-освободительные движения во всем мире;
— содержать оборонный комплекс, который был в состоянии противостоять объединенной мощи Запада;
— держать за границей войсковые группировки в несколько сотен тысяч человек;
— экспортировать почти на два десятка миллиардов рублей современные вооружения;
— развивать фундаментальную науку, быть лидером в освоении космического пространства, проведении ядерных исследований и лидировать на многих других направлениях научно-технического прогресса.
Индустриально-инновационное ядро Союза — РСФСР — оказывало значительную помощь другим республикам за счет перераспределения инвестиций в пользу в прошлом менее развитых, периферийных регионов Российской империи.
А что же нынешнее сообщество? Оно к началу XX века:
— устранилось от многих международных обязательств;
— не в состоянии содержать даже в несколько раз усеченные армии;
— фактически уничтожило ВПК, а его разрозненные остатки в разных странах конкурируют между собой;
— прекратило поставки современных вооружений для собственных армий, в несколько раз сократило экспорт вооружений, при этом сохраняющийся экспорт направлен в основном не к нашим потенциальным союзникам; напротив, он повышает уровень оснащенности чужих, потенциально враждебных для нас армий;
— в два-три раза сократило объемы промышленного производства (и лишь Белоруссия, многократно критикуемая либералами, да Узбекистан, за счет иностранных инвестиций, удерживают доставшийся в наследство индустриальный потенциал — табл. 1);
— в значительной степени потеряло продовольственную независимость (отмечаемый в Армении и Грузии рост сельскохозяйственного производства не столько говорит об аграрном прогрессе, сколько представляет собой следствие острейшего кризиса в этих республиках, вынуждающего население искать опоры на собственные силы, что более напоминает движение к натуральному хозяйству);
— запуталось в паутине внешних долгов (одна Российская Федерация за 90-е годы набрала иностранных займов на сумму, превосходящую все займы, которые получил СССР за все годы своего существования);
— снизило уровень потребления материальных благ населением в два с лишним раза;
— раздало или распродало по бросовым ценам почти всю государственную (общенародную) собственность (исключение — Белоруссия).

Таблица 1

Динамика основных экономических показателей стран СНГ в 90-е годы
(1999 г. в % к 1991 г.)

Источник: Содружество независимых государств в 1999 г.
Статсправочник. — М., 2000

^* Почти исключительно за счет иностранных инвестиций в ресурсные, экспортноориентированные отрасли.
^** За счет экспортных трубопроводов.

Индустриальный пейзаж

Национальные экономики стран СНГ в условиях губительных реформ не рухнули окончательно главным образом благодаря колоссальному накопленному за советский период социально-экономическому потенциалу. Кратковременной мерой, позволившей удержаться на плаву, стали также непомерные внешние заимствования (расплата по которым отложена на будущее). Дополнительные доходы были получены за счет изъятия вкладов населения и прямое ограбление населения через инфляцию и задержки с выплатой заработной платы. В то же время, многократно снизив производственные инвестиции (то есть вложения в будущее), страны СНГ на краткосрочной дистанции смогли сэкономить на расходах.
Ничего принципиально не изменилось и в последние два года, хотя Россия, Казахстан, Азербайджан, Узбекистан и Туркмения получили огромные выгоды от благоприятной внешнеторговой конъюнктуры, особенно в связи с ростом цен на энергоносители (нефть, газ).
В 80-е годы в РСФСР средний годовой объем капиталовложений превышал 100 млрд долл. В общей сложности за 90-е годы народное хозяйство РФ недополучило инвестиций на сумму от 600 млрд до 1 трлн долл., что эквивалентно потере пяти инвестиционных лет. Вместо производственного инвестирования имеющиеся средства шли на потребление. По оценкам, за 90-е годы на потребление было использовано на 1,5 трлн долл. больше, чем можно было бы использовать, исходя из норм потребления 1990 г. в условиях уменьшающегося ВВП. И подавляющая часть этих средств оказалась в руках 5% населения. По оценкам, личное потребление отечественной буржуазии и высшего чиновничества в странах СНГ составляет 60—75 млрд долл. в год. Тот же порядок цифр, что и у суммы всех национальных бюджетов стран СНГ в 1999 г.
Современные критики советского строя много пишут о «брежневском» экономическом наследстве, наследстве так называемой эпохи «застоя». Однако именно в те годы были созданы крупнейшие ресурсные территориально-производственные комплексы: Западно-Сибирский (нефтегазовый), Братско-Усть-Илимский (энерго-металлургический и лесоперерабатывающий), Саянский (энерго-металлургический), КМА (металлургический), КАТЭК (энергетический), Тимано-Печорский (энергетический), Южно-Якутский (энергетический), Южно-Таджикский (энергетический, обеспечивающий подавляющую часть национального промышленного производства и экспорта Таджикистана), Экибастузский, Мангышлакский и Каратау-Джамбулский в Казахстане (на долю этих трех ТПК приходится до 1/3 промышленного производства Казахстана). Именно эти творения советского народа дают сегодня основную часть экспортной выручки и бо’льшую часть доходов бюджетов. Не будь этого наследия, само существование многих из бывших советских республик оказалось бы под вопросом.
Но ресурсы и этого гигантского наследия постепенно тают. Не ведутся геологоразведочные работы, не обновляются элементы инфраструктурного каркаса. Под угрозой оказываются уже не только экономики стран, но и сами системы жизнеобеспечения. Фактически ушло из народнохозяйственной практики планирование, как отраслевое, так и территориальное. Это особенно нелепо, так как в наше время опыт как раз наиболее динамично развивающихся стран мира демонстрирует многочисленные успешные примеры использования планирования, как на государственном, так и на внутрифирменном уровне.
По мере разворачивания системного кризиса, сопровождаемого эффектом «схлопывания» рынка, началось стягивание производительных сил в прежние индустриальные ядра как наиболее устойчивые к кризисным явлениям в условиях нестабильной и быстро меняющейся конъюнктуры. Разрастаются пятна депрессивных регионов. При этом подобные негативные процессы заведомо консервируются на десятилетие вперед: ведь с 90-х годов наблюдается резкое снижение объемов инвестиций. Если в 1991 г. инвестиции обеспечивали ежегодное воспроизводство около 1/10 фондов, то в 1999 г. — менее 1/20. Идет и усиление диспропорций в размещении инвестиций (табл. 2).

Таблица 2

Динамика инвестиционной активности по экономическим районам РФ

^* Показатель представляет собой соотношение данных двух предшествующих столбцов.

Из таблицы 2 видно, что 1/3 инвестиций концентрируется в двух пристоличных районах (Центральном и Северо-Западном), за 90-е годы увеличивших свой удельный вес на инвестиционной карте РФ в 1,7 раза. Доля же восточных регионов в получении инвестиций снижается, хотя они (особенно Западная Сибирь) дают основную долю экспортной выручки и доходов бюджета. Таким образом, ресурсы для развития Центра черпаются из восточных районов, что в долгосрочной перспективе ведет к усилению их периферийности и депрессивности.

Идет амортизация основных фондов в промышленности. Оборудование стареет, и его выбытие не компенсируется новыми инвестициями Фоторабота Ст. Азбеля (Саратов)

Внутри Центрального района наблюдается резкое усиление позиций Москвы и ее области, хотя в советские годы их доля в основных фондах страны постепенно сокращалась. В настоящее время в Москве и области сосредоточено более 12% стоимости основных фондов РФ. Это сравнимо с целым Уралом, Западной Сибирью или Поволжьем, это примерно в два раза превышает долю Восточной Сибири или Дальнего Востока.
Можно говорить o нескольких разнонаправленных тенденциях, изменяющих размещение производительных сил России:
1. До 1990 г. в СССР шел процесс смещения производительных сил на Восток. Уменьшалась доля центральных районов при сохранении доли Срединного региона (Урало-Поволжья) и нарастании доли Востока. После 1991 г., напротив, стала сокращаться доля восточных районов (исключение — нефтегазовые округа Тюменской обл.), доля же Центра вновь стала расти, Срединный регион сохранил свой удельный вес (однако доля его восточной части — Урала — снизилась).
2. Внутри районов всюду стал наблюдаться процесс нарастания удельного веса крупнейших центров (столиц, областных, краевых, республиканских). То есть наблюдается попытка поддержать достигнутый уровень развития в немногих центрах при ускоренном разрушении периферии. В результате нарастающими темпами идет процесс истончения и разрыва тонкой социо-культурной ткани, созданной за века и годы освоительских усилий.
3. Накопленные ранее основные фонды в Западной Сибири и ряде других ресурсных регионов в настоящее время форсированно эксплуатируются для получения экспортной продукции без надлежащего инвестиционного возмещения.
Изменение пропорций между территориями сопровождается перестройкой специализации, отраслевой структуры промышленности. В таблице 3 приведена группировка экономических районов России по глубине их промышленной специализированности. Условно будем считать район специализированным на той или иной отрасли, если на эту отрасль приходится более 10% промышленной продукции района. В настоящее время можно выделить следующие черты, характеризующие промышленную специализацию районов:
1. На производстве электроэнергии не специализируется ни один район, хотя почти повсеместно наблюдается резкое увеличение удельного веса электроэнергетики в стоимости промышленной продукции. Это связано, однако, не с ростом отрасли, а с опережающим ростом тарифов на электроэнергию.
2. Топливно-энергетический комплекс отраслью специализации является только в Западной Сибири.
3. Черная металлургия резко увеличила свою значимость как отрасль специализации в Северном, Центрально-Черноземном и Уральском районах.
4. Цветная металлургия стала определять главную специализацию Восточной Сибири и Дальнего Востока^**.
5. Химическая промышленность, значительная часть отраслей которой находится в кризисе, не является в настоящее время отраслью специализации ни в одном из крупных экономических районов, хотя на уровне некоторых субъектов федерации она таковой является (Новгородская, Тульская, Тамбовская, Пермская обл., Татария и Карачаево-Черкесия).
6. Машиностроение, на фоне общего спада, сохранило свое значение в качестве отрасли специализации в Северо-Западном, Волго-Вятском и Поволжском районах.
7. Лесная, деревообрабатывающая и целлюлозно-бумажная промышленность также сохранила свое значение в традиционных районах — Северном, Волго-Вятском и Восточно-Сибирском.
8. Промышленность строительных материалов, в докризисный период являвшаяся «фоновой» отраслью промышленной специализации, в условиях падения других отраслей вошла в состав отраслей специализации в Центральном и Северо-Кавказском районах.
9. Легкая промышленность, при общем обвальном разрушении, сохранила свое значение отрасли специализации в границах Центрального экономического района.
10. Пищевая промышленность, в значительной мере «затертая» в годы советской модернизации, восстановила свое значение отрасли специализации в Северо-Западном, Северо-Кавказском и Дальневосточном регионах.

Пейзаж с градирнями ТЭЦ в городе Дзержинский Московской обл.

В целом можно констатировать уменьшение диверсифицированности региональных экономик и нарастание тенденций моноспециализации под влиянием внешнеэкономических факторов (избирательный спрос на отдельные виды сырья за рубежом).
Наиболее моноспециализированными, оказавшимися по сути дела во власти одной отрасли, оказались Западно-Сибирский (60% продукции промышленности приходится на топливно-энергетический комплекс) и Восточно-Сибирский (52% — цветная металлургия) районы (табл. 3). За последнее десятилетие происходило разрушение других отраслей промышленности при сохранении лишь отрасли экспортной ориентации и выкачивании из нее максимальной прибыли без компенсирующих инвестиций.
Машиностроительная специализация Волго-Вятского района (42% промышленной продукции приходится на машиностроение) связана, разумеется, не с расцветом этой отрасли, а с обвальным спадом в химической, легкой и лесной промышленности. В самом машиностроении относительно благополучные позиции сохраняет главным образом автомобильная промышленность (ГАЗ).
К районам, сохранившим наиболее диверсифицированную структуру промышленности, относятся Уральский
(5 отраслей дают более 10% продукции района), Поволжский, Центрально-Черноземный и Дальневосточный (по 4 отрасли). Для Урала и Поволжья сравнительно высокая диверсифицированность связана с их срединным положением в стране, транзитным положением на пути нововведений (инновационных волн) с запада на восток. В Центрально-Черноземном районе на диверсификацию экономики заметное влияние оказывает аграрная специализация. Дальний Восток, оторванный от основного экономического пространства страны, в условиях резкого роста транспортных тарифов стал еще более изолированным и вынужден в значительной мере опираться на собственные силы и потому сохранять значительную диверсифицированность экономики.

Карьер под Екатеринбургом Фото с сайта http://promzona.vov.ru

К отраслям, важным для собственных нужд, добавляются экспортноориентированные цветная металлургия и пищевая промышленность (ее доля высока из-за рыбной промышленности, нацеленной главным образом на форсированную эксплуатацию наших рыбных богатств для экспорта).
Если в 1985 г. национальный доход СССР составлял 57% национального дохода США, то теперь национальный доход РФ составляет не более 15% от американского. Различия же в ВВП, по разным оценкам, составляют 10—20 раз!
Накопленный за годы советской модернизации потенциал почти уже исчерпан, и у страны остается все меньше исторического времени для восстановления экономики на его базе. На этом фоне усиливается инновационная экспансия со стороны как цивилизационных, так и геополитических противников. Основные удары направлены именно на те элементы национальной экономики и культуры, которые несут в себе основной креативный потенциал и наименее зависимы от Запада. Фактически страну, ценой неимоверных усилий вырвавшуюся из-под господства внешних инновационных центров, уменьшившую свою периферийность, вновь загоняют в инновационное гетто. Поиск альтернатив «реформам» 90-х годов — стратегическая задача уцелевших национальных созидательных центров.

Таблица 3

Специализация и сложность отраслевой структуры регионов РФ к концу XX в.

^* Из новой книги: В.Л. Бабурин. Эволюция российских пространств: от Большого взрыва до наших дней (инновационно-синергетический подход). — М.: Едиториал УРСС, 2002. — 272 с. Печатается в редакционной версии «Географии».
^** Цветная металлургия на Дальнем Востоке «выпирает» главным образом за счет золотоносного севера. В составе этой отрасли обычно учитывается и алмазодобыча. — Прим. ред.