Экспедиция в бассейн реки Итури

В.А. КЕТКОВИЧ
путешественник,
директор Фонда этногеографических исследований,
действительный член Русского географического общества

Заирская дорога после проливных дождей

В 90-х годах мне довелось принять участие в необычной экспедиции, которую организовал Фонд этногеографических исследований совместно с Русским географическим обществом, Институтом этнологии и антропологии РАН и географическим факультетом Московского педагогического государственного университета. Объектом исследований экспедиции стали пигмеи мбути, населяющие бассейн реки Итури (приток Конго).
К тому моменту, как мы с Анатолием Хижняком с тяжелыми рюкзаками за плечами вошли на территорию Заира, у власти все еще находился знаменитый диктатор Мобуту Сесе Секо. После завершения нашей экспедиции в стране произошли серьезные перемены. В 1997 г. к власти вследствие вооруженного мятежа пришел полковник Кабила, впоследствии также свергнутый очередным дворцовым переворотом, сама страна была переименована в Демократическую Республику Конго, а вспыхнувшая гражданская война не угасает до сих пор. Позже, в 2000 г., Анатолий Хижняк попытался проникнуть в восточный Заир, в те самые места, где проходила наша экспедиция в 1996-м, но был взят в плен партизанами. Когда ему вместе со съемочной группой сохранили жизнь и предоставили грузовик, чтобы они могли под конвоем покинуть территорию страны, по дороге к Уганде грузовик был обстрелян из автоматического оружия одной из бандитских группировок. К счастью, никто не пострадал, но посещение бассейна реки Итури до сих пор сопряжено с серьезным риском.
Впрочем, в ту пору, когда мы были в Заире, спокойными эти районы также назвать было трудно. Еще в Кении нас пугали тяжелым климатом и многочисленными болезнями (в те годы в Заире свирепствовала лихорадка Эбола). В Уганде к этому прибавились упорные слухи о вооруженных беженцах из Руанды и Бурунди, которые промышляют разбоем на заирских дорогах, а у самой границы нам велели остерегаться заирских полицейских. Да что тут говорить, если даже ученый-африканист Алексей Павлов отказался от поездки в Заир, определив страну как «зеленый ад», и расстался с нами сразу после отъезда из племени эльмоло, укатив в Найроби на переполненном «Матату-басе».
Несмотря на все эти доводы, мы с Анатолием решили пробираться к пигмеям мбути, говорящим на языках эфе и обитающим в бассейне реки Итури, притоке Конго. Миновав Уганду, мы тепло попрощались с нашим шофером Патриком и, стоя у самой границы, проводили наш верный джип «Исузу-трупер» домой, в Кению. Впереди возвышались горы Рувензори, разделяющие Уганду и Заир и служащие естественным препятствием для влажных воздушных масс, двигающихся с запада. Действительно, едва перевалив горы и оказавшись на западных склонах, мы заметили, как изменился воздух — он стал влажным и жарким, тяжелым для дыхания. Начиная с западных отрогов Рувензори, пустыни и саванны Восточной Африки сменились вечнозелеными пышными лесами. В лесах на склонах гор Рувензори обитают редчайшие горные гориллы.
На территорию Заира мы вошли пешком и отправились дальше, недоумевая по поводу отсутствия таможни. Некоторое подобие ее мы увидели километров через пять после пограничных столбов. У одинокого плетня, с теневой стороны его полулежали, изнемогая от жары и бездействия, несколько человек в потрепанных камуфляжных костюмах. Подле них стояли сложенные в пирамиду автоматы Калашникова. Во время таможенного досмотра пограничники с гораздо большим интересом разглядывали нашу одежду, обувь и содержимое рюкзаков, нежели паспорта с визами и бумаги от Русского географического общества.
Наконец главный оживился, не обнаружив каких-то справок о вакцинации, и начал требовать деньги. В ходе торга нам удалось снизить цену в несколько раз. Поведение заирских полицейских в этом случае было характерным, о том, что они будут требовать деньги, нас предупреждали еще перед границей. Дело в том, что Мобуту многие годы не выплачивал полицейским и таможенникам зарплату, вместо этого предоставляя им оружие и относительную свободу действий — узаконенный на государственном уровне рэкет. Впоследствии мы научились общаться с заирскими полицейскими и просто не давали им денег. При этом они обижались и требовали хотя бы мелочь, ссылаясь на неслыханную бедность. Один начальник отряда уже внутри страны, видя, что мы никак не хотим поделиться деньгами, пытался отнять у меня шариковую ручку. К чести заирских блюстителей порядка замечу, что по отношению к нам они никогда не применяли грубую физическую силу.

Подготовка к ритуальному танцу «Охота на слона»

Преодолев-таки пограничный кордон, мы продолжили путь вглубь страны. Конечным пунктом нашего маршрута был городок Команда, расположенный на реке Итури. Именно в лесах ее бассейна до сих пор обитают в первозданном виде пигмеи мбути, самые низкорослые жители нашей планеты. Путь до Команды занял у нас почти неделю. Поначалу все пошло вроде бы удачно. Мы поймали по дороге «нового заирца» по имени Бен на добротном дорогом джипе. Бен был весь увешан золотыми украшениями, в машине громко играла музыка, а рядом с ним на переднем сидении молча сидела его подруга, не сводящая со своего бойфренда восторженных глаз. Мы попытались узнать у Бена секреты его финансового могущества. Он на плохом английском сказал что-то про золотые прииски.
Действительно, по запасам золота, алмазов и ряда других драгоценных камней Демократическая Республика Конго занимает место среди мировых лидеров. Впоследствии в бассейне Итури мы встретили золотодобытчиков. Это были крестьяне-банту, работающие в лесу неподалеку от своей деревни. Поразили примитивные условия труда. Золото добывают вручную, выкапывая глубокие ямы и просеивая породу через сито. Но даже таким дедовским способом за день работы они намывали несколько граммов песка. Вероятно, несколькими подобными приисками и владел Бен. Почти все речушки и ручейки в бассейне Итури золотоносны. Как-то в районе пигмейской деревни Мендана, где мы с Анатолием задержались на несколько недель, мы взяли мелкое сито и отправились вверх по ручью. Уже с третьей попытки мы нашли золото — в виде тоненьких желтых пластинок оно радостно сверкало в нашем самодельном лотке!
С Беном мы проехали около сотни километров, затем наши пути разминулись. При прощании он отказался от денег, предложенных нами за проезд. Мы же по-прежнему под грузом рюкзаков и видеоаппаратуры потащились дальше, по направлению к Команде. И тут случилось нечто странное. Дорога, по которой мы шли, вдруг стала месивом красной грязи, а еще через километр-другой и вовсе превратилась в узкий стоячий водоем среди экваториального леса. И в этом водоеме мы обнаружили десятки безнадежно увязших разномастных грузовиков, любой из которых мог бы за полдня добросить нас до Команды. Шоферы кучковались у обочины, ставшей берегом, и варили в котлах козлятину. Оказалось, несколько дней назад здесь прошли дожди и единственная дорога, связывающая населенные пункты в этой части страны, вышла из строя.
— Через недельку подсохнет, и поедем, — говорили сытые пьяные шоферы, разливая из канистры кукурузный самогон, — если, конечно, нового дождя не будет!
Здесь уместно сделать отступление и сказать, что профессия дальнобойщика очень уважаема в Африке. Дорога, на которой застряли грузовики, связывает Кению и Уганду с восточными областями Заира и далее идет на Судан, так что количество грузовиков было впечатляющим, к тому же большинство машин были перегружены — водители не упускали возможность подзаработать и сверх основных брали местные грузы. Имея приличный заработок, водители не отказывают себе в удовольствиях и пользуются услугами придорожных путан, распространяя тем самым по всей Африке вирус СПИДа наряду с венерическими болезнями. И еще об одной вещи хотелось бы рассказать именно здесь: в котлах дальнобойщиков не случайно варилась козлятина. Попав в Заир, мы практически нигде не встречали крупного рогатого скота: здесь распространена муха цеце, и из домашнего скота только козы и овцы имеют иммунитет к ее укусам.
Перспектива провести неделю в обществе заирских дальнобойщиков, попивая самогон и заедая его козлятиной, была интересной, но с целями путешествия не совпадала, и мы решили продолжить путь пешком. Несколько дней мы пробирались узкими лесными тропами параллельно затопленной дороге со вставшими грузовиками. Помню, время остановилось. В голове в висках стучали слова известного стихотворения Р.Киплинга: «День. Ночь. День. Ночь. Мы идем по Африке. День. Ночь. День. Ночь. Все по той же Африке». Только вместо пыли под ногами была чавкающая красная глина. На третьи сутки этого перехода мы встретили первых пигмеев. Из леса вышли маленькие курчавые люди в юбочках из листьев и с луками в руках. Но ни я, ни Анатолий не остановились ни на секунду — слишком уж мы вошли в ритм похода. Лишь позже, на привале, мы обсудили встречу примерно следующим диалогом:
— Толь, а ты этих... мужичков-то маленьких видел?
— Это с луками которые? Видел, ясное дело!
— Так это небось пигмеи и были!
— Да ничего, вот к Итури выйдем, они там еще дичее будут!
Пигмеи мбути наиболее многочисленны и ведут более традиционный образ жизни в бассейне реки Итури, но их можно встретить и в Руанде, и в Бурунди, и даже в Уганде. По всей Центральной Африке пигмеи соседствуют с высокорослыми племенами банту. Считается, что ранее ареал распространения пигмеев был шире и занимал всю Центральную Африку, но расселившиеся банту загнали пигмеев в экваториальные леса, где крестьянам банту делать было нечего.
На пятый день пути нас наконец-то подхватил вырвавшийся из дорожного плена грузовик с фургоном, на крыше которого мы к вечеру и въехали в Команду. Отдых в малюсенькой комнатке дешевого отеля показался в ту ночь сказочным удовольствием...
Следующие несколько дней ушли на поиски проводников, лодок и на закупку месячного запаса продовольствия. Свободных пирог, выдолбленных из цельных бревен, в Команде оказалось всего две, причем одна была большая и устойчивая, а вторая поменьше и с пробоиной в борту. Естественно, мы хотели купить первую, но выяснилось, что они продаются только вместе, причем вторая, похуже, стоит вдвое дороже первой. Оказалось, она принадлежала вождю, в то время как первую изготовил простой труженик. С проводниками случилась похожая история. В деревне мы нашли толкового и сообразительного малого по имени Шабан, который знал язык пигмеев, места их расселения на реке и даже немного говорил по-английски. В довесок к нему пришлось взять недалекого парня по имени Мачо, внешне напоминающего молодого Майка Тайсона. Мачо, как нетрудно догадаться, был сыном одного из старейшин Команды. Он владел только наречием банту и редко покидал родную деревню. Официальные языки в Заире — банту и французский, поскольку до 1960 года страна была бельгийской колонией. Английского же не знает практически никто, и скудные познания Шабана очень помогли нам в общении с пигмеями.

Пигмейский охотник и традиционный лук

Закупив продовольствия (риса, сахара и самогона) на месяц, мы погрузились в долбленые пироги и отправились вниз по Итури на встречу с пигмеями. Провожать нас на берег высыпала вся Команда, мы всё ждали, что провожающие вот-вот грянут марш «Прощание славянки».
Итури — широкая полноводная река со спокойным течением, к берегам которой вплотную подступает влажный экваториальный лес. Растения там образуют несколько ярусов, плотность зеленой массы такова, что дальше нескольких метров вглубь ничего не увидишь. При этом лес полон звуков. На самом краю, у воды, в кронах деревьев резвились стаи обезьян, над рекой иногда пролетали, со свистом рассекая крыльями воздух, крупные птицы-носороги. В некоторых местах деревья у реки были вырублены и там находились жилища банту. В основном это были небольшие дома-фермы, где жили одна-две семьи. Банту выращивали бананы, маниок и ананасы. Единственным средством общения с внешним миром у этих речных фермеров служит пирога. Переходы по лесу банту не любят, считая это делом небезопасным. В одном из таких домов хозяин продемонстрировал нам железный крюк, привязанный к толстой веревке. Это удочка на крокодила — на крюк насаживается курица, и снасть закидывается в реку. Иногда, если наживку не успевали съесть рыбы, «клевал» хозяин реки.

Фото автора

Окончание следует