Ни село ни город

Рекреационные территории

Э.Л. ФАЙБУСОВИЧ

Гигантский город, совмещавший функции столицы и важнейшего промышленного центра страны, постоянно нуждался в рекреационных территориях. Экологическая обстановка в Петербурге—Ленинграде с учетом особенностей климата всегда была весьма неблагоприятной, поэтому горожане ценили загородный отдых. Самые ранние рекреационные территории, сложившиеся вокруг невской столицы, давно уже вошли в черту города. В конце XX в. юридически включены в состав Санкт-Петербурга и рекреационные территории второго пояса, где располагаются прославленные царские резиденции (к югу и западу от города) и элитные дачи, разнообразные учреждения отдыха на северном берегу Финского залива. Но и этого было мало для удовлетворения потребностей многочисленного населения города в местах загородного отдыха.

На берегу реки Свирь

По мере строительства железных дорог и формирования того слоя горожан, который позже был назван «средним классом», образовывались протуберанцы рекреационных территорий к Гатчине — Сиверской и с перерывом до Луги по Варшавскому направлению, до Вырицы по Витебскому, до Тосно по Московскому с ответвлением к живописной местности Шапки. Особенно притягательной оказалась долина живописной реки Оредеж в верхнем ее течении. Зона отдыха в южном направлении дополнилась после 1945 г. зоной отдыха на севере вплоть до Выборга и Приозерска. Однако характер рекреационного освоения в течение XX в. существенно изменился. В предреволюционные годы и до середины ХХ в. загородный отдых был связан с арендой помещений на летний сезон среднеобеспеченными горожанами у местного населения. Аналогично развивалась зона отдыха и в Подмосковье, правда, в более благоприятных природных условиях. Памятный с детства поколениям петербуржцев-ленинградцев дачный быт тех времен очень похож на тот, что описан А.Гайдаром в «Голубой чашке» и «Тимуре и его команде».
Вдоль улиц сельского типа, но с правильной прямоугольной планировкой кварталов, с обязательными дренажными канавами и мостиками через них тянулись огражденные заборами участки, чаще всего хорошо озелененные — с высокими деревьями, с цветочными клумбами. Весело поблескивали на солнце разноцветными, как в калейдоскопе, стеклышками веранды незатейливых деревянных домиков, часть помещений в которых специально предназначалась хозяевами для сдачи дачникам. Дома эти были без особых удобств, иногда даже без электричества (но какое это имело значение в пору белых ночей?). На таких дачах проводили лето бабушки с внуками и отпускники; работающие ежедневно вечером приезжали из города на ночлег — до революции «дачные мужья», а в советские годы и женщины. Трепетное ожидание встречи у платформы приезда родителей составляло неизменную часть дачного времяпрепровождения детей. Простыми были рекреационные занятия — прогулки, в хорошую погоду игры на улице, свои у детей, а у взрослых — волейбол, забытые теперь городки, иногда танцы под патефон, катание на велосипеде, купание в речке, если таковая была поблизости, походы в ближайший лес по грибы и ягоды, а также хождения к соседке-молочнице за ненавистным парным молоком. Можно было просто полежать в гамаке — непременном атрибуте дачного пассивного отдыха. Пищу готовили на керосинках, на примусе.
Этот почти идиллический тип организации семейного загородного отдыха со временем дополнялся создаваемой системой учреждений организованного отдыха, в первую очередь детского. Это было одно из величайших достижений советской власти. В лучших местах расположились дачи детских дошкольных учреждений, пионерские лагеря. К концу 80-х это были уже целые городки капитальных и благоустроенных помещений с обширными озелененными участками вокруг них. Развивалась сеть баз летнего и даже круглогодичного отдыха для взрослых, преимущественно принадлежавших промышленным предприятиям.
Постепенно, начиная с 50-х годов XX в., стиль летнего загородного отдыха ленинградцев стал меняться. Вызвано это было организацией многочисленных садоводческих и огородных товариществ, кооперативов (при предприятиях, учреждениях). Ближайшие к городу земли отводились под новые кварталы, были заняты сельскохозяйственными угодьями пригородных совхозов, наиболее ценные в ландшафтном отношении участки — дачной застройкой и учреждениями организованного отдыха. Поэтому земли для кооперативов выделялись в пределах области на большом удалении от города и, исключая районы Карельского перешейка, в местах с условиями, не очень благоприятными для отдыха. Унылая равнина с заболоченными лесами, вдали от водоемов, пригодных для купания, — типичный пейзаж тех мест, где отводились земли для «садоводческих товариществ». Для садоводства, огородничества это были не очень подходящие земли — заброшенные и заросшие лесом сельскохозяйственные угодья с малоплодородными почвами, переувлажненными, с повышенной кислотностью, сплошь и рядом глинистыми, очень тяжелыми для обработки, или песчаными, на которых ничего не росло. Выделялись и земли в местах бывших торфоразработок. Единственным благоприятным свойством выделяемых для кооперативов участков являлась их близость к железным и автомобильным дорогам, обеспечивающим связь с городом.
Огромные массивы садово-огородных поселений горожан сформировались на большом удалении от города (до 100 км и даже больше). Проезд до самых дальних из них занимает более двух часов в один конец. По варшавскому направлению самый дальний дачный массив сформировался у ст. Мшинская (название характеризует местность), по витебскому и московскому направлениям дачные массивы тянутся до границы Новгородской области, к востоку от города эти массивы почти достигают р. Волхов, к северо-западу практически дотягиваются до Выборга; большие территории заняты ими в приозерском и всеволожском направлениях.
Поселки садоводческих кооперативов представляют собой однообразные, с прямоугольной планировкой, кварталы чаще всего довольно скромных построек. Скученность построек (учитывая размеры участков — 6 соток) очень велика. Участок обычно весь занят домом, грядками, деревьями и кустами, гулять там негде. Правда, в последние годы стали появляться участки, на которых вместо грядок газоны, но таких очень мало. В благоустроенных поселках есть электричество, водопровод или колонки, но везде очень сложно решается проблема удаления отходов. Окружающие такие поселки леса буквально завалены бытовым мусором и строительными отходами. До настоящего чистого леса добраться из них нелегко.
Ясно, что единственное условие для полноценного отдыха на такой даче только одно — чистый воздух. Но можно заниматься физически трудом, снабжать семью овощами и фруктами (многие трудолюбивые умельцы выращивают замечательные плоды и ягоды, которых не знали местные крестьяне раньше). Если поблизости сохранились естественные лесные и болотные угодья, то можно набрать грибов и ягод.
Значительная удаленность поселков — этих своеобразных полугородских агломераций от места постоянного жительства горожан создает большие проблемы, особенно обострившиеся в последние десятилетия. Раньше проезд до участка требовал в общем-то лишь затрат времени, теперь же с ростом стоимости проезда на электричке, автобусе, цен на топливо проезд до второго жилья и вывоз произведенной продукции стали непомерно дороги. Многие школьники и пенсионеры выезжают на дачу лишь однажды, на весь летний сезон. Правда, в последние годы для пенсионеров на лето вводится бесплатный проезд на электричках и в пригородных автобусах. Среднее, работающее поколение приезжает на время очередного отпуска. Но далеко не все временные жилища отапливаются, льготы на проезд действуют только летом, поэтому в холодное время года дачные поселки пустеют, в них остаются главным образом сторожа, немногие хозяева домов да брошенные собаки и кошки.
Любопытное отличие Ленинградской области от Московской состоит в почти полном отсутствии элитных дачных поселений, предназначенных для всесезонного проживания и представляющих собой дачи лишь по названию. Это не означает, что таких поселков под Петербургом нет вообще. Они есть, но строятся в основном в ближайших окрестностях города, входящих в его состав. В области краснокирпичных коттеджей пока что немного.