Земля,
которую не надписывают
на картах

Карельский перешеек

Г.А. ИСАЧЕНКО

Линия Маннергейма. Бункер командного пункта

Карельским перешейком называют территорию в плане похожую на треугольник, расположенную между Финским заливом и Ладожским озером и сужающуюся к Неве. О существовании перешейка знают не только все петербуржцы, но и сотни тысяч жителей разных республик бывшего СССР, отдыхавшие когда-то в здешних санаториях и домах отдыха. Однако попробуйте найти это название на отечественных географических картах — и вы потерпите неудачу. Причины такого пренебрежения лежат вне пределов географии. Здесь мы вступаем в сферу политики. Ведь название территории, напоминающее о народе, которого здесь нет, всегда вызывает ненужные вопросы. А на Карельском перешейке дело обстоит именно так. Если здесь и сыщется сейчас десяток-другой карел, то они окажутся приезжими, как и все остальные. На перешейке сейчас нет ни одной семьи, у которой бы здесь прожило более трех поколений.
В первом тысячелетии нашей эры Карельский перешеек был «плавильным котлом», где формировались этносы. Некоторые исследователи рассматривают перешеек как один из центров формирования северной ветви русских, в которой значителен вклад прибалтийско-финских племен.
Почти все второе тысячелетие нашей эры перешеек был в центре геополитических интересов соседствующих государств: Новгорода и Швеции, Московской Руси и Швеции, Российской империи и Швеции, СССР и Финляндии.
Переломным моментом в судьбе перешейка стало основание Петербурга в 1703 г.: отдаленная шведская провинция превратилась в подстоличный регион огромной империи. Основной функцией территории стало обслуживание нужд столицы, обеспечение ее лесом, минеральными стройматериалами, продовольствием. В 1811 г. большая часть перешейка (кроме южных районов, прилегающих к Петербургу) была включена в состав Выборгской губернии автономного Великого княжества Финляндского.
Финляндия, в особенности Выборгская губерния, ближайшая к столице, стала для России чем-то вроде «домашней заграницы», где относительно свободно чувствовали себя те, кто по тем или иным причинам вступал в конфликт с царским правительством¹. Пуск железной дороги Петербург—Выборг—Риихимяки (1870 г.) и массовое строительство дач вдоль нее привели к «открытию» перешейка (и Финляндии в целом) в высших и средних слоях петербургского общества. На формирование дачно-курортных образов, имевших явный романтический оттенок, сильно повлияли природные особенности ландшафтов: хвойные леса, озера, бурные порожистые реки, протяженное морское побережье. В неразрывной связи с ландшафтами воспринималась неспешность, своего рода утонченная простота склада жизни жителей перешейка, обращенных душой к природе. К концу XIX в. жизненный уровень финского крестьянства заметно вырос благодаря развитию высокотоварного животноводства, ориентированного в значительной степени на петербургский рынок. Русскоязычные путеводители по Финляндии конца XIX — начала XX в. отмечают чистоту, аккуратность и зажиточность финских деревень: их обитателей уже никому не пришло бы в голову назвать «убогими чухонцами», как в пушкинские времена.
В конце XIX в. в среде российской (и особенно петербургской) творческой интеллигенции возникла тяга к «финляндским мотивам», в особенности усилившаяся с зарождением течения национального ренессанса в искусстве Финляндии. Широко известны «финляндские» стихи А. Блока, В. Брюсова, И. Анненского, В. Соловьева, картины В. Серова, К. Коровина, Н. Рериха, навеянные образами скал Балтийского щита, берегов Финского залива, Ладоги, озера Сайма, Вуоксы и водопада Иматра².

Линия Маннергейма. Орудийные капониры

После провозглашения независимости Финляндии в декабре 1917 г. бывшая граница Выборгской губернии, проходившая по реке Сестре в 30 км от центра Петрограда, стала государственной границей и одной из частей «железного занавеса». Одновременно с возведением по обе стороны мощных оборонительных сооружений и укрепленных районов почти полностью прекратилось плодотворное взаимодействие финской и русской (главным образом петербургской) культур. Из немногих представителей русской интеллигенции, оставшихся на территории Финляндии после 1917 г., наиболее известен И.Е. Репин, умерший в 1930 г. на своей даче «Пенаты» в курортном поселке Куоккала³.
Из южной части Карельского перешейка, принадлежавшей Советскому Союзу, с начала 30-х годов начали выселять ингерманландских финнов, составлявших большинство населения. В результате практически полностью обезлюдела 22-километровая полоса вдоль границы с Финляндией⁴. Взамен здесь сооружались мощные долговременные огневые точки Карельского укрепленного района, военные городки, подъездные железные и автомобильные дороги.
Власти Финляндии начали военное строительство на перешейке уже в 20-х годах, но наиболее активные работы развернулись в 1938—1939 гг., после дипломатических попыток СССР получить дополнительные территории для обеспечения безопасности Ленинграда. Всего за два года почти треть территории перешейка между Выборгом, рекой Сестрой и основным устьем Вуоксы была превращена в мощный укрепленный район с тремя оборонительными полосами. Главную полосу впоследствии назовут линией Маннергейма, по имени главнокомандующего финской армией. Однако укрепление финляндской части Карельского перешейка не сопровождалось выселением гражданского населения. Наоборот, за двадцать с небольшим предвоенных лет сельское хозяйство достигло здесь небывалого расцвета, несмотря на утрату петербургского рынка. В сельскохозяйственные угодья были превращены все мало-мальски пригодные земли. С этой целью вырубили леса, осушили тысячи гектаров болот и даже спустили десятки небольших озер. К 1938 г. общая сельскохозяйственная освоенность территории достигла 18% (по другим данным — 25%), то есть максимально приблизилась к предельно возможной для местных ландшафтов. На фотоснимках довоенного Карельского перешейка бросается в глаза преобладание типично сельских пейзажей. Знакомые нынешним петербуржцам леса на этих фотографиях, как правило, занимают скромное место — как дальний план либо обрамление массивов тщательно обработанных полей. К концу 30-х годов леса на перешейке (включая его советскую часть) занимали менее половины территории. До Зимней войны на финской части перешейка было всего два города — Выборг и Кякисалми (ныне Приозерск), а доля горожан в населении не превышала 27%. К деревням (их было около тысячи) принадлежали и разбросанные иногда в радиусе нескольких километров отдельные дома-хозяйства⁵.

Скульптура «Трагедия войны» на крупнейшем в мире немецком воинском кладбище «Сологубовка» (80 тыс. захоронений) в Кировском районе Ленинградской обл.

По итогам кровопролитной Финской войны 1939—1940 гг. государственная граница с Финляндией была отодвинута более чем на 100 км от Ленинграда; ее провели почти по прямой линии от берега Финского залива на северо-восток. Ладожское озеро стало внутренним водоемом СССР. Почти одновременно все финны-суоми были переселены в Финляндию, в том числе с Карельского перешейка — около 300 тыс. человек. Начавшееся переселение русских на вновь приобретенные земли было вскоре прервано Второй мировой войной, в которой Финляндия выступила на стороне Германии. В начале сентября 1941 г. финские войска были остановлены перед мощными укреплениями Карельского укрепленного района южнее бывшей государственной границы. На этом рубеже линия фронта сохранялась до лета 1944 г., когда здесь началось наступление Красной Армии. Немалая часть финнов — жителей перешейка до 1940 г. — вернулась в свои дома, но в 1944 г., после подписания перемирия между Финляндией и СССР, они вновь были выселены.
Северные и центральные районы перешейка (нынешние Выборгский и Приозерский районы Ленинградской обл.) в конце 40-х — начале 50-х годов были заселены в основном жителями нечерноземных областей РСФСР. Переселенцы попали в совершенно непривычные для них условия. Их сельскохозяйственный опыт оказался малопригодным для местных ландшафтов, где луга с многолетними травами были мелкими пятнами разбросаны между скал, холмов с валунами, озер и болот. В 50—60-е годы на центральные усадьбы созданных колхозов и совхозов были перевезены десятки тысяч финских крестьянских домов, а множество оставшихся уничтожили. В результате нарушения старой дренажной сети при перекройке полей их урожайность падала, а отдаленные от центральных усадеб угодья зарастали и заболачивались. Площадь сельскохозяйственных земель на Карельском перешейке неуклонно снижалась все послевоенные годы; этот процесс не смогла остановить даже комплексная мелиорация, проводившаяся в Нечерноземье в 70—80-x годах. К началу 90-х годов общая сельскохозяйственная освоенность перешейка составляла 14%. На заброшенных сенокосах и пашнях за 30—50 лет успели вырасти мелколиственные леса. В постсоветский период неиспользуемые совхозные земли стали отдавать под коллективные сады, коттеджную и дачную застройку.
Послевоенный упадок сельского хозяйства на Карельском перешейке сопровождался миграцией населения в города и поселки городского типа. В число городов, кроме Выборга и Приозерска, вошли Светогорск (бывш. Энсо), Каменногорск (Антреа), Приморск (Койвисто), Высоцк (Уурас), а также Зеленогорск (Терийоки), ныне ставший частью Петербурга. Доля горожан к 1989 г. достигла 65%. Сельское население сконцентрировалось в основном в агрогородах — совхозных поселках с многоэтажными домами, которые обросли сарайчиками из подручных материалов. Таким образом, ландшафты перешейка в основном утратили прежний аграрный облик. Культура сельской жизни, характерная для старообжитых районов России, здесь не сложилась и уже едва ли сложится.

Выборг. Парк Монрепо. «Храм Нептуна»

Приоритетной функцией Карельского перешейка в послевоенные годы стала рекреация. В 1946 г. здесь началось создание курортной зоны Ленинграда, которая приобрела всесоюзное значение. Неофициальной ее столицей стал город Зеленогорск. С начала 50-x до конца 80-х годов общее число учреждений отдыха на Карельском перешейке выросло более чем в 10 раз и достигло нескольких сотен. Заводы, учреждения и вузы Ленинграда предпочитали строить свои пансионаты, базы отдыха и пионерские лагеря именно на Карельском перешейке: те, что посолиднее, — на Финском заливе, те, что помельче, — по берегам многочисленных озер и плесов Вуоксы. Помимо титула «Всесоюзной здравницы», перешеек приобрел огромную популярность у любителей водного, пешеходного и велосипедного туризма.
Необычайно повезло после войны лесам перешейка: из-за высокой рекреационной ценности основную их часть отнесли к I группе, где исключались сплошные рубки и существовали более высокие требования к уходу, лесовосстановлению и противопожарной охране. Именно в послевоенные десятилетия на месте пожарищ и вырубок выросли сухие и светлые сосновые боры, столь любимые петербуржцами.
Унаследованные от предшествующих эпох культурные образы перешейка немногочисленны. Это в первую очередь Выборгский замок, русско-шведская крепость Корела в Приозерске, великолепный пейзажный парк Монрепо, устроенный на скалистом острове близ Выборга в XVIII—XIX вв., несколько уцелевших финских кирх XIX—XX вв. Культовым местом послевоенных лет стало кладбище среди леса в Комарове, где среди многочисленных знаменитостей похоронены А.А. Ахматова и Д.С. Лихачев.
Начиная с хрущевской оттепели в облик ландшафтов Карельского перешейка была впечатана еще одна важная черта: здесь стали создавать коллективные садоводства.
Что представляет собой Карельский перешеек на рубеже XX и XXI столетий? Увы, это уже далеко не всесоюзная и даже не всероссийская здравница. Многие прежде заполненные в любое время года пансионаты и дома отдыха влачат жалкое существование, а то и вовсе закрыты и постепенно ветшают. Другие, наоборот, повысили статус и превратились в заведения для очень ограниченного круга клиентов. Рекреация из коллективной становится все более и более индивидуальной: об этом свидетельствует невиданный размах строительства дач и коттеджей, особенно в пределах курортной зоны, вдоль железных и крупных автомобильных дорог. Иметь загородное жилье на перешейке престижно, что подтверждают самые высокие в Ленинградской области цены на недвижимость.
Большой интерес к перешейку проявляют и в соседней Финляндии, граждане которой теперь могут свободно посещать заросшие фундаменты родных деревень. В стране существуют десятки землячеств бывших жителей «утраченных территорий», издается обширная и очень подробная литература по каждой волости. Интерес соседей не только ностальгический: десятки финских фирм ведут теперь лесозаготовки на перешейке и далеко не всегда последствия этих рубок можно демонстрировать в качестве образца культуры лесопользования.

Рыболовецкий порт в Приморске

Карельский перешеек превратился в кратчайший сухопутный мост между Россией и Европейским сообществом, куда входит Финляндия. От Петербурга в сторону границы проходит железная дорога, четыре параллельных шоссе, экспортные линии электропередач и газопроводы. Самой оживленной стала новая автострада «Скандинавия», проложенная в объезд всех населенных пунктов. По этой дороге автофургоны десятков стран мира преодолевают расстояние от Петербурга до финляндской границы за два часа. Развитие коммуникаций на этом не останавливается. К новому порту в Приморске подведен нефтепровод, и уже отгружен первый миллион тонн нефти. Расширяются морские порты в Выборге и Высоцке. Бывший военный аэродром в Вещево (близ Выборга) планируется переоборудовать в международный грузовой аэропорт.
Сейчас, пересекая Карельский перешеек по любой из автомобильных или железных дорог, не перестаешь удивляться быстроте перемен в привычных с детства ландшафтах. Впрочем, пейзажи перешейка неоднократно изменялись и в прошлом. Но, несмотря на войны и потрясения, этот «мост» между Западом и Россией, народами и культурами всегда сохранял свой неповторимый лик. Удастся ли сохранить его в будущем — покажет время.

¹ На Карельском перешейке немало мест, где в 1917 г. на полулегальном положении жил В.И. Ленин; большинство из них было превращено в музеи.
² Водопад Иматра находится на территории Финляндии в 4 км ниже истока р. Вуоксы из оз. Сайма.
³ Ныне пос. Репино (территория Курортного района Петербурга), здесь действует музей-усадьба И.Е. Репина.
⁴ Полностью ингерманландские финны с территории Ленинградской области, не оккупированной немцами, были выселены в 1942 г.
⁵ В русской традиции отдельные финские хозяйства (talo) не вполне правильно именуются хуторами.