Cемейские —
староверы Забайкалья

В.А. КЕТКОВИЧ
путешественник,
действительный член Русского географического общества

С лета 2002 г. Фонд этногеографических исследований работает над созданием учебного документального видеофильма «Республика Бурятия» в рамках проекта «Географическая видеоэнциклопедия для высшей и средней школы». По ходу работ наша съемочная группа столкнулась с удивительным этнографическим разнообразием. Действительно, на территории в 350 тыс. км² существуют буддизм — многочисленные дацаны и сотни тысяч верующих — и традиционный бурятский шаманизм. В республике можно встретить и «заново открытый» этнос оленеводов-сойотов, и веками живущих в Забайкальской тайге тунгусов (эвенков), потомственных охотников и кочевников. Даже среди русского населения здесь нет единообразия — еще со времен заселения этих территорий русские делятся на «старожилов» — сибиряков чьи предки первыми осваивали эти места, на казаков, когда-то охранявших границы Российской империи, и, наконец, на семейских, потомков старообрядцев, сосланных сюда семьями еще во времена правления Екатерины II.

Откуда пришли сибирские староверы

Учитель географии Бичурской сельской школы № 1 А.С. Утенков и участницы семейского хора «Кручинушка» идут по улице Коммунистической

История появления в Забайкалье староверов побуждает нас обратиться ко временам церковного раскола. Во второй половине XVII в. патриарх Никон при содействии царя Алексея Михайловича подверг ревизии церковные книги и обряды, приведя их в соответствие с греческими. Нововведения насаждались в приказном порядке. Церковная и светская власти не потрудились донести до народа истинный смысл преобразований, зато широко применяли силу. По времени никонианские реформы совпали с приходом в Россию немцев и прочих иностранцев, многие русские усмотрели в этих переменах «западничество и сатанинство». Идейную борьбу не желавших подчиняться нововведениям возглавил протопоп Аввакум, личность столь же сильная и неординарная, как и патриарх Никон. Ко времени Вселенского собора 1666/67 г., на котором Никон предал сторонников старых обрядов анафеме, в русском обществе произошел раскол.

Колокольня в новой старообрядческой церкви

Первоначально жизнь старообрядцев на Руси была неимоверно тяжелой. Их объявили вне закона, подвергли гонениям, пытали, сжигали в срубах. Многие бежали на свободные земли — в основном на запад, уходили к казакам или основывали свои собственные «вольные» поселения, где совершали обряды в соответствии со своими обычаями. Особенно много староверов из числа беглых обосновалось на реках Буге, Ветке и Соже, на территориях, тогда принадлежавших Речи Посполитой, а ныне расположенных на границах Украины и Белоруссии. Там староверов охотно принимали польские паны, поскольку новопоселенцы быстро преобразовывали ранее пустующие земли в сельскохозяйственные угодья; староверов освобождали от оброка на первые тридцать лет с момента заселения. К началу XVIII в. на западных границах России существовало много деревень раскольников, где они жили, не завися ни от царя, ни от патриарха, ни от польских воевод. География вынужденного расселения старообрядцев необычайно широка. Даже сейчас их поселения можно встретить по всему миру: в Австралии, в Турции, в Румынии, в Боливии, в США, в Грузии. До массового переселения в Сибирь дело дошло не сразу.

Сельский священник отец Георгий

Несмотря на то, что правительство не предпринимало никаких действенных мер для возвращения старообрядцев в пределы России, озабоченность властей уходом русских за рубеж и появлением там общин «вольнодумства», служивших прибежищем для беглых крестьян, росла. Выразителем этой озабоченности стал М.В. Ломоносов, сам близко знакомый со старообрядчеством по детству и юности. В 1761 г. в своей работе «О сохранении и размножении российского народа» он писал: «С пограничных мест уходят люди в чужие государства, а особливо в Польшу, и тем лишается поданных Российская корона... Побеги бывают более от помещичьих отягощений крестьянам и от солдатских наборов... Лучше пограничных с Польшей жителей облегчить податьми и снять солдатские наборы, расположив их по всему государству».
В 1762 г. Екатерина II подписывает специальный указ сената, в котором она приглашает старообрядцев вернуться в Россию: «Всем живущим за границею российским раскольникам объявить, что им позволяется выходить и селиться особливыми слободами не только в Сибири, на Барабинской степи и других порожних и отдаленных местах, но и в Воронежской, Белгородской и Казанской губерниях... Прощаются им все их преступления, разрешается носить бороды и даруется воля в выборе сословия, к какому кто себя отнесет. Определяются также льготы от всех податей и работ сроком на шесть лет».

Современный сельский дом

Несмотря на обещанные льготы, прощения и прочие благодати, свободолюбивые ветковцы и не подумали возвращаться. И в 1764 г., не желая более терпеть их неповиновение и используя политическую слабость раздробленной Польши, Екатерина посылает армию. Генерал-майор Маслов двумя полками окружил Ветку, захватил там около 20 тысяч душ обоего пола и без суда и следствия отправил все население ветковских слобод на поселение в Сибирь.
Переброска большого количества староверов в Сибирь заняла несколько лет. Примерный маршрут вынужденного путешествия выглядит следующим образом: из Польши, где староверов разбили на несколько десятков партий по 200—300 человек, их привели в Калугу. Оттуда водным путем перебросили в Казань по Оке и Волге. Далее часть староверов отправили в Екатеринбург, остальных повели на Соликамск—Верхотурье и в Тобольск. Оттуда они расселялись на Барабе, Алтае и в Забайкалье. В переселении активно участвовали войска: в среднем на каждых четырех староверов приходился один конвоир.

Село располагается в долине рек Бичурка и Хилок

В народной памяти, однако, не сохранились воспоминания о каких-либо притеснениях, происходивших во время переселения — вероятно, несмотря на конвой, процесс переброски проходил постепенно и мирно. В книге профессора Л.Е. Элиасова «Фольклор Семейских» приводится рассказ старовера Осипа Феоктистовича Перелыгина «Как мы поселились в Бичуре».«Старики сказывали мне: семейские сюда пешком шли. Шли они, конешна, долго. Годами. Говорят, в дороге хлеб сеяли. Где дадут им землю, они хлеб посеют, снимут урожай и с хлебом идут дальше. А без хлеба-то далеко не уйдешь. Скота у них не было, но лошади были. Пришли они к пади Хурут, таборы раскинули. Отаборились, пошли на гору и с горы видят небольшой поселок, тот поселок, где сейчас Старая Бичура. Спустились с горы, но в село не зашли, боялись здешних поселенцев (старожилов-сибиряков. — В.К.). А кругом здесь был лес густой. Вернулись они к табору обратно и рассказали всем о поселке и о реке. Решили они туда переехать.

До сих пор в некоторых дворах можно встретить колодцы-журавли

Послали три человека в этот поселок. Поселенцы согласились, чтобы пришлые в их деревне поселились. Эти трое рассказали всем, что посельчане не возражают о переезде в их деревню. Снялись с табора все и давай переезжать в деревню. Стали строиться помаленьку. Кто землянки, кто шалаш, кто балаган, времянки строили. Стали у них родиться дети. Тогда стали селиться на берегу реки Бичуры. А по берегам реки жили буряты. Семейские стали заниматься хлебопашеством, земли были хорошие, свежие. Стали они лес выкорчевывать, сжигать его здесь же. Хлеб был основным харчем. Землю пахали деревянными плугами. Соха была без колес. Так и живем мы здесь».
Надо отдать должное Екатерине II, разглядевшей в старообрядцах силу, способную преобразовать огромные земельные пространства плохо освоенного тогда Забайкалья. Во второй половине XVIII в. в тех краях появляются медеплавильные, сереброплавильные и железоделательные заводы, развивается золотодобыча. Все эти заводы требовали множества рабочих, которых нужно было чем-то кормить. Между тем местное население занималось традиционными видами хозяйствования, буряты — скотоводством, а тунгусы охотой. Казаки и старожилы хлеба производили мало, в основном для собственных нужд.

Участницы детского семейского хора «Васильки»

Мука была привозная и стоила дорого. С поселением в Забайкалье старообрядцев, исконных земледельцев, отличных тружеников, ведущих к тому же трезвый образ жизни, в районе происходит настоящее экономическое чудо. Дело в том, что селили их на землях, считавшихся негодными или трудными для обработки. Но уже через тридцать-сорок лет деревни староверов преобразили окрестные пейзажи. Всюду, даже на горных склонах, раскинулись пашни, и переселенцы смогли не только прокормить себя, но и сравнительно дешево продавали излишки муки. В 1808 г. иркутский губернатор Трескин писал: «Пример редкого трудолюбия, прилежания к хлебопашеству подают поселенные в Верхнеудинском уезде старообрядцы (Верхнеудинск — прежнее название г. Улан-Удэ. — В.К.). Они поселены лет за сорок на местах песчаных и каменистых, где даже не предвиделось возможности к земледелию, но неусыпное трудолюбие их и согласие сделало, так сказать, и камень плодородным. Ныне у них лучшие пашни и их хлебопашество составляет им не токмо изобильное содержание, но есть главнейшая опора Верхнеудинского и Нерчинского уездов. Начальство долгом считает обвестить по всей губернии редкое прилежание, трудолюбие и общеполезность крестьян-старообрядцев Верхнеудинского уезда — Мухоршибирской, Куналейской и Урлуцкой волостей и изъявить им за то совершенную свою признательность».
В поэтической форме историю переселения старообрядцев и закрепления их на новых землях за Байкалом описывает Н.А. Некрасов в поэме «Дедушка»:

В начале XIX в. формируется этноним «семейские». Если первоначально переселенных староверов именовали «поляки» или «польские выселенцы», о чем свидетельствует академик П.С. Паллас, посетивший Забайкалье в 1772 г., то уже в 1824 г. писатель А. Мартос называет их «семейными» или «семейскими».

Дедушка демонстрирует конскую упряжь

Такое же название было зафиксировано декабристом А.Е. Розеном в 1830 г. Неизвестно, является слово «семейские» самоназванием или так величали переселенцев старожилы, в деревнях которых поселились «поляки». Однако название это, очевидно, связано с тем, что старообрядцы пришли в Забайкалье семьями, в отличие от первых поселенцев, жили семьями и семейный образ жизни всячески культивировали. Известно, что семейские разводились редко, в браке, как правило, были счастливы и рожали помногу детей.
Так к началу XIX в. в Забайкалье сформировалась этническая группа русских крестьян-старообрядцев, которые самым решительным образом влияли на экономику края, в некоторых местах составляли большинство населения, называли себя «семейскими» и имели собственную культуру.

Быт семейских

Из-за близкого залегания многолетней мерзлоты подпол в семейских домах устраивали не в земле, а на уровне первого этажа

Во время работ в Бичуре в августе 2002 и феврале 2003 г. я останавливался у учителя географии бичурской средней школы № 1 Александра Сидоровича Утенкова. Сам коренной бичурец и потомок семейских, Александр Сидорович обладает многими талантами. У него добротное крестьянское хозяйство, на участке есть и банька, и множество хозяйственных построек. На скотном дворе две коровы, несколько свиней, пара коз, гуси, дюжина индюков и две собаки. Есть на дворе и теплый зимний курятник, часть которого оборудована под инкубатор. Александр Сидорович ведет хозяйство, преподает в школе, руководит детским ансамблем «Васильки», который регулярно выезжает на фольклорные фестивали разных уровней, становясь при этом лауреатом и получая дипломы. Ансамбль этот возрождает песенный фольклор семейских, основа его репертуара — старинные семейские песни, частушки, наигрыши, игры и сценки из жизни семейских. Музыкант-самоучка, Утенков сам играет на гармони, обучает этому детей и на досуге пишет песни, которые с удовольствием поют во многих семейских деревнях. Вот пример песенного творчества Александра Сидоровича.

(Заган, или Обо — священное, культовое место поклонения духам. — В.К.)

Верхнюю часть оконного наличника семейские называют «кудрями»

Как-то летом мы поднялись на один из холмов, которыми окружена Бичура, чтобы снять вид на улицу Коммунистическую — 13 км в длину, она вошла в Книгу рекордов Гиннеса как самая длинная сельская улица на нашей планете, — и встретили там веселую компанию селян и их гостей, приехавших из Новосибирска. Узнав, что Александр является автором песни «Бичура», новосибирцы долго трясли ему руку и уверяли, что песню эту они с удовольствием поют под гармонь на своих вечеринках в Академгородке.
Без песен невозможно представить себе жизнь семейского села. Пели всегда — и раньше, несмотря на запреты уставщиков и духовщиков, поют и сейчас.
Об уникальности и значимости семейской хоровой музыки свидетельствует тот факт, что в 2001 г. в Париже ЮНЕСКО включила культуру семейских Забайкалья в список шедевров устного и нематериального культурного наследия человечества наряду с 18 другими культурами из различных регионов мира.
Подлинные мастера семейской песни, основные хранители ее — конечно, бичурские бабушки, участницы хоров «Судьбинушка» и «Воскресение». Раньше в семейских хорах пели и мужчины, но вследствие меньшей продолжительности жизни мужской половины населения они безвременно покинули своих жен, и хоры превратились в чисто женские, по крайней мере, в Бичуре. Уж и красивы же семейские бабули! Бравые^*, как скажут они сами, — и яркие разноцветные сарафаны, и кички — особые головные уборы, и бусы из тяжелых, крупных янтарей — все это дополняется красивейшим многоголосьем хора. Нигде больше не поют так, как в забайкальских семейских селах, ведь многие песни сохранились еще с «польских», допетровских времен, им более 300 лет!
И действительно, очень велик репертуар коллективов «Кручинушка» и «Воскресение», красивы, бравы песни — есть и медленные, задушевные, и шуточные, озорные. Есть исторические («Жили мы у пана») и свадебные («По садочку я гуляла»), колыбельные и сиротские, солдатские и казачьи, любовные и лирические, песни гражданской и Великой Отечественной войн.
Охотно поют бабушки и частушки, например такие:

Или о Бичуре:

Улицы в Бичуре действительно длинные. А дома, что стоят по обеим сторонам улиц, — в основном разноцветные, нарядные. Нигде раньше не доводилось мне видеть столь живописно раскрашенных домов. Удивило, что некоторые дома свежепокрашены.

Бабушка Матрена Андроновна прядет шерсть на домашней санапрялке

«Это еще что, — сказала Матрена Андроновна Борисова, участница хора “Воскресение”, — вот вы бы лет десять назад приехали, — все дома сплошь бравые, свежевыкрашенные были.
А сейчас-то у народа денег на краску нету». Из беседы выяснил, что раньше семейские раз в год дома обязательно красили, а перед праздниками мыли — причем не только внутри, но и снаружи. Видимо, в этом проявлялось внутреннее стремление семейских к красоте, чистоте и порядку.
Что же касается особой религиозности семейских, их приверженности заповеди «жить так, как наши деды жили», отрицательному отношению к алкоголю и табаку — двадцатый век, конечно, внес свои коррективы, да и раньше ситуация была вовсе не однозначной.
Много интересной информации я получил из разговора с Нелли Дмитриевной Коробенковой, заслуженной учительницей Республики Бурятия и бессменным руководителем краеведческого музея бичурской средней школы. По мнению Нелли Дмитриевны, семейские давно начали ослушиваться своих духовных лидеров, деревенских уставщиков и духовников. Ведь именно уставщики считали учение страшным грехом, говорили: «Научился сеять — пахать не будешь», единственной грамотой, подобно Аввакуму, почитали церковную, никаких книг, кроме дониконианских церковных, не признавали. Песни и пляски они считали «потешанием беса», сказки называли «ересью». А сопротивление проходившей в начале ХХ в. вакцинации от оспы оказывали прямо-таки фанатическое, доходило до того, что они требовали от односельчан отсасывать прививку через соломенную трубочку, называли место прививки «антихристовой печатью». В своих медицинских «воззрениях» уставщики опирались на мысли типа «Бог дал — Бог взял», даже оспу называли «госпочкой», считая, что, если человек истово молится и не грешит, она его и не затронет, а уж если затронула — значит, так Богу угодно. Медицину в целом они проклинали, считая, что все лекарства «от немцев» идут и русскому человеку применять их негоже.

Крупные янтарные бусы являются основным украшением женщин и передаются по наследству

Конечно, косность и заскорузлость таких воззрений были очевидны многим семейским, которые давно жили бок о бок с сибиряками, да и сами обладали критическим умом, любознательностью и свободомыслием.
Вместе с тем при первой попытке открыть в Бичуре школу в 1895 г., рассказала Нелли Дмитриевна, мнение уставщиков, очевидно, возобладало, поскольку приехавшего из Верхнеудинска учителя бичуряне связали и засунули в кладовку. По истечении суток незадачливого педагога в связанном виде погрузили на телегу и отправили обратно в город.
Пить же спиртное и курить табак семейские научились довольно давно, еще с тех пор, как их в качестве рабочей силы активно использовали сибирские промышленники. Проводя лето в артелях с рабочими, семейские не только расширяли свой кругозор во время вечерних посиделок у костра, но и поднимали чарку-другую. Возвращаясь на зиму в родные села, они приносили с собой традицию употребления алкоголя и курения табака, но, впрочем, до революции почти не отмечались случаи злоупотребления. В среде семейских до сих пор бытуют пословицы, отражающие их отношение к винопитию: «С вином поводишься — нагишом находишься», «Первую рюмку ты берешь, а вторая тебя хватает» и тому подобные.
Конечно, за трезвость ратовали уставщики, видя в винопитии грех, но сами староверы спокойно относились к этим запретам и охотно угощались по праздникам вином. «Всегда баловались», — с улыбкой сказала Нелли Дмитриевна о своих земляках.
Последнего уставщика в Бичуре звали Аника, дожил он до самой перестройки. Удивительны имена семейских, многие из которых так же, как и песни, дошли до нас из далеких допетровских времен. Так, известного исследователя старообрядчества, происходящего из среды забайкальских семейских, зовут Фирс Федосович Болонев. А в Бичуре и поныне здравствуют пенсионеры Феоктист Филимонович Гаврилов и Феофан Спиридонович Пестерев. Можно встретить в семейских селах и Мамонта, и Логантия, и Фокея, и Луку.

Необычной деталью внутреннего двора является деревянная колода — заготовка для гроба

Думается, нигде больше на территории современной России не встретишь такого разнообразия старинных, забытых имен^**.
На протяжении ХХ в. наблюдался отход от традиций. В основном это коснулось религии — в советское время распространился атеизм. Хотя до сих пор практически во всех домах, куда заходила наша съемочная группа, в красном углу нам встречались старинные иконы. Думается, разрыв с религией во многом был внешним — ведь сохранились же в домах иконы, старинные кресты, старообрядческие четки-лестовки.
Сейчас в семейском селе Бичуре возрождается традиционная, древлеправославная вера. Огромная роль в этом принадлежит Татьяне Фокеевне Ивановой, бабе Тане, как зовут ее в деревне.
В 1986 г., когда в Бичуре не было ни одной церкви, баба Таня отдала свой земельный участок рядом с домом под строительство храма. Несколько лет ушло на бумажную волокиту и поиск денежных средств, с 1991 г. начали строить. Строили уроженцы деревни, в свободное от работы и хозяйства время. Пять-шесть лет ушло на постройку — и вот наконец открылся храм, приехал священник. Но, как рассказала баба Таня, оказался он никонианцем — привез свечи парафиновые (вместо старообрядческих восковых), иконы никонианские. Такой поворот событий не входил в планы Татьяны Фокеевны, и она развернула борьбу за традиционную конфессию. В 2000 г. при поддержке прессы и бичурской общественности убрали «неправильного» священника, заменили «настоящим», старообрядческим. Нынешний глава прихода — отец Георгий — всем хорош, вот только баба Таня говорит, «учиться ему надо». Это признает и сам батюшка, который пока по сану не может исповедовать и крестить прихожан. Отец Георгий мечтает «грамоте церковной подучиться», думает даже съездить в Древлеправославную архиепископию, в город Новозыбков Брянской области. Но это все дела решаемые, главное уже свершилось — после семидесятилетнего перерыва вновь появился в Бичуре старообрядческий храм, проводятся службы, а с прошлого года даже звонят колокола. Под Троицу 2002 г. колокола, специально отлитые на Урале, передали в дар церкви уроженцы Бичуры, занятые в современной промышленности, — директор производственного объединения «Наран», известного на всю Бурятию, Виктор Леонович Савельев и генеральный директор Улан-Удэнского авиазавода, мощнейшего стратегического предприятия России, Леонид Яковлевич Белых. По праву гордятся бичуряне своими земляками — семейскими, ставшими большими начальниками, людьми уважаемыми и авторитетными.
Многое в культуре семейских сохраняется, передается от старшего поколения младшему. Это и народные промыслы, и народные костюмы, и, конечно, песни. И даже несмотря на то, что традиционные костюмы, которые шьет под руководством старших молодежь, имеют сейчас чисто сценическое назначение. Так, некоторые девочки — участницы ансамбля «Васильки» поверх сарафанов носят старинные янтарные бусы, доставшиеся им от бабушек.

Ворота «кабанчиком» в среде староверов свидетельствуют о зажиточности хозяев

Да и сами бабули во время выступления хоров обязательно наденут янтари. Бусы эти массивны, сделаны из круглых, грубо обработанных кусков янтаря, а центральный, самый крупный янтарь оправлен в серебро; их семейские покупали на протяжении XIX в. в городе Кяхте, крупном тогда купеческом центре на торговых путях, соединявших Китай и Монголию с Россией и Западной Европой. Интересно, что помимо эстетического назначения бусы использовались в народной семейской медицине при лечении зоба. Бусинку толкли в порошок и употребляли в пищу с едой. Не уверен, имеет ли этот рецепт медицинскую силу, но возможно, ведь в морском янтаре содержится йод — вещество, которого были лишены староверы в повседневной пище и которое действительно помогает при заболеваниях щитовидной железы.
Во многих домах, которые мы навещали, сохранились старинные станки — «санапрялки», как называют их семейские, или самопрядки — в традиционном русском звучании. Это простейший прядильный станок, в котором при помощи колеса и несложного деревянного механизма овечью шерсть превращают в прочную теплую пряжу. Станки эти до сих пор находятся в рабочем состоянии, несмотря на очень почтенный возраст. Удивило, как ярко они расписаны, — глядя на семейскую санапрялку, ловишь себя на мысли, что разглядываешь экспонат музея. Кстати, многие бичуряне передали свои станки в местные и региональные краеведческие и этнографические музеи. Нам довелось увидеть санапрялку в действии — бабушка Матрена Андроновна Борисова, участница семейского хора «Воскресение», достала из чулана свой станок — и под ее умелыми руками шерсть на наших глазах превратилась в нить. Во дворе Матрены Андроновны я увидел большую деревянную колоду — часть ствола дерева метра три длиной и примерно 80 сантиметров в диаметре. Оказалось, это заготовка для последнего пристанища, гроба. По семейской традиции пожилые люди держат такие невеселые заготовки прямо рядом с домом — как тут не вспомнить слова Л.Н. Толстого о том, что зря прожит день, если ты в течение его ни разу не задумался о смерти. Впрочем, несмотря на колоду во дворе, Матрена Андроновна не унывает, ведь по христианской традиции физическая смерть — не уход в небытие, а всего лишь переход к вечной жизни. Пока же здесь, на земле, у бабушки Матрены много забот — и семейский хор, и хозяйство, и пряжа. Есть у нее даже хобби — на досуге она изготовляет и вышивает семейские одежды для кукол, которых потом одевает, украшает бусами и ставит у окошка — прохожим на радость.
Интересно, что «санапрялка» — станок немецкого образца, секретом изготовления которого староверы овладели еще в Польше, в свое время он был самым «продвинутым» прядильным станком на всей территории России. Это говорит о том, что старообрядцы никогда не были замкнутыми и зашоренными людьми — напротив, они всегда охотно перенимали новшества у своих соседей.

Традиционный семейский костюм состоит из сарафана, украшений и головного убора — кички

У бабушки Агафьи Михайловны Ткачевой мы познакомились еще с одним станком — ткацким. При его помощи бичуряне и жители других семейских сел до сих пор выплетают особые узорчатые ленты-пояса. Как и многие другие семейские вещи, ленты эти являются одновременно и предметом одежды, и произведением искусства. Процесс производства такой ленты на станке мы и наблюдали в доме у Агафьи Михайловны, причем бабушка обучала ткацкому ремеслу свою внучку.
Выступление семейского хора «Воскресение» мы снимали на участке Поликарпа Ермолаевича Судомойкина. Жена его Евдокия поет, сам же Поликарп рисует. Он художник-самоучка, рисует картины в основном зимой, когда есть свободное время. Работы свои Поликарп Ермолаевич выставляет в двух комнатах — в одной находятся иконы, религиозные сюжеты — Троица, Дева Мария, лики святых. В другой же комнате представлены работы в стиле «Ню» — обнаженные женщины рубенсовского типа изображены на лоне природы, у реки или на тучных полях. Так в творчестве художника бесконфликтно разрешаются вопросы сосуществования духа и плоти. Конечно, увидели бы эти смежные комнаты в прежние времена уставщики, предали бы они Поликарпа Ермолаевича анафеме и изгнали бы из села, но времена изменились, и у художника теперь есть свобода самовыражения. Помимо картин Поликарп Ермолаевич создает скульптуры из корней, коряг, древесных наростов. Поразила меня одна скульптура, где на бюсте А.С. Пушкина можно с разных ракурсов разглядеть различные сюжеты его знаменитых сказок. Есть там и белочка с орехом, и дядька Черномор с богатырями, и Руслан с Людмилой, и даже Русалка и Кот на цепи. Уверен, что картины и скульптуры этого народного мастера еще ждут своего часа и появятся в музеях Бурятии и России.

Хозяйство

Основа экономики края — по-прежнему сельское хозяйство. Есть тому и исторические предпосылки, ведь семейские — прирожденные крестьяне, и современные, объективные — земля по сию пору остается главным богатством края. Сейчас в Бичурском районе существует 20 крупных сельхозпредприятий, 375 крестьянских фермерских хозяйств и 10 тыс. домашних подворий. Именно на развитие домашних подворий, увеличение их товарности направлены усилия местной администрации. По данным на 2002 г., именно подворья давали благодаря реализации излишков больше половины сельскохозяйственной продукции района. У крупных и средних сельскохозяйственных предприятий есть проблемы, связанные с засухами последних лет, с реформированием экономики, с несоответствием цен на сельскохозяйственную и промышленную продукцию, с общим упадком экономики в России. Сказывается и территориальная удаленность района. Поэтому часть бывших колхозов разорилась, на полях стоит брошенная сельхозтехника, в деревнях есть безработные.

Передача мастерства. Агафья Михайловна Ткачева учит внучку ткацкому ремеслу

Промышленность района опирается на лесопереработку (постепенно увеличиваются объемы лесозаготовок, с 60 тыс. кубометров древесины в 2000 г. до предполагаемых 150—200 тыс. в 2005 г.) и угледобычу в Окино-Ключевском бассейне (в 2000 г. было добыто 22 тыс. т бурого угля, планируется увеличение добычи до 25—30 тыс. т и расширение поставок за пределы района).
В Бичуре существует швейная фабрика «Наран». История этого предприятия удивительна. Основано оно было в 1943 г. как сахарный завод, который был эвакуирован с Украины и действовал по 1968 г., производя большие сахарные головы, известные молодому поколению только по литературе. Подорвала деятельность завода победившая на Кубе революция, после которой в СССР сократились потребности в производстве свекловичного сахара. И завод перепрофилировали на швейное производство. Фабрика шила себе понемногу до перестройки, когда новый удар настиг ее. На этот раз проблемой стали разрыв хозяйственных связей и изобилие дешевого импорта из Китая. Но сейчас трудные времена уже позади. Фабрика вошла в холдинг «Наран» и с 1997 г. выпускает изделия из ваты: матрасы, одеяла, телогрейки, подушки. Возрождается постепенно и пошив белья, причем сейчас охотно покупают продукцию фабрики, убедившись за последние годы, что китайские товары хуже.
При швейной фабрике существует и лесопилка. Пилорамы есть и в других деревнях района.
В Бичуре также существует и маслобойный завод, а в 2001 г. построен и введен в эксплуатацию цех по переработке овощей «Нива». Используя технологию инфракрасной сушки, здесь перерабатывают картофель, морковь и свеклу, причем при таком виде сушки сохраняются витамины. Цех также сушит грибы и лук, консервирует томаты и огурцы, фасует мед. Все это стимулирует частных сельскохозяйственных производителей. К тому же эти предприятия помогают в трудоустройстве населения. Так что сейчас период экономического упадка района закончился, жизнь налаживается.
Помимо возрождения сельского хозяйства и промышленности своеобразная, веками сохранявшаяся культура старообрядцев востребована и в наше время, а значит, у семейских Забайкалья еще большие перспективы впереди.

Фото автора

^* Очень характерное забайкальское слово — бравый в значении красивый. От него есть даже уменьшительное бравенький: така бравенька девчонка! — Прим. ред.
^** Можно встретить — опять же у староверов, в Усть-Цильме и окрестных селах, в русском старообрядческом районе Республики Коми. Тут тебе и Филиппы, и Пимены, и многие другие. — Прим. ред.