Еще одно мнение о действиях
Министерства образования

Следует сегодня распрощаться с нашим любимым мифом о самой высокой культуре и замечательном образовании в России. Советское превосходство в образовании и науке за 15-летний период в истории нашей страны сошло на нет. Успехи в этой области напрямую зависят от экономических достижений страны. Финансирование научных разработок на Западе осуществляется поровну государством и бизнесом. А у нас? Назовите мне хоть одного бизнесмена, который за последние 5 лет сделал какое-то серьезное вложение в научную разработку. Сегодняшний рынок высокотехнологичной продукции формируется США (около 50%) и остальными постиндустриальными странами, а на долю России выпадает 0,2%. Из всего российского экспорта только 7% — продукция высоких технологий.
Когда в начале сентября я задал своим первокурсникам вопрос о том, что они знают о военных, политических и экономических объединениях современного мира, то понял, насколько деполитизировалось наше общество за 10 лет «свободы». Будущие переводчики, изучавшие политическую и экономическую географию в средней школе, поступили в Военный университет, имея более чем скромные представления об окружающем нас мире. Хотя география является стержнем в страноведческой подготовке переводчиков-референтов, на вступительных экзаменах ее нет.
Во времена СССР будущий офицер уже на собеседовании при поступлении в училище должен был показать хорошие знания политической карты мира, разбираться во внешней и внутренней политике нашей страны, знать потенциальных противников. Человека, затрудняющегося просто перечислить страны — члены НАТО или Варшавского договора, к вступительным экзаменам не допускали.
Учитель дает своим ученикам тот набор информации, который определен тематическими планами и программой преподаваемой дисциплины. Нынешние первокурсники вузов — настоящие «жертвы перестройки». Прошедшие за 10 лет учебы через частокол идеологических и методических «новаций», связанных со сменой общественной и экономической формаций в России, многие сегодняшние студенты вместо общественных дисциплин получили полный сумбур в голове.
Сокращение количества учебных часов, отведенных на изучение географии в 6—7-м классе сегодня (см. письмо Министерства образования «О проекте базисного учебного плана для начального и основного общего образования»), скажется на уровне подготовки выпускников через 4—5 лет. Не имея представления об азах географии, эти люди не смогут овладеть более глубокими знаниями в обществоведении, экономике и политологии. Кому это сегодня нужно? По-моему, врагам общества и наших детей. Звучит жестко. Кому-то такая формулировка может не понравиться. Особенно тем, кто принимал участие во всевозможных «реформах». На сегодняшний день в нашей многострадальной стране чего только не перестроили и не перекроили. Создается впечатление, что процесс реформ — это есть суть самой реформы. Очень много пены в таком бульоне. А если есть пена, то и находятся люди, которые живут, снимая ее.
Как сегодня организована система приема в высшие учебные заведения? Кто занимается подготовкой абитуриентов? Сколько это стоит родителям? Начнем с ответа на последний вопрос. По оценкам специалистов, объем черного рынка знаний в России — до 1 млрд долларов. Это те деньги, которые родители учащихся платят в дополнение к расходам на образование из государственного бюджета. Львиная доля этих денег оседает в карманах репетиторов. Школа сегодня работает в отрыве от вузов. Каждый вуз стремится внести в систему своих приемных экзаменов «изюминку», сделать прием студентов более сложным для людей «со стороны» и более доступным для «своих» абитуриентов, родители которых заплатили за обучение чад на подготовительных курсах при вузах в «белую кассу» (и очень часто — за дополнительные занятия с преподавателями этих же курсов — в «черную»). Школьный учитель зачастую последняя надежда на подготовку в вуз для огромного большинства старшеклассников. Школьникам провинциальных городов и сельским остаются лишь дополнительные занятия со своим школьным педагогом. На сегодня это самый массовый ресурс при подготовке в высшую школу. Но растет провал между объемом знаний, требуемых для поступления в экономический вуз (основной объем сдаваемых вступительных экзаменов по географии), и школьным уровнем географического образования.
В любых политических действиях всегда присутствует экономическая заинтересованность. Однако действия чиновников Министерства образования наносят урон и идеологии всего общества. Не зная своей страны, не понимая сути экономики и политики иностранных государств, выпускники наших школ лишатся главного — умения понимать и правильно оценивать происходящие события. В политическом плане эти люди станут более управляемыми. В пустоты сознания можно будет с большей легкостью закладывать всевозможные стереотипы и штампы, подобные распространенным в США и западноевропейских странах.
Мне неоднократно доводилось разговаривать с нашими «партнерами по НАТО». Первое, что бросается в глаза, — это их зацикленность, приверженность определенным стереотипам, серьезные проблемы с оценкой событий. Они — brain-washed (буквально этот термин означает «с промытыми мозгами»). Причина такой идеологической ограниченности иностранцев заключается в западной системе образования. Американским и европейским школьникам вся информация дается уже разжеванной, в виде образовательного «фаст-фуда». Географические знания сводятся к выбору правильного ответа на вопрос типа «Волга впадает в...» — а) Тихий океан; б) Каспийское море; в) реку Москву; г) никуда. Так что подаваемая нашими СМИ как эталон западная система образования способствует оболваниванию населения.
Сегодня требуется объективная оценка вузовской системы тестирования. Если в условиях Единого государственного экзамена (ЕГЭ), проводимого по всей стране, тестирование — единый способ контроля знаний выпускников, то тестирование, принятое в вузах, — от лукавого. Каждая задействованная в приемных экзаменах кафедра стремится внести свою лепту в развитие системы принятых тестов. Пока прием в вуз по результатам ЕГЭ не стал нормой по всей стране (особенно это относится к столичным учебным заведениям), остается высокой вероятность необъективности составителей вступительных тестов, вероятность того, что выпускник школы, изучая географию по сокращенной Министерством образования программе, не сможет правильно ответить на вопросы.
Какой возможен выход из создавшейся в настоящее время ситуации? Во-первых, необходимо привлечение более широких кругов общественности и специалистов, включая преподавателей вузов, к обсуждению проблемы — это касается не только сокращения часов на географию в 6—7-м классах. Во-вторых, необходимо согласование школьных и вузовских программ и тематических планов. Переход из средней школы в вуз не должен быть столь болезненным для учеников и разорительным для их родителей. Этому должен также способствовать учет реальных знаний учащихся (система баллов, включающая ЕГЭ и оценки за зачеты по отдельным аспектам изучаемого предмета). В-третьих, сокращение часов на любой из ныне действующих школьных и вузовских предметов не должно происходить на основе волюнтаристского решения одного чиновника. Нужно обеспечить междисциплинарную координацию и контроль за действиями чиновников от образования. Образование — составная часть военной мощи государства, и любые изменения в этой системе должны находиться под контролем президента, правительства, Государственной думы и других органов управления страной.
Как отметил в своем выступлении российский лауреат Нобелевской премии Виталий Гинзбург, «российская наука бедна деньгами, но богата талантами». Однако при этом его коллега и солауреат Алексей Абрикосов уже давно работает в США, обогащая американское государство, предоставившее ему нормальные бытовые условия. Сегодня мы теряем основное достижение советской системы образования — его массовость и обязательность.

Ю.О. СЕРДЮК,
преподаватель кафедры геополитики
Военного университета ВС РФ