10.РАБЫ

Как условия местности отразились на жизни людей

Шестой аналитический срез образной карты

Социальная география.
Местные менталитеты

Александр Дейнека, курский уроженец. Два класса

Опекаемый своим помещиком, крестьянин нашей области, не имея никакой самостоятельности и исполняя волю своего владельца, мог совершенно не думать о завтрашнем дне. С одной стороны, его избытки ничем не были за ним обеспечены, с другой — недочеты пополнялись помещиком. Такое положение дел отнимало у него всякий стимул к улучшению своего быта. Об отхожих промыслах не могло быть и речи и, таким образом, прикованный к земле, — с колыбели и до могилы лицом к лицу с окружающей его природой, со своей нивой, убогой деревенькой и раскинувшимся кругом полустепным простором — все свое творчество он обращал в «поэзию», в свои сказки, песни и полуязыческие обряды общения с природой...
И вдруг все изменилось, — он лишился своего опекуна, своего «отца» (как он сам его иногда называл), — часто строгого и безжалостного, но за него думавшего и распоряжавшегося его судьбой. Надо было научиться двигаться самостоятельно. И вот мы видим, как постепенно вырабатывается тип «практика», часто еще неумелого, либо обращающегося в крайний тип кулака, — но, в общем, конечно, еще чрезвычайно неуравновешенного, не разобравшегося в частностях своей жизни и не выработавшего из себя окончательного типа самостоятельного хозяина своего имущества и своей личности.
Так описывает В.П. Семенов (Тян-Шанский) социально-нравственное состояние крестьянина Среднерусского Черноземья на рубеже XIX—XX вв. Поле, закрытое для маневра кочевников, становится открытым для деятельности барина-крепостника: здесь никуда не укроешься (не лес и не горы), никуда не уйдешь на заработки (до столиц далеко). Так же и на Левобережной Украине: малороссы бежали сюда из-за Днепра, спасаясь от польских панов, становились вольными казаками, но польская шляхта настигала их, подчиняла себе казацкие полки, закабаляла крестьян.
Трудно сказать, что лучше — кнут своего крутого барина-единоверца или витая плеть иноплеменного пана. Так или иначе, похоже, что к началу XXI века здешние жители то ли забыли настоящий «вкус» панской ласки, то ли стосковались по ней. Ностальгия по помещикам и фабрикантам явно прослеживается на гербах российского Черноземья. Украинские города (особенно в Полтавской области) с упоением возрождают те образы, которые утверждала здесь польская шляхта (карта).