7. ПЛАМЯ

Чем движимо здесь неаграрное производство

Восьмой аналитический срез

Электроэнергетика. Нефтегазодобыча.
Горючие сланцы. Энергия ветра.
Традиционное топливо

Карта

Музейная ветряная мельница в Питерке

Школьники из уроков физики и биологии знают, что такое энергия. На детском уровне — это то, из-за чего возникает движение или тепло, что собственно суть тепло и движение.
В разделе «Хлеб» (с. 3—7) мы уже рассмотрели очень важные энергоносители, в изобилии имеющиеся в рассматриваемой области. Это, в первую очередь, зерно (колосья, снопы, испеченный каравай), вскормленное солнцем и черноземами, аккумулировавшими тысячелетнюю солнечную энергию (вспомним рассказ Петрова-Водкина о силе земной, с. 6). Это скот — и рабочий (пышущий энергией бык) и годящийся на бешбармак (овца), вскормленный зерном или степными травами («Берега», с. 13), выросшими на том же черноземе или каштановых почвах под тем же щедрым солнцем. В каждом зернышке, каждом килограмме мяса, каждом яблочке — определенное количество калорий или джоулей. Но ими можно заправлять только живые машины — можно согревать наши тела до положенных 36,6. Машины индустриальные, производственные агрегаты требуют другого топлива.
Дров здесь мало. И не случайно, пожалуй, леса на северо-западе показаны просто дубовыми листьями, а собственно древесины мы и не видим («Берега», с. 10—12). Есть, правда, еще одно немаловажное, чисто степное топливо — кизяк, смесь соломы (или, например, камыша) с навозом — солнечной энергией, потребленной быком и овцой, но не усвоенной их организмами.

В степи [Новоузенский район] стоит убогий домик для чабана и его помощника, перед ним — типичная казахская печка, которая топится кизяком, чуть поодаль — сарай для зимовки овец и крупного рогатого скота, а вдалеке — отара...

(Т.Г. Нефедова)

Ясно, однако, что кизяк, годящийся для бытового отопления и даже для приготовления пищи, не может стать основой промышленного развития. Как же люди решали здесь энергетическую проблему, когда начали усложнять свое хозяйство, переходить от чисто сельскохозяйственного производства к промышленному? Пытаясь ловить природные движения и заставлять их служить себе. Впрягали не только волов, но и перемещающийся воздух — ветер (ветряная мельница Питерки). Ныне энергия ветра почти не используется, но она в этой открытой степи огромна (недаром ковыль Перелюба изображен на ветру, тюльпан Алгая клонится, да и орел Озинок пари'т, подхваченный мощным восходящим потоком теплого воздуха):

Южная половина Самарской губернии, хотя также ограждается упомянутыми отрогами Общего Сырта, однако, защита, ими производимая, оказывается далеко не действительною. Можно даже сказать, что постепенное понижение этих отрогов более благоприятствует развитию сильных мятелей и холода. Северо-восточные ветры, разыгравшись в приуральских степях, свободно спускаются по широким скатам Общего Сырта и с не меньшею силою проносятся по открытой площади Николаевскаго и Новоузенскаго уездов. С другой стороны эти уезды подвержены и влиянию южных ветров, приносящихся от Каспийского и Аральскаго морей: летом южные ветры сопровождаются засухами, зимою они производят большие мятели.

(Самарская губерния.
Список населенных мест.
По сведениям 1859 года)

Ветер ныне почти не служит людям, но часто работает против людей. Это пыльные бури летом:

В уездах Николаевском и Новоузенском чаще всего случаются продолжительные засухи, от которых на солонцовой почвe скоро вянут все растения: порою и набегают грозовые тучи, но они проносятся, не пролив живительного дождя, а только взметут громадные вихри.

(Там же)

Это снежные бураны зимой:

Когда дорога пошла лощиной, по оврагу, на высоком берегу которого тянулся тощий кустарник, — тут как будто стало потише; но лишь выбрались вновь на равнину — тут буран бушевал, как буйный хозяин в пьяном пиру: все, мол, мое, и что искалечу, за то ответ не держу! Хмельно, весело, грозно было в буранной степи. До Пугачева оставалось верст десяток. Навстречу колыхались караваны верблюдов, попадались отдельные ездовые, — верно, многие из них не доехали в этот раз до родных халуп: то вовсе погибли, то пролежали ночь в снегу; этих отрыли только наутро и кое-как отходили от смерти. «Такого бурана, — рассказывали степняки», — не было уж много лет.

(Дмитрий Фурманов. Чапаев)

Зимами по Покровску тоже ходит пурга. Степь снегами и вихрями вторгается в слободу. Всю ночь тогда покровские церкви мерно звонят. Колокол указывает дорогу заблудившимся в степи. Он берет путника за ухо и выводит на дорогу. Но у нас все дома. У нас тепло. За окнами крутится вьюжное веретено и сучит тонкую нить, воя в трубе...

(Лев Кассиль. Кондуит и Швамбрания)

Балаково. Шлюзовая камера гидроузла

Впрягали текущую воду (речные волнистые перевязи): век назад все течение Большого Иргиза было перегорожено мельничными плотинами. Но что энергия текущего по сухим землям Иргиза в сравнении с мощной энергетикой Волги! И в 50-е годы у Балакова сооружается грандиозная плотина Саратовской ГЭС: на Балаковском гербе восходит искусственное солнце — символ электроэнергетики. На эту энергетическую базу вскоре были насажены мощные предприятия химической промышленности, и энергии опять стало не хватать. Тогда лучами того же солнца засияла Балаковская АЭС.
И не случайно, наверное, в «электрической» Саратовской области возникло одно из самых известных в стране производств электротранспорта — троллейбусный завод имени Урицкого в Энгельсе. Трудно сказать, имел ли это в уме составитель энгельсского герба, но, согласитесь, есть сходство между вышагивающим, о двух длинных рогах и чашей на спине, быком и пробирающимся по улицам городов ЗиУ с двумя штангами и нашлепкой на крыше (обратите внимание на последние модели троллейбусов).
Реки, ветер, навоз, энергия атома, мясо, хлеб... Присмотритесь: на листе образной карты нет уголка, в котором не было чего-то теплого, калорийного (съедобно-горючего) или движущегося. Лист энергетически насыщен. Здесь, правда, нет того, что принято называть хлебом промышленности — угля. Зато в недрах залегает немало органических остатков, сохраняющих в своих химических формулах энергию древних организмов.

А сейчас — о горе', стоящей на правом берегу Волги, об Агрофеновской, что выше Хвалынска... С ней в 1909 г. случилось необычайное. Во время схода большого оползня она... загорелась! Ну, не вся, конечно, а только те слои, которые состояли из глины, пропитанной горючими органическими веществами, образовавшимися когда-то на дне одного из древних морей из остатков животных и растений. Подземный пожар продолжался 10 месяцев. Все окрестности были затянуты густым едким дымом.

(www.saratov.ru)

Балаковская атомная электростанция

В 30-е годы, когда экономическая политика была ориентирована на максимальное самообеспечение регионов, на степном Левобережье начали добычу горючих сланцев. И об этом напоминает герб поселка Горного (поселок образован в 1934 г. как горнодобывающий) — центра Краснопартизанского района (атрибуты горняка — два кайла и светящиеся шахтерские лампы). Годам к шестидесятым добычу, правда, забросили за малой эффективностью. На смену пришло другое энергетическое сырье. Углеводородное сырье (газ) обнаружили впервые в 1906 г. в 40 км к северу от поселка Дергачи, когда бурили артезианский колодец. Первый, и первый в России (так, по крайней мере, утверждают в Саратове), газопровод был проложен в военном 1942 году от деревни Елшанка в Саратов, а в 1943 г. саратовский газ пришел в Москву.
Попутно добывается и газ. Четыре золотых пламени на черном фоне в Советском районе (райцентр — Степное) говорят о нефтегазопромыслах.
В настоящее время добыча нефти в Саратовской области невелика — около 1,7 млн т. По общероссийским масштабам это ерунда, но Саратовской области это дает более чем 40-процентное самообеспечение нефтью (в Саратове — свой НПЗ). В последние годы добыча неуклонно растет, ее планируют резко поднять — до 3—4 млн т в 2015 г. и довести уровень самообеспечения до 80%. Многие, впрочем, считают, что это хищничество властей и владельцев нефтяных компаний («Сиданко» и недавно пришедшая сюда «Лукойл»), желающих урвать как можно больше при своей жизни:

Строительство Саратовской ГЭС. 1957

По словам жительницы поселка Степное Советского района, геолога с 40-летним стажем Валентины Артемовой, первые нефтяники сюда приехали в 1958 году, здесь не было ничего, они все построили. А сейчас какие-то Смиты взяли все в свои руки. Иностранные инвесторы не думают о людях, о детях, а наши власти неизвестно куда смотрят...
Так может все это временное явление и после реструктуризации компании все пойдет как по маслу? Ведь, в первом полугодии … более 90 скважин «Саратовнефтегаза»*… будут переведены на добычу при помощи глубинных насосов.
А вот что говорят по этому поводу сами нефтяники: сейчас месторождения разрабатывают варварски; открыли трубу на всю, на весь объем трубы, и гонят нефть, лишь бы побольше выкачать.
Тревожит степновцев и факт сокращения буровых бригад — с шестнадцати до одной, а это почти 400 безработных буровиков. Очень волнуются земляки о судьбе своего поселка.

(Сергей Иванов
«Вести. Саратов», 2 апреля 2003 г.).

Саратовской нефти мало, но она хорошего качества — легкая, малосернистая, себестоимость ее добычи в обжитой хлебородной степи, в Европейской части страны составляет чуть более 2 долларов за баррель (тогда как на Обском Севере — примерно 10 долл.!). Это позволяет получать неплохие прибыли (рыночная цена ныне — на уровне 30 долл. за баррель) даже при сравнительно небольших объемах добычи.

Степновское месторождение — часть обширной Волго-Уральской нефтегазоносной провинции**. Она тянется далеко на север, и к ней, в частности, относятся рассмотренные уже нами в № 4/2004 (c. 32) месторождения Прикамья: нефтяные вышки Осы и Нефтекамска, черная нефтяная труба Барды. Наш лист образной карты к ним, как к геологическим родственникам, тянется гербом Старой Кулатки — буровая вышка на самом севере. Разведанная там нефть пока не добывается, но кулаткинские татары подумывают о времени, когда минерально-сырьевую ренту можно будет собирать не с копеечных белых школьных мелков («Шиханы и сырты», с. 19—20), а с валютной черной нефти — калорийного пойла промышленности.

Кузьма Сергеевич Петров-Водкин, уроженец Хвалынска.

Полдень. 1917

В картине выражена не только географическая специфика ландшафта Саратовского высокого Правобережья, нависающего над Волгой (долина — в верхнем правом углу полотна), пересеченного глубокими оврагами, разбивающими пространство на отдельные «горы». Выражена и жизненная философия — схожая с той, что прослеживается и в саратовской геральдике. На луговой горе — начинается любовь молодых людей. Правее, в тени невысоких деревьев — молодая мать кормит ребенка. Ближе к переднему плану — бабушка с малышом и лукошком (по грибы?). Рядом — отдыхающие и как бы уже приуготовляющиеся к переходу в иной мир усталые косцы — он и она. Умирай, а сено скотине (стадо у дороги) готовь. По террасам к Волге — участки пашни. А на переднем плане — знаменитые золотые хвалынские яблоки — как символы мира, земного шара, бытия. Бытия бесконечного, в отличие от конечной человеческой жизни (скорбная процессия на грунтовой дороге).
Вот они — начало и конец бесконечной жизни на балаковском гербе, вот они — символы жизни и жизненной энергии, скрыто теплящейся или явно проявляющей себя на всех саратовских гербах.

Все элементы композиции объединены особым ощущением земного пространства — планетарным, как называл его сам художник. Взятая сверху, поверхность земли кажется сферической, земное пространство становится частью бытия Вселенной [своего рода космическим снимком]. Резкое сближение первого и дальнего планов создают эффект присутствия зрителя внутри изображенного пространства.

(Е. Селизарова)

* Подразделение «Сиданко».
** Южные месторождения Саратовской области относятся к Прикаспийской нефтегазоносной провинции.