А чувствовали ли Вы когда-нибудь, что к этому воззрению можно прийти в России, только в России? Перед маленькой часовней Иверской Богоматери в Москве: коленопреклоненные люди в ней выше тех, которые стоят, а те, что склоняются, выпрямляются до гигантской величины: так это бывает в России. И поверьте мне, Елена, не проходит дня, чтобы я не возвращался к этим впечатлениям, согреваясь теплом их простоты и глубокой наивности. Я становлюсь все более чужд немецким вещам, а когда я буду знать язык и смогу говорить на нем, я буду чувствовать себя до конца русским. Тогда я трижды, как православный, поклонюсь Знаменской, которую я люблю больше всего. Не потому, что я православный по своим взглядам, а лишь подчиняясь чувству, что становишься исповедником этой гордости и этой покорности, и стремясь все время подтвердить это, причем не в одной церкви (если даже церковь одна). Уж, конечно, не в Исаакиевском соборе, а скорее в той маленькой церквушке, которую Васнецов построил в Абрамцеве, или в той, что находится в Останкине, или... еще в какой-нибудь, где Богоматери обладают тем величием, которое, в мечтах, соединяешь с их девственностью и женственностью... Там, где класть поклоны не означает ритуал и литургию, а лишь выражение могущества и кротости одновременно.

Райнер Мария РИЛЬКЕ.
Письмо Е.М. Ворониной.
Пер. с нем. 1899