ПОТСДАМСКАЯ
КОНФЕРЕНЦИЯ
И ПОСЛЕ НЕЕ

За тем установленным посредине зала столом собрались не только главы правительств, министры иностранных дел, дипломаты, военные и эксперты. Народы стояли незримо за спинками кресел и стульев. Живые и павшие слушали каждое слово. И наши советские представители ощущали то, что не ведали ни Трумэн, ни Черчилль, — гробовое молчание двадцати миллионов. В глазах же у этих двоих мерцала мечта о владении миром, да-да, всей планетой, с «небесным оружьем» в руках... Спустя семь лет, во время войны в Корее, Трумэн будет строчить в дневнике:
«Мне кажется, что правильным решением теперь был бы ультиматум с десятидневным сроком, извещающий Москву, что мы намерены блокировать китайское побережье от корейской границы до Индокитая... Это означает всеобщую войну. Это означает, что Москва, Санкт-Петербург, Мукден, Владивосток, Пекин, Шанхай, Порт-Артур, Дайрен, Одесса и Сталинград и все промышленные предприятия в Китае и Советском Союзе будут стерты с лица земли. Это — последний шанс для Советского правительства решить, заслуживает ли оно того, чтобы существовать, или нет».
Чье же это так ученически-старательно повторенное «будут стерты с лица земли»? Ну, конечно же, гитлеровское, знакомое нам по плану «Барбаросса» — об участи Москвы и Ленинграда.

Виктор СТЕПАНОВ.
Громовержцы. 1983