Обнинск: атом города

Н.Ю. ЗАМЯТИНА
канд. геогр. наук
старший преподаватель кафедры
социально-экономической географии зарубежных стран
географического факультета Московского государственного университета
им. М.В. Ломоносова

Половина электрички Москва—Калуга выходит в Обнинске. Ну, пусть не половина, но значительная часть. Входит намного меньше. Обнинск считает недоразумением свою прописку в Калужской области.

— Не люблю Калугу. Деревня деревней. Даже машина, как ни поеду, у меня там все время ломается.

(Разговор в Обнинске)

Впрочем, так думал бы на его месте — а это чуть-чуть за сотый километр от столицы — любой стотысячный город. Москва застит глаза. Московские киоски со свежей Царицынской колбасой. Торт для гостей: «Попробуйте, московский», — значит, хороший. В Москву уезжают: учиться, на работу, насовсем. Вдогонку уехавшим Обнинск посылает сметану, по-деревенски жирную, и по-столичному дорогие сухофрукты, заботливо упакованные на оборонном заводе.

С полустанка Обнинское уехал от крестьянской нужды на заработки в Москву будущий выдающийся полководец, Маршал Советского Союза, четырежды Герой Советского Союза, Георгий Константинович Жуков.

(Мемориальная доска на перроне московского направления
станции «Обнинское»)

На живописных берегах Протвы десятилетиями перевеиваются дачные отложения. Вот холм, которому выдана «Охранная грамота» Б.Л. Пастернака (неподалеку от вошедшей в путеводители дачи П.П.Кончаловского). Садовые участки заводчан на глазах переслаиваются очередным дачным наносом: дачи здесь московские, у местных — огороды.

Но связь Обнинска с Москвой сильнее дачно-колбасных отношений. Это Калуге Обнинск сосед, а Москве — коллега. Научных институтов в нем больше, чем в областном центре. Обнинск и Дубна, Заречный и Протвино, Зеленоград и Лесной — интеллектуальные спутники Москвы вне зависимости от расстояния: одна разлапистая московская молекула. Города с «ученым» — и по-московски: пришлым — населением. В советское время они еще и снабжались «по Москве» — какая уж тут Калуга... Только о красоте земли здесь обычно говорят: «калужская».

Современный Обнинск — важный научный центр. НИИ: физико-энергетический, медицинской радиологии, с.-х. метеорологии, гидрометеорологической информации. Мировой центр данных. Филиал физико-химического ин-та. Центральная сейсмологическая обсерватория «Москва» Ин-та физики Земли. Центральное конструкторское бюро гидрометеорологич. приборостроения. НПО «Тайфун» и «Технология», приборный з-д «Сигнал». Междунар. центр по изучению последствий Чернобыльской аварии. Учебный ин-т атомной энергетики и единственный в России Ин-т повышения квалификации работников атомной пром-сти.

(Города России. Энциклопедия. — М., 1994)

Сосняки искрятся на солнце по калужским пригоркам, Протва по-калужски сильно петляет, расплескивая лужи лугов по берегам. Над лугами и соснами — высокая метеорологическая мачта. «Вот и Обнинск», — когда она появляется над лесом, в электричке пора пробираться к выходу.
Мачта — символ Обнинска. Вообще-то, Обнинск — город первой в мире атомной электростанции, строился ради нее и ее прародителя, Физико-энергетического института. Но станция в городе не видна — только из окон некоторых домов заметны на юге далекие трубы. Позже появился еще десяток институтов ядерной тематики — но и они рассеялись в ландшафте невидимым для глаза электронным облаком. За всех на виду мачта, как проволочная модель атома в кабинете физики, — наглядное подтверждение городской профессии.

Внушительность фасадов серьезных НИИ	Первая в мире АЭС пущена в Обнинске в 1954 г. В 2002 г. остановлена

Мачта метеорологическая, но по слухам — отпрыск станции: контролировать-де радиационное влияние. Охраняли, говорят, каждую крепежную растяжку по солдату-автоматчику. Потом мачта стала местом самостоятельных исследований по физике атмосферы. И еще рассказывают, что раньше вокруг мачты распыляли какой-то цветной дым (изучались процессы рассеивания частиц в атмосфере), кружили вертолеты. Больше не кружат. На запретной территории вокруг самой мачты — гаражи, огороды.
История мачты (если верна версия ее атомного происхождения) и была бы хорошим символом Обнинска: рожденная атомной станцией (точнее, ФЭИ), она все больше и больше отдаляется от нее. Станция уже закрыта, но десяток производств и институтов, рожденных ею и ради нее, продолжают уже «автономный полет» по своей собственной траектории — у кого-то более удачный, у кого-то менее. Довольно незавидное состояние мачты здесь, к счастью, не показатель. Жив «флагман», ФЭИ, продолжающий и атомные разработки (проект атомной станции теплоснабжения), и другие (в прессе прошла, например, информация об экспортном заказе специальных стекол для сигнальных фонарей самолетов: делали на «Технологии», ФЭИ помогал).

Обнинский политех

Без мачты «атомный», да и вообще научный ландшафт города едва ощутим. Есть, правда, еще одна высотная примета: на главной улице — аэрозольный корпус (башня, где «делают облака») с характерным «шариком» на крыше. А так... Главная улица носит обезличенное сотнями городов имя Ленина (некогда бо'льшая ее часть по-атомному называлась улицей Жолио-Кюри, но потом значительный кусок улицы физика передали улице вождя, ставшей оттого кривоколенной, зато самой длинной — как это и полагалось любому, пусть и «атомному», советскому городу). Еще есть собственно «физические» улицы Курчатова, Лейпунского. Памятник и мемориальные доски. Дом знаменитого «Зубра» — Тимофеева-Ресовского, прямо у вокзала, слева, напротив магазина «Изумруд». Дом ученых. Хорошая по содержанию, оригинальной архитектуры и, главное, живая станция юных техников. Пожалуй, все. Надо уйти в сосны, чтобы увидеть дальний институтский корпус, окруженный контрольно-следовой полосой — самой настоящей, свежебороненной. Это корпус физико-энергетического института, знаменитого ФЭИ, с которого начинался город; в город ФЭИ смотрит помпезным фасадом. На местном кладбище многовато для среднерусского города могил героев-подводников: в городе расположен учебный центр для работающих на атомных подлодках, так что подводник — это тоже местная профессия.

Город в лесу. Вид на Обнинск с птичьего полета

В самом городе — еще два-три НИИ, завод «Сигнал» полупожарной-полуатомной специализации, точнее, его главный и высокий корпус, а есть еще «лесные площадки». Даже безобидное учебное заведение (Обнинский государственный университет атомной энергетики) зашторено от северной окраины города глухой зеленой занавеской.
Обнинские НИИ — валентность города, определяющая его отношения с другим миром. Но это аморфное электронное облако само по себе не было бы городом, городом-для-себя, если б его не схватил и притянул, не приземлил бы мощный противоположный заряд — сосновые «протоны» Протвы.

Атом города образовался, когда «минусы» АЭС и ФЭИ соединились с «плюсом» Протвы. Так возник поселок Мирный, первый обнинский поселок, до сих пор прячущийся в прибрежном лесу.
Мирный больше всего напоминает подмосковную семейную турбазу: двери двухэтажных домишек выходят прямо в лес — это даже нельзя назвать улицей, так — полузаросшая дорожка. Поселок, очевидно, не очень удобен для современной жизни.
Но из него в город ведет подвесной мостик — через глубокий и крутостенный лесной овраг. По мосту нельзя ездить на велосипедах, ходить строем, и еще запретов на несколько строк. Он идет прямо через кроны деревьев, дотянувшихся со дна оврага, и, если с его середины протянуть руку, можно сжать пальцами твердую ольховую шишечку.
Мостики леса сцепили в город обнинские кварталы.

Обнинск имеет прямоугольную планировку с сохранением «зеленых островов» внутри кварталов.

(Города России. Энциклопедия. — М., 1994)

Основательные строения «старого» — сталинского — города расставлены вдоль улиц дисциплинированными оборонными рядами, в ампирных эполетах лепнины. Несмотря на регулярный строй, старый город уютен, по-южному до краев наполнен зеленью.
Обнинск помоложе — город пятиэтажек. Черемушки, если бы не сосны вместо московских тополиных обрубков. Дорога в булочную посыпана хвоей. Бульвар — не бульвар, лесная полоска: после дождя плиточная дорожка идет между влажных стен безнадежно мокрой травы, под бисерно блестящей аркой из окропленных елей. Школы в ряд, как первоклашки на линейке, доверчиво таращат глаза из дворов на темную стену парка. Из школьного двора домой, с одного ствола на другой, перелетел через дорогу дятел.

Наконец, новостройки: с панелек 80-х до современных. Внутри кварталов здесь уже нет леса. Но разомкнутые контуры панельных корпусов замыкаются-таки лесными границами города.
Среди зеленых ядрышек городских «протонов» ни одно не похоже на другие. В матовой оболочке пустырей — Белкино, безусловный нейтрон обнинского ядра. Как, какими загадочными силами встраиваются такие нейтроны в круто заряженное городское ядро?
Старинная, небольшая усадьба. Осыпающийся дом, ухоженная церковь. Пруды — как и подобает усадьбе, каскадные. Лиственный сумрак.

Глубоко традиционная архитектура церкви прочно связана с московскими памятниками середины XVIII в.

(По Калужской земле. От Боровска до Козельска. — М., 1970)

Щемяще заросший пруд. Тайна графских развалин. Да Обнинск ли это? Все это могло притянуться, прилепиться к любому городу без разбора возраста, размера и специализации.
Список бывавших, владевших и живших замечательных людей занимает полтора десятка монотонных энциклопедических строк. Наименее известны из всех князья Обнинские, замаскированные энциклопедией под «общественных деятелей XIX в.», нечаянно дали городу название, отменившее Белкино.

— Сходите в Белкино, конечно. Дети раньше любили Белкино, особенно Алеша. Придет после школы: «Мам, пойдем в Белкино!» Я говорю: «Да темнеет уже, далеко идти-то». «Нет, — говорит — хочется в Белкино».

(Разговор в Обнинске)

Наверное, сумрачный свод липовых крон создает ощущение корней. Кажется, нейтроны придают ядру атома стабильность — наверное, это нужно молодому городу-пришельцу.
На рыночной площади (современной: там торгуют) недавно построили церковь-новодел — ядро насыщается нейтронами.
Но вне ядра нейтроны неустойчивы и быстро разрушаются. А ядро держится сцеплением зарядов. Город держится Протвой. Сцепление, как на схеме, можно наблюдать по улице Кутузова.
По ней Обнинск лихо катит к реке, как на санках, подпрыгивая и больно ударяясь на уступах-трамплинчиках, какие всегда бывают на хорошо наезженных горках, — ухнув вниз с самого хребта главной улицы. В ее сторону Обнинск гордо выпятил фасад кирпичной девятиэтажки; угловой дом с Кутузова оступается сразу на четыре этажа. За ним и вовсе идет дачная застройка, улица растопыривает проулки с глухими заборами и пыльным цикорием, с густыми и бурыми по-проселочному лужами, по которым проезжают на велосипедах изображающие КАМазы пацаны: «Это не грязь, это загар». Указатель на «Дубравушку» — лесную школу, бывший городской лагерь; пониже — кирпичные трехэтажные дачи шеренгой теснят опушечный иван-чай. Опушка-свалка с остовами машин на дне оврагов. Вскоре лес облагораживается, разливаясь прозрачным березняком. Дальше — совсем хорошо. Вымытыми корнями ступенится крутосклон с медовыми к вечеру соснами; здесь однажды пировал после дождя хромой ежик, собирая длиннющих червяков на обнаженной глине. Дальше — уступ мангровой поймы, в прилив затопляемый джипами отдыхающих, в отлив обнажающий железный скелет спортплощадки, огромные правила купания и некупания, толстые корявые ивы, широкие, на двоих, качели с видом за Протву. Не прошло и пятнадцати минут, как город оттолкнулся от бровки улицы Ленина, и вот уже его санки, нехотя перевалив через понтонный, с горбинкой посередине мостик, выкатываются на равнину за рекой, в звенящее поле, пустое и широкое. Дачник тащит доску куда-то за горизонт, садятся на бурьян стрекозы, и никого больше нет в подкове леса. Только далеко слева видны трубы: кажется, это она, Станция.

Центр Обнинска. Слева — метеовышка

При близком знакомстве с городом образный атом распадается на части. Старый город с его осыпающейся лепниной — это Юг, Гавана, город облупившейся колониальной штукатурки. В одном из старых дворов огромная — с «хрущебную» кухню — песочница. Из светлого кирпича, сверху кладки была обшита деревом; часть полусгнивших досочек сохранилась и заселена муравьями. Песок слежался до состояния бетона. К песочнице сходятся с разных сторон обсаженные кустарником асфальтовые дорожки: по планировке, она должна была быть фонтаном.
Новые кварталы северо-запада — это Север и Запад: не только в топографическом, но и в цивилизационном отношении. Дома с удобствами (в средней части города, в пятиэтажном хартленде, кое-где нет горячей воды: колонки; мусоропровода и лифта, естественно, тоже нет). Магазины на северо-западе выглядят по-западному магазинно, а в средней части — по-восточному базарно: снаружи магазин, а внутри обычный вещевой рынок.

Историческое ядро города, Мирный — это уж совсем глубокий Юг, какая-то Средняя Азия. Кирпичные особняки «баев» окружены ветхими двухэтажными «саклями». Не знаю, есть ли там хотя бы вода — наверное, все-таки есть. Увидев в местной песочнице кур, копошащихся вместе с детьми, я засунула ребенка в коляску и больше в Мирный не ходила. Куры, наверное, гигиенически менее страшны, чем московские дворовые кошки, но как-то непривычны.
Грех, конечно, ругать Обнинск. По сравнению с сотнями городов он умыт и ухожен. И съезды для колясок есть на всех тротуарах, во всех магазинах и чуть не к киоскам — в Москве я и не думала, что так бывает. И город строится. И сосны действительно во дворах есть (хотя еловые дворы, конечно, мрачноваты), и клены, и это благо: иметь зелень прямо во дворе. И воздух, действительно, чище. И в бассейн можно дойти пешком, а не на метро.

Новый храм

На первый взгляд науки в городе не видно. А тут, оказывается, под программу «Наукоград» дали квартиры молодым специалистам — прямо сейчас, не в советском прошлом. Пусть всего десятку семей, но зато весь Обнинск знает, что он — наукоград. И гордится.
Наука, она тут рядом: вон тот молодой человек, проходящий мимо песочницы, — сокурсник одной из мам по институту атомной энергетики — как раз молодой сотрудник ФЭИ.

Усадьба Морозова	Усадьба художника Кончаловского

Именно «изнутри» открылся еще один, почти сакральный и потому тайный, символ города — Морозовская дача. Она связывает практически все, чем интересен Обнинск. Построена В.П.Обнинским. Куплена М.К. Морозовой, принимавшей на даче ряд великих художников и музыкантов начала XX века. Потом передана владелицей известному педагогу Шацкому: здесь была создана колония для детей рабочих «Бодрая жизнь», которая всегда упоминается в исторических справках как предтеча города. В Великую Отечественную на даче располагался штаб Западного фронта: в одной из комнат жил командующий Жуков.

Вид на многоэтажную часть города ночью

В 46-м здесь создавалась секретная атомная лаборатория «В», с которой начинался ФЭИ (в здании дачи было общежитие для сотрудников). Наконец дача принадлежала самому ФЭИ. После перестройки здесь работал домашний колледж «Гарми»; потом были планы и на детские кружки, и на коммерческие сауны. Все, что было в городе, прошло через нее. В лесу за ФЭИ, за глухим забором, заброшенная и неизвестная многим местным. Впрочем, для духа это нормально. Для лесного духа. Может, и вправду, Обнинск — незримый атом, скрепленный лесом?

Использованы фотографии Виктора Андреева,
Андрюса Пакарклиса и Василия Щербакова
с сайта www.obninsk.ru