Карта как системообразующая
основа и интегратор знаний

Ю.В. ВИНЬКОВ
методист Центра образования Орехово-Зуевского района,
редактор газеты «Классный час»
Московская обл.

Парижская выставка 1937 года у большинства ассоциируется со знаменитой скульптурной композицией Веры Игнатьевны Мухиной «Рабочий и колхозница». Между тем наибольшее впечатление на посетителей советского павильона тогда произвела так называемая «Самоцветная карта СССР». Это было грандиозное сооружение площадью около 30 м², выполненное из полудрагоценных (основа) и драгоценных камней (аппликация), включая алмазы, рубины, сапфиры, изумруды... Карта отражала успехи и перспективы экономического роста, сырьевые богатства нашей страны. Еще больший успех ожидал самоцветную карту на Международной выставке в Нью-Йорке в 1939 году. Как и в Париже, пресса была заполнена восторженными отзывами именно о карте. По признанию ряда бизнесменов, именно карта дала толчок для установления ими деловых отношений с Советским Союзом.

Донато Джанкола. Картограф

Старшее поколение помнит: было время, когда практически в каждой семье, в каждом доме, включая коммуналки, на самом почетном месте на стене висела географическая карта. Чаще всего это была политическая карта мира или политико-административная карта СССР. Люди тогда внимательно следили буквально за всеми событиями на планете и в нашей стране. И не просто следили, а активно сопереживали, ощущая неведомую нам сегодня сопричастность ко всему происходящему. Юрий Герт, опираясь на свои детские впечатления, необычайно ярко описывает этот феномен в своем рассказе «Большая географическая карта».
На Западе, в частности в США, особенно славящихся географическим невежеством своих граждан, включая государственных мужей, истолковали это, естественно, на свой манер. На полном серьезе не раз официально заявлялось, что «столь странная привязанность русских к географической карте объясняется их природной склонностью к империализму, захвату чужих территорий».
А потом географическая карта исчезла со стен наших домов, ее место заняли ковры. Прошли годы, ковры на стене стали признаком дурного вкуса и перекочевали на пол, но карта не вернулась на свое место. И не могла вернуться. Уже тогда в обществе начались процессы, которые привели в конечном счете к тому, что мы превратились сегодня в полноценное мещанское государство. Мы стали «ленивы и нелюбопытны» по отношению ко всему, находящемуся за забором наших непосредственных личных интересов.
В мире постоянно идут картографические войны. Государства, имеющие территориальные претензии, упорно тиражируют карты с несуществующими в реальности границами. В Германии то и дело появляются — неофициально, конечно, — карты, которые включают в пределы фатерлянда довоенные территории, в том числе Калининградскую область. Япония — во вполне официальных изданиях — показывает своими Южные Курилы и Сахалин. Китай картографически присваивает острова на Амуре и Уссури, часть территории Казахстана. Аргентина — Мальвинские (Фолклендские) острова. Латвия — Пыталовский район Псковской области. Нередко такие картографические войны перерастают в настоящие — остров Даманский, Фолкленды. Но в истории, пожалуй, не было до сих пор ни одного случая, когда бы неполная, ущербная карта государства, подвергающегося картографической оккупации, издавалась в самом этом государстве, выражая тем самым добровольное согласие с территориальными претензиями соседей.
По большому счету, карта страны — важнейший атрибут государственной символики, требующий соответствующего отношения к себе. Между тем число граждан Российской Федерации, хорошо знающих карту своей Родины, карту субъекта федерации, в котором они проживают, не так уж и велико. Впрочем, как и число знающих слова государственного гимна. Еще хуже дело обстоит со знанием карты мира. Можно, конечно, связывать это с надломом, произошедшим в общественном патриотическом сознании после разрушения СССР, но факт остается фактом. И это несмотря на бурный рост автомобилизации и автотуризма, расширение географии зарубежных поездок, которые обычно способствуют улучшению знания карты.
Знание карты не ограничивается способностью показать на карте то или иное государство, город... Оно гораздо шире, чем можно даже предположить. Как-то весь класс оказался в затруднении показать на карте африканское государство Сьерра-Леоне, о котором случайно зашла речь на уроке истории в связи с его упоминанием в газетной статье. Лишь один ученик, заметив, что он знает примерное расположение, со словами «где-то здесь» очертил на карте окружность, охватывающую Центральную Америку и бассейн Карибского моря. Не торопясь поправить ученика, учитель спросил, что тому известно о государстве Сьерра-Леоне. Ответ был примерно следующим: «Это небольшая слаборазвитая аграрная страна, экономически и политически целиком зависящая от США, — одним словом, банановая республика». На вопрос о населении страны ученик ответил, что жители похожи на мексиканцев, много креолов и мулатов, любят петь и танцевать под гитару, говорят на испанском языке. Очевидно, если бы последовал вопрос о природно-климатических условиях, этот находчивый ученик нашел бы, что ответить.
Знание карты включает в себя не только расположение, оно предполагает наличие знаний в области физической и экономической географии, культуры, истории, политического устройства. Все эти сведения спроецированы на карту и закреплены в нашей памяти комплексно, вместе с изображением страны на карте.
Вернемся, однако, в Африку и зададимся вопросом: а почему карту именно этого континента, если исключить его северную часть и самый юг, не только учащиеся, но и вообще большинство людей хуже всего знают? Ответов множество: отдаленность, слабые экономические связи, относительно слабый туристский обмен, известный европоцентризм, наконец — малое количество часов в учебных планах по географии и истории. Обобщенно — незначительный объем информации и просто редкое упоминание об африканских странах.
Однако анализ материалов СМИ показывает, что частотность и объем информации о странах Южной Америки практически не больший. Но знают российские граждане ее карту все-таки лучше.
Если же сравнить объемы и содержание знаний об отдельных африканских и отдельных южноамериканских странах, то контраст становится еще более разительным. При этом выясняется, что большинство зачастую не способно даже сравнивать отдельные африканские страны между собой — явно не достаточно дифференцированного фактологического и оценочного материала. А это уже серьезный симптом, на который указывал еще К.Д. Ушинский: «Все в мире мы узнаем не иначе, как через сравнение, и если бы нам представился какой-нибудь новый предмет, которого мы не могли бы ни к чему приравнять и ни от чего отличить, то мы не могли бы составить об этом предмете ни одной мысли и не могли бы сказать о нем ни одного слова» (Избранные педагогические сочинения, т.11. — М.: Учпедгиз, 1954).
Более глубокий и детальный анализ структуры страноведческих знаний об Африке в конце концов открывает первопричину столь удручающих явлений. Оказывается, в этой структуре почти напрочь отсутствует необходимый запас конкретно-образных (первосигнальных) представлений о той или иной стране. А имеющиеся в наличии образы размыты, бесформенны, тусклы, однотипны. Чтобы понять, к чему это приводит, сошлемся опять на К.Д. Ушинского: «Кто не замечал за собою, что в памяти нашей сохраняются с особой точностью те образы, которые мы восприняли сами посредством созерцания, и что к такой, врезавшейся в нас картине мы легко и прочно привязываем даже отвлеченные идеи, которые без того изгладились бы быстро».
Много ли на Африканском континенте государств, о которых в нашей памяти имеются яркие конкретные зрительные образы (представления), относящиеся именно к каждой из этих стран и ни к какой другой? Образы, которые при одном лишь упоминании названия данного государства, непроизвольно оживают в сознании? Образы, к которым мы могли бы «легко и прочно привязывать» информацию об этой стране.
В советское время мало кто бывал в ЮАР, но каждый неплохо знал, что собой представляет это государство. Алмазы, апартеид, Нельсон Мандела, пересадка сердца — профессор Бернар, Англо-бурская война, герои книг об этой войне. Этих «зацепок» было достаточно для привязки информации. Не стоит забывать и о географическом положении ЮАР — оно также в немалой степени способствует привязыванию информации.
Известно, что даже люди, наделенные от природы незаурядной памятью, используют, тем не менее, специальные мнемонические приемы. Известный психолог А.Р. Лурия, более тридцати лет изучавший феноменальную память журналиста Шерешевского, установил, что тот пользуется приемом, предложенным еще три с половиной тысячи лет назад греческим мыслителем Симонидом. Необходимо мысленно представить город, поделенный на множество улиц. На каждой улице определенное число домов, в каждом доме определенное число комнат. Все предметы и явления, необходимые для запоминания, мысленно «поселяются» в определенном порядке в комнатах. При этом процесс «расселения» (запоминания) должен сопровождаться как можно более яркими конкретно-образными представлениями. Так же как и обратный процесс поиска жильцов (воспроизведение). Причем город, который представлял Шерешевский, не был каким-то абстрактным, а сами улицы, дома безликими. Он представлял хорошо ему известный район Москвы, в котором родился и вырос.
В когнитивном плане содержанием зрительного представления является «образ знакомого пространственного окружения». Зрительный образ, который оживлял в своем сознании Шерешевский, мало чем отличается от представления топографической карты. Таким образом, Шерешевский использовал не что иное, как карту, карту воображаемую, ментальную.
Именно карта, а точнее, прочно запечатленный в памяти зрительный образ территории государства, отображенной на карте — ее расположение относительно других государств, очертание границ, традиционный цвет, в который окрашена территория, — является тем каркасом, «скелетом», на который проецируется и нанизывается информация об этом государстве, и который предотвращает ее распыление и неизбежное последующее забывание, а также «замусоривание» памяти.
Таким образом, пытаясь разобраться с вопросом о причинах плохого знания карты, мы пришли к весьма неожиданному, но важному выводу — о более сложном характере причинно-следственных связей этого явления: незнание карты препятствует, а зачастую делает невозможным овладение систематизированным комплексом знаний, и не только географических.
Отсюда и естественный вывод — работа по совершенствованию картографических знаний учащихся должна быть самостоятельным направлением и носить даже несколько опережающий характер. Учитывая значительный объем и трудоемкость этой работы, приоритет следует отдать методикам, нацеленным на рационализацию работы учащихся, стимулирование стремления к самообразованию. Как справедливо указывают С.В. Рогачев («География». № 43/99) и Л.Т. Бехтер (№ 22/2004), на первом этапе известные трудности создает избыточная информация, которая мешает учащимся выделять главное, сущностное и затрудняет целостное восприятие и понимание карты. Чтобы побыстрее «научить знать карту», оба автора предлагают упростить и схематизировать ее, то есть осуществить более глубокую генерализацию, что приводит к созданию более простого и легко узнаваемого образа. В № 35/2003 «География» приводятся задачи на узнавание субъектов Российской Федерации по их очертаниям — зрительный образ дается через контур. В № 19/2004 С.В.Лысых, на основе предшествующих публикаций «Географии», дополняет метод углубленной генерализации методом ассоциативной (по сходству) визуализации: Финляндия — улитка с неспешным финским характером, Великобритания — леди с зонтиком и т.п.
Что значит знать карту? Однозначно ответить на этот вопрос трудно, поскольку в зависимости от вида карты меняются учебные задачи. Применительно к политической карте мира и к политико-административной карте Российской Федерации можно дать более четкий ответ. Хотя картографические знания в области физической географии несомненно являются базовыми; с точки зрения дидактического прагматизма — номенклатура именно этих двух карт лучше других выполняет функции первичной (первосигнальной) образной основы. В конечном счете именно на образы территорий государств и субъектов федерации наслаивается последующая информация.
По отношению к политической карте мира можно выделить три уровня знания карты.
1. Общее знание района расположения большинства стран и умение сравнительно быстро отыскать их на карте, пользуясь надписями. Данный уровень не способен обеспечить выполнение требуемых функций, поскольку не позволяет сформировать устойчивые представления как отдельных объектов, так и карты в целом.
2. Умение быстро найти на карте государства, не прибегая к помощи надписей, а опираясь на конкретно-образные представления изображения территорий государств, закрепленные в памяти. Знания этого уровня легко определяются с помощью контурной карты. Скорейший перевод учащихся на этот уровень — задача достаточно сложная, требующая как специальной целенаправленной работы в классе, так и самостоятельной работы учащихся. Существует целый ряд приемов организации этой работы, как учебно-игрового, так и контрольного характера.
Принципиально важно обеспечить максимально боRльшую возможность непосредственного восприятия карты. Для этого карта должна занять постоянное место в классе. Опасения, что она будет отвлекать во время других занятий, напрасны, уже через несколько дней она станет привычной. Постоянное ее присутствие будет побуждать других учителей при упоминании того или иного объекта показать его на карте. Это вырабатывает у учащихся хорошую привычку — при одном лишь упоминании географического объекта обращать взгляд на карту.
Постоянное присутствие карты дает еще один немаловажный результат, связанный с феноменом запорогового восприятия, который, к слову сказать, беспардонно эксплуатируется под обобщенным названием «25-го кадра» рекламщиками, пиарщиками, политтехнологами и прочими прохиндеями. Есть, однако, примеры использования этого эффекта во благо. Японские специалисты в области методики обучения иностранным языкам рекомендуют пользоваться полноценными толстыми словарями. При поиске нужного слова человек вынужден долго листать словарь, перед его взглядом мелькает большое количество слов. Казалось бы, человек их не замечает, но их графическое изображение оставляет «след» в памяти. Даже скользящий по карте взгляд не остается бесследным. В памяти постепенно накапливаются и закрепляются зрительные образы очертаний границ, традиционные цвета государств. Процесс этот протекает без волевых усилий, непроизвольно, не ослабляя внимания к объекту, которым в данный момент занято сознание.
Знания этого (второго) уровня достаточно эффективно формируются и легко контролируются с помощью приема «цепочка», имеющего множество разновидностей. Сущность приема — в развитии умений определять государства, указываемые на карте, не прибегая к помощи надписей. Но обычно «цепочка» проводится без использования указки. Называется какое-либо исходное государство, затем учитель называет координаты другого, соседнего по отношению к исходному государства. Учащиеся должны определить, что это за государство. При этом пользоваться можно только большой стационарной картой, не прибегая к помощи других карт или атласов.
Например, в качестве исходного взято государство Марокко. Учитель говорит: юго-восток. Учащиеся должны определить, что юго-восточнее Марокко расположен Алжир. Далее ориентация идет уже по отношению к Алжиру и т.д. Для более точного ориентирования, когда возникает вероятность перепутать два государства, вводится более четкая морская терминология: зюйд-зюйд-вест, норд-норд-ост (предложено самими учащимися). Если даже в этом случае возникает опасение ошибочного понимания, называется цвет государства на карте. Можно пользоваться и русскими обозначениями: северо-северо-восток (ССВ), западо-юго-запад (ЗЮЗ) и т.д.
Можно для определения каждого из звеньев цепочки опрашивать одного или поочередно разных учеников. Можно пропускать некоторые звенья. Можно вообще не указывать промежуточные государства, а попросить назвать конечное. По этому принципу проводится письменная или устная контрольная работа. Подготовка и организация ее очень просты и не требуют много времени. Задания контрольной, которую можно провести по нескольким вариантам, пишут на доске или диктуют. Оно может выглядеть так: ЮВ — ЮВ — В — С — В — Ю — ЮЮЗ — ЮЮЗ. После этого называются исходные государства для каждого из вариантов, что обеспечивает равные условия относительно времени. Если учащийся знает карту, ему требуется не более одной минуты написать ответ, который будет выглядеть следующим образом: Марокко — Алжир — Нигер — Чад — Ливия — Египет — Судан — Демократическая Республика Конго (до 1997 г. — Заир) — Ангола. Ошибка в цепочке не исключает дальнейшие правильные ответы. Ученик, допустивший одну-две ошибки, чаще всего потом уже не повторяет их. Неограниченное число вариантов, возможность включить в задание все государства региона или континента, простота в подготовке и проведении, наличие игрового элемента и живой интерес учащихся — все это делает «цепочку» предельно технологичным приемом.
3. Третий, высший уровень знания карты проявляется в способности зрительно представить, не имея перед собой карты, изображение территории того или иного государства, региона на карте, включая размер, конфигурацию границ, цвет, а также соседние или входящие в регион государства. Это выражается в умении начертить хотя бы схематично, условно карту региона или района расположения отдельного государства, отражая в ней примерное очертание границ, территории соседних государств, а также соблюдая примерные пропорции размеров территорий.
Выполнение заданий по вычерчиванию таких самодельных картосхем без опоры на реальную карту представляет значительную трудность и требует известного напряжения. Первый опыт, как правило, оказывается неудачным даже у самых сильных учеников. Поэтому на первом этапе целесообразно чередовать выполнение заданий вслепую и с опорой на карту. Например, можно попросить назвать страны, с которыми граничит то или иное государство. И наоборот, ту же самую «цепочку» можно выполнять и вслепую — опираясь лишь на сохранившиеся в памяти образные представления. Самое важное в этом приеме состоит в том, что он побуждает учащихся обязательно сверить свое произведение с оригиналом. Вот тут-то и начинается настоящая самостоятельная работа. Дабы не попасть впросак, некоторые ученики самостоятельно тренируются, раз за разом получая все лучший результат. По большому счету, суть приема состоит в том, что ученики ставятся в положение, когда они просто вынуждены использовать самый эффективный способ запоминания — припоминание.
Аналогичным образом можно выстроить и работу с политико-административной картой России, последовательно проштудировав федеральные округа с входящими в их составы субъектами федерации и, отдельно — национально-территориальные образования.
Научить учащихся знать карту должным образом — задача хоть и трудоемкая, но исключительно важная. Все географические знания либо непосредственно выражены в карте на языке картографии, либо спроецированы на карту. Поэтому картографический метод всегда был и остается наиболее эффективным инструментом познания географических явлений. Карта, успешно выполняя функцию не только «несущих конструкций», но и интегратора и системообразующего звена сложного комплекса географических и других знаний, является уникальным по своей образовательной мощи учебным пособием, значимость которого трудно переоценить.
Кропотливый труд учителя и его учеников очень быстро и с лихвой окупается. Хотелось бы побудить тех коллег, кому доведется прочитать этот материал, не поскупиться на время и усилия и испытать предложенное на собственной практике — и не поскупившемуся да воздастся сторицей.