Река моего детства,
моих детей и внуков

А.И. РЫЖИКОВ
канд. экон. наук,
старший научный сотрудник Дарвинского заповедника
г. Темников, Мордовия

История этой речки, подтвержденная документальными фотографиями, получилась случайно. В 1959 г. я научился фотографировать. И вот появилась серия фотографий, освещающая историю речки моего детства за 45 лет.
Речка моего детства находится на Орловщине и сейчас называется Орлик. Но в «Книге Большому Чертежу», полное название которой «Книга Большому Чертежу, что зделан в розряде новой чертёж всему Московскому государству, городом, и полю, и рекам и всяким полевым именным урочищам», речка Орлик гордо именовалась Орел. Но гордости здесь нет никакой. Наименование речки сложилось из двух слов «ор» — овраг и «ёл» или «ёль». Слово «ор» ведет свое начало из тюркского языка, где означает ров, русло, овраг, речка. Слово «ёл» из угро-финских языков и означает ключ, родник или, если читать «ёль», то это слово означает в угро-финских языках лесной ручей, речка. До славян на Орловщине обитали племена мордвы, они и назвали речку Ёл или Ёль. Тюрки, занявшие территорию Орловщины, стали называть речку Ор. Позже оба имени слились в одно — Орел. Вряд ли достоверна местная поэтическая легенда, что город Орел назван по имени птицы — орла. Будто бы во времена татарского нашествия на стрелке рек Оки и Орлика стоял громадный дуб, в ветвях которого было орлиное гнездо. Подъехал к этому дубу татарский военачальник и стрелами убил птенцов и орлицу. Прилетел к гнезду орел, увидел гибель своих детей и верной супруги, взвился под облака, ринулся оттуда на татарского князя и телом своим убил его. Едва ли прав и Е.М. Поспелов*, который относит название реки к балтийской топонимии и переводит это название как «сенокосный луг». Были, конечно, по Орлику (Орлу) луга заливные, но в давние времена луга эти, заросшие кустарниками ивы и ольхи, не имели большого хозяйственного значения.
Речка Орлик незначительная, длина ее всего-то около 60 км. Ширина и глубина, — как говорят, «курице перейти». Но речка дала название большому городу — Орел. Так уж было заведено на Руси: основывать города в устьях речек и давать им по рекам названия, чаще по имени притоков крупных рек. Так и названы по рекам Москва, Кострома, Воронеж; Липецк по имени реки Липенки, Царицын, ныне Волгоград, по имени реки Царицы; и если переименовывать Волгоград, то следует вернуть ему его историческое название — Царицын. Город Тамбов назван по речке с тем же именем.

В Орлике купали лошадей. Это было нашим любимым занятием

И такие примеры можно продолжить. Но вернемся к речке Орлик.
Бассейн Орлика был когда-то сильно облесен. И сама речка начиналась в болотах нынешнего Урицкого района, и поныне богатого лесами. В то время Орлик был довольно полноводным, как и все лесные речки Русской равнины. Но плодородные степные пространства привлекали русских землепашцев, и постепенно леса уступали место пашням. Исчезали леса — и стал мелеть Орлик. Однако человек невольно стал поддерживать реку. Нужно было молоть зерно, и по рекам, речкам, ручьям начали возникать плотины водяных мельниц. На Орлике их было не менее шести. Шесть я знаю точно: Орловская, в центре нынешнего г. Орла, Стрелецкая (эмтээсовская), Телегинская, Звягинская, Солнцевская, Масловская. Выше по течению, возможно, были и еще мельницы, но я их не знаю. Дольше всех — до 1967 г. — просуществовала Телегинская мельница.

Таким выглядел Орлик после ликвидации последней мельничной плотины — Телегинской мельницы. Эта фотография сделана практически на том же месте что и предыдущее фото

Удивительно просты, дешевы и эффективны были плотины водяных мельниц. Сама плотина была деревянной, разборной со щитами-затворами, которые поднимались, чтобы пропустить паводковые воды после сильных летних ливней. «Плечи» мельничной запруды, там где плотина состыковывалась с берегами, делались из хвороста и грунта. Чтобы сделать плотину водяной мельницы, требовалось десяток людей с лопатами и четыре-пять лошадей с телегами-«самосвалами».

Такой была плотина Телегинской мельницы

Экологический эффект от мельничных запруд был огромен. Мельничное водохранилище поднимало воду, песчаные аллювиальные грунты поймы пропитывались водой, уровень которой доходил до корней луговых трав. В любое лето на пойменных лугах Орлика было зеленое буйство, среди которого мы, ребятишки, играли в прятки. Луга заказывались на все лето — там нельзя было пасти скот. Их использовали только для сенокошения. Кстати, и В.В. Алехин, известный русский геоботаник, отмечал, что крестьяне, жившие в селах по реке Мокше, только седьмую долю площади пойменных лугов отводят для пастбищ, а остальные — только для сенокосов. Крестьяне издавна знали, что пойменные луга очень сильно страдают от вытаптывания скотом, и не пускали скот в луга.
В зимнее время ниже мельничной запруды никогда не было рыбных заморов. Вода, проходя через мельничные плотины и колеса, насыщалась кислородом, обеспечивая безопасную жизнь подводных обитателей.
В среднем глубина у мельничной запруды достигала двух метров, но были ямы и до 4—5 метров глубины. Плотва, окуни, голавли и другое рыбье население прекрасно себя чувствовали в таком водоеме.

Но вот появилась бетонная плотина с постоянным водосливом

Весной мельничные плотины разбирали, чтобы пропустить лед и талые весенние воды. До революции, когда водяные мельницы были частными, мельники вместе со своими социальными проблемами решали и проблемы экологические. Мельники были заинтересованы в том, чтобы мельница и весной работала как можно дольше. Чем больше зерна приносили на мельницу для помола, тем больше дохода получал мельник. Но при сильном снеготаянии мельничные плотины могло сорвать напором весенних полых вод. Срыв плотины верхней мельницы становился роковым для всех плотин мельниц, расположенных ниже по течению: вал воды из водохранилища верхней мельницы сметал все нижележащие плотины. И не всегда виной катастрофы было быстрое снеготаяние. Чаще во всем была виновата банальная конкуренция. Мельники были заинтересованы в том, чтобы нанести ущерб мельнику-соседу. Иногда они сами быстро, чаще всего ночью, разбирали свои плотины и спускали вал воды из верхнего водохранилища на нижние плотины. Но независимо от причины экологический эффект был положителен: русло Орлика промывалось, все наносы, которые накапливались на дне мельничного водохранилища в течение года, все илы и грязь, смывавшиеся с полей, выносились на пойменные луга, где скорость течения была меньше, и оседали на грунты. Поэтому и травы на заливных лугах были буйные и высокорослые. Ежегодно пойменные луга получали удобрение, качество которого было отменное.
Проходило половодье, и каждый мельник старался как можно быстрее восстановить плотину своей мельницы. А как же! Он ждал заказчиков. Каждый из мельников был заинтересован в том, чтобы как можно быстрее начать мукомольное производство, чтобы к нему тянулись не только постоянные клиенты из соседней деревни, но и крестьяне других деревень. Экономические причины определяли и положительные экологические последствия.
Как только плотины восстанавливались, русло Орлика наполнялось водой, заливались мелководные пляжи. Чистое песчаное дно отмелей, с хорошо прогретой водой, становилось идеальным местом нереста рыбы. Здесь икра рыб быстро созревала — и в Орлике появлялись мириады мальков окуня, плотвы, уклейки, голавлей, пескаря, гольцов, но щук не было. Мельничное водохранилище было прекрасным местом обитания рыбы. Рыбное население Орлика постоянно увеличивалось.

К 2003 году Орлик в районе села Образцово стал вот таким полуболотом

До революции мельничная плотина была даже на притоке Орлика — на речке Сухая Орлица. Я ее видел тощим ручейком, но старики говорили, что Сухая Орлица была солидной речкой и была богата рыбой. Мельничная плотина на ней была кирпичной, но ее взорвали немцы в 1942 г. Зачем? Тактического и тем более стратегического военного значения эта плотина не имела.
Прогремела революция. Мельники ее особенно и не почувствовали. Все равно нужно было молоть зерно. Они и мололи. В годы нэпа мельники стали чуть ли не самыми богатыми крестьянами нашего края.
Во время коллективизации в деревнях бассейна Орлика не было душераздирающих картин раскулачивания. По крайней мере я не слышал о таковых, ни раньше, ни сейчас, хотя и расспрашивал стариков. Первыми пострадали мельники. У них попросту отобрали мельницы в пользу колхозов. Но так как специалистов-мельников не было, то на своих же мельницах остались работать бывшие хозяева. Весьма мудрое решение на общем фоне «разрушения старого мира». Такая своеобразная национализация впоследствии в широких масштабах была проведена в Китае. Там тоже бывшие владельцы оставались директорами национализированных предприятий и получали доходы от прибыли бывших своих предприятий.
Однако при социализме мельницам пришел конец. И из-за неумелости чиновного руководства, и из-за наступления технической цивилизации, а главное — из-за отсутствия зерна у частников. Нечего было молоть. Первой закрылась мельница в черте города Орла; затем мельница Стрелецкой слободы. Уже после войны позакрывались Звягинская, Солнцевская, Масловская мельницы. Осталась только Телегинская. Долгие годы она молола и колхозное зерно, и зерно колхозников, которые получали-то его от 50 до 150 граммов на трудодень. Богато жили советские колхозники! Работать целый день и получить за эту работу всего 150 граммов зерна!
В 50—60-е годы XX в. Телегинская мельница поддерживала как-то водный режим Орлика на протяжении трехкилометрового участка русла Орлика. Молола муку. Одно время даже подключили к ней электротурбину и она освещала три деревни. Но оказалось, что для постоянной работы воды недостаточно, пришлось электростанцию на базе мельницы закрыть. Ненужность мельницы тотчас сказалась на экологии. Как правило, весной мельничную плотину строили поздно. Нерестовый период для рыбы уже проходил. Поэтому видовой и количественный состав ихтиофауны Орлика значительно изменился. Пойменные луга начали страдать в периоды весенней засухи. Но все-таки более или менее благоприятные условия в долине Орлика сохранялись между деревнями Телегино и Русский поселок. А потом пришло время и для Телегинской мельницы. Колхоз «Пробуждение» в 1967 г. оказался не в состоянии построить плотину Телегинской мельницы. Дело, конечно, не в экономических возможностях: строительство плотины водяной мельницы, конечно, не разорило бы колхоз. Дело в нашей недальновидности и экологической безграмотности.
Сразу же Орлик по всей своей длине превратился в слабенький ручеек. Последнее половодье на Орлике было в 1971 г. Оно было вызвано дружным снеготаянием. А ведь пока были мельницы, половодья были ежегодными.

Песчаные обрывы Орлика были усеяны норами ласточек-береговушек

Во время массовых осушений болот вода в Орлике превратилась в мутную жижу с кислой реакцией. Ведь все болотные воды в верховьях Орлика сбрасывались в него. Исчезла рыба. Захирели заливные пойменные луга: по ним пустили скот, используя их как пастбище. Луговые травы, не выносящие вытаптывания, стали исчезать из травостоя. В жаркое лето луга желтели и травы умирали от недостатка воды. Начали исчезать прибрежные ивняки.
Но пришла кому-то в голову мысль — создать на Орлике плотину постоянного слива, конечно бетонную. И ее создали прямо на месте плотины Телегинской мельницы. Мне неизвестно, сколько стоила эта плотина, но очевидно, очень много. Экологический эффект от нее был нулевой, а позже выяснилось, что даже минусовой.
Плотина оказалась сравнительно низкой и не создала высокого уровня воды в водохранилище. Аллювиальные грунты поймы так и не пропитывались водой, и вода не поднималась до уровня корней луговых трав. Все, что сносилось с полей во время весенних и летних паводков, осаждалось на дне водохранилища, постепенно заиливая его.
В 2003 г. по всей ширине русла Орлика появились заросли осоки. Вода виднелась только в небольших прогалинах. Там, где когда-то мы в детстве купали лошадей, сейчас пешком ходят утки, а чтобы им плыть, глубина недостаточна. Ил заполнил даже самые глубокие ямы. По берегам появилась ольха, которой на Орлике никогда не было. Моя дочь еще могла побродить по мелководьям Орлика. А вот моей внучке так и не пришлось искупаться в реке моего детства — в Орлике: слишком грязной стала вода в когда-то кристально чистой речке.
Нельзя сказать, что проблемами малых рек не занимаются ученые и практики. По этому вопросу опубликованы капитальные исследования. Но практически, чтобы восстановить малые реки Русской равнины, нужно вернуться к разборным плотинам, напоминающим плотины водяных мельниц. Эти гидротехнические сооружения проверены практикой на протяжении нескольких сотен лет. Затраты минимальны. Экологический эффект огромен. Но не только нужно ежегодное строительство разборных плотин, не менее важно обеспечить нормальный режим их работы. Их нужно вовремя весной разбирать и вовремя вновь собирать. Иначе положительного экологического эффекта не дождаться.

Мы ныряли вниз головой с обрывов Орлика, не боясь сломать себе шею. Было глубоко

В настоящее время малые и средние реки быстро гибнут. На Украине за два десятка лет исчезло несколько тысяч(!) средних и малых рек. В свое время я обращал внимание на создание ихтиологических заповедников, которые можно создать только в том случае, если заповедывать полностью бассейны рек. Но социальные потрясения не способствуют сохранению природы.
Разборные плотины дали бы положительный эффект не только в Европейской России, но и на Украине, в странах Западной Европы и в США. Ведь везде, где появлялся землепашец и где были речки, сразу же возникали водяные мельницы. Экономика требовала перемалывать зерно в муку. А сила текучей воды была бесплатной. Главное, на реке не должно быть одной плотины; должен быть каскад плотин, построенных с таким расчетом, чтобы следующая плотина возводилась в конце водохранилища нижней плотины. Так это было во времена водяных мельниц.

* Е.М. Поспелов. Географические названия мира: Топонимический словарь. — М.: Астрель, АСТ. — 2001.