7. ЛОСОСЬ

Что питает жизнь на острове

Восьмой аналитический срез

Биоресурсы. Рыба. Рыболовство.
Рациональное природопользование.
Экологические проблемы

Сахалин сам не создает свой климат. Ему его поставляют континент и океан. Океан лишает остров того летнего тепла, которое могло бы сформировать мощные напластования биомассы — создать цветущий черноземный край, способный прокормить здесь огромное население (в Венгрии или Восточной Германии /ГДР/ в тех же широтах, на территории, чуть больше Сахалинской области, живут соответственно 10 и 20 миллионов людей, на Сахалине — никогда не было и миллиона). Но солнечная энергия, придя на землю, не исчезает: если океан недодал ее острову, он взял ее себе. Этот практический вывод из закона сохранения энергии давно сделали тихоокеанские лососи. И, вылупившись из икринок в бедных кормом реках Сахалина, уходят (скатываются) на откорм в море. А там — планктон и мелкая рыбешка — то, что не стало сахалинским черноземом, зерном, беконами, винами, маслинами (предложите школьникам рассмотреть на карте сельского хозяйства мира, что растет в сахалинских широтах в Италии и Франции). И лососи получают в океане компенсацию за не предоставленные им в реках суши «льготы». Океанический корм для них — как бы северная надбавка.
Природа позаботилась не только о лососях, но и о само'м острове: для размножения (на нерест) лососи возвращаются назад в реки, принося в своих телах в дар Сахалину часть потерянных островом солнечных лучей.

Около устья реки вода словно закипела. Тысячи маленьких фонтанов поднимались над ней. Рыбы выпрыгивали, перевертываясь в воздухе. Слышался характерный плеск, как будто сотни прачек полоскали здесь белье.
Огромный косяк горбуши вошел в небольшую речку и буквально затопил ее. Напор рыбы был так силен, что берега, казалось, с трудом выдерживали его.
Река напоминала котел, в котором бесновались десятки тысяч рыб. Они плыли, ползли друг по другу, выпрыгивали на берег и, бессильно извиваясь, все же пытались двигаться дальше. Темные горбы самцов то и дело показывались из-под воды, точно в реке было второе дно, которое, как лента эскалатора, безостановочно двигалось против течения...
Небольшая речка становилась все мельче и мельче, а рыбий поток двигался, не замедляя хода. Достигнув переката, рыба преодолела и его. Она почти посуху перебиралась через камни, обдирала бока, быстрыми конвульсивными движениями устремлялась вперед.

(Александр Чаковский. У нас уже утро)

Как стремится вверх по серебряной реке лосось Ноглик! Как, по только ему ве'домым признакам, старательно ищет место для нереста лосось Томари. Рыбу ждут и полосы рек Тымь (название реки Тымь происходит от нивхского нерестовая река; герб Тымовского) и Поронай (от айнского — большая река; эмблема Поронайска), и устье речки в Долинске — и если этого лосося поймал орлан, то на ее место придут тысячи других.
При встрече с «милой сахалинской родиной» сами рыбы видоизменяются. У самцов горбуши, например, вырастает горб (от чего и название вида). После захода из моря в пресную воду все лососи обычно перестают кормиться и переходят на «сжигание» собственного жира, а затем внутренних органов и мышц. У тихоокеанских лососей этот процесс приводит к смерти — 100% пришедших на нерест рыб погибает. Множество снулой рыбы остается на берегах, образуя перегной. На Сахалине и Курилах рыбой даже иногда удобряют огороды. Икра же — энергетический концентрат — спустя некоторое время частично опять уйдет в море: уже в виде скатывающейся молоди.

Море кормит. Море дает жизнь... Море и забирает жизнь.

(Эжен Дуэ. Суровый рай мой, Сахалин)

65 000 сахалинских речек — вечный родильный дом для нескольких видов диких лососей. Рыбы ищут для нереста речные русла с чистой водой и крупной галькой. Именно из гальки состоят так называемые нерестовые бугры — места, куда рыбы мечут икру. Крупные размеры гальки обеспечивают свободное движение речной воды через отложенную икру, что очень важно для нормального развития эмбрионов рыб. Если река замутняется (взбаламученный песок, ил), это ведет или к гибели эмбрионов, или к тому, что весной малек скатывается в море недоразвитым.
В реках, укрытых лесом, вода всегда чистая и прозрачная: растительность защищает берега от размыва. Сведение леса в долине реки или вблизи нее, оголение берегов неизбежно ведет к усилению смыва почвы в русло и к заилению нерестовых бугров. Рубка леса вблизи рек давно уже запрещена. Но даже стремясь добраться до нетронутых еще лесов в сопках, лесозаготовительные компании наносят ущерб рекам. Прокладывая лесовозные дороги, они так или иначе пересекают многочисленные реки (ими, как капиллярами, пронизан весь Сахалин). Лесорубы строят мосты, делают дорожные насыпи вблизи рек, а то, хотя это и запрещено законом, ездят прямо по ровным руслам — чем не дорожное полотно. Нерестовые бугры при этом либо прямо разрушаются движущимися по реке трелевочниками, либо заиливаются мутью, образующейся при строительных работах (а в половодье насыпи часто смывает в реку). Появилось даже понятие «реки-паразиты». Это водотоки, которые забирают из моря больше лосося, чем потом отдают мальков.
Радикально настроенные экологи сегодня ставят на Сахалине вопрос так: «Либо рубить лес, либо ловить рыбу». Лес есть во многих местах. А нерестовые лососевые реки — особое богатство Сахалина.
Еще бо'льших неприятностей для рыбного хозяйства экологи ждут от начавшей разворачиваться на сахалинском шельфе нефтедобычи: как бы ногликский лосось не отравился черными каплями («Жар», с. 29—32).
В рыбном секторе занята треть работающих в сахалинской промышленности. Сахалинская область вылавливает в год примерно 500 тыс. т рыбы и морепродуктов — 10—15% от общероссийского улова.
В основном это, конечно, океанические рыбы: сельдь, камбала, минтай, скумбрия, треска. Лососевых в год добывается, по официальным данным, 50—100 тыс. т¹ и до 10 тыс. т икры.

Главное богатство Сахалина и его будущность, быть может, завидная и счастливая... в периодической рыбе.

(Антон Чехов. Остров Сахалин)

Предложите ученикам прикинуть, может ли остров прокормить одной только рыбой свое полумиллионное население.
В действительности же лосося, а особенно икры, добывают больше: очень велик браконьерский лов.

Поронайск... Несмотря на позднее время, берег моря напоминает курортный Гурзуф в разгар сезона: толпы людей, снующих туда-сюда. Только для них — это не вечерний променад, а работа — разгар путины, поэтому все население города браконьерствует, причем интересует их только икра: выпотрошенную рыбу кидают тут же на берегу и в близлежащих кустах, поэтому аромат на берегу еще тот.

(www.qsl.net)

Сообщения о поимке браконьеров, конфискации снастей, разгроме баз незаконной ловли и переработки рыбы и морепродуктов появляются в сахалинской прессе едва ли не чаще, чем сводки погоды.

По всей реке распространяется зловоние. Черви оставляют от выпотрошенной рыбы одни кости. И целые поля перегноя. Протяженность реки Покосная более 30 километров. Через каждые десять шагов — одна и та же картина. Вот наиболее излюбленные места браконьерского лова. Сюда заходит горбуша. Подняться выше ей не дали. Характерный браконьерский надрез. С боку, так быстрее добывать икру...
Ручей Ландыш. Здесь... смотровая площадка браконьеров. Отсюда вся река и дорога как на ладони.

(АСТВ-Информ, 9 августа 2004)

Пути миграции лососей на нерест в реки Сахалина пролегают из открытого океана через Курильские проливы (золотые рыбы идут проливом в Курильске). Именно в этот период рыба имеет наивысшие вкусовые качества. Неслучайно японские рыбаки ведут лов лосося вдоль океанской стороны Курил, на пересечении гигантской нерестовой миграции. Лучшего сахалинского лосося ловят в океане (рыболовецкое судно готовится к путине на базе Корсакова). А на гербе Южно-Курильска у проливов² раскинуты рыболовные сети.

Разборчивая хищная птица (орлан-белохвост) тоже стремится поймать лосося над морем (Долинск).
А уж всеядным медведям (Южно-Сахалинск) достанется рыба похуже — уже измученная подъемом по реке. Пусть и не такая вкусная, зато в изобилии. (Благодаря рыбному корму на Сахалине среди медведей не замечено мрачно-злобных шатунов. Даже если зверь по каким-то причинам не залег в спячку, он, как правило, находит рыбные остатки, и это помогает ему сносно продержаться до весны. Медведь — конкурент человека на реке во время лососевой путины.
в недавнем репортаже с Сахалина рассказывалось, как рассерженная медведица загнала рыбаков в машину и потом назидательно ее раскачивала.) Дешевый подручный рыбный корм стал основой для создания на Сахалине многих звероводческих хозяйств. Накормленный рыбой и мясом морского зверя пушной зверек на эмблеме Поронайска символизирует Поронайский зверосовхоз (норки). Упавшее было в 90-е годы звероводство понемногу восстанавливается.
Океан приводит к берегам острова косяки рыбы, а за ними — питающихся ею морских млекопитающих: дельфины Южно-Курильска, сивуч Невельска (наелся и лежит, уже не обращая внимания на морскую рыбу рядом с ним).

Не менее замечателен ход сельди, которая периодически появляется по прибрежьям моря весною, обыкновенно во второй половине апреля. Сельдь идет громадными стадами, «в невероятном количестве», по выражению очевидцев. Приближение сельди всякий раз узнается по следующим характерным признакам: круговая полоса белой пены, захватывающая на море большое пространство, стаи чаек и альбатросов, киты, пускающие фонтаны, и стада сивучей. Картина чудесная! Китов, следующих в Аниве за сельдью, такое множество, что корабль Крузенштерна был окружен ими и на берег должно было ездить «с осторожностью». Во время хода сельди море представляется кипящим.

(Антон Чехов. Остров Сахалин)

Невельск — единственное в стране место, где сивучи устраиваются вблизи людей, прямо на волноломе порта (так близко они подпускают к себе людей только еще у Сиэтла). Звери выбрали себе незамерзающий Невельск в качестве места отдыха — привала на весеннем пути из теплых вод Японского и Южно-Китайского морей к лежбищам на севере Охотского моря (о. Ионы и др.) в 60-е годы. В те же времена они начали активно «сотрудничать» с рыбаками, причиняя им порой немалый ущерб. Во время зимних экспедиций больших морозильных рыболовных траулеров у Тихоокеанского побережья Северной Америки звери скапливались вблизи промысловых судов ночью. Только по зеленым огонькам глаз на воде можно было догадаться, что вокруг траулера много сивучей... Сивучи... заныривали в трал и энергично поедали рыбу. При этом в некоторых случаях вместе с уловом на палубу поднимали до 15 сивучей. Как-то поднятый на палубу БМРТ «Диомид» сивуч вместо того, чтобы прыгнуть в воду, зашагал на ластах в столовую команды.

(И. Коваленко)

Красавцы-лососи, «гордый и вечный» сивуч, редкий орлан, цветущие лилии, лобастые дельфины представлены на новых сахалинских гербах с теплотой и любовью. Сахалинцы понемногу начинают видеть в природе не только экономический интерес.

¹ Бывают «неурожайные» годы. Например, в 2000 г., по мнению некоторых исследователей, нежелание лососей заходить в реки Сахалина стало следствием углегорского землетрясения, случившегося в начале августа — как раз во время путины.
² Те, кто толкует о том, что передача Японии Южных Курил не нанесет ущерба России («подумаешь, несколько тысяч квадратных километров при наших миллионах»), не желают знать (а скорее всего забыли — за деньги), что Курильские проливы — не только стратегические узлы мирового рыболовства. Путями лососей идут на оперативные просторы Тихого океана и назад на базы подводные лодки и корабли нашего ВМФ. С утратой Южных Курил Россия теряет не клочки земли (действительно, пока неважно обустроенные), а утрачивает географическое положение — ценность бо'льшую, чем нефть, чем рыба, чем лес. Идущий между вулканов старинный поморский коч на гербе Сахалинской области символизирует значение проливов, раскрывает транзитное значение сахалинско-курильской акватории для России.