Точки и линии

Кое-что из занимательного картоведения

Составитель Ю.Н. ЛАЗАРЕВИЧ

География есть линейное изображение всей ныне
известной нам части земли со всем тем,
что на ней находится.
Клавдий Птолемей.
Руководство по географии. I в. н.э.

Картография и заповеди Корана

IX—X вв. — время подъема географической культуры в странах арабского халифата. Арабские ученые заимствовали у греков идеи о мироздании, об окружающем Землю океане, о размерах ойкумены и некоторые другие. Особенно велик был авторитет Птолемея. Из его работ исходили известные географы X в., географические труды которых связаны с так называемым «Атласом ислама», включающим круглую карту мира и 20 карт, посвященных изображению мусульманского мира, главным образом ираноязычных стран.
Вид карт своеобразен. Прежде всего в их рисунке поражает геометрическая строгость очертаний, образуемых преимущественно дугами окружностей и прямыми линиями.
Из боязни идолопоклонства Коран запрещал изображать людей и животных. Этот запрет нашел свое отражение и на географических картах, которые чертились как схемы при помощи циркуля и линейки. Идеи симметрии господствовали над реальными знаниями. Особенно любопытна геометрическая правильность очертаний морей: она влекла за собой несоразмерность площадей морей, заливов и суши. Реки и дороги, независимо от их действительных очертаний, чертились прямыми. Страны и населенные пункты отмечались кружками или многоугольниками. Сеть меридианов и параллелей отсутствовала, хотя географические тексты, сопровождавшие карты, нередко изобиловали указаниями широт и долгот, а картографические проекции были известны по трудам Птолемея.

Константин САЛИЩЕВ.
Картоведение. 1982

Шесть метров дорожной карты

Во II—I веках до нашей эры начало стремительно возвышаться Римское рабовладельческое государство. Из Рима, его столицы, начинали путь войска, сюда свозили дань покоренных народов. 372 большие дороги общей длиной более 76 тысяч километров, вымощенные тяжелыми каменными плитами, соединяли этот город со всеми провинциями империи.
Строили эти дороги рабы. Никто не знает, сколько сотен тысяч их погибло, засыпая болота, круша скалы, перетаскивая непосильные тяжести, выстилая каменное полотнище трассы. Местами эти полотнища еще и сегодня служат людям — настолько прочными они оказались.
Чтобы ориентироваться во всей этой дорожной сети, и военачальник, и чиновник, и купец нуждались в самых подробных картах.
В середине I века до нашей эры, при Юлии Цезаре, по решению Римского сената началось измерение расстояний по всем дорогам империи. На это ушел не один десяток лет, но зато были собраны материалы, достаточные для создания карт, известных под названием дорожных. Одна из них дошла до нашего времени, довольно хорошо сохранившись. Это так называемая Пёйтингерова таблица (по имени одного из первых после находки в 1507 г. ее владельцев, историка Пёйтингера) длиной 6 метров 82 сантиметра и шириной 33 сантиметра. На ней изображен весь известный римлянам мир — от Британских островов на западе до устья реки Ганг на востоке. С юга и севера — океан. Никакого правдоподобия формы берегов и стран нет. Узкими полосками показаны Черное и Средиземное моря. Реки тоже текут только либо с востока на запад, либо с запада на восток. Не имеется никакой картографической сетки, проекции, масштаба...
Назначение таблицы — быть дорожным спутником, путеводителем, потому-то она и сделана в виде свитка, очень длинного, но шириной лишь в треть метра: так ею удобно пользоваться, сидя верхом, в повозке, в палатке. Правда, оттого, что изображение местности сильно вытянуто, искажены берега, направления русел рек, горных хребтов, размеры и очертания страны. Однако так ли уж это важно для человека, которого дорога обязательно приведет в нужное место? Безразличен ему и масштаб. Ступенчатые изломы черных линий — условного знака дороги — обозначают станции, где можно переночевать, купить еду, нанять носильщиков или повозку. Тут же проставлены расстояния от одной станции до другой. Ну, а что еще интересует того, кто совершает путь, нисколько не отступая в сторону?
Дорожные карты верно служили практическим нуждам своего времени и потому-то, несмотря на все свои недостатки, это замечательный памятник древней картографии.

Аскольд ШЕЙКИН.
Повесть о карте. 1976

Границей служит точка

Помните, как на школьных уроках географии мы перечисляли страны, с которыми граничит Советский Союз? Начинали обычно с севера, с Норвегии, потом шла Финляндия — и дальше против часовой стрелки, пока не возвращались снова на север, только в другом углу карты: «...и, наконец, с США, штатом Аляска, через Берингов пролив».
Но одна страна, с которой наша страна тоже граничит, в школьных учебниках в числе наших соседей обычно не фигурирует. Дело в том, что наша граница с любой другой соседней страной — это какая-то линия. Длинная ли, короткая ли, пусть даже условная, проведенная по морю, как граница с США, но линия. А вот с этой страной мы «граничим» в одной географической точке.
Это страна — Канада, а эта точка — Северный полюс.
Мы с канадцами — соседи, и наши интересы к Северу, к его природе, ресурсам, методам их освоения и — может быть, это самое главное — к людям, обживающим огромные суровые пространства, имеют много общего.

А. ЧЕРКАСОВ.
О людях Канадского севера
(Предисловие к книге Фарли Моуэта
«Следы на снегу». 1986)

Все карты врут

У Марка Твена в «Томе Сойере за границей» есть замечательное место, где с тонкой иронией описан спор Тома и его друга Гека Финна во время полета на воздушном шаре. Шар летит над территорией Соединенных Штатов с большой скоростью, но Гек утверждает, что они все еще не пересекли штат Иллинойс:
«Я по цвету узнал. Мы все еще находимся над Иллинойсом. Сам можешь убедиться, что Индианы пока не видно.
— Что с тобой, Гек? Уж не спятил ли ты? Разве можно штаты по цвету узнавать?
— Можно.
— Да причем же тут цвет?
— При том! Иллинойс зеленый,
а Индиана розовая. Ну-ка, покажи мне внизу что-нибудь розовое, если можешь. Нет, сэр, тут все зеленое.
— Индиана розовая? Что за чушь!
— Вовсе это не чушь, я сам видел на карте, что она розовая...
— Знаешь, Гек Финн... если б я был таким остолопом, как ты, я бы давно уже за борт прыгнул. Он на карте видел! Да неужто ты воображаешь, что каждый штат в природе такого же цвета, как на карте?
— Скажи-ка, Том Сойер, для чего, по-твоему, существует карта? Ведь она сообщает нам о фактах?
— Разумеется.
— Ну как же она может сообщать нам о фактах, если она все врет?»
Итак, малоискушенный в пользовании картами Гек Финн свято верит, что карты создают для того, чтобы «сообщать о фактах». Друзья уже пролетают над Африкой, и Том говорит, что видит на Земле «длинную черную ленту», которая тянется по песку, но не может разобрать, что это такое. «Знаток» карты Гек Финн заявляет ему:
«Ну вот... — теперь ты, может, и узнаешь, где находится наш шар. Ведь это наверняка одна из тех линий, что нарисованы на карте. Те самые, которые ты называешь меридианами. Стоит нам только спуститься вниз и посмотреть, какой у нее номер, и...
— Ох, и болван же ты, Гек Финн! Ты что же думаешь — меридианы протянуты по земле?
— Том Сойер, они нарисованы на карте — ты это отлично знаешь; вот они — возьми сам и посмотри.
— Разумеется, они нарисованы на карте, но это ничего не значит — на земле их нет...
— Стало быть, эта карта опять соврала. В жизни не видывал такого вруна, как эта карта».

<...>

В известном рассказе А.И. Куприна молодой офицер Николай Алмазов, слушатель Академии Генерального штаба, посадил густое жирное пятно на прекрасно вычерченный и иллюминованный план. Он попытался его стереть, но еще больше размазал и решил «кучу деревьев на том месте изобразить». В Академии профессора, преподававшие топографию, были особенно строги и придирчивы. И вот один из таких педантичных профессоров строго сказал Алмазову: «Если вы так утверждаете... что на этой седловине есть кусты, то извольте завтра же ехать туда со мной верхом... Я вам докажу, что вы или небрежно работали, или счертили прямо с трехверстной карты...» За ночь Алмазов по совету жены высадил кусты сирени на месте злополучного пятна, а утром профессор долго и изумленно глядел на них, «даже листочек сорвал и пожевал». «Извините, — говорит, — меня, поручик. Должно быть, я стареть начинаю, коли забыл про эти кустики».
Много честней, чем купринский поручик, поступили мальчики Ося и Леля из повести Л.А. Кассиля «Кондуит и Швамбрания». На нарисованной ими карте Швамбрании по океану были разбросаны острова и кляксы. Но около чернильных пятен имелась надпись: «Островъ ни считается это клякьса ничаянно». Очень полезная и действительно честная надпись. Подобные разъяснения были бы полезны и на современных картах, особенно там, где фактический материал мало достоверен или его недостаточно.

Александр БЕРЛЯНТ.
Карта — второй язык географии. 1985