С.В. РОГАЧЕВ

Графика Д.В. Зайца

Уроки понимания карты
(основы пространственного анализа)

УЧЕБНЫЙ ПЛАН

ЛЕКЦИЯ 5

Природные рубежи и
размещение человечества

VI. Граничные узлы и их цепочки

Название предыдущей лекции начиналось со слов «природные барьеры», этой — со слов «природные рубежи». В чем разница? Чтобы уяснить ее, вернемся к лекции 2, напечатанной в № 18/2005. На с. 40 1-й рисунок показывает рубеж (или границу, что то же самое), а 2-й — барьер.

Рубеж (граница) — это раздел разнокачественных сред, но далеко не всегда препятствие. Например, граница между пшеничным и картофельным полями, граница между этническими ареалами украинцев и белорусов.

Барьер — это линейно вытянутое препятствие для пространственных связей, но далеко не всегда разделитель сред. Например, барьер Урала не служит заметным этногеографическим рубежом: и по эту, и по ту сторону преобладает русское население. Барьер же Кавказа оказывается и довольно четким рубежом (границей) в расселении народов: национальный состав населения по разные стороны Большого Кавказа резко различен. Впрочем, и здесь не без отступлений от правил: в частности, осетины ареалом своего проживания «седлают» Кавказ.

Рубеж может совпадать с барьером (что естественно), а может и нет. Например, государственные границы (рубежи) Франции по большей части проходят по естественным барьерам (преградам), а границы многих африканских стран — по чисто условным линиям. Граница распространения какого-либо вида растений может быть приурочена к горному хребту или реке, а может и не быть.

Каждая территория с определенными качествами имеет свой набор плюсов и минусов. Например, степь обычно хлебородна, но здесь дефицит строительного и поделочного материала. В лесной зоне плодородие невысокое, зато много стойматериала, есть условия для развития ремесел и т.п. В степи хоть и плодородные почвы, раз в несколько лет может быть губительная засуха. Зато на лесных полянах урожай хоть и скромный, но относительно стабильный. Люди, концентрирующиеся на границе леса и степи, получают возможность пользоваться преимуществами и той, и другой зоны. Положение на границе, на рубеже, на разделе сред очень часто приводит к формированию вдоль этого раздела узлов человеческой деятельности — городов. Ключ к пониманию этого явления уже дан в примере 3’ из лекции 1 (см. № 17/2005, с. 47).

Города имеют тенденцию, и это давно замечено, развиваться на ландшафтных границах. Не только для того чтобы пользоваться благодеяниями разных ландшафтов, но и чтобы (и это главным образом) обслуживать, контролировать, регулировать, организовывать межландшафтные экономические связи.

Многие исследователи отмечают, что боRльшая часть городов-миллионеров России сформировалась на границах основных природных зон. На рубеже смешанного леса и степи лежат Самара, Уфа, Челябинск, Омск и Новосибирск (на запад эту же лесо-степную линию продолжает Харьков). Вблизи рубежа смешанного леса и тайги или прямо на этом рубеже развились Нижний Новгород (чтобы понять яркость здешней ландшафтной грани, непременно прочитайте дилогию Мельникова-Печерского «В лесах» и «На горах»*), Казань (возле Казани — дубы на «парковых» лужайках, не зарастающие лесом овраги; а десяток километров к северу — уже земля, о которой с некоторой дрожью в голосе говорят: «Марийская тайга»), Пермь**, Екатеринбург.

Среди российских миллионеров в линии границ смешанного леса не вписываются лишь немногие «нарушители»:

а) портовые миллионеры Петербург и Ростов-на-Дону, чье положение определено береговой линией Мирового океана, а он у нас зону лиственных лесов нигде, кроме совсем уж Дальнего Востока, не омывает;

б) Волгоград, позиционированный на карте уникальным по своей выраженности )(-образным сближением двух великих долин (пример 18 в лекции 3; отметим, однако, еще и положение Волгограда на рубеже степи и пустыни /полупустыни/, у южной кромки хлебного клина);

в) Москва (эта лесная царица, создавшая великое государство народа смешанного леса, — единственная из миллионеров, кто позволяет себе жить посреди своей природной зоны).

Приуроченность отечественных миллионеров к ландшафтным рубежам многим исследователям кажется очевидной. Но справедливости ради нужно признать, это не вполне убедительно. Ведь такое размещение 8 миллионеров может быть вызвано просто тем, что на территории России лесостепь и смешанные леса наиболее благоприятны для жизни людей; зоны же эти нешироки (особенно на востоке), и любое случайное расположение города внутри этих зон может быть истолковано как прирубежное, тем более что границы природных зон нечетки. Установить, в какой мере именно рубежность повлияла на развитие названых городов, можно лишь анализируя экономическую историю каждого в отдельности. Эта задача, разумеется, выходит за рамки целей и возможностей среднего образования. Но как бы то ни было, для целей образования ценна сама схема приуроченности. Давно пора преодолеть ситуацию, при которой в 8-м классе школьники, отбарабанив природные зоны, могли их сразу же спокойно забыть, а потом, зубря города-миллионеры и промузлы, могли даже не вспоминать о ландшафтной подоплеке расселения.

Пример 47, несмотря на свою содержательную дискуссионность, в образовательном отношении хорош: это удобоусвояемая схема комплексного постижения пространства Родины.

ПРИМЕР 48 (Немецкий «Пьемонт»)

Внимательно посмотрите на карту плотности населения Европы (можно даже в школьном атласе). Мысленно выделите территорию Германии. (Для лучшего восприятия приведем здесь карту из немецкого атласа.) Заметно меридиональное сгущение населения и городов на западе страны. Здесь все понятно: это ось расселения вдоль долины Рейна — мощного европейского канала проницаемости. Но в районе Рурской агломерации от меридиональной линии отпочковывается и идет на северо-восток, а затем на юго-восток еще одна полоса сгущения людей и крупных и знатных городов (Ганновер, Зальцгиттер, Магдебург, Галле, Лейпциг, Дрезден). Вдоль нее уже не просматривается никакой долины (кроме коротышки Рура), никакого другого канала проницаемости. Что же заставляет немцев концентрироваться в этой полосе?

Вглядываемся в физическую (общегеографическую) карту Германии. Практически ровно вдоль линии повышенной плотности идет разделение зеленой и бежевой закраски: горизонталь 200 м, разделяющая Низкую и Высокую Германию. Это граница между равнинными ландшафтами Северо-Германской низменности (обширные поля и пастбища, земли для застройки) и всхолмленными предгорьями гор Средней Германии (лесистые склоны, камень гор — строительный материал, руды, энергия горных рек и т.п.).

Следует, конечно, объяснить учащимся, что сама по себе горизонталь (изогипса) 200 м не обладает какими-то особыми рубежными свойствами. Это чисто количественная характеристика, и сама по себе она мало что значит. Но в условиях Германии так совпало, что примерно 200-метровая высота знаменует собой смену ландшафта. В других странах границу между равниной и предгорным всхолмлением может «демаркировать» иная изолиния. Но почти повсеместно предгорье — граница равнинного и горного ландшафтов — притягивает людей и города. Не случайно в некоторых странах граничное предгорье стало географическим названием: Пьемонт на северо-западе Италии, Пидмонт в США (восточные предгорья Аппалачей). Оба слова буквально означают «ступни горы», то есть рубеж превращения горной местности в равнинную.

ПРИМЕР 49 (Найроби на границе почти пустыни и острова плодородия)

В большинстве африканских стран, имеющих выход к морю, столица и (или) крупнейший город размещаются у моря (от морского побережья входила европейская колонизация). В Кении — не так. Почему? Главный порт Момбаса лежит в слишком засушливой (опустыненная саванна) и нездоровой местности. Но если двигаться от побережья в глубь континента, через 400 км ситуация меняется: за уступом Кенийского нагорья засушливая местность сменяется плодородным, хорошо увлажненным «раем».

На языке местного народа масаи Найроби означает «холодная вода».

На многих тематических картах, имеющихся в школе, можно показать рубежное положение кенийской столицы: «Природные зоны» (или «Растительность»), «Использование земель», «Сельское хозяйство» (или общеэкономическая), «Годовое количество осадков», «Плотность населения».

Изучая историю исследования Земли применительно к Африканскому континенту, вы наверняка не раз сталкивались с такими названиями, как Томбукту, Гао, Сокото, Кано, Кукава, Эль-Фашер, Эль-Обейд. Это южные конечные пункты транссахарских караванов. Сюда шли торговые потоки от Средиземного моря, к этим городам стремились европейские путешественники XIX в.

Цепочка этих городов вытянута через всю Африку с запада на восток примерно вдоль южной границы Сахары, вдоль той линии, где пустыня превращается в саванну, где исключительно кочевое скотоводство сменяется земледелием. Земля эта названа выразительным арабским словом Сахель, что означает «берег» — конец океана пустыни, начало оседлой ойкумены.

Цепочка протянулась примерно вдоль 12° северной широты. Это не только ландшафтная граница, это граница зоны действия определенных средств транспорта — носителей пространственных связей. Именно до 12° с. ш. в Африке доходит ареал верблюдов. Южнее «кораблям пустыни» слишком влажно, и они дохнут, изводимые гнусом (в некоторых местах сразу южнее 12 градуса появляется даже муха цеце). Рубежность линии, где вьючное животное сменяется носильщиком, привела к формированию линии старинных городов и сплотившихся вокруг них средневековых африканских государств Сахеля: Сонгаи, Хауса, Сокото, Канем-Борну, Дарфур и др.

Лишь в районе Томбукту и Гао «12-параллельная», «южно-верблюжья» линия городов несколько выгибается к северу. Взглянув на карту, вы без труда объясните эту аномалию: здесь навстречу транссахарским караванам из саванн выдвигается северная излучина Нигера. Река позволяет несколькими градусами раньше перегрузить на свою спину верблюжью поклажу. «Томбукту, — говорит арабская географическая поговорка, — место встречи верблюда и лодки».

В современной Африке эти города невелики и экономически малозначимы: европейская колонизация конца XIX — начала XX в., зайдя в континент с океанических побережий (из подбрюшья Гвинейского залива), подорвала транссахарскую торговлю и изменила территориальную структуру. Однако старинные города вдоль 12-й параллели остаются своеобразными символами африканской истории. В этой зоне и поныне — одна из самых высоких в Черной Африке концентраций памятников архитектуры и культурных артефактов. Следует также иметь в виду, что в последнее время, в связи с опережающим развитием автомобильного транспорта, транссахарские пути все более активизируются. И быть может, недалек тот день, когда цепочка исторических городков вдоль южной границы Сахары опять начнет опережать более молодых и намного более крупных собратьев, сориентировавшихся на морское побережье.

Продемонстрировать смысл и значение граничной цепочки городов Сахеля помогут карты из разных атласов и справочных изданий (в зависимости от наличия в кабинете и библиотеке): «Природные зоны (растительность) Африки», «Распространение животных» (ареал верблюда), «Медико-географическая карта Африки» (распространение тропических болезней и их переносчиков), «Путешествия и открытия в Африке», «Историческая карта Африки» (до колониального раздела), «Памятники африканской культуры».

Рубежное положение не всегда легко прочитывается по карте. Важный для той или иной местности рубеж может не совпадать с означенными в атласах ступенями высот, границами природных зон, биологических или хозяйственных ареалов. Для выявления жизненно важных рубежей часто нужно изучать страноведческую литературу, исследования отдельных географических положений. Одним из таких, сделанных для себя открытий неуловимых (буквально тающих) рубежей я обязан моим студентам, ежегодно отправляемым с 19-го этажа МГУ на поиск иксов, игреков, восклицательных знаков, диафрагм и т.п.:

Балтийское море замерзает примерно по Аландские острова, то есть почти по широту Стокгольма. В районе самогоR Стокгольма устанавливается лишь прибрежный лед, так что порт в принципе доступен. Так веками зимние балтийские грузы для севера Скандинавии дотягивались водою до Стокгольма, откуда уже сухим (санным) путем двигались дальше. Для этих, равно как и для следующих в противоположном направлении, потоков Стокгольм оказывался перевалочным фокусным пунктом. По аналогии с Томбукту, это «место встречи судна и саней». Разумеется, зимняя граница морского льда — не единственный фактор географического положения, сформировавший шведскую столицу (см. также пример 56), но это одна из причин развития города здесь. Ведь если допустить, что Ботнический залив не замерзал бы, то какой-нибудь город в северной вершинке залива (например, Лулео) получил бы гораздо больше козырей развития и составил бы конкуренцию Стокгольму.

VII. Т-образные конфигурации

Обратим внимание еще на один вид линий, которые нельзя в полной мере назвать ни барьерами, ни рубежами. Да и сами эти линии на местности внятно не «прочерчены». Это даже не линии, а линейные структуры, состоящие из нескольких разрозненных (по крайней мере, на первый взгляд) элементов — очагов, каждый из которых жизненно важен для людского размещения.

ПРИНЦИПИАЛЬНАЯ СХЕМА VII

Вдоль пары особых привлекательных очагов (или по проcтиранию одного линейно вытянутого очага) закладывается пространственная связь, которая затем ищет себе выхода к ближайшему мощному каналу проницаемости. В Т-образном скрещении, где эта связь проецируется на канал, завязывается крупный узел — город.

ПРИМЕР 52 (Ярославль)

В не блещущей крупными озерными котловинами Срединной Руси выделяется пара озер — Плещеево и Неро. Если мы проведем воображаемую линию через эти водоемы и продолжим ее на север, то она упрется в сильно проникшую к югу излучину Волги. Смотрим на физическую (общегеографическую) карту Центральной России! Река отклоняется в своем течении навстречу озерной линии, как бы чувствуя задаваемое этой линией понижение, пытаясь втечь в поозерную «канавку».

Озёра давали круглогодичную еду — рыбу, а также плодородные илистые (сапропель) грунты на поймах. Поэтому озерные линии становились как бы стежками наметки при освоении всех окрестных пространств. На берегу Неро возник первый славянский город на территории нынешнего Центрального района России — Ростов (не позднее 862 г.). На берегу Плещеева озера сформировался Переславль-Залесский (1152 г.), наследующий положение гораздо более древнего города Клещина (не позднее IX в.).

На первых порах поселения могли вполне удовлетворять свои основные потребности за счет даров озер и приозерий. Но с ростом городской жизни возникала необходимость расширения пространственных связей и требовался канал проницаемости, открывающий удобный ход в большой мир. И озерная линия искала куда бы спроецироваться. Таков общий механизм формирования конфигураций, которые мы назовем Т-образными.

Между двумя соседствующими приозерными поселениями неизбежно устанавливается связь, которая затем, по мере развития системы, ищет выхода во внешний мир — через ближайший удобный магистральный канал проницаемости — Волгу. Проекцией линии Клещин (Переславль)—Ростов на Волгу становится порт Ярославль — город, который через 5 лет отметит свое документированное 1000-летие.

Стоит отметить также, что двуозерная линия, будучи продолжена на юг... не то чтобы рождает Москву, но способствует ее возвышению, а попутно (и чуть позднее) создает одну из главных святынь Северо-Восточной Руси — Троице-Сергиеву лавру.

Одно время (особенно в годы массовых помешательств в конце 80-х — начале 90-х) было модно писать о том, что города возникают на пересечениях разломов земной коры. Под эти наблюдения подводились почти мистические основания: мол по разломам из недр поднимается радиоактивность (радоновые аномалии и т.п.), и человечество, каким-то шестым чувством чуя это, начинает концентрироваться здесь, ища «энергетической подпитки». Соображения такого рода кажутся мне фантастическими, но — не будучи специалистом в этой области — не берусь, как сейчас принято говорить, ни опровергать, ни подтверждать их. Думаю, что роль разломов можно объяснить, не выходя за рамки здравого смысла. Глубинные разломы или какие-то иные тектонические структуры могут проявлять себя на дневной поверхности едва угадываемыми понижениями, к которым и могут тяготеть озерные котловины и речные долины. Вполне вероятно, что под ложбиной Плещеево—Неро—продолжающее коленце Волги лежит некая глубинная обобщающая линия. Но утверждать это, не будучи квалифицированным геологом, не берусь. Пространствоведческая же суть дела от этого не меняется.

По аналогичной предыдущему примеру модели сформировалась озерная пара Чухлома—Галич (на месте очень древних поселений, едва ли не древнейших в Заволжье), спроецировавшаяся на Волгу Костромой.

ПРИМЕР 54 (Будапешт)

Авторитет озерного Ростова в государственной жизни Московской Руси был выше ярославского. И Галич во многих отношениях переигрывал Кострому. По аналогичной модели и межозерный Секешфехервар (см. также пример 35 в лекции 4) долго уже ходил
в венгерских столицах, пока дунайский Будапешт лишь шел путем становления. Но проекция линии Балатон—Веленцеи-То (контролируемой Секешфехерваром) на Дунай помогла вызреванию нынешней столицы Венгрии.

Древняя столица Японии Киото развилась в котловине близ озера Бива — самого крупного озера страны, почти перерезающего остров Хонсю поперек. Общую картину тектонической ломки острова в этом месте дополняют устремляющиеся навстречу озеру Осакский залив с юга и залив Вакаса с севера. Озерный «разлом» Бивы в ходе исторического развития был спроецирован на берег Внутреннего Японского моря, где Киото (японский Ростов, Галич, Секешфехервар) воплотился в агломерацию Кобе—Осака (местные Ярославль, Кострома, Буда и Пешт).

И древние шведские (викингские) столицы некогда блуждали в районе озера Меларен (Ситгуна), пока наконец вся озерная цепочка, перебивающая передние лапы скандинавского льва, не спроецировалась на Балтику (Стокгольм — у соединения Балтики и Меларена) и на Каттегат (Гётеборг называют второй столицей Швеции).

Похожая физико-географическая конфигурация — и на хвосте льва Скандинавии. Восток Кольского полуострова «отбит» трещинами Кольского залива, Имандры и Кандалакшского залива. Вдоль этого «разлома» группируется почти вся жизнь Мурманской области (Кандалакша—Мончегорск—Мурманск) — так же, как вдоль цепочки Меларен—Эльмарен—Венерн роится жизнь половины Швеции.

ПРИМЕР 58 (Амурский залив—Ханка—?)

Схожая конфигурация формируется и в системе оз. Ханка—залив Петра Великого. Ведь здесь почти весь жилой Приморский край: Спасск-Дальний—Уссурийск—Владивосток.

Если вы располагаете картой крупнее миллионного масштаба (например, врезка в Атласе для учителя средней школы), доставьте себе удовольствие продлить луч, проходящий через вершинку зал. Петра Великого (Амурский залив, пунсон Владивостока) и центр оз. Ханка, далее на северо-северо-восток. Там, уже на китайской территории, вы увидите, как ваша карандашная линия изящно проскользнет «по зеленому» между восточным окончанием хребта Лаоелин и западным началом хребтика Ваньдашань. Что-то еще сулит это диафрагмовое отверстие?

* Полагаю, что одной моей рекомендации будет недостаточно, и вы, скорее всего, ей не последуете. Обращусь к авторитету крупнейшего советского экономико-географа Ю.Г.Саушкина, чье имя известно всем учителям среднего и старшего поколения. Выясняя на экзамене, что студент не знаком с романами П.И.Мельникова (Андрея Печерского), он отказывал ему в праве называться географом. Хотите быть профессионалом, дайте себе труд прочитать «В лесах» и «На горах» — подлинно географические романы!
** Пермь ныне опять выпала из числа миллионеров, но по сути это, конечно, миллионный город.

ВОПРОСЫ и ЗАДАНИЯ

1. Приведите примеры совпадения (несовпадения) барьеров и рубежей на картах, на окружающей местности.

2. Найдите на карте мира и России новые примеры формирования крупных и (или) знаменитых городов на границах разнородных сред.