Реки России,
на которых размещено
пять и более городов

Важно отметить, что клязьминским городом теперь следует считать и Москву: при расширении административных границ столица вышла своими северо-западными кварталами к верховьям Клязьмы («География» не раз уже писала об этом).

Кубань, пожалуй, единственная река России, чье имя без изменений используется как синоним обширного, цветущего и полного людьми региона. Кубанью часто именуют весь Краснодарский край, подчеркивая тем самым районообразующую, стержневую, жизнеутверждающую роль этой реки.

Если бы жителей городов, стоящих на Москве-реке (в основном москвичей, конечно), выгнали бы однажды из домов и заставили выстроиться вдоль «своей» реки, они бы смогли разместиться лишь встав по каждому берегу в пять шеренг (20 горожан на погонный метр реки!). Это, заметьте, не просто количественный образ, это наглядный показатель и важности реки, и экологической нагрузки на нее. Схема Москвы-реки резко отличается от схем всех других рек. Как ни бережно выбирали составители масштабность кружков для обозначения городов (чтобы кружок был гармоничен, не был ни слишком большим, ни слишком маленьким), в случае с Москвой произошел картографический конфуз. Кружок Москвы поглотил линию Москвы.

Белая (Агидель) Белорецком держится за Обско-Каспийский водораздел, а потом долго петляет в горной уральской «городской пустыне». Объехав хребты с юга, вывалившись на равнину, река весь свой набранный кинетический потенциал сразу как бы обращает в нагромождение городов: созвездие Стерлитамак—Салават—Ишимбай—Мелеуз. Но настоящий, столичный узел завязывается на Белой там, где она сливается с Уфой (город Уфа Белой держит юг Южного Урала, через Уфу контролирует север региона; две реки — как клещи). А дальше — уже спокойное сельское течение до самой Камы.

Вятка — один из примеров «странных» рек, верхние части которых более урбанизированы, чем полноводные низовья. Чтобы понять вятскую ситуацию, нужно вспомнить, что освоение и заселение долины русскими шло с верховьев. Русская колонизация до Ивана Грозного не могла войти в устье Вятки: путь преграждало Казанское ханство. Так что русские пришли на Вятку, скорее всего, из бассейна Северной Двины, перевалив Северные Увалы. Если вы продолжите на юго-восток линию Северной Двины, то аккурат на ее пересечении с Вяткой и встанет Киров. Ниже по течению — городки небольшие. На связях с ближним окружением особенно не разрастешься: нелюдимая удмуртская тайга, а дальние связи монополизировала Казань.

Томь — пример совершенства и гармонии. Небольшая река, вскормившая три города всероссийского масштаба и равномерно распределившая их вдоль своего течения. Новокузнецк — на выходе Томи из гор, при входе к Кузнецкую котловину; Кемерово — на северном выходе из котловины; Томск — при сближении с Обью. Плюс к этому еще шахтерские Междуреченск и Мыски, еще машиностроительная Юрга на пересечении с Транссибом, еще атомный закрытый Северск за северным пределом том-ской речной ойкумены.

Северная Двина — диполь, как и рассмотренный выше Дон. Но еще более ярко выраженный диполь. Сгусток городов у рождения реки — там, где почти в одном узле сходятся Сухона (со стороны Москвы), Юг (со стороны Вятки и Казани) и Вычегда (со стороны Печорского Севера). Сгусток городов в устьевой, беломорской, портовой области. Между ними — сельская река. Как Дон — от севера степи до южного моря, так и Северная Двина — от юга тайги до северного моря проходит территорию как нож сквозь масло.

При рассмотрении Северной Двины нужно, конечно, иметь в виду, что фактически река начинается, конечно, не от Устюга. Ее социально-экономическим истоком служит река Вологда, впадающая затем в Сухону — одну из составляющих Северной Двины. Так что, если не руководствоваться формальным критерием, а следовать реалиям, стержень следует нарастить еще городами Вологда (288 тыс. жителей) и Тотьма (10 тыс.).

Размещение городов вдоль Туры немного похоже на модель двинского диполя: сгусток у верховий и большой город в низовьях. В былые времена, когда Верхотурье был единственным дозволенным пунктом пропуска людей и товаров из Европей-ской России в Сибирь, а Тюмень высилась как первый русский город Сибири, эта биполярная структура Туры была еще более выраженной. Но с тех пор Верхотурье упало, из оживленного транзитного окна истоки Туры превратились в укромное место, и именно поэтому (уже из-за укромности) здесь и был построен Лесной — один из закрытых городов Минатома.

Десна, о которой многие жители России, оканчивающие неумный курс школьной географии, и не знают, — одна из величайших рек русской цивилизации. Ее роль — роль аорты, связующей мировое славянское сердце с русским телом. Это один из тех проводников, который привел Киевскую Русь из Днепров-ского бассейна в лесную Ельню и через нее перебросил свет славянства на ту самую Оку, которая ныне занимает второе место среди стержней русской цивилизации. Посмотрите по карте, как близко истоки Десны подходят (у Ельни) к истокам окской Угры. Овеянный былинами Чернигов, географический герой «Слова о полку Игореве» Новгород-Северский, древний Брянск (Дебрянск) — Десна увязывает все эти великие для русского человека города-символы в единую праздничную гирлянду.

Сравните Терек с Исетью (с. 29). Та же конфигурация шприца. Только через Екатеринбург Исетью вводится русская инъекция в Обский бассейн. А через Владикавказ — кавказ-ская Тереком в Прикаспийские степи. Военно-Грузинская дорога скрепляет Владикавказ с бурлящей кавказской культурой (так же, как Транссиб Екатеринбург — с русской), накапливает ее в этом центре, а потом «сплавляет» к Каспию.

Российский Терек, обратим на это внимание, берет начало в Грузии, у подножия Казбека.

Самая длинная российская река — городская пустыня. Среди всех «пятигородских» рек она выделяется не просто наименьшим, но скандально малым количеством городов и горожан на единицу длины (таблица на с. 23). 733 километра в среднем нужно проплыть по Лене, чтобы увидеть следующий город. На метр длины придется лишь 0,08 горожанина (сравните с Клязьмой или Москвой). Слишком суровые зимы, слишком большая удаленность от баз колонизации, слишком трудно доступные верховья, зажатые в прибайкальских хребтах.

Хопёр — река, в общем-то, не городская, а сельская, станичная. Недаром венцом ее течения оказывается город, чье имя служит в русской речи едва ли не синонимом глуши — Урюпинск. Балашов, единственный из хопёрских центров попытавшийся сделать настоящую городскую карьеру, стал в 50-е годы областным центром. Область просуществовала три года.

По числу горожан на километр длины теплый Хопёр в списке «пятигородских» рек занимает второе с конца место, после экстремальной Лены (таблица на с. 23).

Хопёр — как Дон в среднем течении. Лишь отсутствие на нем конкуренции со стороны подлинно мощных городов, таких как Воронеж или Ростов, позволило селам и станицам немного приподнять голову и набрать городского форсу.

Пышма — та же Исеть, пусть и не столь четко выраженная. «Схваченный» уральский водораздел, горнозавод-ской сгусток в верховьях, а потом постепенное слабение, растворение в сельской равнине на пути к Туре.

Такими реками могут похвастать лишь подлинно развитые районы, цивилизационные ядра. На 280 километрах — 6 городов, из них 2 (Верея и Боровск) овеяны исторической славой, 2 (Обнинск и Протвино) — всемирно известные научные центры, 1 (Балабаново) — широко известный промцентр (спички балабановской фабрики, наверное, каждому доводилось держать в руках) и 1 (Жуков) — совсем молодой, лишь недавно возведенный в городское достоинство, но прославленный еще до того, как стал городом, уроженцем этих мест Г.К. Жуковым. Прот-ва — река настоящего обитаемого пространства, скромная река интенсивной национальной жизни.

Городской рисунок по Чусовой сочетает в себе и черты «шприца» Исети, и диполя Туры. Городами верховьев Чусовая экономически привязывается к горнозаводскому Уралу и служит естественным выходом оттуда в Россию. Но перетягивает все-таки европейская Пермь.

Амур по своей чересчур крупногородской структуре напоминает Урал. Явно не хватает подлинно хозяйского освоения, подлинно городского овладения каждым километром (среднее расстояние между городами на Амуре почти 600 км; целая Венгрия). Печальный урок русской реки Урал (Урал-горыныч), оказавшейся теперь как бы и не русской, заставляет задуматься и об Амуре-батюшке.

Болва — столь же важная для русских река, что и Десна (с. 30). Это самая короткая (рекордсмен) из «пятигородских» рек России. Но на своих 200 километрах она создала созвездие городов, которые служат контактной клеммой между Волжской и Днепровской Русью. И это не исторические музейные городки, это сравнительно молодые промышленные центры, в основном порождение российской индустриализации XIX в. (металлурго-машиностроительные Киров и Людиново, цементное Фокино).

Имена городов, несомых этой речкой, не насчитывающей и 300 км, известны всей России и очень многим в мире. Сунжа, собственно, и есть Чечня. Ну и Ингушетия, конечно. На небольшой реке — две республиканские столицы (очень большой, хотя и израненный Грозный и мельчайший пока Магас). Такое столичное изобилие — только на Волге и Енисее.