ГОРОДА

Нью-Дели и Дели:
агломерация эксплуататора и эксплуатируемого

Подумать только, голодная Индия вскормила разжиревшую Англию!

Рабиндранат Тагор

Ну вот мы и прилетели.
Ни снега тебе, ни холода...

. . .

Нью-Дели и Старый Дели —
Это два разных города.
Два совершенно разных,
По-разному непролазных.
Нью-Дели —
Парень молодой.
Он управляет всей страной —
От Абу до Мадраса.
А Старый —
Тот на мостовой,
Где светофорит постовой,
Разлегся без матраса.
Дал храпа,
И хоть в зуб ногой,
На старенькой газете.
А молодой,
Он в клуб ночной
Скользит на «шевролете».
Нью-Дели —
Он спешит пожить,
Потанцевать,
Понежиться.
Спешит
Костюм себе пошить
И цацками обвешаться.
Спешит
Схватить,
Расцеловать,
Разбогатеть,
Размножиться!
Нью-Дели —
Божья благодать,
Нейлоновая кожица.
А Старый
Всем давно знаком
По песням
Да скандалам.
Он пахнет потом,
Табаком,
Мочою
И сандалом.
Он — чуть заря —
Кричит,
Стучит,
Под нос мурлычет песни.
Товар гнилой тебе всучит,
А ты потом — хоть тресни:
Доказывай,
Рассказывай,
Слезу рукой размазывай.
Он тащит груз на голове —
Бакшиш его призвание.
А в полночь пожилой вдове
Несет свое страдание.
Он то ликует, весь в друзьях,
То тянет руку городу.
Он то доволен как нельзя,
То усыхает с голоду.
Бродяга этот
Смотрит так
На белоснежный Дели:
«Мол, я бы тоже не дурак
Поспать в его постели».
Нью-Дели —
это важный саб.
А Старый Дели —
Жалкий раб.
На полусогнутых всегда
Он перед франтом этим.
Их вековечная вражда
Передается детям.

Петербург:
нанесенный северным рейсфедером

Чертежный рейсфедер
Всадника медного
От всадника — ветер
Морей унаследовал.

Каналы на прибыли,
Нева прибывает.
Он северным грифелем
Наносит трамваи.

Попробуйте, лягте-ка
Под тучею серой,
Здесь скачут на практике
Поверх барьеров.

И видят окраинцы:
За Нарвской, на Охте,
Туман продирается,
Отодранный ногтем.

Петр машет им шляпою,
И плещет, как прапор,
Пурги расцарапанный,
Надорванный рапорт.

Сограждане, кто это
И кем на терзанье
Распущены по ветру
Полотнища зданий?

Как план, как ландкарту
На плотном папирусе,
Он город над мартом
Раскинул и выбросил.

Борис ПАСТЕРНАК. 1914—1916

Тотьма: в лесах

Здесь лесов-то тьма, а в лесах Тотьма
Утонула, — не видно крыш.
Как придет зима, занесет дома,
Сверху Тотьмы не разглядишь.
Все леса, леса, вплоть до полюса,
И на юг леса, на восток,
За околицей хвоей колются,
Пробираются без дорог.
А в лесах она, река Сухона,
В ней веслом до дна не достать,
Как придет весна, думы вслух она
Начинает петь-напевать.
Она баскими дарит сказками,
А за сказками бает быль,
Быль неласкова, глубь опасная,
Разбиваются волны в пыль.
По реке плоты
В сорок две версты.
До небес семь верст, лесом все...
В небе тыщи звезд,
Месяц в полный рост,
И медведи ходят в овсе.
Хочешь верь не верь,
Приезжай, измерь,
Не мешай человеку врать.
Это просто проверить тебе теперь, —
Самолетом рукой подать,
Полчаса — не срок, городок у ног,
И леса стоят, как сказал,
Только вот, браток, что насчет дорог, —
Про дороги я не соврал.
К нам дороги ягою меряны
Лет полсотни назад клюкой,
И клюка ее здесь потеряна
В темном лесе за Юг-рекой.

Сергей ОРЛОВ. Побывальщина. 60-е годы

Махачкала:
столица Российского Каспия

Там, где в берег рябой
Бьет волна за волной,
Город Махачкала
С гор ворвался в прибой!
Ну и море, друзья.
Ну и ветер, друзья.
Не смеяться — нельзя,
И не плакать — нельзя.
Волны — вольный народ.
Валу вал друг и брат.
Море в пляску идет —
Горы, сдайте назад!
Этот танец, друзья,
Мне нельзя не понять.
То, лезгинкой грозя,
Волны движутся вспять.
То, как в битву быки,
Вдруг на берег бредут —
Изомнут,
         изотрут,
                 разорвут на куски!
Соль в морщинах у глаз —
От слезы?
От волны?

Виктор ГОНЧАРОВ. 1961