Монастырь — посад — город

Русские города, возникшие
вокруг монастырей или на их месте

С.В. РОГАЧЕВ

Троице-Сергиева Лавра. Вид с птичьего полета Фото начала 90-х годов с сайта журнала «Русский дом»

Длительное время в наших учебниках географии ставился едва ли не знак равенства между понятиями «город» и «промышленный центр». Школьники изучали города нашей Родины в основном по экономической карте, и успех изучения определялся главным образом тем, насколько хорошо ученику удавалось запомнить цвета секторов в кружках того или иного промцентра, то есть запомнить, сколько и какие отрасли «представлены» в этом пункте. Города казались почти немыслимыми без промышленных предприятий.
Мало что изменилось в обучении и ныне: экономическая карта (точнее, промышленная составляющая ее нагрузки, причем порядком устаревшая) остается главным источником, с помощью которого мы формируем у школьников и студентов представление о городах. Из всех карт атласа только на экономической карте образы городов различаются между собой качественно: «покрашены в разные цвета». На общегеографической и других картах¹ у городов в буквальном смысле вообще нет никакого колорита, все — одноцветны и различаются только размером пунсонов.
Между тем в последние годы наши школьники на собственном опыте (вернее, на опыте своих родителей) постигли, что промышленное и городское развитие не всегда тождественны. Есть города, где закрылись или впали в летаргию ведущие заводы, но которые остаются городами, причем некоторые не только не потеряли население, но и немного подросли. Это заставляет задуматься о том, что формирование городов (градообразование) не всегда было и не всегда будет определяться промышленными предприятиями. Заставляет задуматься о том, как появились на свет Божий разные города, что’ дало им жизнь (то есть каков генезис города), что’ жизнь в них поддерживает, что’ определяет их специфику — их наиболее значимые отличия от других городов.
В этой статье мы обратим внимание на небольшую группу городов, имеющих особое происхождение. Речь пойдет не о тех городах, что возникли из княжеских крепостей, из бюрократических центров управления губерниями и уездами, из торговых сел в земледельческих районах, из уральских заводов или волго-клязьминских фабрик, из подмосковных НИИ и КБ, из черноморских пляжных поселков, то есть не о тех, что заведомо формировались в водовороте мирской жизни, в гуще связей. Речь пойдет о тех городах, что появились из объектов, которые вроде бы изначально стремились уйти от мирской суеты, искали уединения (уединение — как фактор размещения!), изолировались от связей. Речь о городах, выросших вокруг монастырей или на их месте².

Сергиев Посад

Исторический герб Сергиева Посада (принят в 1992 г. на основе герба 1883 г.) Главная фигура герба — монастырская стена с воротами и возвышающимся из-за стены церковным куполом. Купол с двух сторон сопровождается золотыми бердышами. Это символы той роли, которую Троице-Сергиев монастырь — как тыловой оплот — сыграл в обороне Московского государства от южных и западных грабителей. В верхнем углу щита — герб Москвы, указывающий на принадлежность города к Московской области

Самый известный из российских городов, ядром кристаллизации которого послужил монастырь, — несомненно Сергиев Посад, райцентр на северо-северо-востоке Московской области. История Троице-Сергиева монастыря известна: он был основан в конце 30-х — первой половине 40-х годов XIV в. преподобным Сергием Радонежским. Сергий — сын ростовского³ боярина, переселившегося в подмосковный город Радонеж (ныне не существующий)⁴. После смерти родителей Сергий ушел в необжитую местность в 15 км к северу от Радонежа, где построил келью и деревянную церковь во имя св. Троицы. Постепенно к Сергию, принявшему монашеский постриг, стали стекаться чернецы-сподвижники. Слава об уединенной обители стала шириться, к слову троицкого игумена стали прислушиваться не только простые богомольцы, но и митрополит и великий князь.
В житийной литературе обычно говорится, что Сергий, основывая Троицкий монастырь, шел «в пустыню», искал места для уединенной и сосредоточенной молитвы. В одном из ныне действующих учебников для 9-го класса можно прочитать «в глухих лесах (выделено мной. — С.Р.)... Сергий Радонежский основал Троицкий монастырь». Это так и не совсем так. Монастырь был основан всего в нескольких километрах от одной из самых оживленных дорог того времени — Москва—Переславль-Залесский—Ростов—Ярославль⁵, и где-то здесь, поблизости, с запада должна была примыкать дорога из древнего Дмитрова. Таким образом, если микроположение Троицкой обители и было «пустынным», то по макроположению она попала «в точку», в гущу передвижений, к артериям пульсирующих пространственных связей Московской Руси. Да, первоначально дороги действительно проходили чуть в стороне от Троицы (тогдашняя трасса Ярославской дороги шла в двух-трех километрах восточнее). Но растущий «близ дороги» монастырь был для путешественников слишком привлекателен как место для ночлега, защиты, богомолья, моральной поддержки — и дорога вскоре изменила траекторию и сдвинулась чуть на запад⁶, к Троице.

Герб города Загорска (Сергиева Посада), принятый в 1967 г. и использовавшийся до 90-х годов Монастырские башня и стена составляют центральный элемент эмблемы города и утверждают его специфику: город вырос как подмонастырский посад. Шестеренка и колос — элементы, мягко говоря, совсем не оригинальные (эта пара украшала чуть ли не каждый городской герб советского времени), но размещение их в поле герба разумно, они окольцовывают башенку, подчеркивая тем самым, что город развился вокруг лавры (промышленность садилась на сдобренную подмонастырскими слободами инфраструктуру; сельскохозяйственные территории обступали растущий посад). Лошадка внизу — символ игрушечного производства в Сергиеве Посаде — Загорске; игрушечное дело — тоже порождение лавры: игрушечники работали на обширный рынок паломников, которым хотелось привезти с собой от Троицы гостинец детям

Положение монастыря к северо-востоку от Москвы, то есть в сравнительной безопасности от внешних вторжений с юга (Орда) и с запада (Литва, Польша и пр.), естественно придавало ему роль убежища. Он сравнительно мало пострадал от ордынских набегов (и, напротив, стал своеобразным символом антиордынской борьбы: благословение Сергием Дмитрия Донского на Куликовскую битву; троицкий инок Пересвет в поединке с Челубеем—Темир-Мурзой; ободряющее послание троицкого игумена Вассиана Ивану III в геополитически переломный момент «Стояния на Угре»). Он не был взят польско-литовскими шайками в Смуту (и, напротив, воззвания, рассылаемые троицким келарем Авраамием Палицыным стали катализатором организации борьбы с интервентами). Даже во внутренних смутах здесь искали опоры московские государи: сюда бежал Петр от стрелецкого бунта.
Заметим также, что Троицкий монастырь на удивление удачно вписался в подмосковный пространственный ритм городов: вокруг Москвы на расстоянии около 100 км исстари начало складываться кольцо важных оборонительных пунктов-городов: Коломна—Кашира—Серпухов—Боровск—Можайск—Волоколамск—Клин—Дмитров. В восточной и северо-восточной части, в 135-градусном секторе между лучами Москва—Коломна и Москва—Дмитров, кольцо это не было замкнуто, и монастырь Сергия (с XVI в. здесь появляются каменные стены и башни) стал очередной жемчужиной в этом крепостном ожерелье⁷. Но если на передовых (южном и западном) рубежах Москвы нужны были княжеские крепости — кремли с профессиональными дружинами, то здесь, на северо-востоке, достаточно было и обители чернецов, готовых, однако, к обороне. В результате неприкрытый тыл Москвы существенно сузился. А после, мы увидим, другой основанный Сергием монастырь вообще почти замкнул кольцо подмосковных оплотов.
С расширением границ Московского государства оборонительная значимость монастыря сошла на нет, но в качестве духовного оплота России он сохранил и сохраняет едва ли не первенствующую роль. В исконной Великороссии — это единственная лавра⁸. Конечно, развитие Сергиева Посада в новое время определялось уже не только монастырем. Но монастырь, собиравший здесь десятки тысяч паломников, создав здесь обширный рынок сбыта, дал импульс развитию здесь ремесел. В частности, ориентируясь на паломнический спрос, в городе и окрестностях развилось игрушечное дело: знаменитая сергиево-посадская матрешка, богородская резная игрушка; в городе ныне работают единственные в стране НИИ и музей игрушки. В советские годы город стал мощным промышленным центром: особенно известен Загорский оптико-механический завод (ЗОМЗ) — производитель биноклей, прицелов, приборов ночного видения. Здесь (и поблизости) разместились различные научно-производственные предприятия, специализированные военные городки, испытательные полигоны. Не забудем однако, что все это разнообразие функций постепенно, как в снежном коме, напластовывалось на то изначальное ядро, на тот сердечник, который вложил в него в XIV в. преподобный Сергий.

Троице-Сергиева лавра Памятная медно-никелевая монета достоинством 5 рублей, выпущенная Банком России в 1993 г.

Какая, казалось бы, генетическая связь между монастырем и современной промышленностью? Но она есть. Монастырь притянул к себе дороги, создал большое поселение. Одной из первых протянувшихся от Москвы железных дорог стала дорога на Сергиев Посад (1862 г.!) — чтобы возить богомольцев «к Троице», «к Сергию». Железная дорога (продолженная потом на Ярославль и на Архангельск) дала городу дополнительный импульс экономического развития. Вокруг монастыря издавна группировались представители творческой интеллигенции. Многие (мыслители Флоренский и Розанов, писатель Пришвин, художник Фаворский и др.) здесь жили, причем и в те годы (1919—1946), когда лавра была закрыта. Так монастырь прямо или косвенно формировал вокруг себя транспортную, социальную, интеллектуальную, профессиональную инфраструктуру — создавал условия для роста многофункционального производственного центра.
То, что именно лавра оставалась и остается в Сергиеве—Загорске градоформирующим, системообразующим ядром, подчеркивается тем, что лаврская (Красногорская) площадь воспринимается загорчанами⁹ как центр города. Признанным центром не смогли стать близлежащие площади и скверы ни перед внушительным Дворцом культуры имени Гагарина (памятник солидной сталинской архитектуры, 1954 г.), ни перед светлым горсоветом (архитектурный выразитель романтических надежд развитого социализма). Даже памятник Ленину — своеобразный маркер центра почти в любом городе — был возведен именно на лаврской площади.

Памятник Сергию Радонежскому у стен Троице-Сергиевой лавры

Недавно у стен лавры был поставлен бронзовый памятник преп. Сергию. И теперь два философских антагониста (диаметрально по-разному решавшие основной вопрос философии) находятся в одном архитектурно-планировочном пространстве. Некоторых это раздражает, других забавляет. Но если вдуматься, то здесь нет места для иронии: на площади стоят памятники двум людям, посвятившим свои жизни укреплению Московского государства: один — формируя тыловую поддержку молодой Москве — стоял при рождении Московской Руси; другой — предложив стране альтернативу разлагавшемуся режиму, перенеся столицу из периферийного Питера в сердце России — положил начало самому мощному из когда-либо существовавших в истории государств с центром в Москве — Советскому Союзу.
Развитие монастыря и разрастание слобод, посада вокруг него с последующим превращением в крупный город¹⁰ следует рассматривать, конечно, как результат подвижнической и праведной жизни св. Сергия, притягательности и обаяния его личности, глубины его веры. Но несомненным фактором развития стало и удачно выбранное географическое положение для основания обители. Было ли оно «просчитано», сознательно проанализировано и выбрано Сергием? Стало ли оно результатом случайного выбора, трансцендентного наития? Гадать по этому поводу бесполезно. Впрочем, нижеследующая история с основанием Киржачского монастыря позволяет предположить, что пространственное, географическое мышление Сергию было не чуждо.

Продолжение следует

¹ В некоторых учебниках есть еще, правда, карты последовательности освоения территории России, и там пунсоны городов покрашены разными цветами в зависимости от времени основания. Но это все-таки количественная, а не качественная характеристика.
² Соответствующую задачу в серии «Властелин колец» см. в № 44/2002, с. 23, 25—26.
³ Местом рождения преп. Сергия считают Варницкую слободу в Ростове (ныне — по западную сторону Ярославской железной дороги), где впоследствии в память о Сергии был построен Варницкий монастырь, ныне восстанавливаемый.
⁴ Ныне село Радонеж (а до недавнего времени — село Городок в 60 км от Москвы, между Ярославским шоссе и Ярославской железной дорогой).
⁵ Это ныне Ярославль — лишь «один из» более или менее крупных городов России, это ныне Переславль и Ростов — небольшие райцентры, пусть и избалованные вниманием туристов. А в тогдашней Руси — это были крупнейшие центры, национальной значимости ядра, соответствующие городам-миллионерам в современном масштабе России.
⁶ В 70—80-х годах ХХ в. новая автострада Москва—Ярославль (ныне — федеральная трасса «Холмогоры») снова обошла Загорск (Сергиев Посад) стороной и пролегла примерно там же, где проходил старейший путь, то есть в нескольких километрах восточнее города. Произошло как бы отрицание отрицания. Сначала монастырь «пригнул» к себе дорогу, искавшую надежных этапных опор. Потом, благодаря симбиозу «монастырь + дорога», вырос город, ставший затруднением для дороги, стеснивший движение. Дорога же с чрезмерно интенсивным транзитным движением стала обременительной для города. И магистральная дорога выпрыгнула из города, от монастыря на сельский простор, к «старому руслу». В сущности, это одно из проявлений правила смещения Вильяма Бунге, о котором «География» некогда рассказывала; см.: Всеобщая заочная олимпиада. Задача для будущего таксиста//География, № 44/95, с. 8.
⁷ Южные и западные «сторожа» Москвы, расположенные на наиболее угрожаемых направлениях, встали от Москвы подальше, чтобы обеспечивать достаточную — по тем временам — безопасность рубежей, а Троицкий монастырь, выросший на укромном векторе, встал поближе к столице.
⁸ Лавра — особо почитаемый, особо заслуженный монастырь. В Русской православной церкви лавр всего четыре: Киево-Печерская (древнейший монастырь Руси), Почаевская (оплот православия в волнах наступающего католицизма и унии в Тернопольской обл. Украины), Александро-Невская (официальная, Петровская, некогда столичная) и Троице-Сергиева.
⁹ А как их иначе назвать? Не сергиевопосадцами же…
¹⁰ Наслоившиеся на монастырь слободы в 1782 г. были административно объединены в единое поселение, названное Сергиевым Посадом, в сущности — преобразованы в город. В 1919 г. посад стал официально называться город Сергиев. В 1930—1991 гг. город носил название Загорск (в честь партийного деятеля В.М. Загорского), и многие по-прежнему в быту продолжают так именовать этот город. С 1991 г. это город Сергиев Посад.