Таймыр — Норильск:
классика Севера

Г.А. АГРАНАТ
профессор, доктор географических наук,
Почетный полярник,
член Научного совета Российской академии наук
по Арктике и Антарктике

Регион соединяет в себе наиболее характерные, классические черты Севера. Соседство слабо освоенных или совершенно не освоенных людьми огромных просторов и высокоразвитого очага человеческой деятельности. В этом, да не только в этом, уникальность территории. Она — в самой природе, в истории открытия и исследования, в противоречиях развития, в широких, но не очень определенных перспективах. Пример великих достижений человека в Арктике, его стойкости, мужества, выносливости и коллективизма. И тут же образцы жестокости, неприглядных, не слишком честных действий. Свойственные полярным краям — и драмы, и трагедии, и романтика.

Истинный Север: природа и история

Озеро Таймыр

Полуостров Таймыр, мы берем его в административных границах Таймырского (Долгано-Ненецкого) автономного округа, занимает более 880 тыс. км², это, как принято сравнивать, территории Великобритании, Франции, Бельгии, Нидерландов вместе взятые! А проживает в нем, если исключить географически маленький, по существу точку, Норильск (225 тыс. чел.), всего 44,5 тыс. человек (2002 г.). Один человек приходится на двадцать квадратных километров! На нашем Севере реже заселен лишь соседний Эвенкийский автономный округ, на зарубежном — Крайний Север Канады.
Край, простирающийся от тундры, причем в самом ее грустном, каменистом облике, до редкостойной тайги. Правда, унылые осенние и жестокие зимние черты летом сменяются буйством цветов, множеством птиц, голубизной больших и малых озер. Обычная в общем для Севера смена, на Таймыре она проявляется особенно энергично. Но, увы, в южной части полуострова зима властвует примерно 235 дней в году, а на севере — 285!

Вечная мерзлота, страшный бич хозяйственного строительства, здесь мощнее, чем в других северных местах. Начинаясь совсем близко от поверхности, она проникает до глубины 300—500 м.
Суровейшей необычайности природы края под стать своеобразие истории его открытия. По мнению ряда исследователей, «писаная история» Таймыра началась в ХVI—ХVII вв., когда в Пясиду (так называли в те давние века Таймыр) проникли первые русские люди. Шли они с европейского Поморья.

Рудник «Маяк» в Норильском горно-промышленном районе

Впрочем, пора считать истинными датами открытия земель время, когда здесь появлялись первопоселенцы — аборигены. На Таймыре это произошло шесть тысяч лет назад, первыми были охотники на оленей, предки нынешних долган, ненцев, нганасан. Не очень ясно, откуда они шли, вероятно с юга.
Начиная с XVII—ХVIII вв. у северных берегов Таймыра пролегали маршруты знаменитых экспедиций, походов, исследовавших пути вокруг северных берегов Азии, желавших узнать, ведут ли они в Америку. Потому путь этот, ныне именуемый Северным морским путем, долго называли Северо-Восточным проходом, подобно Северо-Западному проходу — пути вокруг северных берегов Америки, по которому искали дорогу в Китай, Индию.
Таймырские берега памятны драмами и трагедиями, постигавшими дерзостных море- и землепроходцев, они все еще таят много неразгаданного. До сих пор, например, не могут раскрыть тайну найденных шесть десятилетий назад, но пока, как теперь говорят, не идентифицированных остатков временных стоянок людей на востоке Таймыра. Исследователей манят следы былой походной жизни — трухлявые бревна какой-то избушки, полусгнившие мелочи бытового обихода, монеты, принадлежавшие, вероятно, какой-то экспедиции ХVII или ХVIII в.¹
Таймыр славен и событиями недавней истории. Остров Диксон, входящий в состав Таймырского округа, в августе 1942 г. был местом победоносного сражения с вторгшимся сюда тяжелым немецким крейсером «Адмирал Шеер». Кажется, военные историки недостаточно высоко оценили этот факт, а ведь у Таймыра произошло второе достаточно серьезное поражение немцев в Великой Отечественной войне после битвы под Москвой зимой 1941/1942 гг. Следующим был Сталинград.

Таймыр заповедный

Астрономический календарь жителя Норильска

Неудивительно, что необъятностью и своеобразием ненарушенной природы Таймырский полуостров давно привлекал внимание естествоиспытателей. В 1992 г. в центральной его части был создан Большой арктический заповедник, ставший самым крупным заповедником России (4169 тыс. га) и самым крупным во всей Арктике, если не считать гренландского, но тот занимает в основном ледник. Чуть раньше возник Таймырский заповедник (1324 тыс. га), это на юге полуострова, позже заповедный режим был установлен на юго-западе — в Путоранских горах. В целом почти 10% площади округа охвачено природоохранными территориями — в три раза меньше, чем на Аляске, по праву считающейся на Севере передовиком в этом деле, но в 2—3 раза больше, чем по России в целом.
И это отвечает давно выдвинутой экологами и географами задаче максимального охвата ненарушенных земель охранным режимом. Считается, что такая мера — одно из главных средств экологического спасения Земли.
Таймыр — одна из самых больших сохранившихся на Земле кладовых природных чудес. Не может не потрясти стремительное появление летом на месте бесконечной снежной пустыни с ее жестокими морозами ковра ярчайших трав и цветов. Их, как писалось, срок недолог, но магия эта поражает. Почему-то вспоминаются слова из незатейливой песенки:

Биологов всего мира особенно привлекают птицы таймырского лета. Их необычайно много, они красочны, бойки, шумны.

Много уток и гусей, среди них редкая миниатюрная краснозобая казарка, кулики, поморники, десятки других видов птиц, сотнями тысяч, если не миллионами, слетающихся на короткое арктическое лето из Африки, Европы, да Бог знает, откуда еще, чтобы отложить яйца и продлить жизнь птичьих поколений. Птиц этих давно изучают — упомяну замечательные работы покойного Саввы Михайловича Успенского и здравствующей Елены Васильевны Рогачевой. Но еще нельзя сказать, что пути умопомрачительных перелетов, их внутренние, биологические, механизмы, их удивительнейшее — именно так — навигационное чувство досконально поняты и объяснены.

Ары-Мас — самый северный в мире лес Фото И. Поспелова. http://taimyrsky.newmail.ru

Есть и другие соответствующие таймырским масштабам впечатляющие природные явления. Здесь изначально было самое крупное в мире стадо диких оленей, заметно большее, чем другое крупное скопление этих животных на севере Америки. Его оценивали в миллион голов. Первопоселенцам олени давали пищу, одежду и кров, из их шкур устраивали чумы. Люди кочевали, следуя за оленями, меняющими пастбища по сезону, погоде, рельефу местности. На карте пути оленьих миграций выглядят сложнейшей вязью.
Затем перешли к домашнемy оленеводству, вроде бы более культурному, завели загоны (корали) по западному, кажется финскому, образцу (в Америке домашнее оленеводство не привилось), жизнь северян стала более оседлой. Дикие олени стали мешать оленеводству. Живущие на воле, мощные и активные, они первыми затевают драки, сманивают важенок (самок).
Иx начали стремительно отстреливать, таймырское стадо диких оленей сократилось до 350—360 тыс. животных.
Есть, впрочем, и бесспорно приятное в таймырской природе. Из Канады в 1974 г. на Таймыр завезли небольшую группу мускусных быков, своеобразных длинношерстных животных, когда-то живших по всей Арктике, в том числе и на Таймыре. «Лохматые подарки», как их шутливо называли канадцы, передавшие нам их действительно в качестве подарка, отлично прижились. Теперь Таймыр сам дарит их соседям — Якутии и Ямалу.
Вымершее таймырской животное — мамонта — уже не воскресишь. Но в большом количестве находят его останки, главным образом бивни. Появился энтузиаст, к сожалению, не россиянин, а француз, создавший Музей мамонта в Хатанге, в пустовавшем подземном помещении, где всегда холодно, а это важно для сохранности бивней. В Хатанге — штаб арктического туризма, и Бернар Уик, видимо, имеет приличный доход, туристы охотно посещают музей, француза называют здесь «нерусским новорусским». Он потчует туристов и такой достопримечательностью: на реке Попигай, притоке реки Хатанги, обнаружен самый большой в мире древний кратер от падения метеорита. Диаметр его — 100 км!
И вот такой, мрачный пример таймырских контрастов. Сохранивший природную свежесть Таймыр содержит в себе очаг, до самого недавнего времени являвшийся страшным загрязнителем окружающей среды. Я имею в виду Норильск, среди городов России он занимает чуть ли не первое место по этому показателю. В последние годы комбинат «Норильский никель» принимает довольно серьезные технологические и другие меры, чтобы сойти с этого позорного чемпионского помоста. Расходы на природоохранные мероприятия в 2001 г. составили 3,9 млрд руб. — сумму немалую².

Я привел несколько приметных фрагментов из жизни полуострова, не очень заботясь при этом о систематичности и научности изложения. Хотелось показать, что Север, по крайней мере Таймыр, — во многом еще терра инкогнита. Земля северная полностью не познана, нeмaлo усилий ученым и управленцам придется приложить к тому, чтобы исчерпывающе понять ее природу, историю, ее возможности, наметить пути дальнейшего развития. В наибольшей мере это относится к социальной и экономической сферам жизни таймырцев и норильчан, здесь особенно много нерешенного, если не сказать несправедливого.
К числу уже упомянутых, до конца не понятых природных проблем можно отнести и загадочную так называемую сукцессию³. Чем будет зарастать, наполняться нарушенная человеком поверхность тундры и лесотундры и, главное, можно ли направлять, регулировать этот процесс? Известны опыты залужения тундры, то есть создания луговой растительности. Магаданский ученый С.В. Томирдиаро первым начал работать в этой области. Комплексом этих проблем успешно занимаются А.А. Тишков, Г.Е. Вильчек.

Первопоселенцы.
Традиционное хозяйство

Долганы (5,3 тыс. чел.), ненцы (3,1 тыс. чел.), нганасаны (800 чел.), энцы (200 чел.) — самые, так сказать, многочисленные из малочисленных народов Таймырского автономного округа. Национальная политика советского государства на Таймыре, как и в других северных округах, была непростой. (Бывали и трагедии: в 30-х годах бунтовали авамо-хатангские тундровики.) Об этой политике немало написано⁴. Как и на зарубежных северах, она была политикой проб и ошибок, но в целом оказалась не хуже многих других. Более того, в советских условиях было больше примеров самоотверженной заботы об аборигенах.
В 30—60-х годах прошлого века была хорошо известна московская комсомолка, посланец Главсевморпути Амалия Хазанович, которая в течение 30 лет каждый год кочевала с аргишами (оленными обозами) по хатангской тундре, организовывала передвижные «красные чумы», в пути и на стойбищах помогала нганасанам, долганам, ненцам приобщаться к современной культуре. Аборигены и местные власти не забывали ее и после ее отъезда⁵.

Были и другие подобные случаи, может быть, не столь выдающиеся. Посмотрите подшивки журналов «Северные просторы», «Мир Севера», и вы увидите имена благородных энтузиастов. Правда, аборигены все меньше нуждаются в воспитателях, в культурном отношении они становятся самодостаточными. И это, конечно, хорошо.
Традиционное хозяйство — оленеводство, рыболовство, охота. Как и всюду, реформаторы нанесли ему сильнейший удар. Особо надо сказать о рыболовстве и рыбной промышленности. Эти отрасли переросли рамки традиционного хозяйства, в них заняты не только, и не столько, коренное, но и пришлое население, они приобрели сугубо товарный облик. Продукция рыбоконсервных заводов в Усть-Порте, в низовьях Енисея и Снежногорске, на Хантайском озере давно известна за пределами Таймыра. Требования рыночной рентабельности чуть не погубили эти заводы, восстанавливаются они с трудом. Такая же судьба постигла промыслово-животноводческие хозяйства, они держатся на энтузиазме руководителей. Об одном из них, Эдуарде Анатольевиче Туманове, директоре хозяйства «Хантайский», часто говорят, его показывают по телевидению. С великим трудом сохраняются местные сувенирные художественные промыслы. Они замечательны; например, памятные изделия нганасанских мастеров из тончайшего фарфора недавно получили высокую оценку в Америке.
Справедливости ради надо сказать, что «Норильский никель» в последние годы оказывает социальную помощь таймырским аборигенам, хотя последствия реформ еще не преодолены. За 1991—2002 гг. население сократилось почти на 20%, уменьшилось число дошкольных учреждений и общеобразовательных школ, коек в больницах, библиотек. Бюджет округа с ростом отчислений от комбината становится все менее зависимым от федеральных дотаций. В 2001 г. собственные доходы на 75% покрывали бюджетные расходы. В сравнении с рядом других субъектов Российской Федерации это совсем неплохо. Да и в сравнении с зарубежными северами: в Юконе и Северо-Западных территориях (Канада), по данным конца 90-х годов, до 70% бюджета обеспечивается дотациями центрального правительства.
Вообще, из четырех административных районов Таймырского автономного округа (Усть-Енисейский, Диксонский, Хатангский, Дудинский) дотационными являются первые три. Дудинский район (точнее, территория, подчиненная Дудинской горадминистрации) полностью себя кормит: речной и морской порты приносят большие доходы и, соответственно, немалые налоговые платежи.
Можно заключить, что Таймырский автономный округ среди ряда других северных субъектов федерации, и прежде всего автономных округов, занимает в финансово-экономическом отношении неплохое место. Во всяком случае, он стоит в одном ряду с такими богатыми нефтегазовыми территориями, как Ямало-Ненецкий и Ханты-Мансийский округа.

Продолжение следует

¹ Л.М. Свердлов. Таймырская загадка. — М., 2002.
² Факт, может быть, имеющий чисто пропагандистскую подоплеку, но в общем заслуживающий одобрения. 5 июня 2003 г., в Международный день защиты природы, в Москве у здания «Интерроса» — финансово-промышленной структуры, которой подчинен «Норильский никель», собрались «зеленые», выступающие против самых опасных загрязнителей — предприятий черной и цветной металлургии. К ним вышли представители «Норникеля», которые подробно рассказали о стратегии компании в области экологии.
³ Сукцессия — смена растительных сообществ в процессе их формирования и развития. Сукцессии могут происходить в естественных условиях или в результате нарушения природных растительных сообществ человеком. — Прим. ред.
⁴ См., например: «География», № 17—19/2003.
⁵ Маленькая квартирка Амалии Хазанович в Москве представляла собой удивительный музей костяных, деревянных, меховых и других сувениров и подарков, грамот, посвящений, благодарственных писем. Ее книга (А. Хазанович. Тридцать лет по тундре с нганасанами. — М., 1967) — дневниково-документальное свидетельство героики Севера советских лет, героики, которую забывают или хотят забыть.