Климатические пояса и
природные зоны в жизни народов

Ю.Н. ГОЛУБЧИКОВ
канд. геогр. наук, ведущий научный сотрудник лаборатории «Московский регион»
географического факультета Московского государственного университета
им. М.В. Ломоносова

Географический фактор
в исторических судьбах

«Народы во многом повторяют судьбы отдельных людей. Они тоже имеют свой дом, работают, живут лучше или хуже, но главное, — как и люди, являются неповторимыми личностями со своими привычками и характером, со своей манерой понимать вещи», — писал русский философ И.А. Ильин. Психические особенности людей и образуемых ими народов в огромной степени предопределены средой их развития, а она, в свою очередь, в немалой степени зависит от окружающей природной обстановки. «Посеешь характер — пожнешь судьбу», — говорит старинная пословица, значит, и исторические судьбы народов зависят от психических особенностей их характеров, предопределенных средой. Психический индивидуальный и национальный характер — явление природное.
Еще древнегреческий мыслитель и врач Гиппократ (ок. 460—370 гг. до н. э.) говорил о влиянии природы на психику и судьбы людей. В странах, где счастливое смешение времен года и мягкость климата напоминает весну, писал Гиппократ, не может быть  места для мужества, упорного трудолюбия и нравственной энергии. Их нет не только у туземцев таких стран. Проклятию такого климата подвергаются и пришельцы, потому что стремление к наслаждению неизбежно должно там взять верх. Подчинять своей воле живущих там людей могут только те тираны, предки которых или они сами родились под другими, более суровыми небесами. Там они и приобрели больше силы и хитрости, которые и позволили им подчинить себе обитателей более теплых стран.
Современник Гиппократа Фукидид, анализируя первобытный период жизни своего эллинского народа, пришел к выводу, что чаще всего менялось население тех областей, которые были всего щедрее одарены природой. Это Фессалия, Беотия и большая часть Пелопоннеса, где народы относительно молоды. Тогда как Аттика, при бедности своей почвы, сохраняла одно и то же гораздо более древнее население. Это различие Фукидид объяснял не только тем, что более богатые страны возбуждают захватнические инстинкты завоевателей, но и тем, что племена, живущие среди плодородной природы, внутренне слабеют. Избыток богатств приводит к выделению из населения отдельных личностей, вступающих во внутренние раздоры между собой, что ведет к ослаблению богатых государств. Это облегчает вторжение чужеземных завоевателей.
Знаменитый географ Страбон (ок. 63 г. до н. э. — ок. 23 г. н. э.) считал свойства богато расчлененной берегами и раздробленной рельефом Европы особенно благоприятными для формирования деятельного характера людей и разнообразия культур. Частая смена низин и горных стран вели к разнообразию быта живущих рядом народов. Наряду с земледельческими народами, создающими цивилизацию и городскую жизнь, в негостеприимных областях Европы живут воинственные племена. Европа одинаково благоприятна как для развития  мирной культуры, так и воинской силы.
Развивая мысли Страбона, французский философ Монтескье (1689—1755) приходил к выводу, что «царство климата является первым из всех царств» и нравы, действия и законы без всяких исключений подчиняются ему. Люди севера имеют большее количество животной теплоты, и соответственно сил, чем люди юга. Поэтому «народы жарких стран трусливы, как старцы; народы холодных  мужественны, как юноши», — писал Монтескье. В лежащей в умеренном поясе Европе нации противостоят друг другу, как сила силе, соприкасающиеся между собой с почти одним и тем же мужеством. В континентальной Азии, напротив, настоящего умеренного пояса нет. Местности, расположенные в слишком холодном климате, непосредственно граничат с местностями очень жаркого климата. Соответственно и народы, — воинственные, храбрые и деятельные, соприкасаются с народами изнеженными, ленивыми и боязливыми. Одни неизбежно становятся победителями, другие — побежденными. В этом лежит основание слабости Азии и силы Европы, свободы Европы и рабства Азии.
Согласно немецкому философу Иоганну Гердеру (1744—1803), народы в своем передвижении стремятся к средней полосе умеренного климата, ставшей центром культурного развития. Особенно влечет их Европа, куда испокон веков направлялись люди из Азии. «Здесь нет давящего холода самоедов или иссушающих ветров монголов; нет палящего жара песчаных африканских пустынь или избытка влажности и огромных колебаний американского климата», — отмечал Гердер.

Полярные пустыни и тундры

Собачья упряжка в лесотундре, у южных границ Арктики

Вверх от каждой точки земного шара убывают температура и продолжительность теплого периода. Восхождение на высокую гору можно сравнить с путешествием к полюсу. При подъеме на каждую 1000 м температура понижается приблизительно на 5—7°. Поэтому вскарабкаться на 100 м вверх равносильно тому, что приблизиться к полюсу на 100 км. В горах таким образом развивается высотная зональность, сходная во многом с той, что наблюдается с возрастанием широты.
С возрастанием как высоты, так и широты, вблизи той высокой черты, где наступают холодные пределы лесов, быстро начинает грубеть пейзаж, вся обстановка подлаживается к мрачному, более суровому колориту. За холодными пределами лесов жизнь начинает спрессовываться в тонкую пленку. Вначале ее толщина измеряется первыми метрами, затем сантиметрами и, наконец, миллиметрами. Дальше определенного уровня условия круглый год становятся благоприятны для существования воды в твердой фазе. Если горы достигают этого уровня, оледенение проявляется даже в самых жарких тропиках. Та часть тропосферы, где при подходящих условиях рельефа возможно существование  многолетних снежников и ледников, называется хионосферой. Нижняя ее граница получила название снеговоRй линии. Ниже снеговой линии, вплоть до холодных пределов лесов, господствует перигляциальная («окололедниковая») природная зона.
На холодных краях биосферы. Нигде, пожалуй, силы человека не противостоят так ярко  могущественным силам стихий, как в самых суровых, холодных и безлесных обстановках высоких широт и высокогорий, окружающих вечные льды. Эти области лежат на географических краях земной биосферы, которая не является непрерывной оболочкой земного шара.
Всем перигляциальным обстановкам присуща повышенная интенсивность и динамичность экзогенных процессов, нередко проявляющаяся в особой катастрофичности разрушительных стихийных сил. Большинство ландшафтов молоды. Многие территории лишь недавно освободились из-подо льда или воды. Процесс захвата живым веществом земной поверхности здесь еще не закончен. В любой  момент он может вновь оборваться. Коренные народы этих мест всегда жили с повышенным чувством опасности. Эта внутренняя напряженность уже давала повод к быстрому расходованию жизненной энергии.
В борьбе с суровой природой силы человека могут доходить до полного истощения, до полного исчезновения целых народов. Воздержанность и терпение часто граничат с бедностью и нуждой. Многие из этих народов отнюдь не обладают тем идеальным здоровьем, что им приписывают.
Молодые ландшафты насыщены многими реликтовыми и архаичными элементами, пережившими огромные исторические эпохи. Здесь царство очень древних лишайников и мхов. Большинство видов растений и животных были оттеснены сюда из более благоприятных сред более эволюционно продвинутыми и агрессивными формами жизни. Подобная закономерность характерна и для человеческих общин. Для экстремальных сред характерно сохранение наиболее древних этносов и чрезвычайно архаичных моделей жизнедеятельности. Но эта архаичность не означает «отсталости». По образному выражению Л.Н. Гумилева, это не «дети», а «старики» человечества, существенно растерявшие свои силы под напором более молодых и агрессивных соседей. Многие народы сумели выжить и жить лишь благодаря труднодоступности мест, куда оказались оттесненными более агрессивными соседями. Еще их далекие предки утверждались на Земле не благодаря победе над другими, а умением жить там, где другие не могут.
Количество обитателей невелико, межвидовая борьба между ними ослаблена. Выживают не сильнейшие, а те, кто способен приспособиться к суровым житейским условиям. Организмы не могут так активно бороться за тепло, как борются они за влагу в жарких пустынях. Там при появлении воды в оазисах возникают многоярусные жизненные образования. В холодных условиях жизнь в принципе не может достичь такого буйства, разнообразия и расцвета, даже вблизи геотермальных источников Чукотки или Исландии. Жизнь здесь существует в предельных для себя условиях на пути пассивного приспособления к холоду.
Главная особенность видов заключается в  мобилизации всех возможных ресурсов организма на преодоление стужи, на существование и размножение в условиях короткого лета. Основное средство для этого — интенсивное протекание всех жизненных процессов и бурный обмен веществ при сокращении теплоотдачи.
У животных уменьшаются размеры выступающих частей тела, они как бы стремятся к идеальной по теплоотдаче форме — шару (правило Аллена). Наиболее северный представитель лисиц — песец имеет самые короткие лапы, морду, уши. У северных подвидов толстоклювых кайр наиболее короткий клюв.
Только эскимосы и таймырские ненцы-нганасаны сумели заселить арктические берега этих суровых пустынь. Так же как отстают здесь в росте растения, отстают в росте и люди. Форма их тела тоже приближается к шару. Люди здесь невысокого роста, мясистое тело плотно сбито и насыщено кровью, что не придает ему стройности. У  малорослого человека быстрее бьется сердце. Ноги и руки у эскимосов закругленной формы, не обнаруживают никакой мускулистости. И сами они в своих толстых кожаных одеждах похожи на шары, и когда идут, то издали кажется, что они катятся.
Голова у эскимосов непропорционально большая, без сильных выпуклостей, нос — широкий и плоский, как бы приплюснутый и не выдается над широкими скулами; рот и глаза выглядят маленькими и круглыми; уши плотно прилегают к голове. Элизе Реклю сравнивал плоское лицо эскимосов с физиономией тюленя и находил, что они очень похожи кротким и несколько испуганным выражением. И характер эскимосов, считал он, походит на тюлений перемежающимися периодами лени и напряженной деятельности. Поздно просыпается половое влечение, женщины рождают  мало. Люди живут и умирают кротко и мирно.
Из всех народов мира эскимосы отличаются необыкновенно большим объемом головного мозга. В среднем у человека он колеблется от 1275 до 1460 см³, но у эскимосов объем мужского черепа нередко превосходит 1560 см³. Немало находится указаний и на их необычайные умственные способности. Нет, из их среды не выходит выдающихся математиков, и даже изучение  математики дается эскимосским детям с трудом. Как и у почти всех народов Севера, у них слабо развито полушарие мозга ответственное за абстрактное мышление. Зато у всех северных народов необычайно развито конкретно-художественное  мышление. Они легко воспринимают и воспроизводят сложнейшие движения зверей и птиц. Описан случай, когда эскимос, понаблюдав часа два за работой бульдозериста на впервые увиденном им бульдозере, садился за рычаги и тут же квалифицированно управлял работой машины.
Как эскимосы и алеуты строили свое хозяйство на добыче морского зверя, так кочевники тундры все необходимое получали у северного оленя. Эскимосы только охотились на оленей, а чукчи и другие народы тундры разводили большие оленьи стада. Среди чукчей и коряков заметно выделяются приморские оседлые группы, которые занимаются рыболовством и охотой на морского зверя (самоназвание — анкалын), и группы кочевых оленеводов (самоназвание — чаучу или чавучу). Чавучу означает «оленевод». Отсюда пошли географические названия (топонимы): Чукотка, чукотский.

Календарь оленевода

Апрель — еще устойчивы морозы, с гор тянет холодом, но солнце припекает все сильнее. В это время наблюдается минимум облачности в году. Снег еще лежит, и его мощность в апреле  максимальна. Под ярким солнцем и морозами он чрезвычайно уплотняется. Ягель в это время главный корм оленей, но он не всегда доступен. Олени испытывают голод.
Май — появляются проталины, а вместе с ними — первая зелень и цветы с яркими лепестками. Тундру заселяют птицы. От морских побережий отходят льды и подходит много нерп, белух, лахтаков. В оленьих стадах проходит отел. Появляются новорожденные олени. Для выпаса отводятся самые лучшие участки пастбищ. Главный корм оленей в это время — осоки и пушица. Весной они появляются раньше других трав.
Конец мая — июнь. Тепло, но возможны и резкие похолодания с выпадением снега. Дожди переходят в снегопады, часты туманы. Ягельный корм в рационе оленей все больше заменяется зеленой растительностью.
Июль — август — решающий период в оленеводстве. За это время поднимается упитанность оленей. Животных и людей преследуют насекомые: оводы, комары и мошка. Поэтому подбор соответствующих летних пастбищ играет большую роль. Оленеводы выходят со стадами на приморские равнины или поднимаются в горы, к истокам рек и ручьев, где  меньше гнуса, а ветры и оставшийся снег охлаждают воздух.
Сентябрь — октябрь. Перемежаясь с дождем, часто выпадает мокрый снег. К середине октября снежный покров ложится на большую часть тундры. Ранние и сильные заморозки сковывают водоемы льдом. Происходит гон оленей. На побережье — лучшие сроки для их забоя. В лесотундре возможен еще нагул оленей. Забой там производят в конце октября.
Ноябрь. Зима устанавливается прочно. Ненадолго показывается днем негреющее солнце. В темные ночи и пасмурные дни стада размещают в лесотундре или в закрытых естественными преградами горных ущельях.
Декабрь — март. В середине зимы царит полярная ночь, а в южных районах день дает о себе знать четырьмя-пятью часами серых сумерек. Большинство оленей отгоняется в места, не подверженные гололеду. Лучшими пастбищами служат лишайниковые редколесья. Такие места обычно хорошо защищены от ветра, и снег в них не сильно уплотнен. Ягель — главный зимний корм оленей. Зимой оленю требуется около 4—5 кг лишайника в день. Но ягель очень беден белками, минеральными солями и витаминами. Поэтому животные усердно ищут под снегом и охотно поедают травы, сохраняющие зелень листьев: пушицу, осоку, злаки, хвощи. С утолщением и уплотнением снежного покрова доступность кормов уменьшается. Оленеводы вынуждены подниматься со стадами на склоны сопок до зоны кедровых стлаников и ольховых зарослей или до гольцовой зоны развития ягельника. На гористых морских побережьях оленей в лесотундру не отгоняют. Пастбищами для них служат горные долины местных рек, где они питаются остатками высохшей растительности, зелеными листьями и стеблями осок. На склонах гор олени находят лишайники. Здесь вместе с солью их подкармливают еще костной мукой, приготовленной из отходов морского зверобойного промысла.

Перед лицом грядущих катастроф. Обитатели гор и высоких широт прекрасно знают повадки животных и птиц. Люди, которым приходится бродить по тундрам и горам, быстро ориентируются на местности. В любую пургу или туман они отыскивают нужную ярангу, находящуюся за много десятков километров. У них развивается особое «внутреннее видение» пространства и чутье времени. Не сговариваясь, могут съехаться к определенному времени на сход. Отыскивают соплеменников, засыпанных снегом во время пурги, когда их не удается обнаружить по следам или с помощью собак.
Без выработанного тысячелетиями опыта коренных народов суровых экстремальных сред не может быть поставлена разумная организация жизни в высоких широтах.
Охотники, кочевники, рыбаки испокон веков не только знали большинство ремесел, но и были еще своеобразными энциклопедистами-ремесленниками. Они в полной мере владеют той техникой быта, без которой невозможно выжить и жить в холодных экстремальных условиях, наладить разумную эксплуатацию природных богатств этих территорий.
Колонизационный процесс уменьшил населяемое ими пространство, которого стало не хватать для охоты, рыбной ловли или животноводства. Следствием явились разложение общества, обеднение и голод. Теперь многие из этих народов стали исчезающими. Но главной демографической тенденцией последних десятилетий для коренных обитателей экстремальных сред оказалось не столько вытеснение их в более суровые условия, к чему они испокон веков адаптированы, сколько переселение в совершенно чуждые среды. Это — перевод на оседлость или переселение с гор на низменности, или техногенное разрушение природной среды.
В связи с переводом северных кочевников на оседлость полвека назад традиционные формы природопользования стали угасать. Жившие в передвижных ярангах кочевники были переселены в дома. Жизнь многих из них улучшилась; многие этого хотели, но не все. Беда в том, что переселили всех. Дети кочевников стали учиться в школах-интернатах и забывали родной язык. Они уже не осваивали навыки кочевой жизни в природе, но и включиться в чуждую жизнь промышленных, портовых или горнодобывающих поселков многим оказалось не под силу. Некому стало грамотно осваивать тундру. Оказалось, что рациональная эксплуатация тундры напрямую зависит от сохранения образа жизни, духовной культуры и использования языка народа в бытовой жизни.
Отторгнутые от исконных промыслов и мест, люди существенно сузили площадь своего расселения, а обширные экстремальные пространства еще более обезлюдели. Подчас рука об руку с внедрением в чуждые среды идут рост преступности, самоубийств, люмпенизация, физическое ослабление и угасание.
Устойчивость системы коренится в ее разнообразии, тем более такой сложной, как всемирное человечество. Современная интернациональная цивилизация глобального образца в этом отношении очень неустойчива.
В ней идет распад общества на человеческие индивиды. Мерилом всех ценностей служат деньги. Но индивидуализированное общество с культом денег может существовать только в условиях высокого уровня жизни и относительного благополучия.
Есть точка зрения, что именно с Арктикой связаны будущие эффективные модели цивилизации. Она подкреплена фактами многовекового, а в каких-то случаях и многотысячелетнего вполне устойчивого существования целого ряда этносов при их постоянной численности и без истощения природных ресурсов.
Виднейший специалист по природным и техногенным катастрофам С.М. Мягков доказывал, что современную цивилизацию западного образца подстерегают техногенные бедствия, опасность всемирного конфликта, социально-экологические кризисы, неизвестные эпидемии. Но катастрофа для «всемирно-прогрессивного человечества» и «индустриально-рыночной демократии» может не стать глобальной, если в ближайшие десятилетия сохранятся изолированные этносы, не затянутые в глобальную систему западного миропорядка. У них останутся шансы развиваться дальше, как это, возможно, уже не раз происходило в истории человечества. Со всеми видами грядущих катастроф  могут справиться, таким образом, те немногие районы планеты, где есть к тому мудрые этнокультурные предпосылки.
Задача сохранения культур, генно-психических особенностей и трудовых навыков традиционных обществ важна не только для гуманистического развития мира, но и с позиции того неведомого, что  может ждать человечество на его тернистом пути в свое грядущее. Мы не знаем, что принесет за собой возможное потепление или похолодание планеты. Ясно лишь, что любой сценарий проявится прежде всего на перигляциальных краях биосферы, возможно уже не раз побывавшими центрами грандиозных катастроф. Там люди создали уникальную технику выживания в самых суровых средах. Время уяснить, что жизнь любого племени — не просто культура, а, быть может, уже сложившийся прообраз особой цивилизации особого типа.

Продолжение следует