Манси: вытесненные за Урал
и на север

В.А. Игошев. Портрет М. Анямовой. 1984	В.А. Игошев. Лиза Пеликова. 1976	Манси Анна Кирилловна	Деда Костя

В.А. Игошев (1921—2007) — русский художник (уроженец Башкирии), создавший целую галерею портретов жителей Обского Севера

Северо-восток Свердловской обл. Север Ивдельского р-на. Верховья Лозьвы. Поселки Хорпия и Бурмантово. Фото Команды искателей приключений. adventurteam.ru

Имя

Манси означает «люди». В старину (до 30-х годов) русские называли манси вогулами, заимствовав это слово у коми (зырян). «Вогулы» на языке коми — «чужие» или, что близко, «дикари». В советское время этнонимы, имеющие обидную окраску, старались заменять, и манси официально стали манси.

Родня

Манси говорят на одном из угорских языков. Уграми по языку являются также их ближайшие соседи ханты и весьма удаленные венгры. Когда русские еще не различали вогулов (манси) и остяков (ханты), их именовали собирательным словом «югра».

Ареал расселения: исторические подвижки

Первоначально манси (вогулы) были расселены на южном Урале и его западных склонах, в Прикамье, Припечорье, на притоках Камы и Печоры (Вишера, Колва и др.), на Тавде и Туре, но под влиянием колонизации этой территории коми и русскими переселились в Зауралье.

До прихода русских территорию современной Свердловской области занимали манси. Столица мансийского княжества, город-крепость (оус), находилась на слиянии рек Таут (Тавда) и Поллум (Пелым). Воинственность вогул заставляла считаться с ними сибирских татар, зырян, ненцев и русских, которые начиная с XI в. пытались проникнуть на мансийские земли. Вогулы оказывали жестокое сопротивление как монголам Батыя, так и Новгородской Руси. В 1583 г. пелымский князь и многие его воины погибли в битве с казаками Ермака.

Манси вынуждены были уходить от русской колонизации все дальше в тайгу: сначала на восток, за Урал (пример: род Бахтияровых), а затем по Зауралью на север. Так продолжалось несколько столетий. Еще в 20-х годах прошлого века исследователь манси Валерий Чернецов писал: «...в последнее время эти вотчины (охотничьи родовые участки вогул) в значительной мере утратили свое значение уже прежде всего из-за русских охотников, которые не считаются с ними». (Ст. Скурыдин//Уральский Следопыт, № 6/2004)

Контакты с русскими

у манси прослеживаются по письменным источникам с XI в. После присоединения Сибири к России царская администрация некоторое время мирилась с существованием угорских княжеств, но в конечном итоге все они были преобразованы в волости, главы которых стали именоваться князцами. По мере усиления колонизации численное соотношение манси и русских менялось, и к концу XVII в. последние преобладали на всей территории. Манси постепенно переселялись на север и восток, часть была ассимилирована. В XVIII в. манси были формально обращены в христианство. (Сайт «Поддержка прав коренных народов Сибири»)

Князь

Северо-восток Свердловской обл. Поселок Пелым. Дмитрий Денисович Мульмин — человек в поселке известный и уважаемый. Он строил этот поселок. В пелымском музее хранится подаренный заслуженным строителем и почетным гражданином Пелыма Д.Д. Мульминым серебряный костыль — память об окончании строительства железной дороги. А вот о том, что Дмитрий Денисович — потомок нижнепелымского мансийского князя и помнит историю своего рода по четвертое колено, в поселке знают единицы. Рассказала, немного стесняясь того, что она манси, о своем роде Пеликовых и молодая учительница Саша. Кстати, школа в поселке большая, на 600 учащихся. (А. Степнина//Красное Знамя, № 8/2007)

Манси в русской культуре

Эпизоды русско-мансийских контактов, зафиксированные в знаменитых памятниках русской культуры: 1. Нападение вогулов на территорию зырян (коми), крещенных св. Стефаном Пермским (Житие Стефана Пермского, созданное Епифанием Премудрым). 2. В «Зимовье на Студеной» у Д.Н. Мамина-Сибиряка Елеска находит своего верного пса Музгарко в тайге у умирающего вогула (манси). Это, заметим, происходит на севере нынешнего Пермского края, примерно в 300 км западнее самой западной точки нынешнего ХМАО. Как за 100 лет потеснили лесных жителей! 3. Гора Благодать, знаменитое железорудное месторождение близ города Кушва Свердловской обл., было, по преданию, показано демидовским штейгерам крещеным вогулом Степаном Чумпиным. В отместку за это (гора была якобы священной у манси) соплеменники сожгли Степана на вершине горы. Этому полумифическому герою-изменнику русские потом поставили памятник на Благодати (ныне утрачен). (С.Р.)

Разные манси

Манси, живущие вдоль реки Сосьвы и вдоль Среднего Пелыма, различаются: сказывается разность географического положения (предгорные и равнинные манси) и отношение к цивилизации. В отличие от поселений сосьвинских манси, живущих на месте родовых владений обособленно от русских, поселок Пелым достаточно крупный, к нему можно добраться по железной дороге, и потомки манси здесь «затерялись» среди русских. (А.Степнина//Красное Знамя,
№ 8/2007)

Административные рамки

В результате продолжавшегося несколько столетий вытеснения русскими, коми, сибирскими татарами и башкирами манси, жившие ранее в Приуральской Европе и на Среднем Урале, оказались преимущественно «сброшенными» на Западно-Сибирскую равнину. Ныне бoльшая часть манси (10,5 тыс. чел. из 11,4 тыс. российских манси) проживает в Ханты-Мансийском округе Тюменской обл., преимущественно в его западной части. Несмотря на то, что округ числится как бы отчасти «мансийским», манси (как, впрочем, и ханты) не играют заметной роли в его общественной и экономической жизни: ею воротят нефтяники.

На территории Свердловской обл. осталось всего 194 манси (еще до начала перестройки их было около 300). В 19 поселениях Ивдельского р-на, разбросанных по большой территории, сейчас живут 141 манси. Обосновавшиеся в труднодоступных местах, они практически отрезаны от мира — дороги давно не ремонтировали, мосты через реки разрушены. (Отчет уполномоченного по правам человека в Свердловской области Т.Г. Мерзляковой за 2003 г.)

В Пермской обл. осталось лишь около 30 манси (т. наз. вишерские манси: Бахтияровы и др.) — на северо-востоке области, в районе Красновишерска.

Тяга к старым землям

Уйдя со своей земли, манси не забыли о ней. До 40-х годов XX в. они пригоняли своих оленей на территорию нынешнего «атомного» города Лесного (Свердловск-45). Приходили охотиться в свои бывшие угодья, о чем свидетельствуют фотографии конца 60-х годов прошлого века, выставленные в нижнетуринском музее. На них изображены охотничьи знаки вогул на месте убийства зверя у деревни Большая Именная. (Ст. Скурыдин, 2004)

Родные слова

Названия многих уральских рек свидетельствуют о древних жителях этого края — манси. У Г. Миллера¹ читаем: «...татары имя реки Туры выговаривают “Туре”, а вогуличи, которые еще до татар в этих местах жили, — Тере-Я называют, так что татарское звание может быть взято от вогуличей...» (Ст. Скурыдин//Уральский следопыт, № 6/2004)

Девочка манси. Ивдельский район Свердловской обл.

На территории Свердловской обл. культура манси сохранилась в некоторых отношениях лучше, чем в Ханты-Мансийском округе. Исследователи из ХМАО стремятся побывать в Свердловской области, где еще сохранились настоящие мансийские деревни (павыли). (А.Степнина //Красное Знамя, № 8/2007)

Оказалось, не одни мы, исследователи из Североуральска, «проторили дорогу» к манси севера Свердловской области. В последние годы к ним приезжали музейные работники Югорска (ХМАО), корреспондент ханты-мансийской газеты «Лунма сэрипос» Светлана Ромбандеева, племянница известной мансийской ученой Евдокии Ромбандеевой, с сотрудниками музея-заповедника «Торум-маа». (Валерий Шакаев.
Хандыбина юрта//Уральский следопыт, № 2/2005)

У наших соседей в ХМАО во многом решены экономические проблемы манси, а вот родной язык находится под угрозой исчезновения. Говорят на нем только 37% коренных жителей, остальные общаются на русском. А на севере Свердловской области манси в чистоте сохранили язык, соблюдают обряды. (Отчет уполномоченного по правам человека в Свердловской области Т.Г. Мерзляковой за 2003 г.)

Однажды в смышленой голове уральского бизнесмена А.А. Бакова созрела гениальная идея — присоединить территорию Ханты-Мансийского а.о. к Свердловской обл. Озаботившись судьбой манси, которых в ту пору проживало на территории Свердловской области аж 315, Баков решил восстановить историческую справедливость и дать возможность воссоединиться свердловским и тюменским манси (Ханты-Мансийский а.о. входит в состав Тюменской обл.). Истинная причина подобной заботы о судьбе малых народов кроется в том, что Баков взамен на свой «подарок» родной области хотел получить под свой контроль ряд нефтегазоносных районов ХМАО. В 1992 г. Баков вместе с приятелем с одобрения своих московских покровителей провели Конгресс культуры народа манси. Приветствия участникам прислали президент Ельцин, Бурбулис, Шахрай, Гайдар и ЮНЕСКО. Государство на проведение мероприятия выделило 350 млн руб. Конгресс, который своим присутствием почтили лишь несколько представителей коренного народа, провозгласил себя Учредительным съездом малого народа манси, определил территорию будущей новой автономной республики и потребовал присоединить ряд нефтегазоносных районов Ханты-Мансийского а.о. к Свердловской обл. Съезд также утвердил флаг Мансийской республики и избрал Совет старейшин, куда вошли, видимо, наиболее достойные представители манси — Баков и его приятель. Однако областные власти Тюмени не дали «новым вождям манси» возможности нарушить территориальное устройство России. История завершилась возбуждением УВД Тюменской обл. уголовного дела по факту хищения госсредств в особо крупных размерах. (Компромат.Ru/10.04.2000)

Конгресс мансийского народа, который собрался в городе Урай на западе Ханты-Мансийского округа (70 км от границы со Свердловской областью; 600 км от Ханты-Мансийска) в 1992 г., принял декларацию о создании особого Мансийского автономного округа в составе Свердловской обл. В новоявленный округ должны были войти, вернее, выйти из состава ХМАО города Нягань, Урай, а также Березовский, Октябрьский и Кондинский районы. Руководил конгрессом Антон Баков, возглавлявший т. наз. центр экономических реформ по Свердловской и Тюменской областям, располагавшийся в Екатеринбурге. Конгресс проходил под охраной екатеринбургского ОМОНа. Сразу после его завершения малый совет Свердловского облсовета принял постановление об интеграции пограничных районов ХМАО со Свердловской областью. В Ханты-Мансийске и Тюмени «интеграцию» однозначно поняли как «захват». Власти в Тюмени и ХМАО решительно выступили против и возбудили уголовное дело. (Фонд Карнеги. Социально-политические портреты регионов)

Путь с Тюмени (вытесненные с юга)

На вопрос: «Когда Хандыбины поселились на Пелыме?» — ответил: «В начале XX века, когда дед пришел с Тюмени». (Тюменью манси называют весь Тюменский край.)

Путь из-за Урала (вытесненные с запада)

Манси, проживающие в Ивдельском районе, являются в большинстве своем родственниками няксимвольских (Няксимволь — мансийский поселок на западе Ханты-Мансийского округа). У них даже фамилии одинаковые: Куриковы, Анямовы, Самбиндаловы. Но добавляются Бахтияровы — не характерные для территории округа. Местные манси (ивдельские) Бахтияровых своими однородцами не считают. Одни их относят к пришельцам с Печоры, а другие — к остаткам татарских племен. (Ольга Соляр /Югорск/. Шаг в прошлое//Литературная Россия, 13.10.2000)

Поселение

«Пауль» — жилье, поселение, деревня. Это искаженное слово. По-мансийски правильно будет не «пауль», а «павыл». Но так уж закрепилось и в книгах, и на картах. (Заплатин. М.А. В краю таежных рек /по Мансийскому Северному Зауралью/. — М.: Физкультура и спорт, 1972).

Мы в Ультем-урай-пауле («Поселение в середине горелой старицы») — поселке из одного дома на реке Пелым, где всего два жителя: Петр Хандыбин и его сын Владимир. На карте это место отмечено как «Хандыбина юрта».

Хандыбины хорошо говорят по-русски. Владимиру Хандыбину 33 года. До семи лет говорил только по-мансийски. По-русски научился в интернате в поселке Полуночном, где проучился 8 лет. После армии вернулся домой, в Пелым, до 1994 г. пас оленей. Стадо насчитывало 80—100 голов.

Что же представляет собой пауль у Полум махум (пелымского народа)?

В центре стоит дом (кол). Метрах в десяти — печь для выпечки хлеба, справа — две конуры для собак-лаек в виде шалашика (кутювкол). Недалеко от печи — место для сушки мяса, рыбы (савок). За савоком — сумъях (хозяйственный сарай на сваях). За домом, у леса — ялпынг сумъях (священный амбарчик на сваях). Тропинка налево от дома ведет в лес к савонкану (семейному кладбищу), расположенному в 100—150 м.

К Хандыбиным можно попасть не только по Пелыму. От пос. Верхний Пелым на север идет УЖД — узкоколейная железная дорога, так называемая 7-я ветка. Но она настолько разбита и так заросла, что по ней на дрезине проехать может решиться только отчаянный парень. Нам вполне хватило нескольких километров, чтобы испытать все «прелести» УЖД — «ужасной железной дороги» (как в шутку называют ее местные жители), проехав по ней от пос. Хорпия до Верхнего Пелыма. (Валерий Шакаев. Хандыбина юрта//Уральский следопыт, № 2/2005)

Интерьер

Кровать главы дома стоит, как и положено в мансийских жилищах, в правом переднем углу. Над ней — священная полка с занавеской, за которой хранятся культовые предметы. На попытку узнать, что именно хранится и можно ли посмотреть, хозяин уклончиво ответил: «Конечно, можно, но...» Этнографы утверждают, что на полке находятся изображения духов-покровителей, шкуры и черепа медведей. (Валерий Шакаев, 2005)

Справа, в «мужском» углу, над кроватями висят большие оленьи рога. Наши мужчины долго отказывались спать под рогами, но потом, решив, что лучше рога на стене, улеглись. (Е.А.Лысенко, научный сотрудник краеведческого музея, г. Североуральск. Тресколье//Уральский следопыт, № 1/2005)

Система расселения

От Хандыбиных узнаём, что в 28 км вверх по Пелыму расположено поселение Петра Курикова — Урай-пауль, в котором проживают 5 человек. Вместе с Петром Куриковым — Николай с женой Полиной и двумя детьми. В 12 км от юрты Петра Курикова раскинулся Овунъя-пауль, где хозяином его брат Семен, а на Каменном Пелыме — Ахвасым полум пауль (на карте — Самбиндалова юрта).

— Хотите посмотреть вор-кол (лесную избу)? — и направил лодку в одну из проток, мимо довольно большого острова посреди Пелыма. Вскоре, оставив лодку на берегу, по едва заметной тропе мы вышли на поляну, посреди которой стоял небольшой дом, рядом — хозяйственный сумъях. У каждой мансийской семьи, кроме постоянного пауля, по тайге разбросаны 6—7 таких вор-кол. (Валерий Шакаев, 2005)

Развитие системы расселения

Новая деревня для манси должна появиться в Ивдельском районе Свердловской области. Возведение поселка ведется на месте заброшенного поселка Ушма при поддержке правительства Свердловской области. У одной из семей, живущих в мансийском поселении Тресколье, в прошлом году сгорели два дома, и местные жители вынуждены были обратиться за помощью к чиновникам. Тогда и было принято решение построить новую деревню (10 домов). На зимний период строительство деревни было приостановлено и возобновится, когда сойдет снег. (Новый регион, 07.03.2007)

В поселках и паулях

Мы познакомились с жизнью манси в поселках с преобладанием русскоязычного населения (Бурмантово, Хорпия, Верхний Пелым), в настоящем мансийском поселке Тресколье-Керасколья, в традиционных паулях по реке Пелым. Проживая в русских поселках, манси в основном утратили свою культуру, традиции, частично — язык, многие пристрастились к «зеленому змию». Лишь в паулях пока сохраняются традиционные промыслы и вера. И пока стоят Урай-паули, Ультем-урай-паули, — будет жить народ манси, и будет звучать по большим праздникам: «Торум ет, Отыр ет!». За веру, за богатырей! (Валерий Шакаев, 2005)

Косы

Север Свердловской обл. Мансийский поселок Тресколье. Нас встречает хлопочущая у уличной печурки Александра Васильевна Анямова. В национальном платье, волосы ее ничем не покрыты и заплетены в две длинные косы. Она да еще одна женщина соблюдают здесь традиции народа. Совсем недавно уехал из поселка Костя «шестипалый», колоритная личность. «Очень умный был, сейчас живет хорошо. С косами ходил, не стригся. Раньше все мужчины мансийские косатыми ходили. В косах-то и сила. Сейчас молодежь не понимает — все стригутся, в покупной одежде ходят, музыку из магнитофона слушают. Шить не умеют, оленей пасти не хотят, пьют только». (Е.А. Лысенко, научный сотрудник краеведческого музея, г. Североуральск. Тресколье//Уральский следопыт, № 1/2005)

Фамилии и территории

От поселка Ушма — восемь километров вверх берегом Лозьвы, в мансийский поселок Тресколье (Северный Урал, 130 км к С от Ивделя). Вдоль дороги — бусинки брусники, кое-где попадается не склеванная птицами черника. Август. Бабье лето. В лесу взлетают большие глухари.

— Интересно, а медведи здесь есть?

— Есть, да они сейчас не свирепые, сытые.

На привале Савелий Павлович Анямов (наш проводник манси) рассказывает, как раньше уважали его местные жители и высшее начальство. Ведь он 12 лет был председателем сельсовета в Бурмантово.

Мансийское рукоделье. Фото Команды искателей приключений. www.adventurteam.ru

С разговорами подходим к Лозьве, на другом берегу в километре — поселок. Исток Лозьвы и Тресколье — некогда родовые угодья Анямовых. Сейчас в поселке 8 домов, где проживают и Бахтияровы, и Тасмановы, и Дунаевы. Интересно происхождение некоторых фамилий: Анямовы произошла от слова «аням» — красивый, нарядный; Пакин — шишки имеющий, Тасманов — заносчивый. У каждого рода свой катпос (родовой знак). Катпос ставят на границах охотничьих угодий, на домах, — в общем, «метят все свое». (Е.А.Лысенко. Тресколье//Уральский следопыт, № 1/2005)

Сезонность расселения

У озера Вагильский Туман, северо-восток Свердловской обл., 80 км к СВ от Серова. Мансийская супружеская пара Василий и Анна в зимнее время по окончании охотничьего промысла на 2—3 месяца, до весны, перебираются в «столицу» этого малолюдного края — поселок Гари, районный центр. За ними, как и за другими промысловиками, сын присылает вертолет. Их сын «начальник, выучился!» — гордятся родители. Он директор Гаринского леспромхоза, хозяйство его огромное. (Герман Агеносов. Вагильский Туман, вогульская мудрость//Русский охотничий спаниель)

Охота

Мансийские дети убежали далеко вперед нас. По пути, уже у самой деревни, они руками поймали зайца. И правильно сделали. Потому что дома у них никого не оказалось. Девчонки ободрали зайца, сварили и съели его. (Елена Гончарова. Мансийский экстрим//Журнал 60  параллель. Сентябрь 2005)

Главным занятием вогула всегда была охота. В.Н. Чернецов заметил: «…у вогула дом и лес едины. Он не отличает одно от другого, у русского же лес отгорожен стеной от его дома, и лес враждебен и чужд русскому». (Ст. Скурыдин, 2004)

Выбрав для себя когда-то наиболее важное — охоту, свердловские манси теперь лишились оленей. А шкуры зверей, мясо лосей не пользуются большим спросом у ивдельцев. Максимум за 60—80 рублей, да и то с большим трудом, берут в Ивделе лосятину на реализацию. И до Ивделя еще добраться надо. (Елена Гончарова, 2005)

«Конкуренция» русского животноводства
и мансийской охоты

Мы в поселке Ушма (более 100 км к С от Ивделя). Место бывшей колонии. Заходим в полуразвалившийся изолятор. Нары, прикрепленные цепями к стенам, решетки на окнах…

Поселок брошен пять лет назад. Жителей в Ушме осталось всего трое — манси Степан Анямов, бойкая бабуля (бывшая «зечка») да ее «дед». Бабка ругается со Степаном: «Собаки эти его мансийские моих коз рвут!» Степан же молча собирается да в лес на охоту уходит. (Е.А. Лысенко, 2005)

Средство производства: лайка

Мансийская (вогульская) лайка — одно из основных отродий собак Севера. Она послужила основой породы западносибирской лайки заводского разведения.

Проводятся межрегиональные состязаниях мансийских и западносибирских лаек по белке. В 2004 г. состязания проводились на участке естественного леса на границе двух районов — Нефтеюганского и Сургутского. Участок удобный для проведения состязаний именно по белке (нет других видов — копытных, боровой дичи, зайцев-беляков и пр., объектов, создающих помехи; зато белки более чем достаточно). (А. Найда//Охота и рыбалка. ХХI век. 01.02.2005)

Я самый счастливый из манси,
Ни у кого нет такой лайки, как у меня!
Там, где пробежит, —
Обнюхает она все кустики,
Осмотрит она все веточки!
Ах, какая прекрасная лайка!

(Из песни старого охотника-манси,
записанной кинологом М.Г. Волковым в 1937 г.)

У озера Вагильский Туман, северо-восток Свердловской обл., 80 км к СВ от Серова. В погоне за соболем старый манси Василий однажды сломал ногу. Если соболь, который по ценности на первом месте в Сибири и на Урале, за ночь набегивает по 6—8 километров, можно себе представить, как много он пройдет, отрываясь от преследующих его собак. Добавьте к «романтике» глубокие снега, мороз. В такой ситуации человек один на всю вселенную. Но Василий не был один. С ним были две его лайки.

Мансийская (вогульская) лайка

Когда старшая из лаек, ушедшая сутки назад с Василием на охоту, вернулась домой и стала звать Анну в лес, та не теряла времени. На связанных между собой четырех камусных лыжинах она вывезла из бездны лесов мужа. Собаки в импровизированной упряжке ей помогали как могли.

Зима — это пушной промысел, так повелось. Охотничья тропа у профессионалов (иначе говоря — путик) — это десятки километров вагильских, пелымских лесов. На расстоянии лыжного перехода в зимний световой день одна от другой стоят охотничьи избушки. Все здесь продумано и выверено опытом жизни наедине с их миром. Соболь — основной объект охоты, и соболевать — дело Василия. Анна тоже на тропе, но ее программа чуть полегче: белка, куница.

В семье прекрасные вогульские лайки, их четыре. Все лайки соболятницы, но не пропустят ни куницу, ни норку, ни белку. На охоту их берут по две, работы хватает всем. Зверовые лайки Василию не нужны: медведя тревожить нехорошо, а и нарвешься на него — всегда с миром можно разойтись; лося на мясо к зиме можно убить и без лайки. Собаки чем еще хороши? С ними можно разговаривать. (Герман Агеносов)

Олени

С Верхнего Пелыма добрались сюда на лодке с мотором. У дома громким лаем встретили нас собаки-лайки, разбудившие не ожидавших нас в такое время хозяев, заставив их взяться за ружье. «Мы думали — не волки ли?» Волков в последнее время развелось много, и именно это стало основной причиной, по мнению Хандыбиных, отказа ивдельских манси от занятий оленеводством... (Валерий Шакаев. Хандыбина юрта, 2005)

Чум

Величественный вид на гору Старуха-Из (на Приполярном Урале, в районе горы Народная), у подножия которой на берегу оз. Мал. Балбанты действительно стоит чум. Здороваемся с оленеводами. Передаем посылку. Купаемся в озере. Температура воды около +15 градусов. Погода ясная, ветер иногда налетает порывами и снова стихает. Комаров и мошки мало.

Стойбище оленеводов-манси на озере Мал. Балбанты существует, вероятно, сотни лет, упоминается в книге В.А. Алешкова «Ляпинский край» об экспедициях 1926—1927 гг. Семья из года в год пасет здесь оленей в июле-августе, а зимой живет в поселке Саранпауль в 100 км к югу. Все туристы, забрасывающиеся летом таким путем, знают этот чум. Манси тоже к туристам привыкли, — наверное, даже надоели им эти люди, с любопытством разглядывающие чум и утварь и задающие одни и те же вопросы. В чуме живут несколько женщин среднего возраста, одна пожилая — Баба Надя, знакомый нам Геннадий и семеро детей 4—6 лет. Остальные мужчины пасут оленей где-то далеко на пастбище, около чума живет только одна важенка. Возможно, ее оставили для того, чтобы показывать туристам, для которых северный олень — диковинный зверь. Заходим в чум. Изнутри он кажется гораздо больше, чем снаружи. В центре — печка, над ней — отверстие для дыма. В дождь через дыру затекает вода. По всему периметру чума изнутри — лежанки, завешанные тряпьем. Над очагом портрет Ленина. Вполне жилая обстановка, не хуже, чем у нас в палатке. Вокруг чума закреплены сухие стволы деревьев и кустов — дрова и защита от ветра. Дров поблизости почти нет, их приходится доставлять издалека. Изредка помогают геологи на вездеходах. Помимо чума, есть несколько небольших строений из досок — по-видимому, кладовка, туалет, баня и крытый загончик для единственного оленя. Около загончика стоят 15 деревянных нарт. Манси производят впечатление вполне нормальных людей, никакие они не дикари. Грамотно говорят по-русски, между собой общаются на своем языке. Знают, что такое Интернет. Имеется небольшая ручная радиостанция для связи с Саранпаулем и базой «Желанная». В двадцатых числах августа оленеводы соберут чум и утварь, погрузятся на нарты и откочуют на юг, в окрестности Саранпауля. (Григорий Кронин /Санкт-Петербург/. Поход по Приполярному Уралу. Август 2003 г.//Скиталец. Сервер для туристов и путешественнников)

Нарты

В мастерской Куриковых несколько уже готовых нарт, чуть больше традиционных по размерам.

Мансийская роща. Фото Команды искателей приключений. http://www.adventurteam.ru

— Это нарты (сун) под «Буран», — ответил Николай, заметив мое недоумение. Здесь же красовался новенький снегоход — оплата от Югорской мэрии за возведение мансийских домов в музее под открытым небом в городе Югорске Ханты-Мансийского округа. Музей был открыт в 2002 г. Нарты пользуются большим спросом, особенно у русских, без заказов Куриковы не остаются. (Валерий Шакаев. Хандыбина юрта//Уральский следопыт,
№ 2/2005)

А манси осталось — всех можно по пальцам пересчитать. Пропадут, как олени. И останутся пустые поселения и деревья с развешанными на них оленьими ошейниками и колокольчиками. Такие деревья мы увидели в Тресколье (север Свердловской обл.), да еще загон олений с травой по пояс.

— Когда оленей пасли?

— Муж мой тогда еще жив был (лет 6 назад). Кончились старики — кончились и олени. (Е.А.Лысенко, научный сотрудник краеведческого музея, г. Североуральск. Тресколье//Уральский следопыт, № 1/2005)

Раньше жители Тресколья еще разводили оленей. Олени паслись в горах, там были для них загоны. Аня помнит, что у каждого трескольца был свой олень для жертвоприношения. Лет 15 назад оленей поменяли на «Бураны». Отдельные особи остались и превратились в диких, иногда их встречают в горах близ Чистопа. А «Бураны» уже совсем разваливаются. (Елена Гончарова. Мансийский экстрим//Журнал 60 параллель. Сентябрь 2005)

Рыба

Берега Пелыма. Справа в старице виднеется каркас изгороди. Когда весной старица заполнится водой, ее перегородят изгородью с ловушками в отверстиях (арпи). Запорный лов рыбы, широко распространенный в древние времена у всех финно-угорских народов, большую роль играет и сейчас. (Валерий Шакаев. Хандыбина юрта//Уральский следопыт, № 2/2005)

Лодки

Бревна, что лежат на берегу, пойдут на изготовление лодок. Подходя к Урай-паулю, расположенному на огромном острове, образованном старицей и рекой, заметили справа от тропы 8—10 см толщины плаху, закрепленную, как в тисках, лежащими с обеих сторон поперечинами, обилие щепок. Здесь распиливают бревна на доски при помощи бензопилы.

Лодки (хап) пелымских манси отличаются от лозьвинских. Они намного короче, легче. Вспомнилось, какие усилия стоило приложить осенью того года у Тресколья, чтобы стащить лозьвинскую лодку к воде. Лодки там носят название «бурмантовки» (по названию поселка Бурмантово, где их строят). Длина лодки 5—7 м, а ширина — около метра.

Почему же лозьвинские манси предпочитают «бурмантовки», а пелымские — более легкие «дощатики»? Все очень просто. У Лозьвы — каменистое дно, а у Пелыма — глинистое. И тонкостенные лодки быстро прохудятся на многочисленных лозьвинских перекатах, через которые часто приходится тащить их волоком. (Валерий Шакаев. Хандыбина юрта//Уральский следопыт, № 2/2005)

Доходы

Нина Ивановна Анямова с гордостью показала два мешка из-под муки, доверху наполненные сушеными грибами: «Здесь 10 килограммов, одни красноголовики». А я вспомнил объявление на стене бурмантовского магазина о закупке Ивдельским госпромхозом сушеных грибов по цене 50 рублей за килограмм. «Один мешок на 500 рублей, — подумал я, — два — на тысячу. Неплохо. Но каких трудов это стоило!» (В.А.Шакаев, инспектор по охране и использованию памятников культуры Свердловской области//Историко-краеведческая газета «Вагран», № 62/2001)

Переход на рыночную экономику привел к падению уровня жизни манси. Среди манси осталось всего 4 работающих, 89 человек готовы трудиться, только где и кем? Старые ружья, рыболовные снасти приходят в негодность, скоро манси нечем будет заниматься охотой и рыбалкой. (Отчет уполномоченного по правам человека в Свердловской области Т.Г. Мерзляковой за 2003 г.)

Денежные доходы манси в 2—3 раза ниже среднероссийского показателя. Размер пенсии составляет 28 процентов прожиточного минимума, рассчитанного для пенсионеров, проживающих на территории Свердловской области. Абсолютное большинство манси находятся за чертой бедности.

Живут манси в основном за счет пенсий — это единственный стабильный доход. Сейчас трудовые пенсии по старости получают всего 7 человек, еще 10 — социальные. Пенсии по потере кормильца назначены 7 манси, одному по инвалидности. В урожайные годы манси, обитающие в лесных поселениях, продают, меняют на картошку клюкву, бруснику, кедровые орехи.

На приусадебных участках здесь практически ничего не растет — холодно, да и грунт скалистый. Некоторые женщины шьют на продажу унты. Обувь качественная, зима в ней не страшна, и люди охотно ее покупают, только вот как попасть на базар, если до города полторы сотни километров, а общественный транспорт не ходит? (Отчет Т.Г. Мерзляковой, 2003)

В ХМАО манси получают значительную материальную помощь от богатого округа в виде своего рода отступного — за использование под нефтепромыслы родовых угодий. Помощь идет как в денежном выражении, так и в форме предоставления коренным народам техники («Бураны» и др.) и оборудования для ведения хозяйства. Рассказывают, что в 90-е годы появился особый бизнес у одесских и др. адвокатов: они наехали на Обский Север и используют скромных местных жителей, предъявляя от их имени иски нефтяным компаниям за пользование родовыми угодьями; при этом «премия» адвоката иной раз оказывается больше, чем компенсация, получаемая аборигенами.

Банкоматы

Ханты-Мансийский банк установил два новых банкомата в Березовском районе ХМАО. Банкоматы появились в поселках Саранпауль (коми-мансийский поселок на северо-западе ХМАО) и Светлый, где они стали первыми и единственными подобными устройствами. (Пресс-центр банка)

Пища

Если ты пробуешь лосиное мясо впервые — это экзотика. Если изо дня в день на завтрак, обед, ужин — лосятина, это уже экстрим. Манси едят то, что найдут в лесу. Мясо, рыба, орехи, ягоды. Кстати, рыбу в Лозьве манси ловят в ограниченном количестве. Река-то священная. Так что и рыба для них — деликатес. Между прочим, рыбу мы и не видели на столе. А вот несколько рецептов блюд из лосятины.

1. Просто отварное мясо. К нему подается хлеб.

2. Кусочки жареной лосятины в собственном жире, со свеклой. К ним подается хлеб. Кстати, свекла для трескольцев — тоже лакомство.

3. Суп из лосятины с макаронами. К нему подается хлеб.

4. Котлеты из лосятины, обвалянные в диком чесноке. Макаются в растопленный лосиный жир.

Особо надо сказать о хлебе. Он в Трескролье просто бесподобный! Огромные с хрустящей корочкой буханки пекутся или в печи дома, или прямо на улице, в специальных чанах. (Елена Гончарова. Мансийский экстрим//Журнал 60 параллель. Сентябрь 2005)

Не мансийское это дело

Запад ХМАО. Поселок Няксимволь. Фото Сергея Койнова

Я пытала трескольцев: почему они не разводят огороды? Ведь картошка, свекла, зелень, морковь не требуют какого-то специального ухода. «Толку от огорода мало, — сказала Аня. — Практически ничего не вырастает».

Причин нежелания разводить огороды оказалось много. Трудности в удобрении почвы. Вернее, с доставкой удобрений и хорошей земли. Экстремальные климатические условия и т.д. и т.п. Трескольцы не хотят заниматься выращиванием овощей. У них это не в крови. (Елена Гончарова. Мансийский экстрим, 2005)

Иной мир

Решили сходить на мансийское кладбище, расположенное неподалеку. Место такое, будто это маленький лесной полуразвалившийся поселок. Все очень не похоже на русское кладбище. Нет ни крестов, ни фотографий. Есть лишь небольшие деревянные срубы, на которых кое-где лежат нарты. В таких могилах похоронены старики, у которых олени были. А вообще, в эти срубы складывают одежду, посуду, тучан (женщинам) — все, что может пригодиться в другом мире.

Отправляемся обратно в деревню. Поперек тропинки у выхода с кладбища лежит палка. Сопровождавшая нас женщина-манси подняла ее, подождала, пока мы все пройдем, и снова положила палку: «Лежите здесь, а с нами не ходите»,— сказала она в сторону кладбища покойным, закрывая им вход в мир живых.

Надвигалась ночь. От леса медленно ползла темнота, а над горой Тумп-копай («Величественной») еще долго стоял свет уходящего солнца. (Е.А. Лысенко. Тресколье, 2005)

Мировосприятие

У озера Вагильский Туман, северо-восток Свердловской обл., 80 км к СВ от Серова. Манси Василий и Анна. Они скромны до умиления: создается впечатление, будто стесняются того, что им многое нужно для существования. Надо есть (а для этого добывать пищу), чтобы обогреваться, нужны костер и печь, одежда, дом. Имея свое понимание окружающей среды, земли, неба, ночи, дня, смены погоды и времени года, они не вопрошают, не сетуют. В том их жизнестойкость. Они не ловят ветры надежд, но хорошо знают розу ветров. Знают: жизнь тепла не гарантирует, как ни тяни одеяло на себя. (Герман Агеносов)

Бог

Торум — верховный языческий бог у манси. Несмотря на всеобщую христианизацию и разрушение святилищ, манси сохранили веру в своих богов. И в подтверждение тому — священные амбарчики во многих паулях, сберегаемые и в наши дни. Например, у Хандыбиных и в Тресколье.

«...Возле избы высоко над землей, на трех срубленных соснах — священный шайтанский амбар. Там на расстеленной медвежьей шкуре покоились идолы, родовые божки, что приносят удачу и счастье». (Г.К. Сазонов, А.М. Конькова). «Вот провожу вас и понесу в жертву соболя», — сообщил нам Володя Хандыбин перед нашим отъездом. (Валерий Шакаев, 2005)

Музей

На территории Ханты-Мансийска находится этнографический музей-заповедник под открытым небом Торум-маа. В лесу стоят настоящие строения ханты и манси, перевезенные из разных уголков округа. В запаснике — медвежья голова (у аборигенов культ медведя), веера из перьев лебедя, изделия из птичьих лапок и прочие религиозные ценности и предметы быта. Справа (если смотреть от входа в парк) от основной экспозиции установлены идолы. Следует отметить, что идолы — не услада глаз туриста; они регулярно используются ханты и манси по назначению. (Аскет//Академия вольных путешествий, 2003)

Шаман

Местное руководство вело себя странно. У них спрашивают: «Где у вас здесь шаманят?» Ответ: «У нас не шаманят. Эти пережитки ушли в прошлое».

Шесталов [Юван Шесталов — известный мансийский поэт, во времена описываемых событий — депутат Верховного Совета СССР] клялся, что устроит нам пару ритуальных праздников. Уж он-то знает, что есть и чего нет у его соплеменников, которых он воспевает своим творчеством. В разные концы Березовского края полетели депеши с просьбами помочь организовать «праздник семи богатырей» и «медвежьи пляски». Молчание. Как говорится, нашли дураков. Кто признается, что шаманит? Все хорошо помнят, как власть искореняла чуждые идеологии. Нас убеждали: есть клубы и дворцы культуры. Есть фольклорные ансамбли. Они профессионально хранят традиции, в хорошо пошитых костюмах, под ярким светом юпитеров. Поезжайте в Ханты-Мансийск, как-никак — столица автономии. Там и шаманский бубен найдете, и в музее, как в натуре, все снимете. Как раз этого режиссер и избегал.

Шесталов познакомил нас с мансийским уникумом — Шешкиным. Скульптор, режет по дереву. Пишет, сочиняет музыку. Как сам говорит, написал две мансийских оперы! Наконец, он подпольный шаман. У него в роду все шаманили. Именно Шешкин подсказал нам, где мы можем снять «праздник семи богатырей». Деревенька Вежакоры на берегу Оби. «Далеко отсюда, однако».

Ми-4 сделал разворот над Березово... Долго вертелись в предполагаемом районе. Наконец нашли. Сверху видны только четыре старых избы. Ни души. Пилоты приметили приткнувшуюся у одной избы лошадь. Раз есть живая лошадь, значит, есть живые люди, рассудили они.

Юван в прекрасной заморской дубленке, с золотыми очками на мансийском лице, по пояс в снегу выглядел весьма экзотично. Он взял на себя роль переговорщика с отцом мансийского семейства. По отрицательным жестам поняли: переговоры идут туго: «отец не шаманит, все это враки, зря прилетели, он — благопристойный рыбак».

Приехал лесник Николай Петрович. Русский мужик. В больших годах, но крепкий. Подтвердил: сосед-рыбак шаманит. Его знает вся мансийская округа. К нему часто приезжают для исполнения обрядов.

Юван взял отца-шамана в оборот, вдалбливая ему, что мы хорошие люди, снимаем кино, которое прославит весь мансийский народ. То, что Юван говорил на его родном языке, что он знает Шешкина и разбирается в истории мансийского народа, у шамана вызывало уважение. Но упрям и хитер был старик. Выяснилось: завтра приезжают его братья. Может быть, они согласятся участвовать в священных плясках. Для братьев понадобятся две бутылки водки, иначе разговора не будет.

Братья появились в этот же день к вечеру. Трое. На двух оленьих упряжках... Проблемы вскрывались постепенно. Оказывается, нужен жертвенный петух. Дело в том, что по ходу действа петуху отрубают голову, он, крутясь в агонии, на снегу разбрызгивает кровь, и по кровавому рисунку шаман предсказывает нечто…

Утром новая неприятность. Без огненной воды праздник не проводится. А у нас кончилась огненная вода! Скандал на глухом берегу Оби. Шаман отказывается шаманить. Съемочная группа близка к истерике. Где-то кукарекает помилованный петух.

Наконец уладилось. Пересекли Обь. Въехали в густой лес, в котором, казалось, саням не развернуться. Петляем, петляем и все глубже втягиваемся в реликтовую тайгу.

Перед нами — две древние избушки, крепко стоящие на высоких пеньках. Дверцы закрыты деревянными щеколдами. После съемок я увидел скрытые лучные самострелы, которые заново взводились.

Поведение людей напоминало хорошо организованную съемочную площадку, только на фоне реально существующей сказки.

Сначала открыли одну избушку. Шаман достал из нее деревянные, украшенные таинственными резными знаками мечи и бронзовые украшения. Братья, увидев наследие предков, почтительно пали ниц. Властный окрик старшего заставил их подняться.

Открыли второй лабаз. Какое ритуальное одеяние извлекалось на свет! Мантии из оленьих шкур, полысевшие от времени, головные уборы, напоминавшие средневековые конусообразные колпаки с лошадиными хвостами на макушке, пояса с колокольчиками. Появились бубен, колотушка и еще что-то незнакомое, непонятное.

Наконец оделись, обвесились амуницией, взяли в руки мечи, шаман ударил в бубен. И началось...

Дикие вопли и завывания! Тревожный гул бубна. Хаотичное мотание хвостами и схлестывание! Мечи мелькали, но не соприкасались! На стволах деревьев гримасничали березовые маски. Вот им-то и доставалось от мечей. Вся воинственность «богатырей» была направлена против злых сил.

Злых духов изгнали. Все сняли.

Где все происходило? Мне никогда не найти это святое место. Да и опасно. (С. Погорелов. В холодной северной ночи//Уральский следопыт, № 3/2006)