---

Социальное благополучие:
портрет России в глобальном интерьере

Н.Н. КЛЮЕВ
доктор геогр. наук, ведущий научный сотрудник
Института географии Российской академии наук

В Докладе Программы развития ООН* представлен разнообразный статистический материал по странам мира. Автор предпринял попытку его проанализировать и определить современное место России на мировой карте социального благополучия.

Наиболее информативным показателем социального развития выступает индекс развития человеческого потенциала (ИРЧП), интегрально характеризующий уровень материального благосостояния (душевой ВВП), демографическую ситуацию (ожидаемая продолжительность жизни) и уровень образования (рассчитывается на основе показателя уровня грамотности населения и показателя числа обучающихся в учебных заведениях).

В 2005 г. наивысший ИРЧП зафиксирован в Исландии и Норвегии. Россия стоит на 67-м месте и замыкает группу стран с «высоким уровнем развития человеческого потенциала» (табл. 1). Составляющие российского ИРЧП далеко не равнозначны. На мировом фоне среднестатистический российский человек отличается высокой образованностью, средним уровнем материального достатка и невысокой продолжительностью жизни.

Таблица 1

Индекс развития человеческого потенциала
и его элементы в некоторых странах мира, 2005 г.

По уровню образования Россия занимает достойное 28-е место, между Белоруссией и Германией. Душевой ВВП, рассчитанный по паритету покупательной способности (ППС), в России немного превышает среднемировой — 58-е место, рядом с ЮАР, Малайзией, Мексикой и Ливией (табл. 1, рис. 1).

Рис. 1. Душевой ВВП по ППС в странах мира, 2005 г., долл.

В большинстве стран наивысшее значение ВВП в период 1975—2005 гг. приходится на последний, 2005 г. Но в некоторых странах максимальный экономический результат был достигнут ранее, что объясняется, например, благоприятной ценовой конъюнктурой для нефтедобывающих стран. С этим связан, в частности, пик экономического процветания в Кувейте в 1979 г. и ОАЭ в 1981 г. Российский максимум ВВП приходится на позднесоветский 1989 г. (полезно вспомнить, что мировые цены на нефть тогда были невысоки). За 17 лет (1989—2005 гг.) наш ВВП (по ППС) сократился на 10%. Среднегодовые темпы его роста (здесь — падения) составили минус 0,7%. В этот же период мировая экономика росла на 1,4% в год. США, Германия, Италия развивались умеренно: темп роста ВВП — 2%. Их заметно опережали такие страны, как Ирландия (4,5%), Вьетнам (5,2), Ботсвана (5,9) и, разумеется, Китай (8,4%). Впрочем, российский показатель ежегодного падения валового продукта отнюдь не самый худший. В Гаити, например, он составил 2,2% в год, на Украине — 3,8, в Грузии — 3,9%.

Сократившийся за годы перестройки и реформ ВВП России распределяется весьма неравномерно. Доходы 10% богатейших жителей в 12,7 раз превосходят доходы 10% беднейших. Неравенство по доходам намного меньше в Германии, Швеции, Норвегии, где соответствующий коэффициент составляет 6,1—6,9 раза, и Японии (4,5 раза). Впрочем, североамериканский уровень неравенства (в США — 15,9 раза) к нам всё же ближе, чем латиноамериканский (Колумбия — 63,8 раза, Парагвай — 65,4 раза) и африканский (Намибия — 128,8 раза) уровни.

Гораздо ближе наша страна к отсталому миру в социальной сфере: Россия занимает по ожидаемой продолжительности жизни 119-е место (табл. 1, рис. 2). Особенно неблагоприятна ситуация со смертностью мужчин. Если в мире в целом вероятность дожить до 65 лет среди мужчин составляет 63,1% (Исландия — 88,7%), то в России — 42,1%. Это уровень Чада, Эфиопии, Папуа – Новой Гвинеи (рис. 3).

Рис. 2. Ожидаемая средняя продолжительность жизни в странах мира, 2005 г., лет

Рис. 3. Вероятность дожить до 65 лет в странах мира (мужчины), %

Еще более неблагоприятными в нашей стране являются современные изменения ожидаемой продолжительности жизни. Если в 1970—1975 гг. она составляла 69 лет, а в 1986—1987 гг. возросла до 70,1 года, то в 2000—2005 гг. упала до 64,8 года. У нас продолжительность жизни начала резко сокращаться в начале 90-х годов, и трудно не связать это с развернувшимися крупномасштабными социальными экспериментами.

За 1970—2005 гг. ожидаемая продолжительность жизни в мире выросла на 8,3 года (лидер — Вьетнам, плюс 23,4 года). Конечно, Вьетнам стартовал в 1970 г. с весьма низкого уровня в 50,3 года, но и бывшая на самом высоком месте на тот период в мире Швеция (74,7 года) прибавила за четверть века заметно — до 80,1 года. По темпам изменения продолжительности жизни за указанный период Россия на 168-м (!) месте в мире (рис. 4). Лишь в пяти странах неблагоприятная динамика хуже — в Лесото, Ботсване, Свазиленде, Замбии и Зимбабве. Замечу, что в указанных африканских странах — наших соседях в этом списке не только высокий уровень нищеты (в Лесото, например, 36,4% населения живет менее чем на 1 доллар в день, в Зимбабве — 56,1%), но и высокий уровень распространения ВИЧ (Лесото — 23,2%, Ботсвана — 24,1, Свазиленд — 33,4%). У российской динамики смертно-сти — «африканское лицо», хотя ни столь вопиющей нищеты, ни эпидемии ВИЧ у нас не наблюдается.

Рис. 4. Изменение ожидаемой продолжительности жизни за 1970—2005 гг. в странах мира, лет

По уровню младенческой смертности Россия занимает 60-е место — не самое плохое для наших медико-демографических показателей (ситуация с заболеваемостью туберкулезом, например, значительно хуже — 111-е место), но и здесь динамика негативная. В 1970 г. Россия отставала по младенческой смертности (29 на 1000) от лидера — Швеции (11), но находилась на уровне Италии (30) и опережала Португалию (53), Южную Корею (43), Кубу (34 на 1000). К 2005 г. в этих странах младенческая смертность сократилась до 4—6, а в России — лишь до 14 (рис. 5). В современном мире это уровень Шри-Ланки, Вьетнама, Колумбии.

Рис. 5. Младенческая смертность в некоторых странах мира (на 1000 чел.), 1970 г. и 2005 г.

Прежде всего из-за сокращения ожидаемой продолжительности жизни российский индекс развития человеческого потенциала за 1990—2005 гг. уменьшился, в то время как у подавляющего большинства стран он возрос. В табл. 2 видны страны, с которыми по динамике ИРЧП Россию можно объединить в одну группу. Это оба Конго, Центральноафриканская республика, Кот-д'Ивуар и т.п. Получается, что по темпам социального развития (вернее, неразвития и даже деградации) на рубеже веков Россия попадает в мировое захолустье.

Социальное неблагополучие в России отражает наше «лидерство» по числу преднамеренных убийств на 100 тыс. чел. (рис. 6). Из 125 стран, по которым есть данные, мы на 118-м месте в мире. По уровню убийств наша страна на уровне Эквадора, Никарагуа, Гватемалы. В большинстве европейских стран совершается 1—3 убийства на 100 тыс. жителей, в США вдвое больше — 5—6. Жители России истребляют друг друга намного активнее — 19,9 убийства (2005 г.).

Рис. 6. Преднамеренные убийства в странах мира (на 100 тыс. чел.), 2005 г.

Уровень преступности в России чрезвычайно высок на мировом фоне. Этот уровень можно отследить по количеству заключенных, содержащихся в тюрьмах, на 100 тыс. чел. По этому показателю в 2007 г. Россию (611 на 100 тыс.) опережали лишь Руанда (691) и США (738). Конечно, ввиду различий в юридических системах разных стран подобные данные не в полной мере сопоставимы. Однако, по-видимому, в общих чертах показатель «населения тюрем» отражает криминальную обстановку. В мире есть 169 стран, где она лучше, чем в России (рис. 7).

Рис. 7. Число заключенных в тюрьмах в странах мира (на 100 тыс. чел.), 2007 г.

Межстрановое сопоставление показывает, что в России неблагополучное состояние социальной сферы, а по некоторым параметрам (продолжительность жизни, преступность, убийства) — очень неблагополучное. Рис. 8 позволяет диагностировать антисоциальный капитализм в нашей стране. Относительные экономические успехи страны сопровождаются деградацией социальных характеристик, вернее — в основе этих успехов лежит деградация человеческого капитала.

Рис. 8. Место России среди стран мира по ряду социальных показателей, 2005 г.

Здесь уместно вспомнить другой важный механизм выживания населения нашей страны, на который обратил внимание А.А. Тишков. В условиях систематического уклонения российского государства от выполнения социальных функций наше бедное население выживает за счет чрезмерной эксплуатации биологических ресурсов: почвенного плодородия, браконьерства, незаконных рубок леса, самозаготовок дров, самозахвата земель и т.п. В результате происходит подрыв экологического потенциала страны. Кстати, на другом социальном полюсе — богатое меньшинство нашего общества, которое процветает за счет чрезмерной эксплуатации ресурсов литосферы. Процессы деградации человеческого и экологического потенциала в нашей стране находятся в противофазе с современными мировыми тенденциями.

Анализ места России на мировой карте социального благополучия требует, конечно, более детальных и обширных исследований. Но даже проведенный экспресс-анализ позволил получить важные результаты:

• Выявить синдром социального неблагополучия в России: ее европейский облик по уровню образования; место «середняка» (пусть и не процветающего) по материальному благосостоянию; латиноамериканское «лицо» — по убийствам и африканское — по продолжительности жизни (картосхемы на с. 10—11).

---

Двадцать стран — аналогов России
по душевому ВВП (по ППС), 2005 г., долл.

По производству ВВП на душу населения РФ — средне бедная страна. Такая же, как Турция, Таиланд с Малайзией или крупные страны Латинской Америки. То есть стоит в ряду стран, развитие которых осуществляется на перифериях мировых ядер — западноевропейского, японского и американского. В ряду ближних маргиналов. Разница РФ с ними в том, что те в последние десятилетия делают шаги по выходу из периферийности и к закладке основ самостоятельности, а РФ в последние два десятилетия теряет мощные, заложенные в советское время основы экономической самостоятельности и самомаргинализуется.*

---

* Здесь и далее в подписях под картами — комментарии редакции.

 

 

Двадцать стран — аналогов России
по индексу уровня образования, 2005 г.

Жители РФ образованы не хуже, чем американцы, японцы или жители ведущих стран ЕС.
Это едва ли единственное достижение социализма, которое страна еще не успела растерять. Но сдавая ЕГЭ, растеряет в ближайшие годы.

 

Двадцать стран — аналогов России
по вероятности дожития мужчин до 65 лет, 2005 г., %

Главный, в общем-то результирующий показатель любой внутренней политики — жизнь людей. Главный ее измеритель — число лет, которое родившемуся на этой территории, под этим правлением удается прожить на этом свете. Помните еще библейские посулы за праведность: «да благо ти будет и да долголетен будеши на земли». В процветающей РФ живут столько же, сколько в охваченной засухой, нищетой, тропическими и социальными болезнями Африке к югу от Сахары. При отсутствии чумы. Особо тревожно то, что продолжительность жизни, растущая, и заметно растущая, в большинстве стран мира, в РФ падает (см.: Численность и динамика населения стран мира//География, № 8/2007).

 

Двадцать стран — аналогов России
по изменению ИРЧП, 1990—2005 гг.

Согласно последнему докладу Программы развития ООН, интегральный индекс человеческого развития в РФ падает, тогда как в остальном мире растет.

С нами в этом отношении могут сравниться разве среднеазиатцы и глубинные страны Тропической Африки. В основном это страны, не имеющие выхода к морю (или имеющие очень ограниченный морской фасад, или выходящие к полузамкнутым морским акваториям, как Украина). Маргинализующиеся части мира, в которых мировой прогресс не заинтересован. Тем более в тех, которые сами выбирают (на выборах) путь социального регресса.

---

• Показать, какой социальной ценой оплачены иррациональные реформы 90-х годов, что помогает определить приоритеты социально-экономической политики.

Нация с ухудшающимися социальными характеристиками и деградирующей средой обитания не может претендовать на место в авангарде мировой экономики в современной модели развития, в центре которой — непосредственно человек. Стратегические интересы России требуют отказаться от фетишизации экономического роста и сосредоточиться на социальных и экологических факторах развития.

Таблица 2

Изменения ИРЧП и ожидаемой продолжительности жизни
в некоторых странах мира

 

---

* Доклад о развитии человека 2007/2008. Борьба с изменениями климата: человеческая солидарность в разделенном мире / Пер. с англ. — М.: Весь мир, 2007.