---

ХАРП

На Полярном Урале формируется новая сырьевая база черной металлургии

C.В. РОГАЧЕВ

Продолжение. См. № 14/2008

 

Ямало-Ненецкий автономный округ. Приуральский район. Поселок Харп. Символический знак у железной дороги. Вверху — «сполохи», «северное сияние», означающие название поселка. Под ними — изображения экскаватора (добыча минерального сырья: в прошлом — в основном щебня, теперь еще и хромитов) и железобетонной плиты (предприятие «Ямалжелезобетон», производившее конструкции для газовиков ЯНАО). Слева (на теневой стороне) внизу — земное полушарие и надпись «67-я параллель».

 

А был ли Харп?

Был. Харп возник задолго до того, как на Райизе стали добывать хром, и даже до обнаружения здесь хромитов. Поселок начинался в 50-е годы, когда от Печорской магистрали к Лабытнанги была проложена железнодорожная ветка (ей предстояло стать первым участком великой трансполярной трассы Салехард—Игарка¹). Начинался со станции Подгорная. Название четко передает географическое положение: у восточного склона, у подножия Уральских гор, под Райизом. Позднее, может быть не желая унижать населенный пункт приставкой «под-», станции дали противоположное в вертикальных координатах, высокое, название — Северное Сияние, или, по-ненецки, Харп. Ведь хотя Харп и русский в основном поселок, лежит он все-таки в Ямало-Ненецком округе (тогда автономные еще назывались национальными).

Население поселка — 7 тыс. человек.

Харп в ареале «Север»

Несмотря на ямало-ненецкую и, соответственно, тюменскую принадлежность, Харп, висящий на железной веточке, растущей из Коми АССР, был по сути продолжением Коми. Сюда тянулось и продолжение и давно базирующейся в Коми системы исправительно-трудовых учреждений. В 1961 г. у станции Харп была основана исправительно-трудовая колония с номером 3 (ИТК-3).

Главными предприятиями поселка стали заложенные в 1969 г. карьер по добыче щебня, дробильно-сортировальная фабрика и завод нерудных материалов. Впоследствии они были объединены в компанию «Ямалнефтегазжелезобетон». Делали железобетонные шпалы под газопроводы, сваи для строительства домов на вечной мерзлоте, плиты для дорог. И все это — через Лабытнанги — шло за Обь: геологам и газовикам. Делали то, что нужно было для овладения энергетическими ресурсами западносибирского Севера.

Харп. Церковь на территории исправительно-трудовой колонии.
Фото О. Гусарова. 2007 г. Sobory.ru (Народный каталог православной архитектуры)

 

Опираясь на предуральский Север, Харп служил одним из базовых пунктов освоения газового Зауралья. В конце 70-х, когда в Ямало-Ненецком округе резко активизировалась деятельность газовиков, необходимость в сборном железобетоне возросла. Сил ИТК-3 стало не хватать, и в Харпе в 1981 г. разместили еще одну колонию — ИТК-18. Она и стала главным резервуаром рабочей силы для производства. Осужденные строили Северный микрорайон Харпа; ими возведен детский сад «Улыбка».

18-я — место весьма примечательное в системе исполнения наказаний. Это одна из пяти колоний, предназначенных для содержания заключенных пожизненно, или, как их называют, «смертников»².

3-я же колония Харпа (ИТК-3, или «тройка») тоже получила недавно особую известность: в 2005—2006 гг. здесь находился в заключении соучредитель банка «Менатеп» П.Л. Лебедев, осужденный по одному делу с совладельцем нефтяной компании «ЮКОС», бывшим замминистра энергетики РФ (в ельцинские времена) М.Б. Ходорковским. Тогда Харп стал салонной знаменитостью — его посетили корреспонденты едва ли не всех суесловных московских изданий.

Вот как описала эти места корреспондент «Известий» в 2005 г.: «Над зоной как будто нависают две горы. Когда Лебедева доставили в Харп, одна из них, та, что сейчас заснежена, была еще совершенно рыжей, из-за осенней листвы на деревьях, а вот вторая и тогда, и сейчас — совершенно черная. Это хромиты выходят на поверхность. Руды в горе так много, что уже много лет ее здесь добывают в промышленных объемах и отправляют в железнодорожных вагонах на переработку в Челябинск. А еще эти отроги Полярного Урала богаты яшмой, нефритом, змеевиком, туфом вулканическим. Они — хлеб для заключенных с «тройки», колонии ОГ № 98/3, где сейчас сидит Платон Лебедев. Подсвечники, шкатулки, крышки журнальных столиков из камня — значительная составляющая дохода колонии».

Смена вех: Харп в ареале «Урал»

И действительно, каменные шкатулки — как в настоящих уральских сказах Бажова. С 90-х годов Харп потерял значение «строительных ворот» на газовый Ямал. Производство сборного железобетона стало слишком дорогим (подорожал завозимый цемент, резко вздернулись ж.-д. тарифы), и деятельность «Ямалжелезобетона» почти свернулась. Колонии «замкнулись в себе». Харп потерял значение ступеньки на пространственной лестнице Центр—Коми—Полярный Урал—Север Западной Сибири.

И тогда на него обратили внимание уральские промышленники. Действительно, Урал, пусть даже Полярный, — это не просто Камень, из которого можно набить щебня — стройматериала для газовиков. Это вроде бы и руды металлов, и уголь, и самоцветы. То, благодаря чему развились Средний и Южный Урал, и то, чего там уже остро недостает. В районе Харпа потянуло новым ветром интересов — не с юго-запада, а прямо с юга.

Эй, дубинушка, УП-УП!

О потенциальных богатствах Приполярного и Полярного Урала говорят давно. Однако геологическая изученность этих труднодо-ступных и весьма неблагоприятных для жизни территорий невысока. Выявлены многие месторождения. Но мало какие из них изучены до той степени, когда можно с уверенностью говорить об объемах и качестве запасов, их извлекаемости и пригодности для использования при имеющихся технологиях переработки.

Тем не менее проект строительства меридиональной железной дороги вдоль восточного склона Урала уже получил правительственное одобрение, и в 2009 г. его начнут реализовывать. Это часть раскручиваемого проекта «Урал Промышленный — Урал Полярный» (он даже объявлен партийным проектом «Единой России»). Название этого проекта журналисты сразу остроумно сократили до «УП-УП», словно бы имитируя что-то вроде «Ух-ух!» или «Хлоп-хлоп!» — междометий, которыми подбадривают себя люди, начавшие сгоряча нелегкое дело, не имея времени или интеллектуального потенциала, чтобы дело предварительно продумать. Ведь ни одной действительно просчитанной, четко экономически обоснованной и доказанно необходимой поставки с Полярного Урала на юг пока не вырисовывается. Впрочем, не так. Одна связь есть, она уже вполне материальна и нам уже известна. Это Харп—Челябинск.

Помните золотых дел мастера Хрюкина из чеховского «Хамелеона»? Как он стоял посреди базарной площади, воздев окровавленный перст, свидетельствуя тем самым, что действительно был укушен? Добыча хромитов для ЧЭМК в воздетом за полярный круг Харпе служит в обоснованиях проекта таким же экспрессивным свидетельством, свидетельством нужности УП-УПа. Смотрите, мол, как больно экономически покусали нас злые «казахи», теперь уж волей-неволей нам приходится обращать взоры к полюсу.

Впрочем, как мы помним, надзиратель Очумелов, выслушав разные версии приключившегося, в итоге не впечатлился картинным жестом покусанного мастера. Был ли Хрюкин прав, требуя компенсации за нанесенный ему ущерб, из рассказа мы так и не узнаём, да это и не имеет отношения к нашему предмету. Но вот был ли прав владелец ЧЭМК, отправляя миллионы рублей на Полярный Урал, и, соответственно, будут ли правы те, кто теперь намерен отправить туда миллиарды, — об этом стоит подумать при изучении географии: ведь в таких раздумьях и формируется географическое мышление.

О принятии размещенческих решений

Тема исправительно-трудовых учреждений не случайно входит в рассказ об уральском хроме. Дело в том, что главный владелец Челябинского электрометаллургического комбината³ и основной деятель разработки райизских хромитов, депутат госдумы прошлого созыва от «Единой России», один из самых влиятельных людей на Южном Урале — некто Аристов в молодости, в 80-е годы, побывал за решеткой (был осужден за что-то вроде махинаций в стройотрядах или с комсомольскими «привлеченными средствами» — точных данных нет). Об этом следует упомянуть вовсе не с тем, чтобы очернить заполярного хромокопателя⁴, а по соображениям сугубо научным — экономико-географическим.

Лет двадцать назад крупные советские географы А.П. Горкин и Л.В. Смирнягин опубликовали статью, в которой представили коллегам новое, набиравшее тогда обороты течение в западной экономико-географической мысли — исследование механизма принятия решений (decision making) о размещении тех или иных предприятий. В школьных учебниках для 9-го класса в явной и неявной форме транслируется убеждение в том, что выбор размещения предприятий страны объективен (только так, как обосновано, и никак иначе). В действительности же даже и в плановой, централизованно управляемой экономике при принятии решения о конкретном размещении не последнюю роль играл чей-то личный выбор. А уж в частнособственнической...

Владельцы предприятий, побывавшие в прошлом под судом и в заключении, ничем не хуже прочих людей. «От сумы да от тюрьмы не отрекайся» — гласит народная мудрость. Между тем народная же мудрость давно подметила, что среди людей, нарушивших закон и на этом попавшихся, выше доля тех, кто склонен к импульсивным решениям, кто не приучен просчитывать развитие событий на несколько ходов вперед, перед кем желание решить сиюминутную задачу заслоняет мысли о вероятных последствиях ⁵.

Если мы восстановим в памяти харпскую хромовую историю, стиль принятия размещенческих решений по разработке бедных полярноуральских хромитов («География»,
№ 14/2008), обрисуется красноречивый портрет decision maker'а — «принимателя решений». «Ах, не хочет казахстанский Донской ГОК отдавать нам хромиты дешево — пойдем за сырьем на Полярный Урал. Сами зароем кучу денег, но и "казахов"⁶ накажем». «Ах, хочет поселок Харп получать с нас долю за то, что мы дислоцируемся в нем, — построим отдельный вахтовый поселок на 500 м над у.м. на хребте — на Райизе. Пусть у нас будет вечная зима, пусть там наново придется создавать всю инфраструктуру, но и эти, внизу, обойдутся без наших денег». «Ах, Ямальский округ надеется присутствовать в акционерном капитале хромового рудника — перерегистрируем «Конгор-хром» из самостоятельного предприятия в цех ЧЭМК (ну и что, что «цех» удален от комбината на 1500 км), закроемся ото всех и перестанем платить налоги в здешний бюджет».

Лозунг, под которым подаются подобные решения и под который испрашивается государственная поддержка, — лозунг о, ни много ни мало, хромовой безопасности России.

Хромовая безопасность России

В России мало руд хрома — хромитов. И все известные месторождения — невысокого качества. Казахстанские хромиты во всех отношениях намного лучше, у них только один недостаток: после сходки трех интеллектуалов в Беловежской пуще в 1991 г. они более не наши. Единственное сколько-нибудь крупное месторождение хромитов, которое разрабатывалось на территории РФ до появления рудника на Райизе, — Сарановское на востоке Пермского края. Но тамошняя шахта «Рудная» (в поселке Сараны между пермским Горнозаводском и свердловским Качканаром) опереточно мала в сравнении и с казахстанской добычей и в сравнении с потребностями феррохромовых заводов России ⁷. В любом случае Челябинскому комбинату эта шахта не помощница: ее контролирует главный конкурент ЧЭМК — Серовский завод ферросплавов (в г. Серов на севере Свердловской обл.).

Итак, хромового сырья высокого качества в России практически нет. А мощности по переработке хромитов в феррохром — большие. Феррохром же — необходимый компонент производства нержавеющих сталей (без них же немыслимо производство многих современных и стратегически важных изделий машиностроения). Вывод, который из этого делают (делают те, кому выгодно делать такой вывод), — «Россию пытаются посадить на сырьевую иглу, покушаются на хромовую независимость страны». С гневными речами в таком ключе выступали некоторые весьма известные деятели нынешней правящей в РФ группировки.

Однако, что это за «хромовая безопасность»? У таких деклараций могут быть два аспекта — экономический (чтобы вздорожание импортного сырья не сделало российские феррохромовые заводы неконкурентоспособными) и стратегический (чтобы Россия была обеспечена стратегически важным сырьем — хромитами на случай войны и внешней изоляции).

Экономический аспект хромовой безопасности

Обладают ли хромовой «независимостью» развитые капиталистические страны мира, на которые так хотят походить нынешние руководители РФ? Нет. Практически все развитые страны импортируют хромиты (или готовый феррохром) и не видят в этом особой угрозы своей безопасности. Главный мировой поставщик — ЮАР. Мировые металлурги должны покупать на мировом рынке хромиты по рыночным ценам (иногда покупают и по внутрифирменным, если они вложились в акционерный капитал рудников), чтобы продавать потом по рыночным ценам феррохром или нержавейку. На этом и построены нормальные рыночные отношения.

Что, казалось бы, общего между продукцией на фото
и хромитами Харпа? Общие владельцы

 

Владельцы российских феррохромовых предприятий, того же ЧЭМК, пришли к контролю над вчерашними общенародными заводами как поборники частной собственности и рынка. И действительно, очень хорошо, владея доставшимся вам советским комбинатом, продавать производимый феррохром по мировым рыночным ценам. Это удовольствие предвкушали Аристов и его компаньон, когда решали вложить свой начальный капитал, сделанный в Челябинске на торгово-водочной сети «Ариант»⁸, в ЧЭМК. Очень хорошо продавать по рыночным, если брать сырье по дешевой цене⁹.

Однако когда казахстанские поставщики хромитов вполне по-рыночному не согласились отдавать сырье дешево, тут и началась риторика об угрозе национальной хромовой независимости. В действительности же речь идет, разумеется, не об интересах России, а о том, что Челябинский электрометаллургический комбинат в условиях свободного международного рынка показал себя не слишком конкурентоспособным. Или, во всяком случае, не принес таких водочно-пьянящих прибылей, на которые рассчитывали владельцы.

При чем здесь Китай?

Казахстанские поставщики хромитов (упомянутый уже не раз Донской ГОК в Хромтау), возможно, и не смогли бы сильно поднять цену на свою продукцию: кто у них, кроме России, купит? Слишком невыгодно географическое положение не имеющей выхода к морю пустынно-степной республики: слишком глубоко месторождение упрятано в глубь Евразии; южные соседи Казахстана слишком слаборазвиты, чтобы предъявлять сколько-нибудь серьезный спрос на хром; Россия — казалось бы, монопольный потребитель и может диктовать свои закупочные цены. Но «казахов» на беду российских металлургов выручил восточный сосед. Быстро растущая, пусть и намного более удаленная от Хромтау, чем уральская, металлургия Китая предложила владельцам Донского ГОКа более высокие цены. И нужно было быть врагом себе и рыночной идее, чтобы отказаться. Казахстан переориентировал поставки с северного на юго-восточное направление¹⁰. Понявшие теперь вполне, что такое свободный рынок и открытая экономика в международном масштабе, владельцы ЧЭМК кинулись par dе'pit¹¹ на Райиз, чтобы хоть как-то компенсировать южную утрату. Кинулись, вместо того чтобы начинать, как и положено в открытой рыночной экономике, конкурентную ценовую борьбу за казахстанские ресурсы.

Так китайское экономическое развитие отозвалось за 5 тыс. км, выдавив заметный сегмент русской экономики на Полярный Урал, в богом забытый Харп. Удивительны порой пути экономической географии: где комбинаты Баотоу и Аньшаня (поедающие теперь казахстанский хром), а где Лабытнанги и Харп, близ которых спешно роют теперь уральские хромиты¹²? Чем, казалось бы, одно может обусловить другое? А вот, поди ж ты.

Конечно, можно было остановить «китайскую экспансию», предложив «казахам» равную или чуть большую цену. Но разве за этим — разве для того, чтобы переваривать дорогие хромиты, — вкладывали свои водочные деньги владельцы в восстановление печей ЧЭМК? При справедливой цене на сырье — совсем другой уровень прибылей, а то и вовсе нерентабельность.

К этому и вопрос: «Почему китайцы могут платить дорого за казахские хромиты, везти их на большое расстояние и быть при этом рентабельными, а близкий ЧЭМК — не может?» Не потому ли, что в рамках открытых международных рыночных отношений старый громоздкий Челябинский комбинат неконкурентоспособен? По крайней мере, при нынешнем менеджменте и стиле принятия решений. Нужен ли тогда этот комбинат вообще, нужно ли ради него разрывать Райизский массив и уж тем более тянуть туда УП-УПовскую дорогу?

Война и хром

Конечно, все рыночные соображения об экономической эффективности или неэффективности ЧЭМК можно было бы перечеркнуть разом, если доказать, что России челябинский феррохром и, соответственно, харпские хромиты нужны как воздух, что без них — приходи, бери ее голыми руками.

Возможно, когда владельцы ЧЭМК, а вслед за ними российские политики-отличники повторяют формулу о хромой безопасности, они имеют в виду крайний случай войны¹³?

Мы помним, как президент Рузвельт 60 лет назад уговаривал турецкого президента Инёню не продавать Гитлеру хромиты. Ведь каждая тонна окиси хрома, поставленная тогда в Германию, означала выпуск нескольких тонн легированной стали, означала выпуск новой единицы военной техники, означала несколько новых убитых советских солдат или солдат второго фронта. Остаться без хрома на случай будущей войны для России, мягко говоря, неприятно. Каждая недополученная тонна хрома будет означать невыплавленную тонну стали нужного качества, непостроенные танк или ракету, столько-то неубитых врагов и столько-то лишних убитых нас. В фильмах будущих эйзенштейнов наш сержант будет падать на днище пораженного БТРа со словами «Хрома в броне маловато» или «Сталь не легирована» (подобными знаменитой фразе из «Александра Невского»: «Коротка кольчужка»).

О таком возможном повороте судеб будущих жертв русского бесхромья думать нужно было, конечно, отличнику с теннисной ракеткой в Беловежской пуще в 1991 г. и тем, кто голосовал за этот светоч разума, образчик порядочности и вместилище географических знаний. Но это нужно было делать тогда. Что же в современных условиях?

А в современных условиях вообще бессмысленно вести какой-либо разговор о безопасности России (как хромовой, так и вообще), если допустить, что в будущем военном конфликте Казахстан окажется на враждебной стороне. Между Россией и Казахстаном — самая протяженная в мире граница, практически нигде не защищенная естественными рубежами. Представить, что нынешняя РФ сможет удержать такой фронт при ее нынешнем состоянии, невозможно. Возьмите циркуль и линейку — промеряйте протяженность границы с Казахстаном и протяженность советско-германского фронта в Великую Отечественную. Сравните длины. Так что, если территория Казахстана (а к этому понемногу идет) станет базой враждебных нам сил (не важно кого — китайцев, НАТО, Чингисхана, талибов), от выцветшего под южноуральским солнцем триколора нужно будет сразу отрывать розовую и голубую полоски и размахивать оставшейся. Хром с Полярного Урала тут уже не поможет.

Даже если Казахстан не станет прямой противной стороной, а будет лишь занимать позицию «вражественного нейтралитета», России придется держать огромные силы вдоль границы, и тогда помышлять о какой-либо победе в крупном вооруженном конфликте мирового уровня — не реально (вспомните историю с той же Турцией во Вторую мировую: она не вступила в войну, но сколько превентивных сил отвлекала. А то была лишь отдаленная Турция, имевшая с СССР весьма непротяженную границу, отгороженная мощными естественным рубежами). Не реально — с хромом или без хрома.

Так что если действительно думать о безопасности России, то первым делом следовало бы озаботиться приведением Казахстана под российскую руку. Если пользоваться для этого рыночными методами, то как можно плотнее привязывать к себе эту территорию экономическими связями. И во всяком случае — никак не отталкивать. Импульсивное же решение владельца ЧЭМК («Ах так, тогда мы пойдем в другое место») и сопутствующая этому гневная риторика его товарищей по партии способствовали лишь одному — дальнейшему отталкиванию экономики Казахстана от российской.

Обиженные на «казахов» российские политики и безнесмены, регулярно в июне празднующие независимость России и поющие хвалу рынку, в этой ситуации напоминают супруга, настоявшего на разводе, а на следующий день простодушно удивляющегося, что бывшая жена не подает в урочный час обед. И ладно бы не варила, а то ведь варит, но несет почему-то в соседнюю квартиру.

При чем тут Турция?

Челябинский комбинат пошел за дешевым сырьем на Полярный Урал. Его же основной конкурент, второй в России производитель феррохрома — Серовский завод ферросплавов (СЗФ), так не поступил. Он в сложной ситуации, во время неразберихи с поставками из Казахстана, частично перешел на турецкие хромиты (те самые, которые Рузвельт просил турок не продавать Гитлеру — см. «География», № 14/2008, с. 32), частично использовал пермские хромиты подконтрольной ему Сараны, а после «разруливания» кризиса с поставками из Казахстана опять вернулся к сырью с Донского ГОКа.

Роман Серова и Хромтау потом получил дальнейшее, хотя и несколько первертивное продолжение (см. в следующих номерах).

Пространство шиворот-навыворот

Поразительно: везти сырье из Турции в североуральский Серов оказывалось рентабельным, а из Казахстана в южноуральский Челябинск — нет!

Создавшиеся конфигурации ЧЭМК — «Конгор-Хром» и СЗФ — Донской ГОК — живой географический парадокс, вернее, географическая нелепость. Челябинский комбинат — самый близкий к Хромтау российский потребитель хромитов. От Челябинска до Хромтау — всего 600 км, но Челябинск везет к себе хромиты из Харпа, до которого 1300 км по прямой и почти 2500 км по существующим железным дорогам. Серов же, расположенный к Харпу намного ближе (по прямой до месторождений Полярного Урала чуть больше 800 км, если будет построена дорога), никакого внимания на райизские хромиты не обращает и везет руду из Казахстана, от которого он почти вдвое более удален, чем Челябинск (от Хромтау до Серова — более 1000 км).

Вот они, проявления разного decision making'а. Рациональностью и объективностью это не объяснить. Скорее, характером и аналитическими способностями людей, принявших соответствующие решения.

Ведь не Израиль же Челябинск, ведь не арабы же казахи

По нормальной экономико-географической логике любое перерабатывающее предприятие ищет и в итоге находит ближайший к нему источник сырья удовлетворительного качества. Отступления от этого правила в мире есть, но всегда рассматриваются как временные курьезы. Хронический характер они приобретают лишь в экстраординарных обстоятельствах, связанных с внеэкономической непримиримой ненавистью. Например, нефтеперерабатывающие производства Израиля, расположенного рядом с главным мировым районом добычи нефти, не используют ни барреля близкого и отличного аравийского сырья, а импортируют нефть бог знает откуда — из Мексики, Норвегии и пр. Но здесь ситуация действительно ломающая все нормы — стороны находятся в затяжном неразрешимом конфликте, аравийские нефтедобытчики не признают самого' права государства Израиль на существование. Следовательно, в принципе не может идти и речи о каких-то трансграничных поставках сырья (какими бы ни были его качество и цена). Но разве РФ не признаёт Казахстан или Казахстан не признаёт Россию? Да, отношения между сторонами складываются не лучшим образом — в частности, из-за неумения российских политиков найти нужный тон в общении с нашими недавними субальтернами, столь бездарно распущенными со службы.

Продолжение следует

---

¹ После смерти И.В. Сталина строительство магистрали (а построено было уже много) было бездарно заброшено. Ныне все чаще говорят о необходимости вновь строить эту дорогу.

² В РФ в настоящее время пять таких колоний:

1) на острове Огненный, на озере Новом юго-западнее г. Белозерска Вологодской обл. (там, где был когда-то Кириллов Новоезерский монастырь);

2) в пос. Лозьвинский, в Ивдельском р-не на севере Свердловской обл.;

3) в г. Соль-Илецк, на юге Оренбургской обл. (т. наз. «Черный дельфин»; ее называют так потому, что во дворе колонии стоит скульптура дельфина из черного камня, изготовленная, как рассказывают, кем-то из бывших заключенных);

4) в г. Соликамск Пермского края (т. наз. «Белый лебедь»);

5) в пос. Харп («Харпы'», как называют ее на тюремном языке).

³ Недавно он перевел свои акции на кого-то из родственников, чтобы капитал не стал отягощающим обстоятельством на выборах в госдуму 2008 г. Это, правда, не помогло: после того как их партию возглавил бывший президент, объясняют уральские политобозреватели, в думскую фракцию «Единой России» сочли неудобным набирать бывших уголовников.

⁴ Предположение некоторых злоязычных обозревателей, что Аристов и сидел в Харпе, а теперь его потянуло поприсутствовать на старых местах — только не в качестве заключенного, а в качестве хозяина, подтверждения не находит.

⁵ Поэтому среди известных деятелей нынешнего российского истеблишмента так высока доля людей с уголовным прошлым, настоящим и будущим. Поэтому, в частности, экс-чемпион мира по шахматам Г. Каспаров, профессионально приученный просчитывать развитие комбинаций на много ходов вперед, не может не демонстрировать жесткого неприятия нынешних гроссмейстеров киндерматов.

⁶ Слово «казахи» в данном контексте мы берем в кавычки, потому как собственно казахи по национальности к Донскому ГОКу в Хромтау имеют лишь косвенное отношение. Проектировали и строили предприятие 70 лет назад в основном русские (а также украинцы, евреи и пр.). Даже сам район, в котором находится Хромтау, красноречиво называется Новороссийским. Теперь же ДГОКом владеют не казахи по национальности и даже не казахстанцы по гражданству. Корпорация «Евразийские природные ресурсы» (ENRC), включающая в себя Донской ГОК, зарегистрирована в Великобритании. Принадлежит она некому «трио» — Патох (Фатах) Шодиев, Александр Машкевич, Алижан Ибрагимов. По месту рождения все они из Средней Азии (Киргизия и Узбекистан); по национальности, по-видимому, узбек (бухарский), еврей (украинского происхождения) и то ли киргиз, то ли узбек (ташкентский). По гражданству — один из них вроде бы гражданин Бельгии, другой — Израиля, третий, — возможно, Киргизии, но толком не известно чей. Дело на всех троих расследовали правоохранительные органы Бельгии, но, кажется, так и не расследовали.

⁷ Небольшую добычу хромитов пытаются, кажется, наладить еще в Башкирии — на границе Белорецкого и Бурзянского районов, а также в Абзелиловском районе (у деревни Хамитово). Какие-то попытки делаются на старом, заброшенном в середине ХХ в., Алапаевском месторождении в Свердловской обл.

В 90-е годы, в пору самого сильного сырьевого кризиса, хромиты для ЧЭМК добывали в районе Верхнего Уфалея, но сейчас добыча, кажется, прекращена за малостью запасов и нерентабельностью их разработки.

Некоторые надежды возлагались на месторождения в Карелии и в Мурманской обл. Но тамошние хромиты оказались неважными и в дело пока не пошли.

Недавно сообщалось еще и о будущей добыче хромитов на Жижинско-Шаромском месторождении, в 40 км от Первоуральска в Свердловской обл. («География», № 8/2008, с. 47). Это сырье, пройдя предварительную подготовку на «Хромпике» (химический завод) в Первоуральске, пойдет потом на Ключевской завод ферросплавов (КЗФ) в Двуреченске на юге Свердловской обл. КЗФ — весьма небольшой в сравнении с гигантским Челябинским (ЧЭМК) и большим Серовским (СЗФ) заводами. У него, правда, есть одно важное свойство. КЗФ — единственный в России, кто производит не только сплав феррохром, но и чистый металлический хром. Говорят, что этот металлический хром используется в атомной промышленности, но для чего — не говорят: закрытая информация.

⁸ «Ариант» — комбинация из трех первых букв фамилий двух владельцев компании (Аристов + Антипов), популярная в Челябинской области марка водки.

⁹ На этом — на срочной скупке сырья внутри территории СССР по внутренним низким, а иногда и бросовым (ввиду общей растерянности) ценам и продаже за рубежом по ценам, близким к мировым (тогда — на порядок большим), — и было построено накопление многих первых капиталов в 90-е годы.

¹⁰ Тенденция Казахстана все больше сырья продавать в Китай в ущерб поставкам в Россию распространяется не только на хромиты, но и на другие руды. В частности, железная руда знаменитого Соколовско-Сарбайского месторождения (г. Рудный Кустанайской, или Костанайской области) всё менее доступна для Магнитогорского металлургического комбината. «Соколовка», кстати, теперь принадлежит той же «британской» корпорации «Евразийские природные ресурсы», что и Донской ГОК.

¹¹ С досады, назло (франц.). — Прим. ред.

¹² Иногда, говоря о потенциале китайской экспансии на северо-запад, понимают ее слишком прямолинейно: вот придут, мол, китайцы. Может, и не придут: чего они в тайге не видали? Между тем экспансия того или иного народа не обязательно проявляется в форме перемещений. Один народ может, не сходя с места, просто «выедать» сырьевую базу «из-под» другого. В естественной истории Земли именно так исчезли некоторые виды — не потому, что их съел другой, хищный вид, а потому, что весьма милый травоядный вид-конкурент просто употребил в пищу всю ту растительность, которой раньше кормился исчезнувший вид.

¹³ Разумеется, мы все уповаем на то, что войны больше никогда не будет. На это уповали все жившие до сих пор на Земле поколения.