Финны

При сравнении русских с финнами следует обратиться к исторической этнологии — науке о некоторых этнических константах. Вот некоторые выдержки из книги С.В. Лурье «Историческая этнология», М.: Аспект Пресс, 1997.

Многие историки объясняют коллективный характер заселения и освоения новых земель русскими жесткой необходимостью, связанной со сложными природными условиями. Между тем, по мере того, как русские двигались на север, те финские племена, которые не ассимилировались русскими, уходя от них, тоже продвигались к северу и осваивали новые территории. Русские обычно селились группами и осваивали целинные участки, поддерживая друг друга, выполняя многие работы коллективно. Финн селился на новой земле лишь со своим семейством и в одиночестве принимался за борьбу с природой, пока силы его не надрывались. Но на его место приходил другой финн и продолжал его дело, выкорчевывая деревья, ворочая огромные валуны, сколько хватало сил. Несмотря на близкий контакт, финны не заимствовали у русских способ освоения. Это не значит, что финны вообще не способны к коллективному труду. В ряде случаев они объединялись, например, для строительства дорог, чтобы уменьшить трудозатраты. Но в отношении своего хозяйства налицо некоторая особенность восприятия действительности.

Все силы финнов, все его защитные механизмы были направлены на природное окружение. Вплоть до середины ХIХ в. не проходило года, чтобы в той или иной местности не было неурожая, при котором масса людей погибали от голода. В сознании финнов почти отсутствовал образ врага-инноплеменника и готовность к самообороне.  Но нет и персонифицированного образа защитника. Финн не будет ждать помощи от других. Личного защитника он отождествляет с самим собой. Для финнов характерно удивлявшее многих исследователей уважение к самим себе. Он любит и свою природу, покорившуюся ему, уже творение рук его и его предков. Финны издревле считали величайшей мудростью знание сокровенных сил природы, веря, что чем более мудр человек, тем более ему подвластна природа.

Этот народ никогда не играл в истории ведущей роли, рано утратив свою самостоятельность и будучи присоединенным к Швеции. В течение шестисот лет не делал попыток отделения от нее. Национальное движение возникло у финнов в 40-е годы ХIХ в. При этом акцент делался на язык и школу. Главные лозунги в этот период довольно необычны: «Надейся на собственные силы», «Не следует стремиться к тому, чего не в состоянии достичь и не способен сохранить». Видный идеолог национального движения Снельман не спешил к государственности, полагая,  что она должна утвердиться лишь с окончательным становлением финской нации. Во второй половине ХIХ в. финны стали утверждать, что Финляндия заключила с Россией добровольный союз, хотя русские считали,  что она ими завоевана.

Финнов вовсе не смущало отсутствие славного прошлого, даже мобилизовало их, настраивая на создание финской культуры. Финны убеждены, что себя, свою нацию, свою страну они создали сами. Финн, отправившийся на заработки в чужие страны, как правило, возвращается на родину, хотя американцы, например, ценят финнов за выносливость и трудолюбие.

Финн рассчитывает только на себя. В его представлении именно человек — могущественное существо, способное покорить природу. Это мы видим и в «Калевале». Финн чрезвычайно мало зависит от коллектива. Финский крестьянин живет на хуторе, не часто общается с соседями, замкнут в семейном кругу.  Вся жизнь финна упорядочена. Его лучший друг — жена, дети его уважают. Уже в ХIХ в. современники отмечали страсть финнов к порядку, их аккуратность. Чистоплотность финнов доходит до страсти. Это проявляется не только в личном, но и общественном быту. Вот, что писали о них современники более  100 лет назад: «Даже небольшие дорожки, соединяющие хутора, всегда благоустроены, в городах улицы опрятны, горожане сами наблюдают за порядком и нарушителей препровождают в полицейский участок». Ужас финнов перед воровством так велик, что выразился в законе об отсечении рук.

Рационалистична и религия финнов. Столкновение с католичеством было, возможно, тяжелой страницей в истории Финляндии. Зато лютеранство было воспринято легко и естественно. Более того, здесь широко распространился пиетизм – отношения с Богом почти договорные. Они упорядочены и рационализированы. Поскольку каждый лютеранин должен уметь толковать священное писание, уже в ХIХ в.  в Финляндии была стопроцентная грамотность.

Итак, финн рационализирует свой быт и одновременно упорядочивает природу. Это достаточный адаптивный механизм. Но и современный финский фермер остается таким, каким был крестьянин 100 лет назад — одиноким борцом с жестокой, хотя и отчасти покоренной природой.