Российская география и Геттнер: Сто лет непростых отношений

А. Геттнер (1859—1941)

Парадокс популярности

В августе 2009 г. исполнится 150 лет со дня рождения крупнейшего географа ХХ в. Альфреда Геттнера. Наверное, нет другой книги по географии, которая привлекла бы к себе столько внимания и вызвала бы столько критики, как главный труд Геттнера — «География, ее история, сущность и методы» [Breslau, 1927, русский перевод — Л.–М., 1930].

Геттнер считал эту книгу делом всей своей жизни. Н.Н. Баранский писал, что она «с полным правом может быть названа энциклопедией методологии географии». Очень точно о ее месте в географии сказал Ю.Г. Саушкин: «Не может быть такого историка или теоретика географии, который мог бы пройти мимо итоговой книги Геттнера».

У каждого географа, занимающегося вопросами методологии, свое видение, своя трактовка текстов Геттнера. Каждый находит у него что-то близкое своим взглядам. Некоторые думают, что это свидетельство противоречивости  Геттнера, но в действительности — это следствие широты охвата проблем. Многие известные положения, которые принято связывать с именами других ученых, на поверку оказываются мыслями Геттнера, по трудам которого наши классики учились и под чьим влиянием формировались их взгляды. Это на редкость умная книга, и очень жаль, что за непростым для восприятия стилем и многочисленными повторами основных положений читатели и критики часто не замечают ее теоретической мощи, исключительной глубины, строгой логики и исчерпывающей обстоятельности.

За годы, прошедшие после выхода русского перевода, у нас так много писали о Геттнере и его концепции, что он практически «натурализовался» в нашей отечественной географии. Его имя присутствует почти во всех обзорах развития советской географии.

Но вспоминают его у нас почти всегда критически, оценивают его идеи негативно. Раскритикованная и развенчанная книга продолжает приковывать к себе внимание, и служит предметом обсуждения через многие десятилетия после своего выхода в свет. Необходимость объективного анализа взглядов Геттнера и его вклада в методологию географии вытекает не только из желания восстановить историческую справедливость. Это нужно для дальнейшего прогресса науки: идейная зашоренность мешает развитию, прежде всего, методологии и теории.

На протяжении многих десятилетий в наших вузах молодым географам чаще всего преподносится извращенный взгляд на методологию географии и ложное представление об одном из самых ярких ее творцов.

 

История отношений

Отечественная географическая наука обратилась к теоретическим идеям Геттнера сразу после того, как они были им сформулированы в относительно развернутом виде (в 1905 г.). Наиболее полно оценил основное содержание хорологической концепции Л.С. Берг. Сторонником и даже поклонником Геттнера был и В.П. Семенов-Тян-Шанский. Его главный труд «Район и страна» не оставляет в этом ни малейших сомнений. А.А. Борзов в «Практической школьной энциклопедии» определяет географию совершенно в духе Геттнера — как науку о простран-ственных отношениях явлений.

В широко распространенных пособиях по методике преподавания географии С.П. Аржанова есть параграфы, специально посвященные географии «по Риттеру» и «по Геттнеру». Больше никто такой чести не удостоен. Автор подчеркивает, что при изложении методологиче-ских вопросов он следует мыслям Геттнера.

Вклад Геттнера в науку был высоко оценен в статье о нем в первом издании Большой советской энциклопедии. В 1930 г. под редакцией Н.Н. Баранского вышел русский перевод его итоговой книги. Замечательно признание Баранского, что понятие экономического района заимствовано у Геттнера в виде аналогии с его понятием ландшафта.

Перевод книги явился мощным стимулом для активизации методологической работы в советской географии. Но вряд ли даже он мог предвидеть размах, остроту и продолжительность критики, посвященной этой книге. И вряд ли ожидал, что ему самому придется носить ярлык «геттнерианца» и подвергаться жестким идеологиче-ским проработкам как инициатору перевода.

Публикация главной книги Геттнера оказалась чуть ли не последним проявлением того книжного «разномыслия» (по выражению В.С. Преображенского), которое имело место в годы нэпа. С ужесточением политического режима в стране усиливается борьба с буржуазной идеологией. Происходит и переоценка учения Геттнера.

Лишь в 1960-х годах стала проявляться тенденция к развернутому анализу и более объективной, лишенной крайностей оценке хорологической концепции (В.А. Анучин, А.Г. Исаченко, Ю.Г. Саушкин).

Отказ от хорологической концепции привел к вытеснению понятия пространства из методологического арсенала географии. Ю.К. Ефремов констатировал, что вследствие широкой критики хорологической концепции в советской географии возникла «боязнь пространства».

И в наши дни отношение российских географов к хорологической концепции далеко не однозначное. С одной стороны, все чаще признается ее непреходящая ценность. С другой — встречаются высказывания, отрицающие научную ценность концепции. Например, А.Г. Исаченко выносит ей такой приговор: «На хорологической основе можно по-строить разве что хороший путеводитель, но не научную теорию».

Острая и массированная критика геттнерианства ничего не дала науке ни в практическом, ни в теоретическом отношении. Никакой концепции, построенной на диалектико-материалистической основе и равной по своей цельности и стройности хорологической концепции, «антигеттнерианцам» создать не удалось, ибо нельзя построить научную концепцию по принципу «всё не так». Можно предположить, что первая генерация критиков геттнерианства, отличавшаяся наибольшей агрессивностью, преследовала не столько научные, сколько карьерные цели, стремясь нажить на борьбе с «буржуазной» наукой политический капитал, который можно было использовать для оттеснения географов старой школы.

Каковы же реальные результаты антигеттнерианской кампании? Кроме уже названной «боязни пространства», это полное отвержение идеи географического детерминизма и почти официальный (в 1930—1940-е годы) «развод» между физической и экономической географией. Не вызывает сомнения, что все эти «достижения» пагубно сказались на развитии нашей науки.

 

Критика

Основные направления

Попробуем разобраться, чем, по мнению критиков, плоха концепция Геттнера. Обычно утверждают, что он оторвал пространство от времени («безвременщина»), географию — от истории, а заодно и пространство и время — от материи; отнес географию к идиографическим наукам, т.е. лишил ее возможности устанавливать научные законы; и самое главное — развил и обосновал якобы идеалистическую риттеровскую идею о заполнении пространства как общем предмете всех географических наук. Более частный, но и более конкретный «грех» — отрицание объективности существования районов. Сторонники «разорванной» географии критикуют Геттнера и за обоснование ее единства. Кроме этих основных обвинений, у разных авторов встречаются и другие. Это и перенос закономерностей природы на общественное развитие, и неиспользование марксистской классификации наук, и идея непознаваемости ландшафта, и вульгарный географизм, и отсут-ствие у географии своего предмета, и, наконец, недостаточный эвристический потенциал хорологической концепции.

Подробно рассматривать все эти обвинения вряд ли стоит, мы остановимся лишь на основных. Согласиться же можно лишь с одним из них. С марксистской классификацией наук Геттнер, как и большинство ученых западных стран, знаком, разумеется, не был. Он же не изучал, подобно нам, диамат в своих университетах! Но классификация Энгельса — вовсе не единственная, да и далеко не бесспорная. Неуклюжие попытки ввести туда географию лишь подчеркивают несовершенство самой классификации.

Прежде всего, мы утверждаем, что три первых пункта, которые встречаются у всех критиков и являются своего рода «каноном» антигеттнерианской критики, — просто безосновательны.

Время в географии

Необходимость генетического рассмотрения изучаемых явлений была для Геттнера очевидной. Уже первая фраза книги: «Только исходя из истории, мы можем понять настоящее», опровергает расхожее утверждение об изгнании времени из географии. Автор призывает к взаимопроникновению временного и пространственного подходов, истории и географии, а вовсе не к отрыву их друга от друга. Для него важно подчеркнуть отличие географического подхода от исторического. «География нуждается в генетической концепции, но она не должна превращаться в историю». Она не изучает временной процесс, как таковой. В географии время находится как бы на заднем плане. Иначе и быть не может, так как в противном случае это будет история. Это логическое противопоставление географии и истории, необходимое Геттнеру для доказательства специфики своей науки, критики обычно принимают за обоснование разрыва между науками.

Идиографизм

Под идиографизмом понимается сведение задач науки к бесконечному, чистому описанию, «ползучему эмпиризму». И поскольку Геттнер многократно подчеркивает: «Предметом географии является индивидуальная действительность», его принято считать сторонником идио-графизма. Но в действительности это не так. Он отвергает деление наук на номотетические* и идиографические и говорит, что «во многих науках чаще всего встречаются оба эти логических метода». География изучает объекты, которые мы только «из-за бесконечного многообразия и запутанности связей принуждены считать единичными». География, пишет он, является и идиографической, и номотетической наукой одновременно, а законы он называет «лучшим средством к тому, чтобы умственно овладеть всем многообразием действительности». При этом Геттнер предупреждает пессимистов: трудность установления законов, связанную с недостаточностью знания, нельзя смешивать с невозможностью установления законов вообще. В статье «Сущность и методы географии» Геттнер настаивает на том, что объяснение явлений составляет центр тяжести современной географии.

Говорил он и о характерном для географии пренебрежении понятиями в пользу фактов. Остается только удивляться, насколько опережающе мыслил Геттнер, ведь о теоретической географии тогда еще не было и речи. И это его наши критики снисходительно признавали хорошим страноведом, но плохим теоретиком.

Заполнение пространства

Наибольшее негодование всегда вызывает идея о заполнении пространства. У критиков Геттнера получается, что «кто-то» извне взял и заполнил (конечно, произвольно) пустовавшее до этого пространство (так называемый «полый ящик»). Даже странно, что такая наивная модель вообще могла обсуждаться в науке ХХ в. У Геттнера идея о заполнении играет совершенно иную роль. Это — методологический прием, подход, логическая схема, определяющая предмет географии, а вовсе не процесс заполнения, как представляют его критики. Для него важно, как заполнено пространство. Это «как» и составляет суть всей концепции, но мимо него критики обычно проскакивают.

В чем основной смысл хорологической концепции? Геттнер возвращается к этому вопросу неоднократно, и мы приведем одну из наиболее четких и удачных формулировок. «Географическая концепция подчиняется двум точкам зрения: с одной стороны, она имеет в виду распространение отдельных явлений по земле, с другой стороны, она исследует существование и совместное действие различных явлений на одном месте земли. Систематическое изложение географии должно считаться с обеими точками зрения». Вторую часть — рассмотрение территориальных комплексов — критика обычно пропускает, сводя задачи географии по Геттнеру к анализу распространения явлений в пространстве, а ведь он вновь и вновь указывает на наличие причинных связей «между соединенными на одном месте Земли различными царствами природы». Главной задачей географии автор считал именно вторую точку зрения — рассмотрение вертикальных связей между разнородными явлениями, сосуществующими на одном участке земной поверхности и образующими комплексные географические объекты.

Между двумя описанными точками зрения нет никакого противоречия. Они не только логично дополняют друг друга, но и естест-венным образом перетекают одна в другую. «Только в применении этих двух точек зрения и заключается сущность географии, кому они не вошли в плоть и кровь, тот не уловил духа географии». И никто из критиков Геттнера не обратил внимание на его интереснейшую мысль о «географически деятельностных явлениях», «местные различия которых имеют значение для другого круга явлений». Только эти явления и интересны для географии. Ценность этой мысли в том, что она устанавливает неразрывную связь между двумя подходами географии. В современной географии довольно полным аналогом заполнения пространства является понятие территориальной организации.

Из трех подходов, которыми пользуется современная география (пространственный, комплексно-региональный и экологический), два первых непосредственно охватываются концепцией Геттнера, а третий представляет собой трансформированный комплексный подход. Изучение взаимодействия человека (общества) с природой, взаимодействия компонентов ландшафта или социально-экономического района — все это соответствует второй точке зрения хорологиче-ской концепции.

Пространство — это одновременно и объект, и предмет географии. В качестве объекта оно предстает при изучении земной поверхности, всевозможных ее территориальных структур, а в качестве предмета — при анализе распространения по поверхности Земли различных явлений в компонентно-отраслевых разделах географии. В последнем случае оно играет роль подхода, когда то или иное явление рассматривается «через призму пространства».

Хорологичность, т.е. пространственность, — отличительная (родовая) черта географической науки. «География, — читаем у Геттнера, — это пространственная наука в том смысле, в каком история — временная наука». Хорология составляет сущность, душу географии. По-этому выражение «хорологическая концепция» означает не одну из географических концепций и даже не одно из возможных, а единственно возможное понимание сущности географии.

Районирование

Большое значение придавал Геттнер районированию. Его основой он считал географические индивидуумы — неделимые единицы земной поверхности. Индивидуум — это «однородное внутри себя и находящееся в чужеродном окружении пространство». Сочетания индивидуумов образуют географические системы, или комплексы, которые и представляют собой районы, или области. Речь здесь идет об однородных районах, но Геттнер признает и существование районов (комплексов и систем), выделяемых в соответствии «с пространственной связью рядом находящихся предметов… каковы речные долины, системы воздушных течений, транспортные районы и др.», т.е. коннекционных (чаще всего узловых) районов, говоря языком современной теоретиче-ской географии. Для отечественной географии традиционно важен вопрос об объективности районов. Нет никакого сомнения в объективности существования определенных сочетаний явлений в конкретных местах земной поверхности. Но разграничение районов всегда субъективно и, что очень важно, допускает множество вариантов («различные явления различно районируются»). «Определенных естественных областей не сущест-вует даже в отдельных категориях царств природы… нет никакого общезначимого деления, которое охватывало бы все явления». В логическом отношении Геттнер сравнивает районирование («деление земли») с периодизацией в истории или исторической геологии и утверждает, что исследователь должен так «разложить связное целое на части … чтобы лучше его понять и изобразить». Географам, несомненно, хочется, чтобы районы сущест-вовали объективно, но нельзя не признать, что доказательства этой объективности не известны.

Исключительный интерес представляет понимание Геттнером сущности систем. Они являются «индивидуальными комплексными понятиями; ибо охватывая собой сумму географических индивидуумов, они в то же время и сами являются индивидуумами, так как каждая система, как таковая, имеет определенные, основанные на взаимоотношении частей свойства». «Более крупные системы могут расчленяться на более мелкие, а мелкие — сочетаться в крупные».

Вернемся к мыслям Геттнера о районировании. Он предостерегает от редукции географии к государствоведению, для которого государство или провинция — нерасчлененный территориальный объект, и пишет, что из-за изменений политической карты территориальное деление, принятое в какой-либо географической работе, может устареть раньше, чем работа выйдет из печати. Здесь единственный раз во всей книге Геттнер позволяет себе слегка пошутить: «Деление по государственным областям легче всего — оно избавляет авторов от всякой работы мысли».

В географии человека, пишет он, районирование представляет даже более сложную задачу, чем в географии природы, поскольку «каждый из многих циклов явлений обладает особыми условиями, требующими и особого деления», и «к фактам происхождения и приспособления прибавляются факты организованной общественной жизни, причем эти последние приобретают настолько большое значение, что области, построенные на внутренней связи, становятся столь же важными, как и области, построенные на однородности». Здесь автор вплотную подошел к понятию узлового района. Говоря о признаках различения районов, он на первое место ставит… регио-нальное сознание.

Единство географии

Еще в статье 1905 г. Геттнер констатировал: «Своеобразный характер данной страны создается совместно природой и человеком, при этом взаимная связь между ними настолько тесна, что отделить их друг от друга невозможно». В главной книге эта мысль получила следующее продолжение: «Единство географии как хорологической или страноведческой науки определяется не единством картины ландшафта, а внутренней сущностью стран, ландшафтов, местностей». И наконец самый принципиальный тезис: «Страноведческая или хорологическая концепция как природы, так и человека во всех существенных пунктах идентичны и никоим образом не ведут к распадению географии на две различные науки». Состоит эта идентичность не в признании тождественности естественных и общественных закономерностей, а в том, что обе части географии имеют дело с территориальными индивидуумами, включающими в себя взаимосвязанные элементы. Поэтому география существует одновременно с естественными и гуманитарными науками. Именно промежуточное положение между ними придает ей особую ценность в качестве «моста между обеими основными областями человеческого знания». Хорологическая концепция Геттнера просто не оставляет места рассуждениям о «разорванной» географии. В этом, видимо, кроется причина отторжения концепции целым рядом наших географов, прежде всего природоведов.

Правда, нельзя не признать, что понимание единства Геттнером к нашему времени устарело. Только через связь с природой география человека становится географией. Н.Н. Баранский писал о зависимости размещения хозяйственных явлений «от тех географических разностей, которые накопились в результате человеческой истории…». И далее, он отметил, что «специальной экономико-географической закономерности» для Геттнера не существует. Геттнер и сам, видимо, чувствовал этот пробел. Он считал, что в будущем должны появиться «экономико-географические понятия, которые относились бы не к отдельным предметам, а к характеру заполнения пространства».

* * *

Б.Б. Родоман уже в постсоветское время резюмировал затянувшийся «роман» между отечественной географией и Геттнером: «Неблагодарные советские географы, старавшиеся быть или казаться марксистами, предавали анафеме своего, в сущности, учителя, немецкого географа А. Геттнера … за его хорологическую концепцию».

Часто вспоминают слова Баранского о необходимости «преодолеть» Геттнера. Николай Николаевич раскрывает эту мысль: преодолеть — значит создать нечто ценное взамен.

По нашему мнению, в силу универсальности и всеохватно-сти для географии его концепции, Геттнер и не может быть преодолен. География без хорологии невозможна, и никто так и не привел ни единого примера нехорологического географического исследования. В чем феномен Геттнера? Ведь обе «точки зрения», включенные им в хорологическую концепцию, существовали и имели распространение и до него. Однако они не были увязаны между собой и не были вписаны в идею о заполнении пространства. Только эта методологическая конструкция расставила всё по своим местам, определив специфику и доказав принципиальное единство географии. В этом непреходящее значение Геттнера. Это делает его одним из основных столпов географии. Образно и точно оценил роль Геттнера в развитии нашей науки В.П. Семенов-Тян-Шанский: «…Подобно опытному кормчему, спокойно и уверенно повернул он курс географического корабля и во всеуслышание вывел его на един-ственно правильный путь».

 

*Номотетическая наука (от греч. nomo-teteo — издавать, устанавливать законы) — наука, основной целью которой является открытие общих, универсальных научных законов. — Прим. ред.