Финны-ингерманландцы

Финны-ингерманландцы

Финны-ингерманландцы* проживали на территории Карельского перешейка с XVII в. Территория эта в разные периоды принадлежала то Российскому государству, то Швеции, то вновь России, а в начале XX в. ингерманландцы оказались в этих краях по обе стороны государственной границы. В Советском Союзе репрессии в отношении ингерманландцев начались еще в 1920-х годах, когда многие семьи были высланы в Сибирь. С началом Фин­ской войны, в 1939 г. репрессии усилились. После того как значительная часть территории Карельского перешейка была оккупирована немецкими войсками, многие ингерманландцы оказались в Финляндии. Но когда в 1944 г. Финляндия и СССР подписали мирный договор, то одним из его условий стало принудительное возвращение из Финляндии ингерманландцев — советских граждан. Финны сажали их в поезда, и большинство ингерманландцев в конечном итоге оказывались в Сибири. Возвращались они уже не на старые места, а в карельские поселки, где была работа. Тем более что хуторская система расселения и сельское хозяйство были разрушены. В начале 90-х годов президент Финляндии признал ответственность его страны перед ингерманландским народом и предложил ингерманландцам переезжать в Финляндию. За 1990-е годы в Финляндию переехало около 25 тыс. ингерманландцев из Ленинградской обл., Карелии и Эстонии. Треть из них — пенсионеры. Однако в 2000-х, из-за плохой приживаемости, незнания финского языка и безработицы, правила переезда на постоянное место жительства (ПМЖ) эмигрантам из России ужесточились.

Современные ингерманландцы живут в Карелии компактными ареалами. Когда очередные сократиче­ские чтения проводились Российской академией наук в 2008 г. на берегу Урозера, в 25 км от Петрозаводска, нас удивила большая доля финского (ингерманландского) населения среди обслуживающего персонала пансионата, в котором мы жили, и в соседнем лесопромышленном поселке Чална. Часть финского населения продолжает уезжать в Финляндию. Встать в очередь на отъезд можно в Петрозаводске, но движется она медленно (несколько лет), поскольку Финляндия не принимает иммигрантов на ПМЖ, пока не найдет им место жительства и работу одному из членов семьи. К тому же необходимо знание финского языка хотя бы одним из семьи. Как правило, это старшее поколение. Молодые относятся к отъезду двойственно. С одной стороны, уровень жизни выше и сама жизнь спокойнее, чем в современной России, а с другой стороны, это спокойствие и пугает. Пока едут в Финляндию подзаработать, например на уборке клубники, или просто посмотреть страну. Временную визу можно получить в Петрозаводске без проблем. И удивляются: «Там же спать ложатся в девять часов! Как можно так жить! Скучно».

В современной России положение ингерманландцев тоже не простое. Хотя в поселке Чална есть даже кирха. Но леспромхоз в кризисе, менял хозяев, число работников сократилось в несколько раз. В поселке много безработных. Сфера услуг не развита. Остается только бюджетная сфера и расположенный недалеко аэропорт. Поселок Чална (4 тыс. жителей) — большая деревня с деревянными домами и огородами. Много домов пустует. Полуразвалившееся жилье можно купить за 200—250 тыс. рублей. Хозяйства русских и ингерманландцев уже почти не различаются. Помимо Финляндии молодежь уезжает в Петрозаводск, в Кондопогу на целлюлозно-бумажный комбинат и в Костомукшу. Часть населения занята на крупных сельскохозяйственных предприятиях, расположенных недалеко. Пригородное сельское хозяйство у Петрозаводска, как и всюду в Нечерноземье, довольно хорошо развито, хотя природные условия здесь не очень хорошие, почвы каменистые, плодородный слой небольшой.

Есть в окрестностях и дачники, в основном из Петрозаводска. Дачные поселки, как и поселки местных жителей, — с непременными огородами с картошкой и теплицами для овощей. Сохранились и старые карельские деревни, например — Порожки, хотя от нее осталось лишь несколько огромных северных почернелых домов с белыми оконными рамами, только, в отличие от русских, без резных наличников. Деревня относилась к сельсовету и колхозу, расположенным на другом берегу озера. Дороги туда не было. Приходилось переплывать озеро на лодке, а потом идти несколько километров по лесной тропе. Пахали до 1980 г. на лошадях. Потом колхоз развалился. А в Порожках осталась одна упрямая бабушка, за которой попеременно ухаживают приезжающие родственники. Да еще летом живет уроженка здешних мест из Петрозаводска. На месте бывших полей колхоза возник в 1970-х дачный поселок.

Побережье Урозера также осваивается. Лишь поначалу карельская тайга кажется глухой и дикой. Но если идти вдоль берега, то все время натыкаешься то на дачный поселок, то на перестраивающийся пионерский лагерь, то на огромный желтый сруб строящегося рекреационного центра.

Но лес пока не отступает, сильно заболочен, и в нем очень много комаров. Зато грибов и ягод здесь тоже изобилие. Отдыхающие и местные жители в сезон заготавливают их в больших количествах. Но организованного сбора нет. Тем более нас поразили стройные ряды банок китайских (!) маринованных грибов в магазине Петрозаводска. Абсурда в России еще достаточно. Зато не соскучишься, как в спокойной Финляндии.

Т.Г. НЕФЕДОВА

* По данным переписи населения 2002 г. численность финнов-ингерманландцев, проживающих на территории России, составляет 300 чел. — Прим. ред.