Граница двух частей света
одного материка

В.В. КЛИМАНОВ
канд. геогр. наук,
старший научный сотрудник Института системных исследований
Российской академии наук

Космический снимок Босфора

Среди многочисленных мест, в основном в России, где мне довелось побывать в последние годы, было несколько, связанных с этой неопределенной границей между Европой и Азией, о которой говорилось в «Географии»^*. При этом мои столкновения с этой линией убеждали меня в какой-то ее искусственности, надуманности. Только в 2002 году мне пришлось пересекать эту мифическую границу не менее 20 раз, из которых 16 — на самолете. О некоторых своих впечатлениях от ощущения этой границы мне и хотелось бы рассказать...
Несколько раз в последние годы я бывал на Урале, в двух крупнейших городах этого региона — Екатеринбурге (весной 1999 и весной 2002 г.) и Челябинске (весной и осенью 2002 г.). Всякий раз, возвращаясь домой из этих городов на самолете, я испытывал странное ощущение, что не смог почувствовать, увидеть Урал, тот самый водораздел и «становой хребет». Города лежат на обычной равнине, а собственно Уральские горы оставались где-то не по пути. Более того, в обоих городах ни на минуту у меня не возникало ощущение присутствия в Азии, а не в Европе.
Я неоднократно пытался возбудить в себе чувство принадлежности к сказочно богатому краю, посещая музеи и выискивая названия, связанные с Уралом и его каменными тайнами. Но всюду меня ждало разочарование. Правда, и в Челябинске, и в Екатеринбурге помимо краеведческого есть и минералогический музей. В Екатеринбурге есть еще целый квартал музеев уральских писателей и достаточно большой художественный музей с ажурным, отлитым из металла Каслинским павильоном, получившим главную награду на Всемирной выставке в Париже в 1900 году. Знаменитые литейные изделия более представлены в Екатеринбурге, а не в Челябинске, хотя Касли давно находится в составе Челябинской области. Но это не очередная уральская загадка, ибо расстояние от Касли до Екатеринбурга по карте всего 97 км, а по автомобильным дорогам — 117 км; в то же время до своего областного центра каслинцам нужно проехать по дорогам 227 км.

Вход на станцию  «Геологическая» метрополитена в Екатеринбурге — единственного метрополитена на Урале и второго в Азиатской России

Чтобы посмотреть на уральские камни в Екатеринбурге, я катался на самом коротком в мире и потому вроде бы внесенном в Книгу рекордов Гиннесса метро, построенном с размахом в конце советской эпохи. Удивлялся сооруженному мраморному вестибюлю так и не достроенной станции возле екатеринбургского цирка и тому, что в самом метро до сих пор используются металлические жетоны с надписью «Московский метрополитен»: помню, что в Москве они были в ходу очень короткое время, а в Екатеринбурге «осели», похоже, надолго. В Челябинске метро не достроили вообще, но процесс строительства продолжается: огороженные строительные площадки встречались не раз. В один из своих приездов я жил в большой центральной гостинице Челябинска с названием «Малахит». А в Екатеринбурге есть надгробия местной братвы на Широкореченском кладбище, составляющие целую «малахитовую аллею»: впрочем, на кладбищах Москвы есть «шедевры» и поинтереснее.
Я надеялся увидеть Урал и мартовским утром 2002 года, когда я с парой попутчиков на автомобиле отправился из Челябинска в Магнитогорск. После нескольких часов пути по лесостепной равнине, сопоставив имевшуюся карту с местностью, я отметил совсем невзрачный подъем дороги, оканчивавшийся на пригорке очередным колком, небольшой березовой рощицей, коих немало встречается в этом районе Зауралья. Именно так и выглядел в данном месте гигантский водораздел Оби и Урала, Северного Ледовитого океана и бассейна внутреннего стока. Небольшие холмики по правой стороне дороги тоже с трудом можно было считать горами, несмотря на то что на картах они подписаны именно как горы.

Магнитогорск. Город на границе Европы и Азии. На переднем плане мемориал «Тыл — фронту», на заднем плане — металлургический комбинат

Прибыв в Магнитогорск, мы посетили металлургический комбинат и уже затем, проехав по мосту через Урал, формально оказались в Европе. Бо’льшая часть жилых кварталов Магнитогорска находится именно на правом берегу Урала. Поэтому-то я и не удивился, что принимавшие нас представители металлургического комбината пригласили отобедать в ресторане при гостинице, носящей гордое имя «Европа». Ранее эта гостиница выполняла функции базы комбината для приема официальных делегаций, в число которых входили и иностранные специалисты. Созданная на основе этой базы гостиница была аттестована на четыре звезды, и цены в ней были весьма высокими. Отчасти и по этой причине мы решили найти гостиницу попроще. И нашли! Она называлась «Азия» и представляла собой какое-то переоборудованно-усовершенствованное общежитие, принадлежавшее все тому же металлургическому комбинату. Именно в этой гостинице мы и переночевали следующую ночь. Днем позже мы отправились в обратный путь, в Челябинск.
Так в течение одного дня я в прямом смысле слова пообедал в «Европе», а заночевал в «Азии». Ну, и что же в этом удивительного и непонятного — скажете вы! А то, что обе гостиницы располагаются в Магнитогорске на правобережье реки Урал! Кто что напутал в этой географии, я разобрать не смог! Почему и «Европа», и «Азия» находятся в Европе — не знаю.
Может быть, названия частей света являются в Магнитогорске просто красивыми этикетками или местные азиатофилы смогли сместить границу с русла реки Урал куда-то к западу для сохранения европейско-азиатского баланса после желаний европофилов-екатеринбуржцев передвинуть ее к востоку, о чем было рассказано в 42-м номере «Географии»...
Странные столкновения с границей двух частей света одного материка в 2002 году у меня на этом не закончились. Расскажу об этом позже, а пока вернусь в своих воспоминаниях на год ранее...

Турция. Пролив Дарданеллы. Паром идет от города Чанаккале на азиатском берегу в Европу (видна вдали)

Весной 2001 года я несколько раз приезжал в Ростов-на-Дону. Именно «на Дону»: подобно тому, как Магнитогорск непропорционально разделен рекой Урал, так и Ростов в основном лежит на правобережье Дона, но формально в городскую черту включены и значительные участки территории на левом берегу реки, занятые в основном домами отдыха и бывшими пионерлагерями. Этот район города, служащий местом отдыха, сами ростовчане называют между собой Левбердон. Попасть на тот берег реки можно по двум автомобильным и двум железнодорожным мостам, и именно эти транспортные артерии дают Ростову славу «ворот» Кавказа.
Каково было мое удивление, когда я услышал от своего собеседника-ростовчанина, с которым мы, отправившись на автомобиле в Азов, переезжали по мосту через Дон, что именно здесь, в буквальном смысле под нами, проходит граница между Европой и Азией! Позднее, поговорив с другими знакомыми ростовчанами и просмотрев различные издания, убедился, что такой точки зрения придерживаются многие ростовские обыватели.
Вначале я подумал, что мой собеседник был, наверное, не очень прилежным учеником по географии, но потом понял, что это мне — географу — нужно больше внимания обращать на отдельные детали в географических энциклопедиях и справочниках. Как принято в большинстве случаев, граница между двумя частями света в этом районе проходит по Кумо-Манычской впадине к Таганрогскому заливу Азовского моря. Более детально часть границы на этом участке выглядит так: по реке Кума, далее на запад к Чограйскому водохранилищу, от него к озеру Лысый Лиман и далее через реку Маныч и озеро Маныч-Гудило через Пролетарское и Веселовское водохранилища к устью реки Маныч и по реке Дон к устью Дона. Есть, правда, и другая точка зрения: Восточная Европа распространяется на юг до Большого Кавказского хребта или даже Закавказья, и тогда Эльбрус, а не Монблан является самой высокой вершиной Европы. Но более «классической» стала первая версия.
А значит, мой собеседник был прав! Странно, что такой колоритный пример города в двух частях света, как Ростов-на-Дону, до сих пор нигде не попадался мне именно в географических изданиях. Такие эпитеты в книгах обычно относятся к Стамбулу, реже (только в отечественной литературе) — к Магнитогорску и некоторым другим уральским городам.

На крайней западной оконечности Азии  располагается средневековая крепость Бабакале (по-турецки «кале» — «крепость»), возникшая на месте античного Лектона. Последний девятикилометровый участок автомобильной дороги к этой крепости – тупик Фото автора

Вообще, даже Географический энциклопедический словарь дает весьма невнятную демаркацию на участке реки Дон: «Граница между Азией и Европой условно проводится по восточным подножиям (или по гребням) Урала, долинам рек Эмба (или Урал), Кума, Маныч (иногда — по осевому водоразделу Большого Кавказа), Каспийскому, Азовскому, Черному и Мраморному морям, проливам Босфор и Дарданеллы» (М.: Советская энциклопедия, 1986, с. 15). Есть и другая оговорка: «...в природном отношении резкой грани между ними [Европой и Азией] не существует» (с.144).
Вернусь к совсем свежим своим впечатлениям. В сентябре 2002 года я, как и десятки моих знакомых и родственников, отдыхал с семьей в Турции. В Москве в последние годы турецкое влияние все более и более заметно и по товарам, привозимым челноками из этой страны, и по турецким строителям на некоторых московских объектах, и даже по сети супермаркетов «Рамстор» — точно такие же универсамы в Турции называются «Migros» и имеются в каждом более или менее значимом городе.
Еще готовясь к поездке, я заходил на интернет-страницы различных российских и зарубежных турагентств. И что удивительно: любые поисковые системы в Интернете Турцию как страну относили к региону «Европа», а не «Азия» или «Ближний Восток». Европейской страной, вопреки реальной географии, Турцию считают и в политике (Хельсинкский договор о безопасности и сотрудничестве в Европе 1975 года рубежом своего действия считает восточную (!), а не западную границу Турции), и в спортивных состязаниях (вспомните, как успешно выступает в европейских состязаниях футбольный клуб «Галатасарай»). Будучи несколько лет назад в Страсбурге в качестве гостя на слушаниях в Парламентской ассамблее Совета Европы, я удивился, что турецкий язык является там одним из восьми официальных. В ближайшие годы Турция вступит и в Европейский Союз.
По этим причинам, находясь в Турции, я снова пустился на поиски мифической границы. Найти ее было несложно: западное побережье Турции, омываемое Эгейским морем, служило естественной границей Азии. Видимые на горизонте греческие острова, расстояние до которых иногда составляло всего несколько десятков километров, относились уже к Европе.
В своих поисках я добрался до места, где вряд ли был кто-нибудь из читателей «Географии» (готов поспорить на килограмм турецких сладостей — куплю все в том же «Рамсторе» — и на полугодовую подписку на газету!), а именно, доехал до мыса Баба и, взглянув оттуда на Эгейское море, пришел к ощущению, что здесь-то Азия точно и наверняка кончается. Западнее этой точки Азии уже не было.

В своих турецких странствиях мы пешком поднялись на 500-метровую высоту в национальном парке близ курортного городка Кушадасы и не пожалели. Оттуда открылся изумительный вид на одноименный залив Эгейского моря и словно лежащий рядом с тобой греческий остров Самос — наиболее близко расположенный к берегам Турции. А ведь и это тоже — граница Европы и Азии Фото автора

В тот же день мы добрались до города Чанаккале (в переводе с турецкого «гончарная крепость») с численностью населения более 70 тысяч человек, лежащего на берегу пролива Дарданеллы, или античного Геллеспонта. По имени города турки называют и сам пролив — Чанаккале Богазы. Ширина Дарданелл в этом месте даже визуально не шире Амура в Хабаровске или подтопленной в районе Чебоксар Волги. В самом узком месте, в районе города, она составляет всего 1300 метров.
Сувенирные ларьки в городе пестрели самой разнообразной продукцией с изображением чанаккалинских достопримечательностей и даже флагами Великобритании, Франции, Австралии и Новой Зеландии (!). Объяснялось все просто: близ Чанаккале произошло решающее для Турции сражение в ходе Первой мировой войны. В сражении за пролив погибли 250 тысяч турецких солдат. Большие потери понесли и войска других государств. Военные мемориалы четырех стран, флаги которых красовались на чанаккалинских сувенирах, располагаются в провинции, центром которой является город.
Никакая сувенирная продукция не давала нам повода подумать о том, что Чанаккале стоит на великой границе. Страсть к собственной демаркации этой границы увлекла нас, и мы, бросив вещи в приглянувшемся небольшом отеле, поужинали на берегу пролива, за столиком на открытом воздухе в нескольких шагах от десятков рыбаков, неизвестно что ловящих на удочку в дарданелльской темноте, а затем отправились к парому, курсирующему через пролив чаще, чем раз в час.
Заплатив за проезд, мы взошли на двухэтажное судно, первый этаж которого был не очень плотно заставлен машинами, а на втором располагались места для пассажиров. «Плаванье» продолжалось всего 20 минут. Мы любовались лунным светом над Дарданеллами и огнями, расположенными в европейской и азиатской частях Турции. Особенно красиво подсвечивались две крепости раннеосманского периода (XV век), стерегущие самое узкое место пролива. Подумав о том, что такой момент в жизни бывает не часто, я достал мобильный телефон и набрал московский номер родственника — студента географического факультета. «Как ты думаешь, где мы сейчас?» — спросил я его. На его ответ: «Не знаю...» — я гордо отреагировал: «Между Европой и Азией!»
Во время этого плавания мой пятилетний сын ничего толком не понимал. Для него это был и первый отдых на море, и первое водное путешествие. За неделю он уже успел привыкнуть к тому, что где-то там, на другом берегу моря, располагается другая страна. Здесь же в Дарданеллах в голове у него все перемешалось. В итоге он смирился с тем, что пролив — это такая большая морская река, но что на обоих ее берегах одна и та же страна — верить отказался, предположив, что мы плывем в Грецию. Разочаровывать его не хотелось, но объяснять про разные части света я тоже не стал. Понять это действительно сложно.

Гелиболу. Могилы погибших турок

Более всего мальчугана заинтересовали грузовики, с верхом нагруженные ящиками с помидорами из турецкой провинции Айдын. Мы предположили, что грузовики спешили попасть на стамбульские базары к утру, иначе зачем им было ехать на пароме через Дарданеллы поздним вечером по дороге, ведущей в крупнейший город Турции.
Побродив по европейскому побережью около получаса, мы сели на обратный, более пустой паром и вернулись в Чанаккале. Так я второй раз в жизни в течение одного дня сумел побывать на краю света (в географическом смысле слова) и, сгоняв в другую часть света, вернуться назад. Аналогичный вояж мы совершили в 1996 году, в течение одного (тоже сентябрьского) дня штурманув Гибралтарский пролив из Альхесираса до Сеуты и обратно и потом доехав до мыса Марроки.
Когда мы брели в Чанаккале к своей гостинице, по пути нам попалась вывеска, суть которой я сразу не осознал. Надпись по-турецки выглядела как Pansion Avrupa. Эта маленькая гостиница располагалась в Чанаккале, то есть в Азии, как раз напротив той самой Европы, чье имя она носила. И тогда я вспомнил Магнитогорск. Вспомнил, как ранним мартовским утром с верхних этажей гостиницы «Азия» любовался бесчисленными трубами металлургического комбината, коричневатым дымом над ними и думал, что Азия там, а не здесь, в «Азии».

^* См.: Европа—Азия: демаркация границы//География, №42/2002, с. 5—8.