КАМБОДЖА

Добро пожаловать в Камбоджу!
КПП на камбоджийско-таиландской границе в городе Пойпет.

Фото автора

Страна-приключение

С.Г. ПАВЛЮК
аспирант кафедры социально-экономической географии
географического факультета Московского государственного университета
им. М.В. Ломоносова

Оказавшись в любой стране Юго-Восточной Азии чувствуешь себя словно на другой планете. Неизведанная культура, совершенно иной уклад жизни, иные жизненные ценности. Маленькие открытия совершаешь на каждом шагу — за обедом, на улице, в общении с местными жителями. Тут даже прилетевший по заранее оплаченному туру отпускник, мечтающий лишь отдохнуть на море от работы, вдруг почувствует себя участником экспедиции эпохи Великих географических открытий. Что уж говорить о самостоятельном путешественнике, не имеющем защитной раковины в виде отеля, гида, экскурсий. Водоворот впечатлений грозит увлечь за собой, утопить в океане экзотики. Выражение «культурный шок» неожиданно материализуется.

За первым шоком приходит анализ. Побывав в нескольких странах региона, привыкнув к климату, еде, транспорту и жизненному ритму, пообщавшись с местными жителями, экспатами¹ и многочисленными туристами, начинаешь сознавать образы стран, выходящие за пределы восклицательных знаков и ярких фотографий.
Именно такой образ Камбоджи автор и попытается раскрыть в данной статье. Однако не стоит ждать сугубо научного очерка и обилия статистических выкладок. Говоря о любой стране Юго-Восточной Азии (особенно если там побывал лично) трудно удержаться от истерически-восторженных интонаций и луибуссенаровской риторики. Особенно трудно удержаться от «охотничьих рассказов» в случае, если речь идет о Камбодже.
В глазах туриста-обывателя Камбоджа — самая таинственная страна региона. Сюда устремляются те, кому Малайзия и Сингапур кажутся слишком «оцивилизованными» и дорогими, Таиланд и Индонезия — слишком туристическими, Вьетнам — слишком упорядоченным, а Лаос — слишком скучным. Камбоджа им кажется будоражащим кровь приключением в максимально экзотических декорациях, и даже с легким ореолом опасности. «Приключение» — ключевое слово в сформировавшемся образе Камбоджи. И это несмотря на то, что большинство туристов, посещающих Камбоджу, проводят в ней всего несколько дней и посещают лишь храмы Ангкора.

Административно-территориальное деление
Королевства Камбоджа

По данным www.world-gazetteer.com

Знаменитый на весь мир Ангкор Ват находится на расстоянии дневного автобусного переезда от Бангкока — туристической столицы Юго-Восточной Азии. Билеты на автобус можно купить в любом турагенстве столицы Таиланда, виза делается прямо на границе. Вся поездка с посещением храмов занимает 3—4 дня. Но даже в рамках организованной экскурсии вылазка в Ангкор Ват рассматривается как приключение в духе Индианы Джонса. Даже столь возмутительно кратковременное знакомство со страной (именно со страной, а не с древними храмами) производит неизгладимое впечатление. Судите сами...

Северо-западная Камбоджа

Парадная грунтовая дорожка

На рынке в городе Сиемреап. Фото автора

Рано утром двухэтажный автобус, снабженный кондиционером, телевизором, биотуалетом и прочими прелестями цивилизации, отходит от бангкокской улицы Као-Сан. Лавируя в плотном поутру потоке, он медленно выбирается к ближайшему выезду на хайвей, что всего в 10 минутах езды от центра города. Теперь автобус уже несется с приличной скоростью, позволяя своим пассажирам лишь мельком заглянуть в окна четвертых-пятых этажей домов. Ничего удивительного, ведь платные автострады рассекают Бангкок вдоль и поперек именно на этом уровне. Надземные хайвеи — очередная (и далеко не последняя) мера городских властей в борьбе с автомобильными пробками на улицах Города Ангелов².
С высоты пятиэтажного дома открывается прекрасная панорама делового центра столицы Таиланда, запруженного небоскребами не хуже, чем классический американский даунтаун. Ультрасовременный дизайн, блестящее на солнце стекло на удивление легко сочетаются с кварталами деревянных трущоб, с многочисленными каналами, по которым снуют барки и катера, с резными храмами, увенчанными золотыми, хрустальными и изумрудными шпилями. Это Бангкок — Азия ХХI века, сумевшая совместить несовместимое — блестящий стеклом и сталью прогресс и овеянную древностью и колоритом традицию. Здесь старики в широкополых соломенных шляпах играют в китайские шахматы прямо под гигантской вывеской с рекламой последнего голливудского блокбастера. А двухэтажный автобус проносится над кварталом хибар, которому скорее место где-нибудь на заросших джунглями берегах Меконга, в тот самый миг, когда над самим автобусом торпедой пролетают сплошь затянутые рекламой вагоны «СкайТрэйн» — высокоскоростного аналога метро.
По урбанистическому миру столицы Таиланда автобус следует не менее часа, после чего выезжает на автостраду № 304 и берет курс на восток. За окном мелькают запущенные пейзажи Центральных равнин, заросшие высоким камышом и кустарником. На самом деле видимое отсутствие сельскохозяйственной деятельности обманчиво — поля прячутся за этой своеобразной придорожной лесополосой, но их действительно немного.
Спустя пару часов автобус останавливается у пограничного поста. Пассажиры выходят — через границу им надо перейти пешком, после чего сесть в другой автобус, уже на камбоджийской стороне.

Озеро Тонлесап. Жизнь на воде

Первое, что видят изумленные гости Камбоджи — это огромное здание казино, в тени которого расположилась скромная будочка погранконтроля. Вас приветствует Камбоджа, вас приветствует Пойпет — камбоджийский Лас-Вегас, город с самой дурной репутацией в стране.
В Таиланде игра в казино запрещена законом, поэтому тысячи состоятельных тайцев устремляются сюда попытать удачу. Для удобства приезжих гигантское казино и построили прямо на границе, чтобы далеко не ходить. Здесь есть и отель, и ресторан — словом все, чтобы предаться страсти, воспетой еще Достоевским, без всяких отвлекающих мыслей. Ну а для тех, кому этот игровой стол наскучил или кто просто хочет пощекотать себе нервы — добро пожаловать в Пойпет.
Даже у человека, проведшего некоторое время в Камбодже и привыкшего к ее хаотичной атмосфере, Пойпет вызовет ассоциации с городками-однодневками Дикого Запада. Чего уж говорить о людях, только что покинувших Бангкок. Главная (и фактически единственная) улица города утопает в грязи — асфальта тут никогда не видели. Броские вывески казино — «Стар Вегас», «Голден Краун», «Тропикана» — оттеняются китайскими названиями (как на латинице, так и иероглифами) отелей и магазинов. Ступивший на улицу человек, визуально попадающий под категорию турист, моментально будет облеплен толпой доброжелателей, предлагающих зайти в казино, взять такси до Сиемреапа, купить сувениры или просто просящих поделиться мелкой наличностью. Зачастую после таких «тесных контактов» в карманах не оказывается бумажника.
Все путеводители по Камбодже в разделе «безопасность в стране» посвящают отдельный абзац «мафии Пойпета», задача которой выкачать деньги из туриста. Применяется самый разнообразный арсенал — от многоходовых афер, которые заставляют жертву многократно переплачивать за оказанные услуги, до обычных краж. Также не рекомендуется останавливаться в Пойпете на ночь, поскольку многие отели являются по совместительству борделями, и здесь тоже возможны кражи или мошенничество (нередко при участии полиции).
Неудивительно, что после таких предупреждений баранги³ боятся кхмерского Лас-Вегаса как огня (что легко читается в затравленных взглядах, которые бросают вокруг вновь прибывшие) и стремятся как можно быстрее покинуть его. На самом деле, они тут мало кого интересуют (пресловутая «мафия» не так уж и многочисленна) — город живет за счет желающих попытать удачу тайцев, что под завязку заполняют отели каждые выходные. Тайский бат здесь куда распространеннее риеля.
...От «ужасов» Пойпета гостей Камбоджи спасает автобус до Сиемреапа. Он уже без биотуалета и телевизора, кондиционер «только что сломался», да и сам автобус небольшой. Здесь самые лучшие места не у окна, а у прохода, куда можно вытянуть ноги — расстояния между креслами никак не рассчитаны на европейцев.
От Пойпета до Сиемреапа всего 150 км, однако автобус тратит на этот путь 4 часа, не считая часовой остановки на обед. И это 4 часа пыльной, ухабистой грунтовки, что подбрасывает автобус на каждой рытвине, — жуткий контраст после скоростных автострад Таиланда. Скоро объясняется и малый размер автобуса. Дорога изобилует небольшими мостами через ручьи, и как правило, часть покрытия моста отсутствует, что делает заезд на мост опасным делом даже для небольшой машины. На помощь приходят местные мальчишки, командующие водителю, как надо ехать (за вознаграждение, разумеется). Не исключено, что мост разобрали именно они.

Усмешка над вечностью. Лик Локешвары у храма Байон. Фото автора

Но словно в компенсацию за неудобство дороги открывающиеся картины придорожной жизни заставляют охочих до экзотики пассажиров прильнуть к окну. «Сорный» ландшафт Центрального Таиланда словно ножом отрезало — на камбоджийской стороне границы до горизонта простираются залитые водой рисовые поля. Полуголые крестьяне забрасывают сети буквально в метре от посевов. Сезон дождей вывел реки из берегов, затопив вчерашние поля и пустоши. Теперь рыбачить можно прямо на пашне.
Мелькают деревеньки с деревянными домами на высоких сваях. Вдоль дороги жители разложили лотки с кокосами и бананами. Рядом деревенская «бензоколонка» — ряд пластиковых двухлитровых бутылок с бензином. Оставляя тучу пыли, проезжает местный общественный транспорт — «лендровер». В его кузове непостижимым образом умещаются несколько десятков человек. Лица завернуты в шарфы — традиционный атрибут одежды кхмера, одежда пропитана пылью. Тот кто побогаче, может скрыться от пыли в кабине, но и там ему придется делить кресло пассажира еще с полудюжиной человек.
Весь путь до Сиемреапа пассажиров не покидает мысль, что они перемещаются не только в пространстве, но и во времени. И время явно идет вспять пока отчаянно петляющий меж ям автобус отдаляет их от Таиланда, который теперь кажется куда как более развитым, чем до этого казалось. Что ж, скоро стрелки закрутятся назад еще быстрее. Скоро горизонт закроют башни Ангкор Вата, скоро улыбнутся усмешкой вечности лица храма Байон. Скоро у стен Та Пром и Пре Кан время потеряет значение, ибо снабженные цифровыми фотоаппаратами туристы увидят те же самые картины, что увидели европейские «первооткрыватели» Ангкора, — вечные джунгли, давно живущие в симбиозе с руинами древней цивилизации.
Уже потом, когда вернешься домой и будешь перебирать пачку фотографий, образ страны-приключения сложится окончательно. Образ затерявшейся в складках глобалистского настоящего страны, где до сих пор пашут на волах, где добраться до некоторых провинций можно лишь в сухой сезон, где полные опасностей джунгли занимают три четверти территории. И где до сих пор усмехаются над временем каменные лица храма Байон.

Выжившая страна

Сложившийся образ любой страны мира легко «прочитать» по рисункам на майках, что туристы увозят домой на память о стране. Например, Египет — это Красное море, дайвинг, пирамиды и верблюды. Точно так же легко читаются и образы стран Юго-Восточной Азии. «Таиландский» образ самый пестрый (все-таки страна видит больше всего туристов, поэтому и вариаций маек больше): здесь и всевозможные храмы, и слоны, и тайский бокс, и пляжи знаменитых островов-курортов, и Золотой Треугольник. Образ Лаоса, наоборот, скуп: кроме традиционных флага, карты⁴ и национальных пивных брендов отмечена только социалистическая ориентация страны (майки с серпом и молотом).
А вот коктейль образа Камбоджи дают два малосовместимых ингредиента. С одной стороны — это пятибашенный силуэт Ангкор Вата, что изображен и на флаге страны, — древность, величие, приключение. С другой — череп с костями и надпись под ним: «Я выжил в Камбодже». Вариация той же темы: «Камбоджа. Осторожно, мины».
Так что если продолжить подбирать ключевые слова для формирования образа Камбоджи, то после слова «приключение» следующее слово будет «опасность». Последнее понимается здесь куда шире, чем в большинстве стран региона. Это не только малярия, змеи, скорпионы и желудочные болезни. Это даже не угроза терроризма или сепаратизма. Это — почти образ жизни государства на протяжении всей своей современной истории.
В 2003 г. исполнилось 50 лет с момента признания миром Камбоджи в качестве независимого государства. И подавляющую часть полувека в стране царили, сменяя друг друга, звуки войны: свист бомб, перестрелки, залпы расстрелов. Со второй половины 60-х годов — начала американских бомбардировок — и до 1998 г., когда тело Пол Пота сожгли на костре из автопокрышек, они были доминантой жизни страны. Звуки войны не смолкают и сегодня — теперь это разрывы противопехотных мин.
Камбоджа — страна, где восторги по прекрасным творениям древних зодчих и описания нетронутого мира джунглей обязательно дополняются словами: «Ни в коем случае не сходите с тропы. Ни под каким видом. Если вы потеряли тропу, то вернитесь назад по своим следам. Если не можете — стойте на месте и зовите на помощь. Лучше несколько дней провести не сходя с места, чем стать инвалидом на всю жизнь». Листая путеводитель, постоянно натыкаешься на выделенные черной рамкой строки: «Внимание! Местность вокруг Пайлина и Самлота напичкана минами... Осторожно! Провинция Оддармеантьей переполнена минными полями... Опасность! Провинция Прэахвихеа... Несчетное число мин, причем большинство установлено за последнее десятилетие... Внимание!... Опасность!..».
И долго еще слово «опасность» будет ассоциироваться с топонимом «Камбоджа». Со страной, пережившей режим Красных Кхмеров, со страной, которую многие не без оснований сравнивают с Афганистаном по числу испытаний, выпавших на ее долю (хотя бы по продолжительности боевых действий). Однако в отличие от Афганистана, будущее которого до сих пор под большим вопросом, Камбоджа преодолела войну, осталась целостным и независимым государством. Выжила.
Однако выжила — не значит оправилась. Раны, нанесенные бомбардировками, «чистками» Красных Кхмеров и гражданской войной, не скоро затянутся. Раковая опухоль минных полей еще долго не исчезнет. И долго еще во многих регионах Камбоджи слово «опасность» будет соседствовать со словом «приключение», а то и перевешивать его. Прежде всего, это восточная и северная части страны.

Восточная Камбоджа

Поля смерти

Кхмерский сельский дом. Фото автора

Если описанный выше пограничный переход из Таиланда — парадные ворота Камбоджи, пусть и с грунтовой ковровой дорожкой, то КПП на лаосской границе — это даже не боковая калитка в страну, а скорее дырка в заборе.
Открыта граница между Лаосом и Камбоджей неофициально. То есть де-факто пограничные КПП работают на пропуск иностранцев с 2000 г., но де-юре официального статуса, разрешающего пересекать границу гражданам третьих стран, они не имеют. Таким образом, вы пересекаете границу на свой страх и риск. Ну и на милость пограничников и местных жителей, чьи лодки в отсутствие официального парома через пограничный Меконг служат единственным возможным средством связи между двумя пограничными КПП. Неприкрытое взяточничество среди первых и откровенная «обдираловка» со стороны последних делают эту границу одной из самых сложных для преодоления во всей Юго-Восточной Азии.
Однако самое интересное начинается, когда кажется, что все уже позади, бюрократия сломлена красноречием и все нужные штампы стоят в паспортах без дополнительного финансового ущерба. Не тут-то было! Камбоджийский КПП расположен на обширном острове по середине Меконга. И единственная возможность добраться до города Стынгтраенг, что в 50 км ниже по Меконгу, — это моторная лодка со скромным тарифом 50 долларов с человека. Теоретически есть еще наземный путь по разбитой грунтовой дороге в обход Меконга. По нему, по слухам, раз в несколько дней ходят грузовики, осуществляющие не очень большой товарооборот между странами-соседями. Однако иностранца через этот пограничный переход скорее всего не пустят. Неудивительно, что туристы предпочитают перелет из Вьентьяна в Пномпень наземному пути. Это не только быстрее, это едва ли не дешевле.
У нас же не было денег ни на самолет, ни на лодку. Красноречие на лодочников не действовало, пришлось брать измором. Полдневная сидячая забастовка привела к обвальному падению цены проезда, в итоге в путь по Меконгу мы отправились где-то за 2,5 доллара с каждого. Впрочем, лодочники явно считали, что им заплатили больше. Так, например, российские десятикопеечные монеты они почему-то приняли за евро. Я не стал разубеждать горе-нумизматов, лишь скромно добавил, что это редкие ватиканские евро («Видите Святого Георгия?»).
Ревущая моторка лавирует меж бесчисленных островов Меконга. Здесь, на более чем пятидесятикилометровом отрезке, река расширяется до 14 км в поперечнике и разбивается на протоки тысячами крупных и мелких островов. В Лаосе эта территория носит название Си Фан Дон («Четыре тысячи островов») и превращена в туристическую достопримечательность. А в Камбодже острова так и остались приютом редких деревушек. После сезона дождей многие острова затоплены, поэтому лодка вынуждена выделывать лихой слалом меж торчащих из воды деревьев.
Через час острова остаются позади, Меконг снова становится единым потоком, да таким широким, что берега превращаются в полоски. Вот и пристань Стынгтраенг. Рядом с утлыми лодочками на волнах покачивается кораблик, как две капли воды похожий на нашу «ракету» на подводных крыльях. Это образчик основного вида пассажирского транспорта Восточной Камбоджи — водного. Каждый день такая «ракета» уходит в пятичасовое плаванье вниз по Меконгу до города Кратьэх, увозя с собой местных крестьян, торговцев, командированных из столицы чиновников и редких барангов. Наземный путь на юг тоже существует, но о нем вспоминают лишь в крайнем случае.

Рисовое поле. Фото автора

Стынгтраенг — небольшой торговый городок на восточном камбоджийском фронтире. Как и многие другие города страны, он хорошо спланирован, от центральной площади на юг идет широкий бульвар, однако (опять же, как и почти везде в стране) планировка была явно рассчитана на рост и развитие города, а этого не произошло. Широкие «колониальные» бульвары и частые площади при редкой и малоэтажной застройке дают ощущение пустоты, лишнего пространства, что, кстати, вообще неплохо выражает роль города в жизни Камбоджи, где городское население составляет менее 20%. Несмотря на положение на отшибе, город нельзя назвать полным захолустьем. Да, с интернетом тут плохо (всего одна точка на весь город и крайне плохая связь), однако в каждом доме есть спутниковое телевидение, а местные букмекерские конторы активно принимают ставки на результаты матчей отборочного цикла Чемпионата Мира по футболу.
Кхмеры очень любят футбол. Прекрасно разбираются (как и жители всех соседних стран Юго-Восточной Азии) в английской Премьер-Лиге и играх европейских сборных. Узнав, что я из России, почти каждый в первую очередь поздравлял с победой нашей сборной над Люксембургом... Все это довольно интересно, особенно в свете того факта, что собственной футбольной сборной в стране нет.
Приграничным Стынгтраенг назвать тоже нельзя: ничто в нем не указывает, что рядом находится другое государство, с которым имеются какие-либо (прежде всего торговые) отношения. Скорее, город обслуживает сельское население одноименной провинции, что свозит на городской рынок свои товары и шумно пытается их реализовать. Рынок, расположившийся по краям замусоренной площади, и является центром Стынгтраенга. От него всего пара шагов до набережной, где угнездилось большинство гестхаузов⁵, а также единственный в городе «ресторан» с европейскими блюдами. Неудивительно, что по вечерам здесь собираются все иностранцы, волею судьбы оказавшиеся в этом городке.
Сегодня вечером это несколько французов, собирающихся в Лаос, и большая группа голландцев, что едет на внедорожниках в дальние восточные провинции страны: Ратанакири и Мондолькири. Эти провинции до сих пор считаются не до конца открытыми цивилизацией. Пестрота горных племен со своими обычаями, нетронутые джунгли, где запросто можно встретить стадо слонов, прекрасные водопады. Как следствие, львиную долю территории провинций составляют охраняемые заповедники. Путешествовать по этим местам самостоятельно довольно тяжело, особенно после сезона дождей, когда дороги превращаются в кашу. Да и добираться до местных достопримечательностей, будь то водопады или поселения горных племен, без карты, да еще по лесам, переполненным минами, — чистое безумие. Тут без гидов и внедорожников не обойтись. Однако, любопытная деталь. Собираясь изъездить все восточные провинции, голландцы, тем не менее, предпочли избегнуть наземного отрезка Кратьэх—Стынгтраенг, заменив его перелетом. Что же здесь за дорога на юг, если ее избегают даже покорители грязевых дорог восточных джунглей? Это мы и решили проверить.

Бездорожье Восточной Камбоджи. Фото автора

Национальное шоссе № 7 берет начало в Стынгтраенге и идет почти до самого Пномпеня. Однако славу имеют лишь 140 километров дороги от Стынгтраенга до Кратьэх. Еще лет шесть назад этот отрезок (как и весь восток страны) считался небезопасным — здесь разбойничали банды Красных Кхмеров. Бандитов уже нет, лимитирующим фактором осталось лишь качество дорог. Однако этого хватает, чтобы пассажиропоток редко поднимался выше нулевой отметки.
Машину пришлось ждать четыре часа, зато ожидание было вознаграждено. Нас подобрали чиновники, возвращающиеся в столицу из инспекционной поездки по приграничному району. Из трех представителей власти один учился в Киеве, другой в Варне. Так что общались на чистом русском. Первый вопрос был, конечно, «а что мы делаем на этой Богом забытой дороге?».
Дорога ужасна. Я проехал много километров бездорожья на постсоветском пространстве, но такое видел редко. Руины гравийной дороги с глубокими ямами, рытвины, колдобины, лужи размером с Азовское море и просто километры жидкой грязи, где увязал даже везший нас «лендровер». На 140 километров машина, специально созданная для бездорожья, потратила более пяти часов. А редкие грузовики и автобусы, говорят, ползут все восемь-десять. И то не всегда. Ушедший на три часа раньше грузовик мы обогнали на полдороги, машина не выдержала и встала.
Вдоль дороги расстилаются пейзажи, исчерпывающе объясняющие, что произошло со страной за последние три десятка лет. Джунгли давно сведены, местность вроде засажена каучуковыми деревьями, но больше напоминает саванну. Рисовых полей почти нет, все вокруг заросло «слоновьей травой», что выше человеческого роста. Вокруг каучуковых деревьев наросли огромные термитники — все говорит о том, что землю практически не используют.
Причина проста — красные тряпочки, в изобилии повязанные вдоль узкой дороги, на международном языке означают — «осторожно, мины». Поля вокруг дороги взращивают не жизнь, чем для страны является рис, а смерть.
Многие миллионы долларов вложены в программу разминирования территории Камбоджи, и за последние десять лет «Красный крест и полумесяц» и подобные организации добились значительных успехов. Многие районы страны теперь безопасны. Однако периферийные, нетуристические районы, особенно те, где еще совсем недавно действовали Красные Кхмеры, все еще напичканы минами. И люди продолжают на них подрываться. По статистике, Камбоджа один из лидеров по числу людей с ампутированными конечностями на душу населения, 1 на 275 человек. Ежемесячно на минах подрывается 40—50 человек. И хотя это гораздо меньше, чем 10 лет назад (до 300 в месяц), — все равно это страшно много.
Восток — самый многострадальный регион Камбоджи. Как и восточный Лаос, он пострадал от вьетнамской войны едва ли не больше самого Вьетнама. Но, в отличие от Лаоса, этим его беды не ограничились. Здесь до сих пор остро чувствуется эхо войны, здесь же она и началась...

На улицах Кампонгтяма. Фото автора

60-е годы. Война во Вьетнаме. Американские дипломаты подталкивают короля Камбоджи Нородома Сианука к активному участию в конфликте. Король отказывается и в 1965 г. разрывает дипломатические отношения с США, которые якобы готовят заговор против неугодного правителя. Соединениям Вьетконга, напротив, разрешено использовать территорию востока страны в качестве своих баз. Американцы начинают бомбить базы Вьетконга на территории Камбоджи, а в 1970 г. соединения армий США и Южного Вьетнама вторгаются в страну, чтобы выдавить оттуда силы Северного Вьетнама. Войска вводятся через месяц после переворота, организованного проамериканскими военными. Теперь у власти стоит генерал Ле Нол — верный союзник США.
Но план проваливается, вьетконговцы только сильнее углубляются в Камбоджу, расширяя тем самым ареал бомбардировок. От последних больше других страдает местное население. Называют разное число жертв среди камбоджийцев, но чаще других — 250 тысяч человек.
И все исследователи сходятся во мнении, что американские бомбардировки — главный фактор, приведший Пол Пота к власти. Выжившее население сожженных деревень моментально «уходило в холмы»⁶, пополняя армию Красных Кхмеров, камбоджийских коммунистов. Погрязшее в коррупции правительство Ле Нола не могло дать достойного отпора, провинции попадали под контроль Красных Кхмеров одна за другой. 17 апреля 1975 года пал Пномпень.
Однако это не означало, что стрельба на востоке страны стихла. Красные Кхмеры начали войну с бывшим союзником Вьетнамом. Здесь же, в так называемой Восточной Зоне⁷, террор режима Пол Пота был едва ли не самым беспощадным: ведь здесь проживало много вьетнамцев и тямов, — согласно доктрине Ангкар⁸ этносов второго сорта.
И даже после изгнания Пол Пота из Пномпеня в джунглях Востока осталось немало, как бы мы сейчас сказали, бандформирований Красных Кхмеров, которые не давали региону зажить мирной жизнью.
Сейчас по крайней мере можно спать спокойно по ночам, однако жизнь здесь еще далека от нормальной. Небольшие деревеньки поражают грязью и нищетой. По покрытой жидкой грязью улице бегут полуголые дети, из домов выходят взрослые поглазеть на редкую машину. Многие дома, правда, в весьма опрятном состоянии: покрыты новой черепицей, с выкрашенными фасадами, с резными фигурами на крыше. Однако таблички на таких домах выдают недавний год постройки, — как правило, это 2002. Видимо, без иностранной помощи тут не обошлось — например, в одной крупной деревне стоит новая школа с надписью во всю стену: «От правительства Японии».
Одно из основных занятий местного населения, помимо выпаса волов и работы на небольших рисовых полях, — сбор денег с проезжающего автотранспорта. Я насчитал восемь подобных «блокпостов». Дорога перегораживается бамбуковыми шестами, а иногда и железной цепью. Близлежащие лужи и ямы покрыты соломой и досками. Дежурящие рядом мальчишки открывают «шлагбаум» лишь после уплаты небольшого налога «за дорожные работы».
...В сумерках мы подъехали к Кратьэх, сонному городку на берегу могучего Меконга. Сидя на уютной набережной, обставленной колониальными особняками, и наблюдая, как закат растворяет плывущие по реке лодки, быстро забываешь о красных лентах и детях в одних заношенных шортах. Здесь можно встретить туристов, приехавших сюда из самого Пномпеня. Но не ради минных полей и голодных деревень, а ради пресноводных дельфинов, что живут у речного порога недалеко от города⁹. Улыбающийся дельфин неизменный атрибут вывески любого кафе и отеля, а любой житель Кратьэх сосватает родственника, что отвезет вас на лодке прямо к резвящимся животным.

Строительство моста через Меконг в Кампонгтяме

Дорожный ад позади, под колесами машины сносный асфальт, а вокруг сплошная лента переходящих одна в другую деревень. Жизнь под тенистыми кокосовыми пальмами, что окаймляют дорогу, течет куда оживленнее, чем в затерянных в полях смерти деревушках. Приходится лавировать меж редких пока еще мотоциклистов и куда более многочисленных воловьих упряжек, колеса которых по размеру дадут фору и «Белазу». В деревнях царит веселье. Кхмеры побогаче вытаскивают мощные магнитофоны на улицу и включают на полную мощность кассету с традиционной здесь китайской поп-музыкой. У редких храмов с сумерками собираются толпы народа. Грядет буддистский праздник новолуния.
Скоро мы будем в Кампонгтяме. Самый южный город Востока страны также прилепился к Меконгу, который здесь перерезан длинным мостом, построенным, по традиции, на японские деньги, сильно напоминающим мост через Волгу в Саратове. Отсюда до столицы чуть больше двух часов на машине. Своим названием город обязан народу тямов (чамов) — мусульманского этнического меньшинства страны. По разным оценкам, их в Камбодже от 100 до 300 тысяч. Преимущественно это земледельцы, живущие в провинциях Кампонгтям и Кампонгчнанг. Однако в городе, названном в их честь, как самих тямов, так и выстроенные ими мечети найти непросто. Это результат репрессий времен Красных Кхмеров, уничтоживших значительную часть этноса.
Теперь Кампонгтям, как и почти все провинциальные города Камбоджи, наполовину китайский город. Китайские названия имеют все городские отели и гестхаузы (да и содержат их, как правило, предприимчивые китайцы). Китайскими иероглифами пестрят и почти все магазины; впрочем, как мне объясняли местные жители, это зачастую мода, а не подчеркивание происхождения владельца. О том, где производятся продаваемые там товары, думаю, не стоит и говорить. Да и на улицах примерно треть лиц — китайцы. И это при официальном 1% китайцев среди населения Камбоджи. Подобная китайская экспансия характерна — правда, в меньшей степени — и для соседнего Лаоса.

¹ Экспат — бывший гражданин своей страны, теперь постоянно живущий за границей. В широком смысле экспатами называют всех европейцев, североамериканцев и австралийцев, ныне живущих в странах третьего мира.
² Город Ангелов — перевод слова Крунгтеп, с которого начинается второе название Бангкока; это название в полном виде содержит 167 букв и в обиходе не употребляется. — По Е.М. Поспелову.
³ Баранг в переводе с кхмерского значит «белый иностранец». Под эту категорию сейчас попадают все иностранные туристы не из соседних стран (скажем, японец или африканец — баранг, а вот китаец или таец — не баранг).
⁴ Интересная деталь — все рисунки контура Лаоса на майках (их несколько вариаций) обязательно разделены на провинции, которые подписаны. Аналогичные же контуры Таиланда и Камбоджи снабжены лишь подписями ключевых (с точки зрения сложившегося образа страны) городов, АТД отсутствует. И если в случае с Таиландом это можно объяснить крупномасштабностью АТД (в стране 76 провинций), то для Камбоджи подобное пренебрежение регионами явно стоит занести в «актив» образа.
⁵ Гестхауз (от англ. guesthouse — дом для гостей) — дешевый частный отель, ориентированный на малобюджетных туристов (бэкпекеров). Часто владелец гестхауза сам живет в том же доме и гостей обслуживает вся семья. В странах Юго-Восточной Азии ночь в гестхаузе стоит всего несколько долларов. В Камбодже в среднем доллар-полтора за место в двухместном номере.
⁶ Кхмерский аналог нашего «уйти в леса», то есть в партизаны.
⁷ Правительство Пол Пота разделило страну на семь зон, каждая поначалу имела собственную армию и руководство. Позиция глав Восточной Зоны, относившихся к провьетнамской фракции Красных Кхмеров, особенно сильно разошлась с официальной линией «Брата Номер Один» Пол Пота. Последовали масштабные кровавые чистки. Оставшиеся в живых бежали во Вьетнам, а после разгрома вьетнамской армией Красных Кхмеров пришли к власти в стране.
⁸ Ангкар (кхмер. — «организация») — правящий орган Красных Кхмеров.
⁹ Пресноводные дельфины Иравади обитают также в южном Лаосе, Мьянме и Бангладеш, однако самая большая популяция — в Камбожде. Их можно наблюдать у порогов Меконга и в озере Тонлесап. Кратьэх, наряду с лаосскими Си Фан Дон, — лучшее место для наблюдения за дельфинами в естественной среде.

Продолжение следует