Коряки: последние дни автономии

Окончание. Начало в № 6/2007

Ее, похоже, также отравляют продукты деятельности старателей: кочевники утверждают, что и в реке Ветвей рыбы стало меньше. Это сразу отразилось на людях. Ведь именно она, речная рыба, не один год спасала их от голода. Дело в том, что вот уже несколько лет в р-не с. Хаилино пастухи работают фактически бесплатно. Они пасут частных оленей жителей села, а те не в состоянии оплатить услуги. Оленеводов же кормят охота да рыбалка. Вернее, кормили. Теперь рыбалки нет: есть коряк-геол-добыча платины. Только коряки остались не у дел — без платины и без рыбы. (КамСити. 29.06.2005)

Корф. Разрушенный дом

Поселок Корф, где находится главный офис «Корякгеолдобычи», расположен на узкой косе, уходящей в Тихий океан. На улицах много детей. Все неплохо одеты, улыбаются. Им повезло. Они живут в поселке геологов.

Платина! Добытая россыпная платина хранится в строго охраняемом помещении за колючей проволокой. Здесь ее очищают от «хвостов» пустой породы и отсюда отправляют на аффинажные фабрики, где переплавляют в слитки.

— Мы добываем 30% российской платины, — говорит гендиректор «Корякгеолдобычи», — а за 7 лет после начала работ все наши прииски дали 25 т этого ценнейшего металла. Основные потребители — США и Япония, где платину применяют в автомобилестроении.

Корф летом 2006 г. Трещина в стене дома

Многие говорят, что горные разработки уничтожают тундру, пастбища оленей. Однако по словам директора «Корякгеолдобычи», там, где платина выбрана, карьеры засыпаются. Техническая вода не сливается в ручьи, а используется по замкнутому циклу. Налоги от добычи платины составляют 65% всего корякского окружного бюджета и 85% районного бюджета. (Андрей Угланов, залив Корфа//Аргументы и факты, № 36/2000)

10 января 2007 г. в результате морского прилива затопило территорию, прилегающую к ме- стному аэропорту: улицу с жилыми домами, котельную, дорогу и участок теплотрассы.

Корфу осталось существовать максимум полгода. Жители уже давно на сходе решились на закрытие поселка. Окружные депутаты одобрили законопроект «О закрытии поселка Корф».

К лету в Корфе не останется никого. (Корф зачеркнут на карте//Российская газета. 12.01.2007)

Дом-музей

В дни открытия фестиваля «Берингия-2005» на территории эссовского музея⁵ было торжественно открыто воссозданное традиционное, полуподземное, корякское жилище. Такая реконструкция — единственная на территории России. Живьем подобное сооружение уже не встретишь. Говорят, что в тундре видели только ямы, оставшиеся после жилищ…

Музей устроил праздник для коряков, проживающих в Эссо и Анавгае. Приехали в Эссо и коряки, проживающие в Елизовском р-не.

Открытие корякского жилища постарались провести согласно старинным обычаям. Амулет-гичгий кормили заячьим пухом, жиром и мясом. «Покормили» и задобрили также и костер. (Любовь Федорова//Камчатское время.16.03.2005)

Ее, похоже, также отравляют продукты деятельности старателей: кочевники утверждают, что и в реке Ветвей рыбы стало меньше. Это сразу отразилось на людях. Ведь именно она, речная рыба, не один год спасала их от голода. Дело в том, что вот уже несколько лет в р-не с. Хаилино пастухи работают фактически бесплатно. Они пасут частных оленей жителей села, а те не в состоянии оплатить услуги. Оленеводов же кормят охота да рыбалка. Вернее, кормили. Теперь рыбалки нет: есть коряк-геол-добыча платины. Только коряки остались не у дел — без платины и без рыбы. (КамСити. 29.06.2005)

Поселок Корф, где находится главный офис «Корякгеолдобычи», расположен на узкой косе, уходящей в Тихий океан. На улицах много детей. Все неплохо одеты, улыбаются. Им повезло. Они живут в поселке геологов.

Платина! Добытая россыпная платина хранится в строго охраняемом помещении за колючей проволокой. Здесь ее очищают от «хвостов» пустой породы и отсюда отправляют на аффинажные фабрики, где переплавляют в слитки.

— Мы добываем 30% российской платины, — говорит гендиректор «Корякгеолдобычи», — а за 7 лет после начала работ все наши прииски дали 25 т этого ценнейшего металла. Основные потребители — США и Япония, где платину применяют в автомобилестроении.

Многие говорят, что горные разработки уничтожают тундру, пастбища оленей. Однако по словам директора «Корякгеолдобычи», там, где платина выбрана, карьеры засыпаются. Техническая вода не сливается в ручьи, а используется по замкнутому циклу. Налоги от добычи платины составляют 65% всего корякского окружного бюджета и 85% районного бюджета. (Андрей Угланов, залив Корфа//Аргументы и факты, № 36/2000)

10 января 2007 г. в результате морского прилива затопило территорию, прилегающую к ме стному аэропорту: улицу с жилыми домами, котельную, дорогу и участок теплотрассы.

Корфу осталось существовать максимум полгода. Жители уже давно на сходе решились на закрытие поселка. Окружные депутаты одобрили законопроект «О закрытии поселка Корф».

К лету в Корфе не останется никого. (Корф зачеркнут на карте//Российская газета. 12.01.2007)

Художник

Кирилл Килпалин: «Я люблю жить в тундре, и люблю мир тундры». Корякский художник, писатель и фольклорист Кирилл Васильевич Килпалин⁶ славился завидной памятью. Он даже утверждал, что помнит день, 5 октября 1930 г., когда родился в Верхнем Хаилино-Выям (теперь такого места и не сыщешь).

Кирилл Килпалин всегда гордо подчеркивал, что он — нымылгын, то есть коряк оседлый.

Юный Кирилл стал познавать тайны охоты. «Зимой я за 500 метров чую запах лисы. Медведя — за километр. Очень сильный дух у горностая. Чувствую, как пахнет рыба в реке, — рассказывал много лет спустя Килпалин. — Дождь могу предсказать за трое суток. Секретов тут нет. На давление, температуру реагируют листья и ветки деревьев. Зимой легко угадать приближение пурги по поведению птиц. За два дня до ненастья кедровки и синички спускаются с гор в перелески. Если синички в тундре — быть хорошей погоде… Меня метель никогда в тундре не застанет, успеваю вернуться домой».

После не завершившейся учебы Килпалин — в Палане, в должности художника-оформителя. Организованный в Палане песенно-танцевальный ансамбль готовился отметить 30-летие округа. Для сценической картины «Девушка, встречающая рассвет» Килпалин изобразил на холсте поэтичный танец девушки с нерпами на морском берегу.

В 1962 г. 32-летний Килпалин возвратился на олюторскую землю, вновь стал охотником госпромхоза и поселился в родных местах в уединении.

Ставной невод в Оссоре

Тихие притоки Вывенки (речушки Тылговаям, Тополевка), плутающие вокруг низких сопок, тополиные рощи, избравшие для себя равнинные берега, отдаленные хребты, скрывающие за собой ледяные вершины и холодную даль Берингова моря, — вот та вечная картина, что окружала Килпалина. Здесь и рисовал. Его устраивала махонькая земляночка, покрытая сверху торфом, ржавая бочка, превращенная в печь. К осени 73-го года Кирилл построил наконец дом в Тополевке; в этих местах он провел почти тридцать последних лет своей жизни.

В самом конце 80-х на Килпалина хлынули неведомые ему ранее знаки внимания: звание «Заслуженный работник культуры РСФСР», членский билет Союза художников СССР. А 6 декабря 1991 г. Килпалин скончался.

Его частенько называют фольклористом. Нет, не бегал Килпалин по оленьим стойбищам с диктофоном. Не записывал в нотную тетрадь родовые мелодии. Он естественно и постоянно впитывал в себя все то, что ученые именуют этнографией, т.е. совокупность всех особенностей быта, нравов, культуры своего народа. (Валерий Кравченко//Новая Камчатская правда, № 38/2000)

Танец

Солист ансамбля Иосиф Жуков. Фото Валерия Кравченко

Корякский танцевальный ансамбль «Мэнго» был создан в Палане в конце 60-х — начале 70-х годов. Основал ансамбль вовсе не коряк, а приехавший с Украины молодой хореограф, уроженец пос. Краснокутск Харьковской обл., Александр Гиль⁷. Из его коллектива вышли многие известные танцоры, в частности, Борис Жирков, который ныне «играет» уже не за коряков, а за ительменов — в Ковране (см. «География», № 5, с. 30). Ныне корякским ансамблем руководит тоже выходец с Украины — Марк Арнольдович Нюмен.

Иркуйем

«Животное, о котором идет речь, относится к роду медведей. Но оно примерно вдвое по весу превосходит обычного медведя. И очень сильно отличается строением тела. Задние ноги короче передних, а между ног расположен курдюк, или жировой мешок, который касается земли. Местные жители (коряки, чукчи) называют его иркуйем, с ударением на “у”. По-корякски — волочащий по земле штаны. Тигильские же коряки называют его кайнын-кутхо, что означает — бог-медведь».

Так начиналось письмо Р.Н. Сиволобова, жителя небольшого поселка Тиличики. Письмо это в журнале «Охота и охотничье хозяйство» прокомментировали так:

В редакцию почти ежедневно звонят, пишут, приходят люди, «тронутые реликтовым зудом». Один пожилой инженер на полном серьезе уверял, что знает и видел сам небольшого «динозавра метра полтора толщиной», уползавшего в расщелину обрыва речки Оредеж, к западу от Ленинграда. Другой — корреспондент какой-то многотиражки — доказывал достоверность обитания крокодила в водоемах и прибрежных кустарниках на Южном Урале в Башкирии. Третий — из Челябинска — страшно разобиделся и перестал писать, когда ему не поверили, что в озерах правобережья Иртыша за Тобольском живет то ли бегемот, то ли морж. А бывший начальник геологоразведочной партии с пеной у рта доказывал, что в одном из озер приохотской земли водится огромная косатка.

Фольклорный ансамбль «Мэнго»

Запросили охотинспектора в Тиличиках. Про «чуда-юда медведя шибко большого» охотинспектор сообщал, что в эти сказки не верит. Правда, в верховьях реки Кукгушной видели медведя, спина которого возвышалась над кустарником. А кустарник — по грудь мужчине-охотнику. То есть зверь был в холке не менее полутора метров. Можно представить, каким он огромным покажется рядом с человеком, если встанет на задние лапы. Во время медвежьих свадеб, когда за самкой ходят несколько зверей-самцов, припоминал в письме инспектор, ему приходилось видеть непривычных взору могучих зверей, поджарых, с необычно длинными ногами. Вполне возможно, допускал он, что осенью, во время обильных рыбных пиршеств, такие огромные самцы могут объедаться так, что какое-то время даже и не в состоянии нормально передвигаться. Не таких ли зверей коряки и прозвали иркуйемами? Но и это всего лишь предположение.

Сиволобов же к очередному письму приложил рисунок коротконогого с отвисшим до земли брюхом-курдюком иркуйема. В фас и в профиль. Зверя нарисовал ему корякский художник Кирилл Васильевич Килпалин, одиноко живущий на реке Вывенке. Когда этот рисунок, сообщал Сиволобов, он показал в корякской семье Кадык, то старички-хозяева в один голос воскликнули: «Иркуйем! Точно такой, какого мы и видели». Но видели они его лишь раз, и давно. (http://www.cryptozoology.ru, http://aib.ru)

Пространственный анализ

Обратим внимание на упоминание среди криптозоологических мест — мест, где люди то и дело видят «Несси», — реки Оредеж в Ленинградской обл. Помните, эта небольшая река, затерянная в «зеленой пустыне» подстоличной тайги, уже упоминалась в цикле материалов о коренных малочисленных народах России? «География», № 5, с. 19: «Нет больше оредежских ижор (в 1983 г. умер последний их представитель)». Случайно ли то, что последние убежища малых народностей пространственно совпадают с местами циркуляции слухов о «невиданных зверях»? Уж не мистика ли? Конечно, нет. С 99-процентной вероятностью можно утверждать, что рассказы о чудищах — местные мифы. Но у мифов есть своя география, своя пространственная приуроченность, излюбленные географические положения. Можно ли представить себе устойчивый миф о живом динозавре посреди Москвы? Разумеется, нет, потому что всякий может пройти по этому месту и убедиться, что ничто аномальное здесь не живет. Миф тут же развеется, если даже кому-то здесь и впрямь привидится динозавр. Миф появляется и приживается там, где местность труднодоступна, изолирована, замкнута в себе и уже поэтому таинственна. Любой обман зрения, любое странное отклонение от нормы легко превращается там в легенду, мифологизируется.

В таких же местах — удаленных, укромных, самой природой относительно изолированных от влияния крупных социально-экономических ядер, — и выживают, и сохраняются малые народы, вытесненные с мест более бойких или ассимилированные на магистральных путях цивилизации. Исследуя распространение малочисленных народов, географ в первую очередь изучает не сами народы, а географические положения. На территории нашей страны есть ядра, есть магистральные коридоры, а есть глубинки, есть изоляты, есть рефугиумы. (С.Р.)

Корякские «магистрали»

В Каменское (на севере Корякского а.о., в низовьях р. Пенжина) из аэропорта попасть не так-то просто: взлетно-посадочная полоса, устроенная прямо на мелкой разноцветной гальке, находилась по одну сторону реки, а село — по другую, среди сопок. Летом надо ждать, пока приползет от сельской пристани старый катер. Зимой пассажиров обычно забирает вездеход, реже — какой-нибудь мимоходный вертолет. Эти винтокрылые машины порой выступают здесь в роли «попуток». Автомобильных дорог на северной Камчатке, считай, нет, а те, что есть — грунтовые, насыпные, «зимники» не в счет: их слишком мало, и связывают они только крупные села. Вот и летают тут вертолеты от села к селу, все равно что автобусы или «маршрутки» на «материке». (Николай Семченко//Махнём!ru)

Этнотурбизнес

В прошлом году в тундру занесло группу французских туристов. Пятеро парижан летели на вертолете в другое место, но из-за погодных условий приземлились в Хаилино. Для них организовали путешествие на лодке по реке, рыбалку, свозили в оленеводческое хозяйство. За экзотику гости неплохо заплатили. В местной администрации подготовили бизнес-план по развитию туризма. На живописном берегу реки Вывенка хотят поставить комфортабельные домики и меховые юрты, баню с парилкой, столовую. Здесь же будут разводить лошадей монгольской породы — они неприхотливы, прекрасно переносят суровые зимы, даже корм самостоятельно добывают из-под наста копытами — как северные олени. Изюминкой могут стать и выступления фольклорных песенно-танцевальных коллективов.

Национальное село Хаилино имеет еще один веский аргумент в пользу развития у себя этнографического туризма. Здесь жил и творил знаменитый корякский художник и сказитель Кирилл Килпалин, здесь по сей день живет его семья. (Ольга Сергеева//Камчатское время. 19.10.2005)

Примета

С давних времен до недавних пор коряки не видели лесных пожаров, так как очень осторожно обращались с огнем, берегли природу. Все, что создано природой, считали святым, особенно оленные пастбища.

А вот весной 1934 г. вдруг возник пожар на сопке, расположенной вблизи села Воямполка. Кедровник сожгли первые геологи. У коряков возникло странное соображение — раз разгорелась земля, то, значит, сгорит вся Камчатка.

Старые коряки — мужчины и женщины вдруг стали бросать в воду в речку всех попавшихся собак. Как только они вылезают на берег, снова их кидают в воду. Согласно поверью выкупавшиеся собаки вызывают дождь.

То ли совпадение, то ли еще что, но на следующий день пошел дождь. Тут уж старые люди совсем поверили в свои приметы. (Е. Солдатова//Абориген Камчатки)

Чум

В корякских селах сейчас не увидишь юрт кочевников. В них стоят многоквартирные здания из дерева, а то и из дефицитного в этих местах кирпича. Потому-то я и удивился однажды, обнаружив в центре одного из поселков старый чум. Над дырой вверху висела густая куделя дыма.

— Тут старый пастух Аляльевич живет, — сказали проходившие мимо знакомые. — Ты с ним в Парапольском доле, на кочевье, чаевничал.

Я отдернул полог:

— Амто!

— Амто, тумгутум!

Уже через несколько минут Аляльевич угощал меня самыми изысканными блюдами корякской кухни: оленьими хрящами, костным мозгом и лымлыном — жилами, сваренными в соленой воде. Старик колол лытки на темной от древности костяной подставке, расписанной узорами трещин. Он точно рассчитывал удары — хряк, хряк! — и кость разваливалась на две розовые, дымящиеся половинки. Потом Аляльевич собирал мозг в чашку и начинал толочь его кэиткунэном — палочкой из рога снежного барана.

В чуме, который по старинке освещал светильник из мха, вкусно пахло дымом и юколой — вяленой кетой. На полу лежали оленьи шкуры, тлели в очаге красные головешки…

Примерно в таком жилище Аляльевич когда-то родился — то ли шестьдесят пять, то ли шестьдесят шесть лет назад. Точную дату рождения он не знает. Неграмотные родители явились в сельсовет оформлять ему метрики, когда решили отдать его в школу-интернат. До этого он вместе с ними кочевал по тундре. «В каком году ваш сын появился на свет?» — спрашивала секретарь сельсовета. «И-и, родился, — широко улыбались отец с матерью. — Не знаем, когда». «Ну, какой примерно месяц был?» И снова родители застенчиво улыбались: «Кукамлилингчь был. Это месяц, когда от мороза топорища ломаются…» Секретарь сельсовета, закатывая глаза, качала головой: «Не понимаю, что вы имеете в виду. Январь, наверное?» И снова отец с матерью умильно кивали головой: «И-и, январь, наверное…»

Когда-то Аляльевич из чума переселился в новый деревянный дом. Половицы визгливо скрипели под ногами, он пугался этих звуков.

— Вот, теперь чум поставил. Он мне вместо летней кухни… (Николай Семченко)

Общественные отношения

Местные жители справедливо полагают, что их притесняют и грабят. В любом населенном пункте вы найдете людей, которые с жаром возьмутся доказывать вам это. Оборотная сторона медали заключается в том, что угнетатели и кровопийцы находятся здесь же, и они вовсе не заинтересованы в том, чтобы информация выносилась из избы. Так что от заезжих правдолюбцев могут постараться избавиться, поскольку цена вопроса весьма высока. Эта же причина может удерживать местных жителей от слишком откровенного общения с вами.

Корякский автономный округ — не такой тихий и безобидный медвежий угол, как может показаться. Здесь добывают рыбу, икру, пушнину, платину, уголь, успешно ищут нефть и газ. Поэтому есть люди (и их немало), которые заинтересованы в отсутствии посторонних, в нераспространении за пределы округа информации о состоянии дел. Многие, чтобы выжить, занимаются браконьерством и прочим незаконным промыслом. Не окажитесь нежеланным свидетелем. (Аскет, М. Штыб//Академия вольных путешествий, 2001—2002)

Чаепитие у стланика

Лучше чаевара, чем Омрелькот, на Пенжине, пожалуй, и не сыщешь. Заварку он готовит в пузатом медном чайнике, и цветом она похожа на настой коры кедрового стланика. Омрелькот обязательно бросает в нее несколько листочков брусники и смородины:

«Не городской — тундровый чай, да-а-а...»

Тут же рядом омрелькотова мамушка катает лепешки и бросает их на раскаленную сковородку с оленьим жиром. Такие лепешки пахнут какими-то сладкими травами, есть их нужно непременно горячими.

Хорошо пить чай и смотреть, как в стланике шныряют юркие бурундуки, и вести разговор, допустим, о том, что вчера в тундре был прекрасный закат.

Уже на «материке» я пробовал готовить такой же чай — цветом и вкусом он походил на омрелькотовский. Случился в моем доме пенжинский гость, попробовал чаю:

— Знаешь, чего ему не хватает? Чтобы была сопка, покрытая густым стлаником, и чтобы вокруг — необъятный, весь в золоте простор, и чтобы видеть, как несется к горизонту табун оленей...

Я хотел рассказать здесь о лакомствах корякской кухни: тале, которую стругают из замороженной белорыбицы, о запеченном в золе языке оленя, о кете, высушенной на солнце. Но понял, что не стоит — если и возможно все это приготовить в домашних условиях, то невозможно главное: чтобы вокруг была тундра. А без нее пенжинские лакомства безвкусны. (Николай Семченко//Махнём!ru)

Пороки

Хотя в целом люди Корякии дружелюбны, опасайтесь пьяных, поскольку жизнь в регионе очень тяжела, и отвечать за это, возможно, придется вам. Особенно опасайтесь пьяных коряков, чукчей, которые от алкоголя совершенно теряют голову. Пьяная стрельба — не редкость.

Кстати, многие местные приверженцы традиций строго осуждают пьянство. Сами они при этом едят мухоморы, что по эффекту еще похлеще алкоголя. (Аскет, М. Штыб//Академия вольных путешествий, 2001—2002)

По преданиям коряков и ительменов, создал эту страну и людей бог — ворон Кутх⁸. Самым последним на земле Ворон создал мухомор, чтобы людям было жить веселее. Коряки, как поведал устроитель обрядового праздника «Хололо» Николай Чечулин из поселка Оссора, употребляют мухомор строго дозированно и никогда не мешают со спиртным: смешать — значит погибнуть. Во время продолжительного праздника старики могут целый месяц «лакомиться» мухомором. Если его употребляют двое, рядом обязательно должен находиться третий, «трезвый» — он будет следить, чтобы не случилось ничего непредвиденного. (rusadventures.ru)

Много проблем от того, что частным лицам разрешили покупать вездеходы. Во время путины ездят скупать или менять на водку красную икру. Участились пожары. Выгорают сотни гектаров. Ведро икры скупается за 300—500 руб. или за 3—5 бутылок водки. Не случайно коряки, алеуты, чукчи и эвенки все больше страдают от алкоголизма. А до 1990 г. ситуация была другой. Многие коряки, видя, что спиваются даже их дети, с одобрением вспоминают о горбачевском сухом законе. (Андрей Угланов//Аргументы и факты, № 36/2000)