Генерал-аншеф Текелли

Ликвидация Запорожской Сечи — укрепление Кубани — рейд на турецкую Анапу

Сколько пространственно-логических ниточек может сойтись в жизни одной личности. Сколько статей «Географии» могут отозваться в одном имени. Многовековой венгерско-сербский конфликт (№ 8/2007, с. 20–22). Разгон запорожского казачества в Екатерининские времена, «милость» и «разрешение» бывшим запорожцам заселить правый берег Кубани, возникновение Черноморского, впоследствии Кубанского казачества (№ 4/2007, с. 30—33). Судьба Анапы, которая менее двух веков назад была турецкой крепостью в адыгском окружении, а совсем недавно на своих мирных солнечных берегах принимала конференцию Российской ассоциации учителей географии (№ 6/2007, с. 12—13)...

1787 год. Фактическим начальником кавказских войск стал генерал-аншеф Петр Абрамович Текелли¹. «Горбоносый, худой и длинный серб» — как описывает его один из русских исторических романистов².

Происходя от древнего сербского рода, он начал службу в Австрии, в рядах венгерских гусар, а в царствование императрицы Елизаветы Петровны в числе многих отличных сербских офицеров перешел в русскую армию при следующих обстоятельствах. Еще в XVII в., во время войны императора Леопольда³ с турками, из Турции вышли в австрийские владения до шестидесяти тысяч сербов, которые не только помогли австрийцам освободить от турецкого ига многие венгерские и сербские города, но потом содействовали им и в деле усмирения буйных венгерцев. Отсюда начинается вековая непримиримая вражда венгров к славянам. Притесняемые мадьярами, сербы вынуждены были наконец искать для себя нового отечества и обратились к России. Полковник Хорват первый явился с целым гусарским полком, а вслед за ним стали переходить в русскую службу и другие отличные сербские офицеры, принимаемые тем с большим удовольствием, что, помимо своей известной храбрости, они могли быть в высшей степени полезны в турецких войнах как знанием местности, так и своими связями с единоземцами. Из них тогда же были образованы гусарские полки, которые и поселены в Заднепровье⁴, в соседстве с Запорожским войском. К числу этих выходцев принадлежал и Текелли.

В истории России имя Текелли памятно более всего потому, что оно тесно связано с падением Сечи и с уничтожением Запорожского войска. Вот как рассказывает Данилевский об этом замечательном событии.

4 июня 1775 г., на троицкую неделю, русский корпус венгерского выходца серба генерал-поручика Текелли, вместе с валашским и венгерскими полками другого серба, генерал-майора Федора Чорбы, двинулся к днепровским порогам. Войско разделилось на отряды и, без огласки занимая по пути главные села, с четырех сторон подошло к Сечи⁵. Празднуя зеленые святки, запорожцы увидели нежданных гостей только тогда, когда они стали уже на возвышенностях вокруг Коша⁶.

— Что, Дети, будем делать? — говорил кошевой Колнышевский, разглядев из окна передовые пикеты русской армии. — То, верно, царское войско пришло, чтобы звать нас опять на турок!

— Нет, батько, — отвечали вбежавшие с поля казаки, — русские не зовут нас на турок; их пушки нацелены горлами против Коша.

Наутро Текелли потребовал к себе кошевые власти и предъявил им указ императрицы об упразднении Запорожского войска.

Сечь зашумела. Более пылкие атаманы, ватажки и характерники хотели защищаться, несмотря на наведенные на них пушки, но другие, более рассудительные, мечтавшие о возрождении Сечи в другом месте и виде, уговаривали всех на время покориться. Голос благоразумия, поддержанный кошевыми властями вместе с духовенством, взял верх, и вольная Запорожская Сечь, гордая тем, что никогда никому не покорялась, пала без борьбы и сопротивления.

Текелли стал твердой ногой в занятой Сечи и начал вводить в ней новые порядки. Кошевой Колнышевский, писарь Глоба и некоторые куренные атаманы, как люди, опасные по своему влиянию среди казаков, были вывезены в Россию. Кошевой и писарь были пострижены в иноки, первый — в Соловецкий монастырь, а второй — в Белозерский, где и кончили дни свои в глубокой старости.

Но крутые меры, принимаемые по отношению к запорожцам, сделали, однако, то, что они, один за одним, тайно стали выбираться из Коша. Когда Текелли заметил это, в Сечи уже почти никого не оставалось.

— Где же ваше войско? — кричал Текелли, когда к нему привели какого-то седого сгорбленного деда.

— Как, пане, где? — ответил дед. — Оружие и прочее от нас отобрали, не стало и войска. Одни, кто женат, разбрелись по зимовникам, остальные сиромахи ушли, видно, до Турка.

Из тринадцати тысяч запорожцев, сидевших над Днепром, двенадцать тысяч действительно ушло за Дунай, в Туречину. Мысль князя Потемкина переселить запорожцев в Россию не удалась: запорожцы выселились сами.

В Петербурге были не совсем довольны таким оборотом дела, но поправить его было уже невозможно, и князь Прозоровский, приехавший сменить Текелли, нашел на месте, где стояла Сечь, лишь степные могилы, «что чернеют,

Словно скирды в поле,
И лишь с ветром перелетным
Шепчутся о воле...»

— по поэтическому выражению народного малороссийского поэта⁷.

Прошло двенадцать лет, и мы видим Текелли на Кавказе уже генерал-аншефом... Текелли решился воспользоваться прекрасной осенью, чтобы еще раз сходить за Кубань и страхом разгрома черкесских жилищ⁸ обеспечить себе мирные зимовые квартиры.

13 октября 1787 г. двенадцать тысяч русского войска перешло Кубань и в несколько дней истребило все неприязненное население, гнездившееся между рекой Лабой и Снеговыми горами. В то же время донской атаман Иловайский опустошил пространство между Лабой и Кубанью, а кабардинцы, предводимые своим соплеменником бригадиром Горичем, привели в покорность абадзинов, бесленеевцев, башильбаев и кипчакских татар. Пятьсот человек кабардинских панцирников прошли горами даже до Суджук-Кале⁹ и, рассеяв там турецкий отряд, отбили две медные пушки, которые в качестве трофеев и привезены были в Георгиевск¹⁰, ставший со времени Текелли резиденцией главных начальников края. Во время этой же экспедиции кабардинцами было освобождено более ста человек русских пленных и взято тридцать черкесских аманатов¹¹, которых Текелли немедленно отправил в лагерь светлейшего князя Потемкина, давно желавшего видеть среди своей свиты воинственных представителей кавказских народов.

В походе Текелли кабардинцы в первый раз являются в рядах русских войск, и этот первый опыт увенчался, казалось, полным успехом. Их подвиги были замечены, про них заговорили, особенно после того, как стало известно, что кабардинцы, оставшиеся дома, помогали охранять терские станицы и даже раз под предводительством Горича-младшего напали на чеченцев, возвращавшихся из набега, и отбили у них весь русский полон. Один Текелли, суровый и всегда осмотрительный, не спешил расточать похвал кабардинцам — он не доверял их бескорыстной службе. И он не ошибся. Едва кабардинцам объявили отказ на их домогательства получить обратно земли, отошедшие под русские укрепления, как ревность их охладела, и в следующем году они не только не приняли участия в походе Текелли, но в продолжение его даже несколько раз тревожили линию набегами.

Турецкая война между тем разгоралась. Получены были известия, что турки хотят овладеть Тавридой¹², и князь Григорий Александрович Потемкин, озабоченный этим обстоятельством, предписал Текелли как можно скорее начать военные действия против Суджук-Кале или Анапы.

Разлив Кубани не допустил, однако, открыть кампанию ранее осени 1788 г. Главные силы под предводительством Текелли перешли Кубань 19 сентября несколько ниже теперешней Усть-Лабинской крепости¹³. Густой дым сигнальных костров, поднимавшихся кругом по вершинам гор, указывал на близкое присутствие горцев. Рекогносцировочный отряд был атакован восьмитысячным скопищем горцев.

Замечательно, между прочим, то обстоятельство, что терскими и гребенскими казаками¹⁴ в этом бою предводительствовал отважный подполковник Селим-Гирей, родной племянник последнего крымского хана, а турецкой конницей командовал отец Селима, Батый-Гирей, некогда мечтавший овладеть крымским престолом, и им не раз приходилось сходиться в рукопашных схватках. Сын остался победителем и вынудил своего отца покинуть поле сражения; черкесы были разбиты, и гребенцы с боя взяли неприятельское знамя.

После этого сражения Текелли вошел в неприступные горные ущелья и, произведя страшное опустошение в жилищах закубанских народов, повернул к Анапе с целью сделать попытку овладеть этой важной крепостью.

Заметив приближение наших войск, турецкая пехота, высыпавшая на вал, выставила множество знамен и бунчуков. То был как бы условный сигнал, по которому горцы, скрывавшиеся дотоле в лесистых ущельях, вдруг выдвинули против русских одиннадцать орудий и под прикрытием жестокого артиллерийского огня бросились в атаку. Янычары, в свою очередь, вышли из крепостных ворот, чтобы отрезать драгунам отступление. Сражение завязалось упорное, особенно в дер. Кучугурах¹⁵, откуда никакие силы янычар и горцев не могли выбить русских егерей, засевших между кустами и каменьями.

Число турок и горцев, защищавших Анапу, оказалось значительным, и Текелли, понимавший трудность овладения Анапой при господстве турецкого флота на Черном море, отошел за Кубань.

Двухмесячный поход Текелли к Анапе был первым продолжительным серьезным наступательным действием русских в неприятельские земли. Наступление было ведено с большой осмотрительностью, и генерал Текелли, человек очевидно опытный, предусмотрительный, не увлекавшийся желанием громких дел, довольствовался только достижением главной цели — обезопасить русские границы от покушений турок. И цель эта была вполне достигнута. В то же время были исследованы все дороги, ведущие к важной приморской турецкой крепости — Анапе, собраны сведения о местном населении, о его силе, об отношениях племен друг к другу.

¹ В иных написаниях: Текелий, Текели.

² Г.П. Данилевский. «Последние запорожцы» («Уманская резня»).

³ Леопольд I — император Священной Римской империи (1658—1705). При нем турки осаждали Вену.

⁴ Память о поселениях сербов в Заднепровье хранит, в частности, название поселка Славяносербск в Луганской области Украины и его герб:

«В верхнем, золотом поле, шишак серебряный, принадлежащий Славяносербскому народу в память там начального его поселения. А внизу, в красном поле, две чугунные пушки, крестом поставленные, в знак соседственного там Луганского литейного завода». Поселение здесь, на правом берегу Северского Донца при озерах Кривом и трех Подгорных, было основано сербскими гусарами в 1753 г. и стало называться селом Подгорным. В 1784 г. село стало городом. Любопытно, что первоначально город получил имя «Донецк» (это имя теперь носит бывшая Юзовка). В Славяносербск город был переименован 1817 г. C 1960 г. Славяносербск — поселок городского типа.

⁵ Запорожская Сечь тогда располагалась на острове Чертомлык у современного села Покровское Никопольского р-на Днепропетровской обл.

⁶ Кош — база запорожцев, место их постоянного пребывания и место нахождения органов управления Сечью.

⁷ Стихотворение Т.Г. Шевченко «Украйна».

⁸ Черкесы (здесь) — адыгские племена Кавказа. Большая часть этих племен после присоединения Кавказа к России в середине XIX в. эмигрировала в Османскую империю. В Турции и многих арабских странах ныне есть значительные и влиятельные черкесские общины.

⁹ Суджук-Кале — турецкая крепость, стоявшая на месте нынешнего Новороссийска.

¹⁰ Георгиевск — ныне райцентр в Ставропольского крае, 200 км к ЮВ от Ставрополя.

¹¹ Аманат — заложник.

¹² Таврида — Крым.

¹³ Ныне Усть-Лабинск, райцентр в Краснодарском крае, в 60 км к В от Краснодара.

¹⁴ Терские казаки жили по Тереку, гребенские — по Сунже и Акташу.

¹⁵ Кучугуры — не только название деревни, но и местный географический термин для обозначения дюн.

¹⁶ Василий Александрович Потто (1836—1911) — выдающийся русский военный историк, начальник генерального штаба Кавказской армии, генерал-лейтенант.

В. ПОТТО¹⁶. Кавказская война в отдельных очерках,
эпизодах, легендах, биографиях. — СПб.: Издал В. Березовский,
1897 (сокращено и адаптировано)